– Ты, правда, подумала, что я смущен? Милая, этому телу нравятся полные восхищения взгляды. Так что не отказывай себе в удовольствии, можешь смотреть, сколько угодно.

– Ну и придурок ты, – она так и сидит спиной ко мне и мотает головой.

Растрепанная култышка на ее голове смешно болтается из стороны в сторону, а голос звучит как-то обреченно. И это меня очень подбадривает.

– Серьезно, – продолжаю я, – тебе стоит только попросить, и я сниму боксеры и буду ходить перед тобой в чем мать родила, и ты сможешь наслаждаться этим потрясающим зрелищем.

– Замолчи! – что-то в ее голосе меняется.

– И, кстати, я не буду иметь ничего против, – надеваю спортивный костюм для тренировок, – если и ты решишь раздеться. Уверен, тебе есть, что показать. Мы могли бы сегодня устроить вечеринку в стиле Адама и Евы.

– Правда, – ее плечи трясутся, как и голос, моя куколка хихикает. – Ты должен замолчать.

Я только что подумал о ней как о «моей куколке»? Я в жизни так никого не называл, даже про себя. Девчонка, конечно, и правда, похожа на куклу, но это звучит, даже в мыслях, как-то пошло… А вот на счет «моя»… Это очень заманчиво. Да, я хочу ее себе.

– Можешь поворачиваться, я оделся.

На ее лице широкая, потрясающая улыбка, от которой дыхание перехватывает. Пялюсь на нее несколько секунд.

– Что-то не так? – спрашивает она.

– Все круто.

– Что тогда смотришь?

Кукольное лицо заливается краской, она прикусывает нижнюю губу, всасывая ее. Черт, я тоже хочу сделать это с ее губой. Мне приходится сделать над собой усилие, чтобы не дотронуться до нее.

– Ты мне нравишься, – пожимаю плечами, как ни в чем не бывало, – поэтому и смотрю.

– Дурак, – хихикает она.

– Я не шучу, – понимаю, что следует остановиться, но во мне уже играет адреналин. – Я понял это еще вчера, когда ты вертелась на лестнице, в этих своих зеленых шортах. А сегодня, когда твоя нога обвивала меня, я решил, что хочу тебя.

Она поднимается с кровати, подходит ко мне.

– Тогда походить передо мной в труселях маловато, – ее бровь выгибается, Тина складывает руки под грудью, и она кажется такой мягкой, что мне хочется сжать ее.

– О, но ведь я сказал, что могу снять их, как только ты захочешь, – протягиваю к ней руку, но она тут же бьет по ней.

– Я буду думать о том, как нравлюсь тебе, – ласково говорит она, это что, флирт? Начинает становиться интереснее, – пока капли воды будут стекать по этому телу, – обводит себя руками, я издаю стон, вызывающий у нее улыбку. – А ты, пока будешь тренироваться, думай о том, как потрясающе я выгляжу в душе, – она закрывает на секунду глаза, вытягивает губки, – совершенно голая, вся в пене, и с распущенными волосами.

Тут она разматывает свою култышку, и ее густые черные волосы мягкими блестящими волнами ложатся на грудь, спину, до самых бедер. Интересно, они настоящие? Судорожно сглатываю.

Она меня сделала!

Я хочу ее! Хочу впиться в эти красные губы, ощутить ее язык в своем рту, сжать ее грудь. Схватить ее за волосы.

– Удачной тренировки, – все таким же нежным голосом говорит она, мягкими шагами подходит ближе ко мне, поднимается на носочки и касается губами моей щеки.

Хочет выскочить из комнаты, но я автоматически ловлю ее за талию, резко притягиваю к себе, приподнимаю и впиваюсь в ее губы, удовлетворяя, хотя бы эту малую потребность своего организма. Она немного напряжена, но не вырывается, и я ослабляю хватку. У нее мягкие, полные губы, такие податливые, что я могу делать с ними, что захочу, слегка прикусить, вобрать в себя.

Мне не до смеха. Я кайфую от этого поцелуя, хотя Тина, очевидно, не специалист в этом деле. И мне это нравится. Потому что я, и это стоит признать – тоже не специалист, хотя опыт у меня имеется. И это абсолютно нормально, нам по семнадцать! Если бы эта девчонка сейчас засосала меня с ожесточением профессионалки, я б задумался, стоит ли вообще с ней заигрывать.

– Хватит, – тихо говорит она, отталкивая меня легким движением.

Я моментально выпускаю ее из своих рук.

