У каждого есть выбор

Джалил оказался молодым улыбчивым парнем лет тридцати, бегло говорящим на английском. Невысокого роста, темноволосый, с крупными черными глазами и небольшим шрамом на смуглой щеке, который его в общем-то не портил. Он, как профессиональный гид, показывал пальцем на отдельные строения, объясняя их назначение, несколько раз пытался шутить, при этом не забывая вовремя корректировать маршрут. Если бы не автомат, аккуратно прислоненный им к дверце автомобиля, он мог бы сойти за иностранного студента какого-нибудь провинциального американского вуза.

Они въехали в район Шейх-Саид, и дорога начала петлять по мелкой застройке. На пыльной обочине стояли местные жители, а за фургоном сразу бросилась, что-то крича на арабском, ватага детей разного возраста. Весть о гуманитарном грузе быстро разнеслась по восточному Алеппо. Джерри достал из бардачка припасенные конфеты и попросил Фрэнка на минуту остановиться. Детвора от мала до велика облепила фургон, и конфеты быстро разошлись по давно не мытым рукам и грязным карманам детворы. Пакет опустел, и на дороге тут же завязалась небольшая драка с целью справедливого передела полученного богатства. Джалил вышел из машины, после его окрика дети бросились врассыпную, не перестав при этом осыпать друг друга подзатыльниками и пинками.

– Спасибо Америке! – сказал сириец, забираясь обратно, и поднял вверх большой палец.

Иногда на пути попадались группы людей с оружием и большие армейские джипы с прикрепленным к наваренной сверху раме крупнокалиберным пулеметом. Все махали им руками, что-то кричали на арабском, и Хопкинс провел аналогию со вступлением американской армии на территорию Франции и Италии в годы Второй мировой войны. Волнение Джерри улеглось, он с интересом разглядывал местный колорит и даже махал рукой в ответ на приветствия.

Машина медленно петляла по узким улочкам, повинуясь указаниям Джалила, и наконец остановилась на возвышенности между домами.

– Приехали, – выходя из фургона, сказал Джалил, – здесь холм, и с него хорошо видно южную часть и даже часть дороги, по которой мы ехали.

– Ок. Выгружай аппаратуру, – бросил Джерри Фрэнку, оглядываясь по сторонам.

– Не снимайте каски, здесь случаются обстрелы.

Джалил отошел в сторону, так как у него зашипела рация, а Джерри с Фрэнком принялись искать хорошую точку для панорамной съемки. Фрэнк взял на плечо камеру и, поводив объективом из стороны в сторону, вдруг сказал:

– Смотри, Джерри, дорога как на ладони, до нее метров шестьсот. Отсюда можно неплохо снять прохождение колонны.

– Давай, снимай.

Джерри разве что не зевнул. Он ехал сюда не затем, чтобы отснять, как несколько десятков грузовиков проедут по пыльной дороге. Ему нужно было «мясо», как он это называл. Интервью с полевыми командирами, последствия обстрелов школ и больниц, бой в прямом эфире, раздача гуманитарной помощи, плачущие женщины и дети – вот зачем он здесь.

– Будьте осторожны, – Джалил снова подошел к ним, – в небе замечены два русских самолета, возможно будут бомбить.

– Кого бомбить? – не сразу понял Джерри, подняв вверх глаза. Солнцезащитные очки помогали мало, он щурился на ярком солнце, активно вращал головой в разные стороны, пытаясь отыскать невидимую угрозу. Он даже расстроился, что в первый момент инстинктивно пригнулся, обнаружив свой страх.

– В кого попадут, – Джалил провел ладонями по лицу, – только Аллах об этом ведает.

– Колонна идет, – сказал Фрэнк и включил камеру.

Джерри опустил глаза и увидел, как авангард колонны показался из-за редких деревьев, на головной машине развевались флаги ООН и Красного Полумесяца. Ему вновь показалось, что он увидел Симону. Хопкинс перевел взгляд в небо, чтобы не пропустить русские самолеты, когда вдруг почувствовал толчок и почти одновременно услышал страшный грохот, потом еще и еще. Джерри прижался к земле, а серия близких взрывов не прекращалась. Потом все стихло, до них доносились только треск, слабые хлопки и крики людей. Он взглянул сначала на Фрэнка, который продолжал делать свою работу и не выпустил камеру из рук, а потом туда, куда был направлен объектив Фрэнка. Там, где только что находилась голова колонны, полыхал пожар и виднелись остатки раскуроченных машин. Было видно, как из них выбирались люди и падали на дорогу, прикрывая головы руками.

