Прости меня, твою убийцу

И что же получается, думала она, я такая же, как и Татьяна? Жестокая, злая, мстительная?! И от этих мыслей ей становилось противно, гадко.

Но что-то же надо сделать, придумать, чтобы Татьяна, которую то и дело бросали парни, не попыталась сделать своей жертвой Веру.

Кстати, Наташа за обедом ясно дала ей понять, что Татьяна опасна еще и тем, что может настроить Ивана против нее, наговорить ему что-то нехорошее про Веру. Странное дело, но вот этого она вообще не боялась. Ну расстанутся они с Иваном, что с того? Иван – просто мальчик, с которым ей хорошо, с ним время летит быстрее, и все! Да и что такого может Татьяна напеть Ване про Веру, если та буквально вчера первый раз выползла из своей комнаты и примкнула к их компании, потому что до этого момента, до звонка отца, она вообще никого вокруг не замечала. И только вчера как бы очнулась, пришла в себя, вынырнув из своих страхов за отца. Поэтому приписать ей связь с кем бы то ни было у Татьяны все равно не получится. К тому же, что бы она ни сказала Ивану, он же не дурак и понимает, кто такая Татьяна и кто – Вера и что в воздухе со вчерашнего вечера крепко пахнет серой, ревностью и завистью, а потому не поверит ни одному ее слову.

Но все равно, как бы обезоружить Татьяну? Пригрозить ей? Но чем? Или же поступить проще – пожертвовать Ваней, отдать ей его на съедение да и забыть о своих страхах? Закапсулироваться в своей комнате, обложившись хорошими книгами, благо в «Отраде» прекрасная библиотека, или посвятить оставшееся время прекрасным, пусть и утомительным лыжным прогулкам по красивейшему заснеженному лесу? Но не будет ли это проявлением слабости? И не придаст ли это сил Татьяне, которая и так распоясалась и ведет себя так, словно уверена в своей безнаказанности?

Размышляя, Вера между тем положила телефон в карман джинсов, собралась, подкрасилась, приоделась, чтобы отправиться туда, где уже наверняка снова был накрыт стол и кто-то ее ждал. Иван, к примеру. Да и все остальные. Все-таки новый человек – какое-то развлекалово в очередной зимний вечер. Наташа будет довольна ее приходом, Леха тоже ей обрадуется, снова примется за ней ухаживать, подкладывать пироги да подливать винишко. Ах да, кажется, Татьяна приволокла из города шампанское с икрой! И с кем она была в городе? Гм… С Вадимом! Понятное дело, что и шампанское покупал богатенький сыночек директора дома отдыха. Да кто он такой? Надя сказала, что он похож на Алена Делона. Кстати, Надя!

– Эй, соня, вставай! – И Вера принялась будить разоспавшуюся соседку.

В тот вечер их с Надей, похоже, никто уже и не ждал, во всяком случае, за то время, что они собирались, компания уже потеплела, развеселилась, и всем, даже Ивану и Володе, которые как бы должны были соскучиться по своим подружкам, было пьяно и весело. Однако оба усадили своих девушек рядом с собой, Иван сразу же положил свою тяжелую лапу на плечо Вере, продолжая между тем рассказывать что-то веселое компании. Кабарданчик обнял Надюху, налил ей шампанского. Наташа, хоть и сидела, как и в прошлый раз, одна, во главе стола, была веселой, хохотала, шутила, причем была искренна в своей радости, чувствовалось, что ей хорошо. Татьяна же, несмотря на то что как будто бы успела насолить своей сопернице за совместную поездку в город с Саватеевым, напротив, выглядела как-то ненатурально со своими дебильными шуточками, усмешками, ехидным хихиканьем. Но все это могло просто показаться Вере, заранее настроенной против Татьяны. Ведь если разобраться, Татьяна имела полное право обижаться на красавицу Наташу, которая отбила у нее Вадима. Пусть и не нарочно. Татьяна тоже была красивая, яркая девушка. К тому же Вадим мог наговорить ей в самом начале их романа столько всего сладкого и даже приторного – от уверений в любви до обещаний жениться на ней, – что появление рядом с ним Наташи было воспринято ею как предательство, а отсюда глубокая психологическая травма. Так чего удивляться ее реакции? Да некоторые девушки с тонкой душевной организацией вообще накладывают на себя руки, не в силах пережить измену любимого. Может, просто взять и простить ее? Но перед этим поговорить по душам, объяснить ей, что Вера не желала причинить ей страдания и готова вернуть ей Ивана. Но тогда что получается, кого же любит Татьяна: Вадима или Ивана? Или ей все равно, с кем встречаться, главное, чтобы ее не бросали?