– Ты не должен был, – она нервничает, кажется, ей стыдно.

– Да, не должен был, – соглашаюсь я.

– Зачем тогда?

Она прикусывает внутреннюю часть губы, и на ее гладком загорелом лбу появляется неглубокая горизонтальная полоска. Черт! Только не заплачь, пожалуйста!

– Я захотел, – отвечаю автоматически, точно так же, как когда поцеловал ее, не могу прийти в себя.

Почему на меня так подействовал какой-то поцелуй?

– Я не такая, – она толкает меня в плечо, но я даже не двигаюсь, – ты не должен был!

Тут в дверь снова стучат. Тина подпрыгивает от неожиданности.

– Романов! Че, охренел совсем?

– Сейчас, иду, – кричу я.

– Ты че там, опять с телки слезть не можешь? – орет физрук.

При этих словах лицо Тины бледнеет и болезненно морщится.

Беру ее за плечи, поворачиваю к себе.

– Я не думаю о тебе так, – шепчу я. – Я просто не смог сдержаться. Я зайду после тренировки, давай позавтракаем вместе. Хорошо?

Она мотает головой, но мне плевать.

– Ключ в верхнем ящике стола. Закрой комнату. Уходи минут через пятнадцать. Я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь видел.

На этаже увидеть ее никто не должен. Я просмотрел списки одноклассников у вахтера, все они разъехались на выходные.

Не дожидаясь ответа, выхожу из комнаты, прикрывая дверь. Мне нужна хорошая тренировка, чтобы прийти в себя.

***

Вот ведь блин блинский! Ненавижу себя! Не повезло родиться не умной!

Полчаса сижу на своей кровати, теребя ключи от комнаты Юры.

Что это было?

Я что, правда, целовалась с одноклассником в первые сутки знакомства? Или хуже то, что я с ним в одной кровати уснула? В его кровати… рядом с ним… так мягко и тепло, уютно до бабочек в животе. Я спала сном младенца, пока дикий стук в дверь не разбудил меня.

Надеюсь, Юра не из тех, кто любит поболтать о своих победах. Конечно, победы то и не было, но тем не менее, я спала в его кровати… Если в школе об этом станет известно, моя жизнь тут закончится.

Ну вот что мне делать?

Уныло бреду в душ, где думаю о том, представляет ли он меня сейчас? Улыбаюсь, как дурочка, надеясь, что представляет.

В комнате, заплетая перед зеркалом две косы, останавливаюсь, касаюсь пальцами рта, пытаясь передать ощущения от его губ. Он так настойчиво раскрыл мой рот, нарушая пространство, что дыхание остановилось, и я услышала стук собственного сердца, отдающийся по всему телу.

Хочется снова оказаться в его руках. Почему мне было так спокойно с ним? Словно мы знакомы всю жизнь.

Спускаюсь в столовую. Это одно из моих любимых мест в школе. Зал с высокими сводами и большими окнами разделен белыми колоннами на несколько небольших ниш, где можно уединиться с компанией. Тем обиднее, что компании у меня в этой школе нет. Стена вдоль окон увешана разномастными кашпо с цветами. Другие стены расписаны натюрмортами и призывами к здоровому питанию, которые я обычно рассматриваю при приеме пищи. Мне нравятся детские картинки с малышами в шортиках и платьицах, моющими руки, и ребятами постарше, помогающими им. Хотя бы есть, чем заняться, поглощая вкуснейшую еду тети Маши в одиночестве.

Сегодня выбор этой вкуснейшей еды совсем унылый, ведь в школе почти никого нет. За столиком у стены сидят двое учеников младшего класса, которым, видимо, не повезло, как и мне, застрять на выходных в школе.

Усаживаюсь за столик и нападаю на творожную запеканку. Надо бы заставить маму научиться готовить такую. Политая жидким яблочным пюре, она возносит меня к небесам, где древние Боги едят точно такую же запеканку, называя ее амброзией. Пусть кто-нибудь попробует разубедить меня в этом.

– Эй! – подпрыгиваю, когда голос моего нового знакомого рассекает воздух, эхом разносясь по пустому помещению.

Он подходит ко мне. Его майка почти насквозь мокрая, как и волосы, на руках блестят капельки пота, я чувствую его запах, но… отвращения не чувствую.

– Мы же договорились позавтракать вместе, – уже тише говорит он, наклоняясь в мою сторону.

– Мы ни о чем не договаривались. Это ты так решил.

