Лицо со шрамом

– Видишь, у меня всегда есть план, – шепнул он мне на ухо и отпустил, отваливаясь в левый угол лифта.

Я вжалась в соседний угол, хотя мне не хотелось отлипать от Борджиа. Я мать его, прикипела к этому мужчине не только снаружи, но и внутри. Тяжело дыша, согнувшись пополам, я развернулась к Чезаре. Глаза его были закрыты, веки подрагивали, грудь поднималась часто и быстро. Дыхание все еще восстанавливалось, хотя после такого нам поможет лишь недельная спячка. Адреналин – дрянная штука: теперь мы упали в бездну, находясь на самом дне без сил. Мы кивнули друг другу, подтверждая, что все в порядке. Я оттолкнулась от стены, дергая пальцами круглую кнопку «стоп».

– Чезаре, – позвала я, глядя на то, как в его голове зреет очередной план. – Чезаре!

Он был занят своими мыслями и я не выдержала, ринувшись к нему, чтобы проверить насколько серьезны были ранения. Его кадык дернулся от прикосновения к плечу: под ладонью кожа Чезаре горела, кажется сердце билось прямо под моей рукой. Плечо выглядело неважно. Из него торчал небольшой окровавленный осколок. Кровь стекала на подвернутый рукав по предплечью прямо по рисунку рельефа напряженных вен.

Черт возьми, я закусила губу, морщась от мысли, что это карта жизни Чезаре и она навсегда омыта кровью. На виске сочилась рваная рана от удара тупым предметом. Белая рубашка превратилась в полотно импрессионистов, если бы они писали картины грязью и потом.

– Ловко ты это придумал. Сколько еще карт припрятано в твоем рукаве, Чезаре?

Приподнявшись на цыпочках я едва коснулась его груди пальцами, улавливая легкое покалывание на кончиках. Голова шла кругом от мыслей. Мне хотелось найти опровержение его словам, прочитать в темных глазах опьяненных местью надежду… надежду на то, что у него есть чувства ко мне. Потому что у меня они были: запутанные, сложные, тягостно сжимающее сердце при мысли о нем.

– Осталась одна, – хриплый голос надломился, он тяжело сглотнул.

Чувствуя мой порыв, Чезаре потянулся ко мне в ответ. Показалось, что он хочет поцеловать меня; измученный взгляд секундно задержался на губах. В нем читалась нервозность он был готов бить или бежать – в этом был весь Борджиа. Мы сверлили друг друга взглядами всего несколько секунд, но ощущалось это вечностью, в которой мое сердце крошилось на осколки.

Я положила руку на его плечо, сжимая пальцы до побелевших костяшек, а он склонился, уткнувшись лбом в мой лоб. В этот особенный момент мы не дышали: через броню Чезаре пробивались чувства, которые он старался придушить, загубить все в себе на самом корню. Мерзкое одиночество точившее меня изнутри, наконец-то отступило.

– Все хорошо, – шепнула я, нажимая кнопку ведущую на парковку.

Мозг осознавал, что ничего хорошего не ждет нас, и мы застряли в ловушке, рискуя своими жизнями. Лифт замедлился. Ожидая за дверьми все что угодно, что могло бы навредить ему, я развернулась лицом к выходу, прикрывая Чезаре. Что ж, захотят его убить, придется сделать это через мой труп. Пульс бешено колотился, от волнения заложило уши, казалось, что все вокруг замерло и перестало существовать.

Дзинь. Двери открылась.

Сердце рвануло вниз, в груди разлилась едкая тяжесть. Я не могла поверить в увиденное: темные глаза уставились на меня, пока кривая ухмылка медленно ползла вверх по самодовольному лицу. Пришлось ущипнуть себя, чтобы убедиться – это не сон.

– Мудильяни, наконец-то!

Вздох облегчения сорвался с губ и почти эхом разошелся по пустой парковке. Тело само рвануло вперед и я крепко вцепилось в нежданного гостя.

– Какого черта?! – прорычала я, обнимая его за шею, радуясь, что на нем ни царапины. Наши сердца бились в одинаковом ритме, знакомые руки обвили мою талию без тени колебаний.

– Шикарные ножки, Мердок!

Борджиа недовольно прорычал какое-то ругательство, мое запястье оказалось в стальной хватке, он дернул меня к себе. В тот же момент Чезаре вскинул другую руку и ударил его под ребра, но он устоял, и попытался нанести удар в ответ. Борджиа заблокировал кулак почти у своего лица.

– За что?!

– За то что опоздал, – Чезаре посмотрел на него с претензией, – бери свои красивые руки, клоун. Они нам еще пригодятся!

Что за хрень здесь происходит? Кажется, я единственная в этом долбаном лифте, кого держали в полном неведении, как пешку для хода в своих играх.