– Нам надо туда, вниз, – Джалил, казалось, кричал ему в ухо, показывая рукой в сторону горящих машин.

– Фрэнк, в машину! – К Джерри наконец вернулась способность действовать, и он бросился к фургону.

Пока Соковски затаскивал оборудование в фургон, Джерри по спутниковой связи подключился к редакции, его быстро вывели на редактора, и он запросил прямой эфир. На согласование ушло не более пяти минут, ему пообещали вставку в новостной блок по готовности. На мониторе с трансляцией канала NTA Джерри сначала увидел бегущую строку с анонсом прямого включения, а потом и свою фотографию.

Они домчались до места за десять минут и выскочили из машины. Джерри с первого взгляда понял, что все произошедшее – катастрофа. Первый грузовик горел, пламя поднималось вверх метров на пятнадцать, вокруг бегали люди и что-то кричали на арабском, показывая руками на небо. Он прошел вокруг плавящейся кабины, пытаясь понять, есть ли внутри люди, но тут его взгляд упал на обочину, и внутри что-то оборвалось…

…Он боялся подойти к телу, лежавшему на краю дороги, потому что уже знал правду. Джерри снял солнцезащитные очки. Глаза слезились то ли от едкого дыма, то ли от попавшего в них песка, а может, от ужасного зрелища, трагедии, что царила вокруг. Джалил продолжал кричать ему в ухо, какая-то женщина, сидевшая на коленях, вцепилась в его руку, а он не мог оторвать взгляд от лежавшей лицом вниз девушки и вопреки всему надеялся на чудо. Наконец Фрэнк подбежал к нему, взял за плечи и тряхнул так, что Джерри, потеряв равновесие, шлепнулся на пятую точку. Он прополз несколько метров на коленях к Симоне и аккуратно зажал ее правое запястье, пытаясь нащупать пульс. Ничего не вышло, в ушах стоял звон, и попытка оказалась бесполезной. Джерри безвольно отстранился, боясь перевернуть тело.

Фрэнк спас его, сделал все сам. Он подошел с другой стороны и, положив пальцы на сонную артерию, замер на несколько секунд. Потом чуть перевернул тело, выпрямился и, перекрестившись, тихо произнес:

– Она мертва, Джерри. Ты ее знал?

– Не очень близко. Познакомились несколько дней назад, – сказал Джерри, сидя на земле и поправляя бронежилет.

– Мне жаль, – Фрэнк положил руку ему на плечо, – она что, русская?

Джерри поднял глаза и увидел, что Фрэнк рассматривает ремень на поясе Симоны. В голову пришла мысль, что если повстанцы заподозрят в Симоне русскую, то могут надругаться над телом, здесь такие случаи были делом обыденным. Он быстро вскочил на ноги и, оглянувшись по сторонам, стал расстегивать ремень на талии Симоны. Не сразу справившись с пряжкой, Джерри быстро скрутил ремень и сунул в свою походную сумку, только сейчас заметив, как округлились глаза Фрэнка от увиденного мародерства.

– Позже объясню, старина, – сказал Джерри, заметив, что к ним бежит Джалил.

– Ты – босс, – буркнул себе под нос Фрэнк, поднимая камеру.

Надо было работать, они шли вдоль колонны, снимая происходящее. Вокруг суетились какие-то люди, было разбито пять машин, все в головной части колонны. Джалил подвел к ним мужчину, который представился руководителем добровольцев местного Красного Креста, его звали Самих.

– Вы говорите на английском? – Джерри приходилось почти кричать.

– Да.

– Вы знаете, сколько погибших и кто стоит за атакой?

– Это были русские самолеты, они сбросили бомбы прямо на колонну. Пока мы насчитали тринадцать погибших, но может быть больше.

– Четырнадцать…

– Что? – Самих его явно не понял.

– Я говорю, четырнадцать, за первым грузовиком лежит погибшая девушка, Симона, она из вашей организации.