– Ну да, – ухмыляется парень, – это и был договор.

Пытаясь не улыбаться ему в ответ, я, деловито отпивая из стакана компот, окидываю его, как сама считаю, презрительным взглядом.

– Договор, это когда два человека решают. Я не соглашалась. Кроме того, на завтрак принято приходить чистыми.

– А я за что? – он нахально отламывает моей вилкой! кусок моей творожной запеканки! кладет его в рот и проглатывает, почти не жуя. – Ключи от моей комнаты у тебя.

Точно.

– Тогда тебе придется подождать, – я отбираю вилку из его рук, – пока я доем.

– Тогда тебе придется завтракать в компании этой потной майки, – он оттягивает пальцами ткать своего одеяния.

– Она ужасна, – похоже, я обречена наблюдать его за своим завтраком.

– Милая, помнишь, тебе надо только попросить, и ее на мне не будет, – он улыбается, облизывая верхнюю губу, и подмигивает мне.

– Я уже доедаю, – предупреждаю его. – Хочешь завтрак в компании, поторопись.

– Я прихвачу тебе что-нибудь.

Он отходит от моего столика, продвигаясь к раздаче. Проходя мимо стола младшеклассников, приветствует их «Здорово, малыши», и лица детей меняются в гордых улыбках.

– Сводишь нас в поход, как в том году? – спрашивает симпатичная девочка, она выглядит лет на восемь.

– Смотря как вести себя будете, – Юра ерошит ее волосы, и девочка заливается смехом.

– Хорошо будем!

– Значит, и поход будет. Но, смотри, если снова будете издеваться над классной, не видать вам похода.

– А тренировки будешь вести? – подает голос мальчик, и тут я понимаю, что он точь-в-точь похож на девочку, наверное, это близнецы.

– Если пообещаешь больше не применять приемы на сестре, – Юра становится строг и мальчик повинно опускает голову.

– Я не хотел, само как-то вышло, – бубнит он.

– А что она так смотрит? – девочка тычет пальцем в меня, и до меня доходит, что я, действительно, разглядываю Юру.

Но взгляд отвести я не успеваю, Юра уже заметил, как я пялюсь на него, и теперь смотрит на меня, самодовольно ухмыляясь.

– Это моя подружка. Ее зовут Тина, – объясняет он малышам. – Правда, симпатичная?

– Да, – кивает мальчик.

– А смотрит, потому что она без ума от меня, – не останавливается Юра.

– Вы целуетесь? – я давлюсь компотом от вопроса мальчугана.

– Постоянно, – Юра размахивает руками для большего эффекта.

– Скоро я вырасту, и у меня тоже будет девушка, – утверждает мальчишка.

– Ни капли не сомневаюсь, – Юра кладет руку на маленькое плечико, – но эта, – он указывает на меня, – моя.

– Ну ладно, – вздыхает мальчуган.

– До встречи, – Юра двигается снова к раздаче.

Я потрясена услышанным, и в то же время, кажется, возбуждена. Он сказал «моя» так, что у меня в животе все сжалось.

Я не могу встать со своего места и уйти. Я хочу позавтракать в компании Юры, хотя уже все съела.

– Тетя Маша! – Юра приветствует повара. – Да вы за лето помолодели.

Кухарка хихикает, как школьница.

– Давайте, кормите меня. Я все лето мечтал о вашей стряпне. Вы моя богиня.

За мой столик Юра возвращается с полным подносом.

– Я не твоя девушка! – встречаю его возмущенным выражением лица, а то уж больно он вольготно чувствует себя.

– Как скажешь, милая, – он спокойно выкладывает тарелки на стол, даже не смотрит на меня.

– И я тебе не милая!

– Слушай, – он ставит передо мной стакан с кофе и воздушные кексы, щедро посыпанные шоколадной крошкой, – мы вчера круто провели время, – его голос уже не такой игривый, на лице вместо улыбки появляется усмешка, не менее сексуальная, конечно, но слегка пугающая, а взгляд впивается в меня. – Мы можем и сегодня провести его так же. Ты мне нравишься, я тебе тоже, это очевидно. Так почему бы тебе не прекратить строить из себя несмеянну и не расслабиться? То, что случилось сегодня, останется между нами, мелких – он кивает в сторону малышей, – слушать никто не будет. Конечно, если хочешь и дальше играть в принцессу, пожалуйста, но тогда мне придется перестать быть милым.

– Звучит угрожающе, – мой желудок сворачивается раза в три.

