Игра в наемника. Книга 2

– С еды, – заявила Тереза. – Я не ела три дня и если не исправлю это, то до конца дня не протяну.

Возмущенно округлив глаза, ангел развел руками в стороны, обхватывая ими заставленный стол. Он благородно отвернулся, оставив Терезу с глазу на глаз с пряным мясом.

– Ты сказала, что знаешь, кто убил Валерию, – напомнил Дикой, покачивая ногой и вперившись взглядом в стену. – Так не проще ли найти его и допросить? Оформим не торжественно, добьемся признания, а после уже сделаем по уму.

– С ним так не получится, – ответила Тереза с набитым ртом. – Да и он лишь инструмент. Я хочу узнать, кто направлял его. Кто настоящий убийца Валерии.

– Это Гончий, да? – сразу догадался Дикой. – И ты не хочешь сдавать своего?

– Я знаю, что это бессмысленно, – Тереза придвинула тарелку с отварным картофелем, сдобренным свежим укропом. – Даже если бы захотела сдать, ничего не получится.

– Исполнитель тоже несет ответственность, – продолжил ангел. – Не удастся оставить его без внимания.

Тереза поджала губы, масляные от еды. Пусть Моёл однажды переломал ей все кости без стыда и совести, все же она его не сдаст. Как минимум, ей не хотелось наживать врага в его лице. А сдачу правосудию Моёл не простит. Никакой Гончий не простит.

– Ты здесь как Миротворец или заскучавший ангел? – спросила она Дикоя. – Если как Миротворец, то ты должен и меня арестовать. Но тогда мы не пойдем к костоеду. А если же не собираешься этого делать, то тогда и не надо строить при мне планы, как ты отдашь под суд другого наемника.

Дикой примирительно вскинул руки, легко сдаваясь под ее аргументами. Он всегда таким был, и это грело сердце. Он не изменился. Хороший Миротворец, добрый и отважный, но нет-нет да сходит с проторенной дорожки честного солдата. Ему только дай волю поучаствовать в какой-нибудь сомнительной авантюре, где под угрозой будут его честь, достоинство и собственный зад. Не сдавать преступника лишь потому, что иначе не возьмут с собой к кошмарному костоеду? Дикой согласен.

– Да и я не до конца уверена в том, что это был именно он. Потому что это не его профиль, – продолжила Тереза, со всей душой налегая на бутерброд с копченым мясом и сыром.

– Сопровождение через Лес Теней тоже было не твоим профилем, – напомнил Дикой. – Получается, что Гончие весьма гибкие при необходимости. Вопрос лишь в том, каким образом заставить Гончего выполнить то, чем он обычно не занимается.

Тереза невесело задумалась. Забраться далеко на север, убить княгиню-ведьму – все то, что чуждо Джессу Моёлу. Если бы не ритуал посмертного безмолвия, Тереза даже не подумала бы о его причастности.

«Какую тайну тебя заставили унести с собой, Валерия? Уж не ту ли, в которой раскрывается имя того, кто захотел тебя убить?» – вилка шкрябнула по пустой тарелке, возвращая из мрачных размышлений.

Костоед узнает. Не существует в мире ничего, что не сломалось бы под его зубами, будь то железо, алмаз, камень, заразное проклятие на крови или посмертная тайна.

***

Наконец-то она выспалась. И даже сны пришли какие-то спокойные, легкие.

Простыни пахли свежей стиркой. Важно ли, но было отличие между бельем вычищенным при помощи магии и бельем выстиранным собственноручно. У последнего особый запах, приятный и настоящий.

Встав на рассвете, Тереза на скорую руку убралась, чтобы минимизировать следы своего пребывания. И неважно, что это место станет ее домом на ближайшие пару месяцев.

Она примерно представляла, как найти костоеда. Существо без рода и племени, зарождающееся и вырождающееся по своим собственным законам, могло обретаться как на дне морском, так и в самом сердце современного города. Так что, искать его придется так же, как и любое другое живое существо, да вот только оставалась одна загвоздка – Тереза не доверяла сильфу, водившему ее за нос больше года.

Она испытывала элементаля на простых вещах – найти родник в незнакомом ей лесу, найти в чужом доме тарелку и остальное по мелочи. Сильф справлялся. Вернувшись в дом после итоговых испытаний элементаля, Тереза увидела там Дикоя, вовсю хозяйничающего на кухне.

– Только не говори, что ты голоден.

– Просто коротал время, – спешно объяснился ангел, закрывая проинспектированный кухонный шкафчик. – Итак, идем искать костоеда? Ты раньше сталкивалась с ним?