– Симона погибла? Аллах всем воздаст по справедливости!

Самих закрыл лицо руками, его тело пробивала мелкая дрожь, и казалось, нет в мире более несчастного человека. Джерри, прерывая появившиеся рыдания, тронул Самиха за плечо и спросил:

– Окей. Вы в порядке? Мы сейчас выйдем в прямой эфир, вы сможете сказать несколько слов?

Самих утвердительно кивнул, и они пошли к месту, которое Фрэнк уже выбрал для съемки. Джерри снова связался со студией и, получив сигнал о минутной готовности, стал разминаться перед прямым эфиром. Неожиданно ему в голову пришла мысль, которую он посчитал удачной. Он достал из сумки ремень Симоны и намотал его на запястье руки.

Джерри встал в репортерскую стойку, вид его соответствовал окружающей картине. С красным от жары и суровым лицом, в бронежилете поверх разорванной на вороте рубашки, в запыленных брюках он стоял на фоне горящих машин, готовый поведать людям правду. Фрэнк начал обратный отсчет и, показав пальцами два, один, начал трансляцию. В наушнике Джерри услышал голос ведущей новостей Аннабель Гарригес:

– На связи наш специальный корреспондент из Сирии Джерри Хопкинс с подробностями варварской атаки на гуманитарный конвой Красного Креста, его репортаж с места событий в прямом эфире. Джерри, расскажите об этой трагедии.

– То, что здесь произошло, выходит за рамки человеческого понимания. Наша съемочная группа следовала в конвое с гуманитарным грузом в восточный Алеппо, чтобы хоть немного облегчить страдания проживающего там населения, когда на колонну было совершено нападение двух русских самолетов. Прошло не более двадцати минут с момента атаки, вокруг все горит. По предварительным данным, пять машин уничтожено полностью, погибло по меньшей мере четырнадцать человек. Вы можете видеть за моей спиной последствия варварской бомбардировки. Весь мир собирает для измученного войной города продукты и воду, а русские присылают снаряды и бомбы. Мы тратим ресурсы, чтобы купить для сирийского народа медицинские препараты, а русские превращают в пепел все наши усилия с помощью своей авиации. Это военное преступление против человечества не должно остаться безнаказанным.

– Джерри, вы уверены, что это русские?

– Нам удалось собрать неопровержимые доказательства причастности российской авиации к этой трагедии. Прямо перед атакой мы видели в воздухе два русских самолета, местные жители также подтверждают это. Рядом со мной находится руководитель добровольческого корпуса Красного Креста, которому посчастливилось остаться в живых. Скажите, что вы видели?

Фрэнк чуть повернул объектив, и в кадр попал Самих, который тут же воздел руки к небу и заговорил срывающимся голосом, явно работая на камеру, изредка бросая взгляд на какую-то бумажку, которую мял в руке.

– Мы видели самолеты, которые сбросили бомбы… Они убивают наших жен и детей, Аллах их покарает. Нам нужен мир, мы всего лишь хотим спокойно жить и трудиться. Мы везли воду, продукты и медикаменты, которые могли спасти наших детей. Зачем они нас убивают?

На заднем плане суетились врачи из подъехавших медицинских машин, вдруг раздался громкий хлопок и в небо взметнулся столб пламени. Джерри пригнулся, хотя понял, что, скорее всего, взорвалось горевшее автомобильное колесо. В наушнике он услышал, как вскрикнула Аннабель, и для себя отметил, что кадр должен был получиться очень эффектным.

– Джерри, не стойте на открытом месте, – голос Аннабель был очень взволнованным, – возможно, самолеты еще в воздухе!

– Аннабель, мне стыдно бояться, потому что эта трагедия унесла жизнь хорошо знакомого мне человека. Ее звали Симона, она приехала из Европы и работала в Красном Кресте, чтобы помогать людям, теперь она мертва.

Джерри поднял вверх правый кулак, на который был намотан ремень Симоны, и Фрэнк взял его крупным планом, пренебрегая правилами стендапа.

– Молодая красивая девушка, она верила в доброту всех людей, даже русских, – слова Джерри стали отрывисты, – и вот чем они ей отплатили. У меня ремень в цветах российского флага, который я снял с ее пояса, чтобы повстанцы не подумали, что она русская. Эти люди доведены до предела. Неужели мы так и оставим их умирать под русскими снарядами и бомбами? Джерри Хопкинс и Фрэнк Соковски, специально для АТН из Алеппо, Сирия.