Я что, это вслух сказала?

– Ну да, – Юра отпивает свой компот, – я так и рассчитывал. Получилось?

– Даже очень, – улыбаюсь, потому что ухмылка с его лица убралась, оставив лишь красивый изгиб губ, которые мне снова захотелось ощутить на своих.

– Вот и хорошо. Теперь, когда мы развеселили твою несмеянну.

Да кто эта несмеянна?

– И заперли принцессу обратно в башню, – Юра рассматривает мое лицо, – я буду так благороден, что приглашу тебя на экскурсию по моему городу.

– Серьезно? – я даже подпрыгиваю на стуле от удовольствия.

– Конечно, серьезно. А теперь, если ты не против, я все-таки поем.

И он приступает, наконец, к завтраку. А я наслаждаюсь кексами и кофе.

Школа находится за городом. В Москву нас везет на машине, приехавший за Юрой водитель. Мы едем около полутора часов.

Юра выгуливает меня по Арбату, угощает мороженым. Затем мы едем на метро в парк, название которого не откладывается в моей голове. Зато запоминаю потрясающе красивую обстановку метро и эпичное падение с роликов в парке, о котором мне еще пару недель будет напоминать разбитый локоть. В ближайшей аптеке мне перевязывают руку, Юра покупает все необходимое для перевязки, чтобы потом делать это самому.

Я выдыхаюсь, и мы заходим в ресторанчик, где Юра отказывается от моих денег, и оплачивает счет сам.

После ресторана заходим в кино, выбираем какую-то комедию, и почти два часа сидим рядом. Юра не пытается обнять меня, положить руку на мое плечо. Наши руки иногда сталкиваются в ведерке поп-корма. Несколько раз, двигая ногами, я натыкаюсь на его колено. Позволяю себе взглянуть на его профиль, пока его лицо устремлено в экран. Его подбородок четко очерчен, шея кажется твердой и мощной, и мне хочется нажать на нее пальцами. Подозреваю, кожа не продавится. На носу заметна горбинка. Сломан?

– Неприлично пялиться на людей, Тина, – шипит Юра, не отводя взгляд от экрана.

Вот дура! Попалась! Стыдно.

После фильма катаемся на колесе обозрения. Юра рассказывает о панораме города. Указывает места, куда мы пойдем в следующий раз.

Круто, значит, будет следующий раз. Мое тело сжимается от трепета предвкушения и радости того, что он еще когда-то пригласит меня провести время вместе.

От непривычно длительной прогулки ноги гудят. Мы шатаемся по парку и едим шаурму. Мои скулы сводит от не сходящей с лица улыбки. На скамейках сидят парочки, на импровизированной сцене играет какая-то группа и музыка разносится по всему парку. Собравшиеся вокруг сцены люди что-то выкрикивают и хлопают. Парк освещается высоченными фонарями, и, ступая на круги света, отбрасываемые ими, я украдкой, снова смотрю на Юру. Он спокоен. Рассказывает мне сначала устройство школы, затем о планах на поездку в Германию, куда мы должны лететь в апреле с классом, в рамках школьной программы по курсу Второй мировой. Спрашивает меня, как я устроилась, с кем уже успела немного подружиться. Я увиливаю от ответов, но, думаю, ситуация ему ясна.

Этот вечер так хорош и так скоро переходит в ночь, что я начинаю сожалеть о предстоящем возвращении в школу. Поэтому стараюсь уговорить свои ноги не гудеть, ведь заканчивать эту прогулку мне совершенно не хочется.

А между тем, время приближается к половине первого ночи и на улице становится довольно темно. Ежусь от ветра, пронизывающего меня сквозь джинсовую курточку. Мне стоило одеться теплее. Но разве я могла знать, что экскурсия по городу затянется до ночи?

– Тут я живу, – Юра указывает на высотный дом за парком. – На пятнадцатом.

– У тебя, должно быть, красивый вид из окон.

Конечно, красивый, весь этот парк виден.

– Не хочешь зайти и посмотреть?

Он говорит это без ухмылки, как-то просто, словно зовет меня вместе заняться уроками, а не зайти ночью к нему домой.

– Думаю, лучше вернуться в школу, – мой ответ выходит каким-то несмелым.

– Испугалась? – смотрит на меня, улыбаясь.

– Чего мне бояться? – теперь я строю из себя крутую девчонку, словно я не раз уже ночевала у парней, с которыми знакома всего пару дней.