За столом разговор шел ни о чем, вернее, общей беседы и не было, просто все по очереди рассказывали какие-то смешные истории, особенно уморительно это получалось у добродушного картавого Кабарданчика:

– «Софочка, доченька, шо ты так плачешь? Тебе шо, твой Моня изменяет?» – «Если б только Моня!»

И – шквал хохота! От его анекдотов, забыв свои обиды и печали, смеялась даже Татьяна.

И вот в какой-то момент раздался звонок – мобильный Наташи. Она, удивившись, потому что, по-видимому, ни от кого звонка не ожидала, взяла телефон, увидела номер и нахмурилась. Все притихли, но не из вежливости, конечно, а от любопытства. Кто это позвонил нашей красавице Наташе?

– Да… слушаю… – И потом, после того, что она услышала в трубке, резкое и гневное: – Нет! Я же сказала: нет! Все. Не звони мне больше.

Она выключила телефон, взяла в руки стакан с остатками вина и опрокинула в себя. Вытерла губы ладонью, попыталась улыбнуться, но видно было, что она сильно расстроилась.

Позубоскалить, прокомментировать звонок не успели – в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнату, накуренную, жаркую и душную, с мороза вошел высокий красивый парень в белом полушубке. Розовощекий брюнет с голубыми глазами и белозубой улыбкой.

– Привет честной компании!!!

Вера сразу догадалась, кто это. Вадим Саватеев собственной персоной! Наконец-то она увидела его. Ну правильно, теперь понятно, почему из-за него девушки сходят с ума, действительно – местный Ален Делон, красавец! А как он свободно держался, как шутил и смеялся, хотя пришел явно без приглашения и отлично понимал, что его здесь как бы никто и не ждал! Зато не с пустыми руками – он достал из-за пазухи бутылки с водкой и коньяком, из карманов – лимоны и мандарины, шоколадные конфеты и, что важно, – сигареты!

Наташа, увидев Вадима, порозовела. Ее лицо, еще недавно грустное, повеселело.

– Привет, Вадик, проходи, – сказала она с видом хозяйки.

Не уважительно «Вадим», а по-свойски «Вадик» – вот на что обратила внимание тогда Вера. Наташа обращалась к нему так, словно они были очень близкими друзьями. Той тонкой и холодноватой стены недоверия и болезненной влюбленности, которая чувствовалась между Вадимом и напряженной, закомплексованной Татьяной, у Наташи с Саватеевым не было. Словно он был ее братом, к примеру. Или мужем, в браке с которым у них допускались свободные отношения.

– Наточка! – Вадим склонился над Наташей и поцеловал ее в щеку.

Затем обернулся к Татьяне и, глядя куда-то мимо нее, похлопал ее рукой по плечу. Таня вспыхнула и тоже уставилась куда-то в пространство, словно вошла в психологический ступор, не зная, куда ей спрятать взгляд, или вообще желая провалиться от стыда в преисподнюю. Почему он ее не поцеловал, как Наташу? Что произошло между ними в городе, и вообще, с ним ли она ездила, в чем уже начала сомневаться Вера. Если это была просто дружеская прогулка в город за покупками, то что помешало Вадиму хотя бы чмокнуть ее в щеку? А если они переспали там, в квартире Саватеевых, или в гостинице, тем более? Или если переспали, то Вадиму важно было продемонстрировать холодность к Татьяне, мол, между нами ничего, вот, все видите?!

Кабарданчик в присутствии Саватеева перестал сыпать анекдотами, Леша, задумавшись, принялся энергично чистить мандарины, заполняя все свободное пространство между тарелками и стаканами блестящей ароматной оранжевой кожурой, а Иван задымил сигаретами, он курил одну за другой. Ведь они все местные, знают друг друга давно, подумала Вера. И все трое, Кабарданчик, Леха и Иван, – друзья, а вот Саватеев в их компанию не входит. Словно он сделан из иного материала. Он другой. Крутой, богатый. Подумаешь, его отец директор дома отдыха. Никакой это не бизнес, на бабушках деньги не сделаешь, «Отрада» – государственное учреждение. Да если даже Саватеев-старший его и выкупил, то откуда там быть деньгам? Да одно только содержание всех этих корпусов стоит огромных денег! Продукты ворует? Смешно.