– Нет, но наслышана. Встреча будет не из приятных.

– Что тебя беспокоит? – Дикой суетился, то и дело пристраивая куда-то свои руки и любопытный нос, исследуя каждый угол дома.

Тереза отвыкла от того, что Дикой считывает любые эмоции, если их тщательно не спрятать.

– Когда я искала Валерию, – нехотя ответила она, – сильф водил меня пятнадцать месяцев просто так. Боюсь, что снова подведет.

– Раньше такого не было?

Застегивая на себе жилет из бурой кожи, Тереза невольно представила Рея в точно такой же форме. Наемники клана все одевались одинаково. Процесс обезличивания был неотъемлемой частью становления Гончим. Что, если Рей изменится? Вдруг он перестанет быть союзником, приняв сторону Ангелара?

– Это началось в Лесу Теней, – сказала она. – Сам видел, пару раз мои заклинания работали не так, как надо. Теперь и на сильфа стало опасно полагаться.

– С чем это может быть связано? – Дикой наконец-то остепенился и сел за стол, пытливо глядя на Терезу. – Я не вижу, чтобы твоя энергия как-то колебалась. Если что-то не так с магическим потоком, я вижу перебитые точки силы.

– Кто-то влиял на мою силу в моменте, – предположила она. – Сначала считала, что я сама была нестабильна. Но если в Лесу это могло быть так, то при поиске Валерии нет. Так что кто-то влиял.

– И в Лесу и во время поисков? – уточнил Дикой, подаваясь вперед.

Она не успевала за его неуемной энергией, что прорывалась в каждом мимическом жесте, в каждом слове. Даже сидя на месте, Дикой куда-то несся.

– Да, но если необходимо было сделать что-то незначительное, то не было никаких помех. Только когда речь шла о спасении жизни или что-то вроде этого.

Прикусив губу, Дикой серьезно и надолго задумался.

– Мы догадывались, что ты ищешь Валерию, – сказал он наконец. – Мора не говорила прямо, но это казалось очевидным. Нам княгиня отдала приказ оставаться в Столице и помогать в восстановлении. После пошла обычная работа. Найти украденное, спасти похищенное и прочее. Ни слова о Валерии.

– О чем ты думаешь? – настороженно спросила Тереза, садясь напротив Дикоя.

Долго сидеть не пришлось. Стоило ей опуститься на стул, как ангел тут же вскочил.

– Еще не додумал. Ладно, идем. Время не ждет.

Раздосадовано всплеснув руками, Тереза встала.

– Предлагаешь все же положиться на сильфа? – поинтересовалась она.

– Если бы тебе не был подчинен ветер, как бы ты искала? – хитро прищурив глаза, спросил Дикой. – Ох уж эти ведьмы, ничего не могут без своего колдовства!

И бодрым шагом двинулся за порог. Гончей ничего не оставалось, как, окинув на прощание стены дома, пойти за ним.

И снова дорога, и снова поиски.

– Я привыкла полагаться на сильфа, потому что это сильно сокращает время. Но остальные Гончие делают по старинке – шерстят последние новости, а после выспрашивают у местных в нужном месте, – поспешила оправдаться она.

Растянув губы в широкой улыбке, Дикой выудил из-за пазухи смятую газету.

– Добро пожаловать в Димитру? – махая газетой, воодушевленно воскликнул ангел.

– Димитра? – Тереза выхватила газету. – Так близко?

– Бог Судьбы нам благоволит, – кивнул Дикой.

Тереза пробежалась глазами по написанной статье. Разграбленное кладбище, грубо разрытые могилы и пустые гробы с проломленными крышками. Определенно дело зубов костоеда.

– Что вообще представляет из себя костоед? – морщась от одного упоминая жуткого имени, спросил Дикой.

– Ест кости, – ответила Тереза, все еще вчитываясь в статью. – Это не человек и не колдун. Отдельная каста живущих существ. Никто не знает, как они рождаются и как умирают. И умирают ли вообще. Чем-то похож на Хозяина Леса Теней.

– Действительно ли он нам нужен? Ты ведьма, Эльвира ведьма. Неужели две ведьмы не смогут расколоть заклятие на костях Валерии?

Тереза удрученно покачала головой, складывая газету и возвращая ангелу.

– Это древний ритуал, я сама о нем не слышала. Некромант мне рассказал, а он знал лишь потому, что сам древний и дряхлый. Это своего рода обет молчания, который дают люди и подкрепляют колдовством, чтобы наверняка. Или который навязывают насильно.