– А если я скажу, – он берет меня за руку, и мы продолжаем идти, словно парочка, держась за руки. Мне приходится дышать глубже, чтобы не выдать трепета, охватившего мое тело, – что буду вести себя прилично, и не позволю себе ничего лишнего, ну, – ухмыляется, – если, конечно, ты не предложишь сама.

– Вот уж чего не будет, – я… восклицательный знак… крутая девчонка!

– А я уверен, что будет, – он сжимает крепче мою руку, – просто не сегодня.

– Ну у тебя и самоцена…

– Думаю, ты хотела сказать самооценка, – поправляет он без усмешки.

– Именно, – я благодарна, что он не смеется над моей ошибкой.

– Соглашайся. Что в школе делать? – убеждает он. – Тебе нечего бояться. Я же дал обещание. Кроме того, у меня свободная комната. Ты спокойно поспишь там. Мы закажем что-нибудь вкусное, посмотрим фильм. А завтра у нас будет целый день.

– А как твои родители? – задавая вопрос, я уже знаю, что соглашусь, вряд ли он позвал бы меня, будь его родители дома.

– Я живу один.

– Как это один? – очень странно.

– Мама умерла, отец почти все время заграницей.

– Извини. Я не знала.

– Да ничего, – он говорит о смерти мамы спокойно. – Она давно умерла, я плохо ее помню.

– Юр, а нас в школе не потеряют?

– Вот блин, – он достает мобильник, на экране несколько пропущенных, – я не включил звук после кино. Директриса звонила уже семь раз. И мой охранник тоже.

Я достаю свой телефон. Села зарядка. Он вообще стал плохо работать, так как я уронила его в лужу, по прилету в Москву. У меня не было возможности купить новый.

– Дядя Рус, – Юра уже говорит по телефону, – я в парке за домом…. Ну загулялся… это одноклассница… да, хорошо… больше не буду… да, идем домой… в школу вечером завтра поедем.

Он убирает мобильник в карман.

– Дядя Рус уже позвонил в школу, сказал, что мы дома.

– Кто это?

– Это… мой охранник, водитель, – Юра пожимает плечами, как будто и сам не знает, кто это.

– Зачем тебе охранник и водитель?

– А как я должен ездить в школу? В России права можно получить только в восемнадцать. Это ведь он привез нас сюда.

Судя по сегодняшним поездкам в метро, в Москве точно есть общественный транспорт. Автобусы и троллейбусы, попадавшиеся нам по дороге, подтверждают это. Но Юра, кажется, не любитель ими пользоваться.

Я жду, но ответа на вопрос об охраннике не следует.

– А как он узнал, где мы?

– Тина, моя безопасность – его работа, – Юра хмурится, подозреваю, ему не слишком приятно говорить об этом, – он всегда находит меня.

Жутковато как-то.

Юра звонит в ресторан. И к тому моменту, когда мы подходим к его дому, у подъезда нас уже ожидает курьер.

В лифте мне неловко. Мы стоим близко друг к другу. Я думаю о моментах в фильмах, когда в лифте начинается постельная сцена, которая должна закончиться в спальне. Я чувствую себя именно такой девушкой, которую везут домой для того, чтобы все закончилось в кровати. Становится стыдно за свое согласие. Если Юра начнет приставать ко мне, я убегу с криками и больше никогда, никогда не стану ни с кем знакомиться. Мне не хватает воздуха. И, когда мы добираемся до квартиры, я глубоко вдыхаю.

– Что с тобой? – спрашивает мой спутник.

– Душно, – вру я.

Мы попадаем в длинный, широкий коридор, пол в котором отделан белоснежной плиткой, а вдоль стены стоит лакированная темно-зеленая мебель.

Юра снимает кроссовки, кидает ветровку на тумбу и проходит. Думаю, в кухню, чтобы занести пакеты с едой. Когда он возвращается, я все еще стою в коридоре. Я неуверенно чувствую себя, находясь тут.

– Че ты стоишь то? – удивляется он, не понимая моего стеснения, – раздевайся, проходи. Джинсовку можешь в шкаф повесить.

Он прислоняется к стене, складывает руки на груди, наблюдая за мной.

– Так и будешь смотреть? – он смущает меня.

– Ну да, мне нравится, – пожимает плечами, странно, да, что я сама не догадалась?

– Ты обещал вести себя прилично, – напоминаю ему.

– А что не так то?