Это позже она узнает от Наташи, что основная добытчица в семье Саватеевых – мать Вадима, Лариса Евгеньевна, владелица нескольких ювелирных точек в городе.

– У нас тут новенькая! – Заулыбался Вадим, глядя на Веру. Она не смогла скрыть свое презрение, которое сложилось в какую-то нехорошую усмешку: не он ли, узнав от своего отца про семью Тихих, разболтал всем про Веру, что она прячется здесь?! Да он наверняка сто раз видел ее на территории «Отрады», а теперь делает вид, что она «новенькая». Хотя, может, знал, но не видел? Где он мог ее видеть? Вряд ли он ходит в столовую, разве что увидеться с кем-то, но уж точно не для того, чтобы поесть. Если бы он хотя бы раз появился во время завтрака, обеда или ужина в столовой, Вера бы точно его увидела и запомнила.

– Как зовут? – Теперь он подошел к ней, присел рядом на корточки. От него пахло свежей выпивкой и мандаринами.

– Вера, – ответила она, чтобы он просто отстал.

– Вадим. – Он протянул ей свою руку. Пальцы длинные, красивые, отметила она, давая ему для пожатия свою лапку.

Она почувствовала, как в эту минуту рука Ивана крепко обхватила ее за талию. Она усмехнулась: типа, моя!

Но Вадим, познакомившись с Верой, сразу же и забыл про нее. Сделал знак Наташе, она кивнула головой, поднялась, легко набросила на плечи тяжелую на вид черную мутоновую шубу и, помахав компании ручкой, удалилась в обнимку с Саватеевым.

И тут, к удивлению всех присутствующих, Иван приподнялся, схватил бутылку водки и плеснул в стакан Татьяны.

– Танюха, да забудь ты его! Вот, выпей! Полегчает.

У Веры от такого дерзкого жеста приятеля округлились глаза, и в то же самое время она вдруг поняла, что Иван, на которого ей сейчас следовало бы разозлиться, наоборот, вызвал в ней чувство восхищения: какой же он потрясающе добрый и душевный парень! Может, правда, отпустить его, вернуть Татьяне?

После ухода Наташи с Саватеевым вечер как-то сломался. Татьяна, пьяненькая, ушла спать. Леше позвонила мама, сказала, что корова начала телиться, чтобы он поскорее возвращался домой, ветеринар уже в дороге. Надя с Кабарданчиком (который как-то притих, словно позабыл разом все свои коронные анекдоты) тоже сразу ушли, скорее всего, к нему домой. Вера с Иваном прибрались в комнате, выбросили грязную газету, служившую скатертью, и вышли прогуляться на улицу. Глотнув морозного сладкого воздуха, Иван задрал голову к небу и восхищенно произнес:

– Блин… Красота-то какая! Смотри сколько звезд! Знаешь, когда я смотрю на них, то понимаю, что мы точно не одни во Вселенной. Есть кто-то там, наверху, кто все это замутил, придумал, я имею в виду людей, наш мозг…

– Какой ты смешной, – зачем-то сказала Вера, хотя на самом деле ей было приятно открывать в своем приятеле что-то новое, он уже не казался ей простым деревенским парнем-механизатором, только и умеющим, что управляться с комбайном да развлекаться с отдыхающими «Отрады».

О том, что Ваня комбайнер, она узнала случайно, во время разговоров за столом, и поняла, что он как бы даже стесняется этого. А вот Кабарданчик, он же Володя, напротив, гордился тем, что он каменщик, у которого самая лучшая анкерная кладка кирпича в округе, и его по весне будут просто «рвать на части».

Леха, как поняла Вера, помогает матери в маленьком придорожном кафе, что на развилке, привозит продукты из города, ведет бухгалтерию.

Все нормальные работящие парни. За исключением Вадима, который вроде бы учится в университете, но, по слухам, появляется там лишь во время сессий, чтобы забрать свою зачетку уже с готовыми оценками, оплаченными матерью. Хотя все это может быть ложью, выдуманной завистниками, которых у Саватеева-младшего немало.