– Спасибо, Джерри. Это был наш специальный корреспондент Джерри Хопкинс с шокирующими новостями о бомбардировке русскими самолетами гуманитарного конвоя Красного Креста.

Его вывели из эфира и переключили на аппаратную, где он обсудил с выпускающим редактором перегонку остального отснятого материала. Фрэнк поднял вверх большой палец и опустил камеру.

Тем временем суматоха начала понемногу затихать, вокруг работали медики и люди из Красного Креста. Везде мелькали белые каски. Трупы погибших собрали и, не накрывая, сложили на ровной площадке недалеко от дороги. В воздухе стояла невыносимая смесь запахов горелой человеческой плоти и жженой резины, и Хопкинс время от времени зажимал нос, с трудом справляясь с подступавшей тошнотой. Они с Фрэнком отсняли еще несколько кадров, а Джерри наговорил пару-тройку ничего не значащих предложений на этом фоне для будущего репортажа.

Их действительно было четырнадцать. Симона лежала без обуви, лицом вверх, с закрытыми глазами, первая с края. Лицо девушки не было обезображено, видно, ее выкинуло из кабины взрывной волной, которая, однако, сделала свое дело, не оставив ей шансов уцелеть.

Вдруг Фрэнк наклонился к уху Джерри и тихо сказал:

– А знаешь, что меня смущает, друг?

– Что?

– Нигде нет воронок от авиационных бомб. А ведь мы с тобой много бомбежек повидали, и такие ямки не спрячешь.

Джерри обернулся, чтобы возразить, но вдруг понял, что Фрэнк прав и они не видели ни одной воронки. Но не желая признавать очевидного факта, он лишь сухо сказал:

– Найдутся, давай обойдем колонну.

Они прошли к хвосту колонны по одной стороне дороги, а потом вернулись по другой, но нигде не нашли хоть сколько-нибудь подходящей воронки. Первый грузовик уже почти догорел, и от него остался только остов, так что Джерри смог заглянуть внутрь. Ничего интересного там не было, он отошел в сторону и только потом понял, что стоит на месте, где погибла Симона. Рядом валялась оторванная дверь грузовика, и что-то под ней блеснуло на солнце. Джерри наклонился и с трудом отодвинул ее, обнаружив простенький смартфон с треснувшим экраном. Подняв находку, Джерри аккуратно протер экран и вдруг понял, что это вещь Симоны.

– Смотри, смартфон Симоны, – обратился он к Фрэнку.

– Спрячь, – Фрэнк загородил его своим телом, – за нами наблюдают.

Джерри огляделся по сторонам и заметил Джалила, который стоял возле второй машины и вроде как помогал с отправкой уцелевшего груза. Увидев, что на него обратили внимание, Джалил махнул рукой и направился к ним. Фрэнк, снова наклонившись к уху Джерри, произнес:

– Он за нами уже час ходит, не нравится мне это. Какой-то странный парень и улыбка у него дьявольская.

– Работа у него такая, – сказал Джерри, – он беспокоится за нашу безопасность, – ты сам вообще никогда не улыбаешься.

– Ну-ну, – хмыкнул Фрэнк и сделал шаг в сторону.

Джалил подошел к ним и сказал, что уцелевшие грузовики отправят в ближайшее время, а он проводит их к полевому командиру Малику, с которым изначально было запланировано интервью. Джерри в последний раз окинул взглядом печальную картину и, положив руку на плечо Фрэнка, побрел в направлении фургона.

Они упаковали оборудование и поехали в глубь многострадального города. Джерри заметил, что если на передовой здания преимущественно представляли собой развалины и на улицах практически не было людей, то чем дальше они продвигались, тем многолюднее становилось вокруг. Здесь почти не ощущалось влияние войны. Жизнь кипела, по дорогам сновали машины и мотоциклы, торговцы продавали свои товары на местном рынке, в мечеть заходили люди, носились бойкие ватаги детворы.