Парень явно не догоняет, что мне некомфортно. Вздыхаю. Кажется, он адекватный, хотя раскрепощен немного больше, чем надо, и еще больше развязен. Но, делать нечего, снимаю туфли, джинсовку, которую кладу рядом с ветровкой Юры.

– Пошли, – Юра подзывает меня рукой, – я все покажу тебе, чтобы ты чувствовала себя, как дома.

Вот это вряд ли. Но иду за ним.

– Тут кухня, все, что найдешь в холодильнике – твое. Роза приходит раз в неделю, готовит и прибирается. Этого хватает, я ж всю неделю в школе, тут только на выходных. С техникой разберешься. Посуда в шкафах, потом посмотришь. Грязную складывай в машину, – он открывает посудомойку. – Кстати, хочешь выпить?

Это не совсем вопрос, потому что Юра достает из холодильника две бутылки пива, открывает их, одну протягивает мне.

С чего он взял, что я буду? Хочется возмутиться. Но он делает несколько глотков из бутылки и это выглядит так вкусно, что я решаю не строить из себя принцессу, как он выразился, и тоже делаю пару глотков из горла.

Юра выходит из кухни, я следую за ним.

– Это ванная.

Нет, это не ванная комната. Это – моя мечта! Она огромная. Она ослепительно белоснежная! Она ярко освещена! Тут теплый пол, такой теплый, что мои уставшие, замершие ножки могли бы сейчас кричать от удовольствия, если бы умели. Посередине комнаты стоит огромная джакузи! Я уже хочу поваляться в ней. На одной стене висит плазма и колонки. Да тут можно жить! Другая стена полностью зеркальная. В углу шкаф, который Юра открывает.

– Тут чистые полотенца и халаты.

Действительно, в шкафу ровными стопочками разложены белые полотенца, висят несколько халатов. Зачем так много?

– Тут, – он открывает закрытую полку, – новые комплекты для умывания, щетки и все дела.

На полке в ряд стоят различные бутыльки, лежат запакованные щетки и мыльца. Я словно в дорогом отеле.

– Тут, – открывает еще один шкаф, – сушилка. Мы вешаем сюда наши полотенца.

Шкаф поделен на шесть секций, и только две из них свободны. В остальных висят полотенца, халаты, сложены предметы гигиены.

– Кто это – мы? – интересуюсь я.

– Это мое, – указывает он на одну секцию. – Это парней. Олег, Миха, Леха. Они тут часто бывают.

Юра видит на моем лице непонимание, и поясняет.

– Тина, они твои одноклассники.

Точно! Трое веселых парней. Вечно ржут над чем-то, прикалываются над ребятами.

– Ну, и тут душ, – указывает на кабинку.

Мы выходим.

– Тут туалет.

Вот туда я сейчас бы забежала. Одна, естественно.

Проходим в огромную комнату. Полагаю, это холл.

– Это зал, – Юра подтверждает мои догадки. – Ничего интересного.

Очень даже интересно! Круглая комната с белыми стенами утопает в цветах! По периметру стоят несколько диванов и кресел, в середине круглый стеклянный столик, на стене самая большая плазма, которую мне довелось видеть, под потолком, как и в ванной, развешаны колонки. Пол устлан мягчайшим, светло-зеленым ковром. А вместо люстры с потолка свисают десятки хрустальных бус разной длины с маленькими лампочками на концах.

– Там балкон, – указывает Юра.

Но мы не идем на балкон, а проходим в один из коридоров.

– Тут гладильная, сушилка, – Юра открывает и закрывает дверь сразу, не давая мне пройти, – туда кидай одежду в стирку.

В смысле? С чего бы мне стираться в его квартире?

– Тут спортзал, следующая комната компьютерная.

Проходим в следующий коридор.

– Тут гостевая, – в комнате стоят два дивана и большой шкаф, – парни обычно тут ночуют. – Это комната Олега, – в соседней комнате стоит большая кровать со шкафом. – Тут еще одна комната, но в ней ничего нет. Там дальше моя комната. А теперь давай поедим.

Юра смотрит умоляющим взглядом, видимо, действительно, проголодался.

– Зачем тебе такая большая квартира? Ты же один живешь.

Мы сидим на кухне, поглощая куриные котлетки с овощным рагу.

– Ну, тут парни частенько бывают. И потом, какая уж есть. Можешь ночевать в комнате Олега, там удобнее всего.

Потом мы смотрим фильм, развалившись на разных диванах.

– А чем мы займемся завтра? – спрашиваю я.

<1 2 3 4...14 >

На страницу:

Перейти

2 из 14