По большому счету Вере было глубоко наплевать на Саватеева, да и остальные ее не особенно-то и интересовали, даже Иван. Еще буквально несколько дней, и она, вернувшись домой, забудет о них, словно никого и не было, как и этого вынужденного затворничества. Но и не думать о них, о том, что они за люди, она тоже не могла. Особенно интересны ей были, конечно, девушки. Такие разные, но желающие только одного: быть любимыми. Каждой, даже примитивной и скромной в своих желаниях толстушке Наде, хотелось романтики, любви, верности, обожания. И возвращаясь со свидания с Володей, рассказывая перед сном Вере какие-то подробности, фразы, произнесенные парнем, она раздувала их в своей фантазии до такой степени, что получалось, будто он страстно влюблен в нее и уже в скором времени сделает ей предложение руки и сердца. Хотя на самом деле все было, конечно же, не так. Просто пел Кабарданчик ей в уши сладкие песенки, чтобы в очередной раз уложить в койку. «Какие у тебя красивые волосы, Надюха!», «Вот погоди немного, встану на ноги, и увидишь, как развернусь, свою строительную фирму открою…», «Сколько я хотел бы иметь детей? Ну, двух, трех…»… Вот таких, ни к чему не обязывающих простых мужских фраз было произнесено довольно много, и в каждой, выученной наизусть, Надя видела свое присутствие. Ну да, конечно, это она, уже будучи его женой («иначе он не называл бы меня вот так запросто, как близкого человека, Надюхой!»), увидит, как он развернется, и детей рожать ему будет тоже она. Бедная-бедная Надюха, маленькая некрасивая девушка, мечтающая о счастье и растрачивающая себя на пустые связи! Уж лучше бы она, как Наташа, развлекалась, понимая, что ничего серьезного у нее здесь, в «Отраде», не завяжется, ведь местные парни видят в отдыхающих девушках просто сексуальные объекты, не больше. Тогда при расставании и разочарования не наступит, и той горечи, вкус которой знают все брошенные женщины, она не почувствует.

– Ну что, девочка моя, пошли и мы на боковую, – сказал Ваня, кивая головой на окна комнаты, в которой они провели прошлую ночь. Получалось, что, прогуливаясь по расчищенным от снега дорожкам вдоль высоких сугробов, Иван специально привел ее к этим окнам.

Веру эта фраза, особенно «на боковую», покоробила. Нет, сегодня ничего не будет. Настроение не то. Боковая. Пошлость какая. Словно они супруги, которые прожили вместе полвека и теперь, погуляв перед сном, отправляются спать «на боковую»!

– Ваня, нет, – сказала она четко.

– В смысле? Почему? – Он был очень удивлен.

– Просто нет, и все.

– Чего ты ломаешься-то? Вчера вроде все нормально было, тебе понравилось, а теперь-то что? Или на Саватеева глаз положила?

Вера, ошарашенная такими словами, молча выдернула свою ладонь из руки Ивана и побежала к крыльцу. Была глубокая ночь, все окна остальных корпусов, где обитали пенсионеры, уже давно погасли. Не горело окно и Вериной комнаты. Значит, Нади еще нет. Татьяна тоже давно спала, Наташа еще не вернулась, иначе они с Ваней встретили бы ее или, во всяком случае, заметили.

Иван не побежал за ней, выругался вроде, она не расслышала слов, и быстрым шагом пошел в сторону леса, вдоль которого пролегала дорога, ведущая в Докторовку. Обиделся, подумаешь! Ну и пусть! Зато она сегодня выспится, чистая, спокойная, а не как вчера – вспотела с Ваней, устала, да и на нервах была вся, плюс алкоголь…

Вера вернулась в свою комнату, переоделась в халат, взяла необходимые принадлежности и отправилась в душевую. Там умылась, почистила зубы и вернулась к себе. Надела пижаму, выключила свет и легла. В комнате от лунного света, льющегося через единственное, но большое окно, все было голубым – стены, кресла, шкаф, Надина аккуратно застеленная кровать. Вера заставляла себя не думать об Иване, о том, будут ли они встречаться и дальше или же сегодня они как бы и расстались. Ей очень хотелось услышать отца, но прошли сутки, а он так и не позвонил. Значит, занят или просто не может.

Она задремала, когда услышала, как в комнату кто-то вошел. Не открывая глаз, она спросила:

– Это ты, Надя?

К ней на кровать кто-то подсел. Точно не Надя. Она бы себе этого не позволила. Вера, моментально проснувшись и открыв глаза, увидела темный силуэт совсем близко от себя, и от страха у нее волосы на голове зашевелились.

– Это я – Наташа! Не бойся! – Наташа нащупала руку Веры и сжала ее. – Извини, что разбудила. Но сна совсем нет. Рассказать кое-что хочу. Тем более что Надюхи еще нет, нас никто не услышит. Я про Татьяну нашу кое-что узнала.