Они ехали не более двадцати минут, затем Джалил приказал остановиться, и к фургону подошли вооруженные люди. После короткого обсуждения им жестами приказали выйти и пересесть в другую машину. Фрэнк, делая вид, что собирает необходимые вещи, аккуратно положил спичку в прорезь бардачка и подмигнул Джерри. Перегрузив оборудование для съемки, они с Фрэнком устроились на задних откидных сиденьях открытого джипа, им завязали глаза.

Немного пропетляв по местным улицам, джип затормозил, и их выгрузили из машины. Судя по гулкому эху, Джерри под руку повели внутрь какого-то помещения и наконец сняли повязку.

Они с Фрэнком стояли посреди подвала без мебели, в углу на циновке сидел человек с автоматом Калашникова на коленях.

Малик, полевой командир одной из местных группировок, входящих в Сирийскую свободную армию, был мужчиной весьма колоритным. На вид лет пятидесяти, с небольшой бородой и в белой с красным орнаментом куфии – мужском головном платке, популярном в арабских странах. Он жестом указал им на свободные стулья, и рядом тут же возник Джалил, который, судя по всему, выполнял роль переводчика.

– Ас-саляму Алейкум! – сказал Джерри, усаживаясь на предложенный стул.

– Уа-алейкуму ас-салям!

Голос Малика скрипел как изношенный ремень генератора и, отраженный от стен пустого помещения, напоминал плохую запись, воспроизведенную на допотопном кассетном магнитофоне.

– Ты искал меня, о чем ты хотел поговорить?

– Я хотел бы сделать репортаж о повстанцах, сколько вас, каким оружием пользуетесь, какова ваша цель…

– У тебя много вопросов, а у нас всего пятнадцать минут, я не собираюсь из-за тебя пропускать вечернюю молитву, выбери самые важные, – Малик прервал Джерри на полуслове.

– Хорошо, какова ваша цель?

– Свержение правительства Башара Асада и построение справедливого государства – Арабского халифата.

– Но ведь ИГИЛ3 провозгласил уже халифат, вы союзники?

– Не говори мне об Аль-Багдади, какой он халиф? У него грязные методы и ненасытный желудок. Сначала мы справимся с собакой Асадом, а потом будем решать с ИГИЛ.

– Откуда у вас оружие?

– У нас много друзей по всему миру, они не оставляют нас в беде. Только вчера мы получили партию ПТРК вашего производства и теперь будем бить асадовские танки.

– Но ведь вы в окружении, как вы их провозите?

– Я же сказал, у нас много друзей, в том числе и на той стороне.

– Мы проезжали по улицам и видели детей с оружием, они тоже воюют?

– Они не дети, – Малик даже не дослушал перевод Джалила, – они воины Аллаха! Это в твоей стране мужчинами становятся в шестнадцать лет, а у нас в семь лет уже умеют обращаться с оружием и едят мясо с ножа. Моему сыну четырнадцать, но горе тому, кто встретится с ним в бою. Аллах направляет его крепкую руку.

– Какие группировки воюют в Алеппо, есть ли у вас общее руководство?

– Их много. Есть Нусра, Ахрар аш Шам, другие… Мы ориентированы на Ахрар аш Шам. Крупные операции проводим вместе. Но повторю, все мы воины Аллаха и умираем с его именем на устах. Все, американец, разговор закончен…

Тяжело опираясь на приклад автомата, Малик встал и дал понять, что время, отведенное на интервью, завершилось. Джерри подался было вперед, чтобы задать последний вопрос и попрощаться, но тут же ощутил на своем плече руку Джалила.

– Последний вопрос. – Не в его правилах было сдаваться. – Что сегодня случилось с гуманитарным конвоем и кто в этом виноват?

Малик уже было шагнул к проему в стене, но вдруг остановился и, обернувшись, посмотрел тяжелым взглядом на надоедливого журналиста. Если бы он сейчас передернул затвор автомата, Джерри бы сильно не удивился.

– Ты же видел все сам, неужели не понял? Эти русские свиньи пришли на нашу землю и убивают нас. Если бы не они, мы бы уже были в Дамаске на горе Мезз и любовались красотами президентского дворца. Мы ели бы из золота и ходили по плитам из каррарского мрамора, а Асад болтался бы в петле на площади Марджи. За голову русского у нас платят в десять раз больше, чем за любого другого, а за голову летчика ты можешь получить кувшин золота.