– Тот Гончий, что явился по ее душу, тоже древний и дряхлый? – поинтересовался Дикой. – Или Гончих обучают древним ритуалам, а ты эти уроки прогуляла?

Тереза остановилась посреди дороги, как вкопанная. Попросила Дикоя повторить последние слова, обдумала их хорошо и стыдливо понурила голову.

– В Торан Стараца изучают древние искусства, – сокрушенно сказала она, злясь на собственную узколобость. – Не просто изучают, а учатся практиковать. Ритуалы, заклинания, обряды, науки. Я так зациклилась на Моёле, что совсем забыла, что …, – Тереза осеклась.

– Моёл? – вскинув брови, вкрадчиво поинтересовался Дикой.

– Тебе лучше забыть это имя, – строго предостерегла Тереза и для вескости выставила вперед указательный палец. – И дослушать меня. Я совсем забыла о том, что Александр Розы из Торан Старацы. Ты хоть представляешь, каким даром он обладает, будучи сыном Моры? Да хоть пусть его отец будет нищим рыбаком без капли магии, от матери ему должны были достаться острый ум и сильный дар. И все это в обрамлении воспитания Торан Старацы.

– Как будто бы звучит логично, – задумчиво протянул Миротворец.

– Александр знает о том, кто он, – продолжила Тереза, вспоминая тот день, когда она впервые увидела его и то, как он держался рядом с Морой. – Если бы Валерия оказалась жива, то считалась бы потенциальным претендентом на трон. И на ее сторону встало бы больше людей, чем на сторону незаконнорожденного и неизвестного наследника.

– Думаешь, он решил устранить свою тетку, чтобы расчистить себе путь к короне? – Дикой задумчиво поскреб подбородок. – Вот и ответ, почему Бешеный Пес положил глаз на далекое северное княжество. Его княгиня – мать одного из Гончих Ангелара.

– Да только знал ли об этом Бешеный Пес? Двое из трех не знают, что у второго есть третий, помнишь? Как-то Море удалось скрыть происхождение своего сына. Наверняка об этом знала и Валерия. Значит, один из трех – клан Розы. Остальные не знают.

Тереза сжала руку в кулак, впиваясь пальцами в ладонь. Она совершенно не знает Заклинающего слова. Но она знает, что от него можно ожидать. И за ним она отправила Рея.

Дикой утешающе похлопал ее по плечу.

– Это лишь догадки, – не особо оптимистично протянул он.

– Кто знает, – бесцветно протянула Гончая.

– Костоед знает, – мрачно фыркнул ангел. – Может стоит попытаться обойтись без этого товарища? Пошерстить в книгах, забраться вглубь библиотек. Взломаем этот ритуал и узнаем все сами?

– Это ритуал времен иных богов. Даже если найдем, рискованно пытаться влезать в это. Оставим это на крайний случай. Не найдем костоеда, попытаемся сами.

– Отличный план, – отозвался ангел, с особым наслаждением подставляя лицо под редкие лучи солнца.

Настолько они были редкими, что за час лишь однажды солнце пробилось сквозь тучи.

– А мне нравится затея найти костоеда, – решилась на признание Тереза.

– Вот это да, – Дикой удивленно вскинул брови, округлив голубые глаза.

– Я никогда его не встречала. Когда еще представится такая возможность? Доводилось ли тебе встречать нечто такое, что ни под одно описание не подходит?

Дикой задумчиво наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую.

– Знаешь, – протянул он, – я безумно рад, что оказался догадливым и вовремя пришел. А ведь еще хотел уйти, так долго ждал твоего возвращения. Временами даже думал, что ошибся, ведь с чего бы тебе приходить в дом Рея? Но я рад. Ведь если бы дал волю сомнениям, то сейчас не шел бы навстречу тому, что не подходит ни под одно описание.

Тереза засмеялась, шутливо толкнув Дикоя плечом. Ангел ответил ей таким же смехом.

– Ты сказал Эльвире, что уходишь на какое-то время?

– Да, – ответил Дикой. – В детали ее не посвящал, чтобы не смущать, но предупредил, что могу не вернуться.

Тереза уставилась на него, выискивая в его лице намек на шутку. С него станется действительно так сказать Эльвире.

– И как она отреагировала?

– Послала к демонам, – безмятежно отозвался Дикой. – А вот Мора не обрадовалась. Сказала, чтобы я катился к демонам, но завтра как штык вернулся, иначе меня уволят.

– Но ты ведь можешь и не вернуться завтра, – Тереза замедлила шаг.