От Наташи вкусно пахло сладкими духами и вином. Когда глаза привыкли к голубому полумраку, Вера смогла получше ее рассмотреть. Она не была пьяна, выпила, может, совсем немного вина. Но зато глаза ее блестели, губы улыбались, она была в отличном расположении духа.

– Как прошло свидание с Вадимом? – спросила Вера тоном закадычной подруги. Она и сама не могла понять, как это получилось. Должно быть, началу этим доверительным отношениям дал их откровенный разговор в столовой, когда Наташа рассказала ей о своих принципах в отношениях с мужчинами.

– Вот, смотри. – И Наташа выставила вперед правую руку, демонстрируя на безымянном пальце перстень. – Постой, сейчас свет включу!

Она щелкнула выключателем ночной лампы, вспыхнул свет, и Вера увидела сверкающий перстенек – окаймленный золотым затейливым ободком рубин, обсыпанный вокруг маленькими брильянтами. Фальшивка? Натуральные камни?

– Очень красиво! – искренне восхитилась Вера. – Сверкают как настоящие бриллианты…

– Здесь все настоящее. Это авторская работа одного ювелира. Мать Вадика ювелиркой занимается, это колечко было заказано в Москве специально для одной дамы, которая помогает Вадику в университете. Но она от колечка отказалась почему-то, может, у нее принципы или же ей хватило того, что ей надарили раньше, и Вадик преподнес его мне!

– Вот это да! Неожиданно, да?

– Ну почему же. Он добрый, я-то знаю. Просто у него здесь тёрки с местными парнями. Они завидуют ему, вот и все. Но я пришла к тебе не только для того, чтобы показать колечко.

– Да, ты что-то про Татьяну хотела рассказать.

– Хотела. Ты же знаешь, они сегодня с Вадимом в город ездили, да? Так вот, у него там действительно были дела, а Танька просто на хвост к нему села. Типа, по магазинам. По дороге они заехали к его другу, Андрею. Какие-то дела у них там. Они переговорили, потом Вадим сказал Таньке, мол, ну что, поехали в центр, я тебя там оставлю, пройдешься по магазинам. Но я, говорит, ненадолго. Или, если хочешь, подожди меня здесь. Вот ума не приложу, зачем он предложил ей там остаться! Может, этот Андрей намекнул ему, чтобы он ее оставил, мол, понравилась она ему, или же, наоборот, Танька сама захотела провести время с ним… Короче, она сказала, что подождет Вадима у его друга. Вадим уехал по делам, а Танька осталась. И все три часа была в постели с этим Андреем. Это он подарил ей шампанское и икру. Может, она надеялась, что останется у него на ночь, но там ничего не вышло… Андрей сказал, что он уезжает куда-то, короче, отправил ее обратно с Вадимом в «Отраду». Вот такая история приключилась. То есть ты понимаешь, да? Никаких чувств у Таньки к Вадиму, конечно, нет. Да и с другом его она осталась просто так, чтобы позлить его, я думаю… Короче, грязноватая история, ты не находишь?

– Так вроде она уже была в похожей ситуации, когда Вадим привозил ее к своим друзьям… Сами же рассказывали, что они где-то там ночевали на матрацах…

– Ну вот, сама видишь, какое к ней отношение.

– Но почему? Вроде нормальная девчонка.

– Да откуда мне знать? Думаю, в ее характере дело. Я же не мужчина, не знаю.

Вере почему-то стало стыдно за то, что она испытала чувство, похожее на злорадство, когда услышала про Татьяну. Да, она нехороший человек, избивала Надю в душевой, злая, завистливая, но Вадим-то всего этого не знает. Для него она просто девушка, причем довольно привлекательная. Почему он Наташе дарит перстень и проводит с ней время, а Татьяну с легкостью подкладывает под своего друга? Что в ней не так?

– Что в ней не так? – вырвалось у Веры.

– Говорю же – не знаю. Но если бы меня здесь не было, то, можешь мне поверить, Вадим приударил бы за тобой, а не за Татьяной и добился бы тебя, это я точно знаю. Он и сам сказал мне, что ты понравилась ему.

– А я с Иваном поссорилась. Не пошла с ним. Да и вообще, я домой хочу. Надоело мне здесь. Вся эта компания, вино, анекдоты, карты…

– А мне здесь нравится. Я просто отдыхаю. У меня дома сплошные заботы, проблемы, на работе полный завал, постоянно кого-то подменяю…

– Ты ведь воспитательница?