Малик резко оборвал разговор и исчез в проеме, а Фрэнк выключил свет и камеру. Только сейчас Джерри заметил, что его пробивает мелкая дрожь, а рука Джалила все еще лежит на его плече.

– Ты услышал все, что хотел?

Голос Джалила был пропитан дружелюбностью, и Джерри быстро пришел в себя. Тряхнув еще несколько раз головой, чтобы прогнать остатки страха, он обратился к сирийцу:

– Суровый у тебя командир. Может, и ты дашь интервью?

– Он потерял в боях двух старших сыновей, его жена погибла под бомбами русских. Ему не до улыбок, он готов умереть во славу Аллаха. Он сказал все, что хотел, и мне нечего к этому добавить.

Им снова завязали глаза и повезли обратно к фургону. Когда повязку сняли, Джерри осторожно поднял веки, опасаясь яркого света, но на Алеппо уже опустился вечер, и зрению ничто не угрожало. Электричества в восточной части города по ночам не было, лишь кое-где мерцали зажженные свечи и виднелись огоньки небольших карманных фонариков. Здесь люди выживали как умели, и Джерри удивился стойкости сирийцев. Затащив оборудование в фургон и повинуясь приказам Джалила, они быстро доехали до сборного пункта и стали ожидать отправки в обратный путь.

– А знаешь, – наклонился к самому уху Фрэнк и показал на лежавшую на полу спичку, – наш фургон обыскали.

– Да и ладно. – Джерри вышел из машины и сладко потянулся на свежем воздухе. – Мы чисты как горный ручей, хотя на той стороне мне будет как-то спокойнее.

– Мне тоже, – согласился Фрэнк.

Не обращая внимания на бурчание Фрэнка, Джерри наслаждался вечерней прохладой и улыбался от осознания хорошо проделанной работы. Он понимал, какой переполох наделал в мире их репортаж и что его карьера круто пошла на взлет. Теперь самое главное – правильно воспользоваться дивидендами и выжать максимум из своей узнаваемости. Джерри представлял, как его персону станут разрывать различные ток-шоу, лучшие репортеры мира выстроятся к нему в очередь и он наконец-то начнет купаться в лучах славы. В Америку надо попасть как можно быстрее, там его место сейчас.

Хлопнув себя случайно по нагрудному карману, он вдруг вспомнил о найденном смартфоне Симоны, и на секунду на его лицо опустилась тень печали по безвременно ушедшей хорошей девушке из Европы. Белые локоны, длинные ресницы, узкие джинсы. Был человек – и нет человека.

Джерри вытащил из походной сумки ремень и стал внимательно рассматривать. Он был явно ручной работы, кто-то немало потрудился, чтобы его сделать. Ряд синих ниток, ряд белых, ряд красных, поверх них шла разноцветная аккуратная арабская вязь. Какая трагическая судьба у бедной девушки: спасение при встрече с одним русским и гибель от другого. Пообещав себе, что обязательно расскажет об этой истории, Джерри стряхнул с себя налет грусти, еще раз сладко потянулся и прыгнул на переднее сиденье фургона.

Он стал избранным! Вперед! В Америку! К славе, деньгам, интересной жизни и прекрасной работе. Американская мечта его не подвела, и он вытянул счастливый лотерейный билет!

Глава 4. Вашингтон. США

Благодаря репортажу Джерри утренние новости на всех телеканалах начинались с рассказа о трагедии, произошедшей с гуманитарным конвоем Красного Креста в далекой Сирии. Ужас от случившегося испытывали все граждане великой страны от Аляски и Северной Дакоты до Техаса и Калифорнии, настроения в обществе умело подогревались различными экспертами, выступавшими в бесконечных ток-шоу и новостных программах. Вопрос был не в том, кто виновен, а как теперь поступить с русскими, заигравшимися в солдатиков. Миру был нанесен страшный удар, и США не могли спустить это на тормозах.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

ИГИЛ – исламистская организация, признана террористической в РФ. Ее деятельность на территории РФ запрещена.

2

ИГИЛ – исламистская организация, признана террористической в РФ. Ее деятельность на территории РФ запрещена.

3

ИГИЛ – исламистская организация, признана террористической в РФ. Ее деятельность на территории РФ запрещена.