– Ну да. Мне нравится моя работа, но я сильно устаю. Особенно зимой, когда все вокруг простывают, болеют, а я как лошадь за всех отдуваюсь. Зато у меня самый классный природный уголок, я лучше всех провожу занятия… И вообще детей люблю. Ладно, пойду спать. Утомилась я что-то. Спокойной ночи, Верочка!

Она встала и уже на пороге обернулась и сказала:

– А Иван завтра как шелковый будет, вот увидишь! Чем дальше их отсылаешь, тем ближе они будут к тебе. Это закон тугой резины… Как-нибудь после тебе расскажу. А от Татьяны держись подальше. И посмотри свои вещи, может, она иголки куда-нибудь воткнула, понимаешь, да? Ведьма!

7. Сентябрь 2019 г.

Надо было сразу озвучить условия их пребывания в «Отраде». Но этот момент Верой был упущен – слишком уж много впечатлений, эмоций и волнений накрыло ее во время поездки в дом отдыха. Во-первых, все происходило слишком быстро, во-вторых, после разговора в гостиничном номере, когда она перешла со своим новым знакомым все границы откровенности, рассказав ему о своей жизни, Вера чувствовала себя выпотрошенной и почему-то униженной, словно разделась перед Николаем догола. Она, как во сне, позволила ему отвезти себя домой и даже войти в свою комнату, которой застыдилась именно тогда, когда там оказался совершенно посторонний человек. Перед Сашей ей не было стыдно, ей даже хотелось, чтобы она увидела всю убогость ее жилища, так и было задумано. Но вот перед Николаем… Она не комментировала ничего, поскольку и так было много рассказано о том образе жизни, который она вела последние три года.

Она усадила Николая в кресло возле окна и принялась собираться. Взяла лишь самое необходимое (белье, полотенце, пижамы, майки, джинсы да свитера), и все это поместилось в небольшую спортивную сумку.

– У меня шампунь закончился, – пробормотала она растерянно, понимая, что без шампуня ей точно не обойтись. Голову она мыла почти каждый день. – Заедем куда-нибудь?

– Да без проблем!

Вера заперла комнату, и они вышли из квартиры. Обсуждать условия ее проживания в «Отраде» и самый главный вопрос, кто будет платить за это, у нее не было сил. Денег не было. Вернее, они были, и она могла просто отправиться в банк и снять какую угодно, даже самую крупную, сумму из тех денег, что ей перечислял зять Валера, но тогда она нарушила бы данные самой себе обеты, сдалась, чем дала бы сестре повод позлорадствовать.

Но как тогда быть? Сашка, какая она ни была, все равно своя, сестра же, и мало ли что она там подумала бы о Вере, а вот позволить Николаю заплатить за ее проживание в «Отраде» – это совсем уж стыдно. Как она тогда вообще будет с ним общаться?

По-хорошему, ей действительно лучше было заехать в банк и снять деньги. Хотя Сашка говорила, что она может снимать и с карты. Но этому разговору больше двух лет. А что, если карта, новенькая, девственная, которой Вера ни разу так и не воспользовалась, не работает? Или же в банке, куда Николай ее привезет, окажется, что никакого счета не существует, Сашка с зятем все переиграли… Поэтому самым лучшим вариантом было проверить карту в магазине, где она собиралась купить шампунь. Если окажется, что карта заблокирована, к примеру, или на ней недостаточно средств, то Вера просто откажется от поездки, и все! Вот тогда она крепко пожалела, что не скачала приложение того банка, куда ей перечислялись дивиденды, иначе и проверять ничего не надо было бы – вся финансовая картина была бы ясна.

Когда они вошли в торговый центр, было девять вечера. Вера старалась не показывать, в каком плохом она состоянии, и психологическом, и физическом. Болела голова, подташнивало.

– Скоро ночь, и куда мы сейчас? Кто нас примет там? Оформит?

– Пока ты собиралась, я по интернету забронировал нам номер…

Самое время было возмутиться или хотя бы спросить, почему «нам номер», а не «два номера»? Но она не спросила. В таком находилась состоянии, что готова была даже разделить кровать с Николаем (но спать под разными одеялами, разумеется), только бы не быть одной. «Вот до чего ты, Вера, докатилась!»

– …и оплатил, конечно же, – добавил он, и вот тогда все встало как-то на свои места. Что ж, подумала Вера, ведь это ему нужно, чтобы я поехала туда и помогла ему в поисках сестры, так почему бы ему и не оплатить мое проживание?