– Да, – улыбнулся Дикой. – Но Мора была в такой ярости от моей отлучки, что единственным верным решением может быть только не возвращаться завтра. Надо переждать бурю.

– Будешь от нее прятаться? Ее гнев не стихнет, только усилится.

– Пережидать бурю! – Дикой воздел к небу укоризненный перст. – Ничего, у Рея две комнаты. Я уже присмотрел угол, который облюбую, если меня выгонят из замка.

– Не думала, что когда-то повторю слова Эльвиры, но тебе стоит быть серьезнее. Ты же знаешь Мору, если уж сказала, что уволит, то вполне может перейти к делу.

– Пусть, – пожал плечами Дикой. – И потом сама же прибежит меня возвращать. Она быстро поймет какую утрату понесла, уволив меня. Я не Рей, меня все любят. Народ не простит ей.

И зашелся заразительным смехом, который невозможно было не разделить.

– Я знаю, что поступаю правильно. Не могу больше сидеть в пятидесяти стенах белого замка. Тошно мне, на волю хочется. Да и, если уж совсем по правде, я не согласен с тобой, что Александр Розы не должен занять трон. Может, он и правда негодяй, но и Мора не должна остаться на троне.

– Не забывай, что смерть Валерии может быть на его руках, – в ответ ангел заверил, что не привык обвинять кого-то без доказательств. – Почему ты думаешь, что Мора должна оставить трон?

Она снова шла по тому самому тракту, по которому не так давно шла вместе с Реем. За последнее время этот тракт стал самой проторенной дорожкой в ее жизни.

– Мора запуталась. Она не на своем месте, как бы органично она ни смотрелась в роли княгини. На троне ей тошно, как и мне взаперти, как и Рею в человеческом теле.

Тереза запнулась, едва не вывернув ногу. Несмотря на то что Дикой несся чуть впереди, глядя во все стороны кроме стороны Терезы, он сразу же остановился и подхватил ее за руку.

– Думаешь, ему тошно?

– Тесно, тошно, любое слово, – без раздумий отозвался Дикой. – И тебе под маской этой тошно, хоть и держишься за нее, как за оберег от дурного глаза.

Тереза нервно одернула жилет, тряхнула подвернутой ногой. Все же идти рядом с ангелом чревато оказаться открытой книгой без шанса на сохранение тайны.

– Извини, если лезу не в свое дело, – кашлянул ангел, временно прикусывая язык.

– Ты прав, – утешила она его. – Но у всего есть причины. Моя маска залог не только моей безопасности, но и тех, кто мне дорог. Я бы открыла лицо, если бы знала, что это не причинит кому-то боль.

– Не решай за других, если их это тоже касается. Все имеют право на боль, потому что она не проходит бесследно. И след этот в конечном итоге становится благостным.

– Так ты поддерживаешь Мору? – перевела тему Тереза.

– Нет, я ее осуждаю. Мне не понять ее отношения к сыну, к Рею. Но я точно понимаю, что дорого ее сердцу – ее приют. Там ее место. Может она желала вернуться на трон, но это желание ненастоящее. Ее с детства учили быть княгиней. Это уже привычка, которую не получается сломать. И вместо этого она ломает все вокруг. Не со зла, просто иначе не может.

– Ох, Дикой, – вздохнула Тереза, чувствуя себя гадко и, вместе с тем, просветленно, – ты слишком добр.

– Я не сужу лишь со своей колокольни, – улыбнулся он. – Но я таким родился, я тоже не могу иначе. Я бы хотел ставить во главу свои чувства и не думать о чужих. Но не могу, не умею. И не скажу, что это благословение.

– Когда найдем костоеда, – проговорила Тереза. – Не начни сочувствовать ему. Он все равно захочет тебя сожрать и не подавится.

– Я ведь потому и подружился с Реем, хоть он и был сильно против, – посмеявшись, сказал Дикой. – Я учусь у него до сих пор. Ценить себя. Без этого я чувствовал себя неполным. Наверное потому частью своей души я не против того, что кто-то может на него плохо влиять. Он дурной, это факт. Но это он, настоящий и полноценный. Завидую полноценным людям. Они не стыдятся своих темных сторон.

– Но если Рей станет прежним, – задумалась Тереза. – То он ли это будет? Тот ли самый Рей, которого мы …, – он осеклась, прикусила язык. – Вы знали?

Дикой то ли сделал вид, то ли на самом деле не заметил оговорку.

– Нет, не будет, – ответил он с грустью. – Все станет только хуже. Быть без души одно, а обрести и потерять – другое. Это как ледяная вода. Если ты в ней уже бултыхаешься, то вроде как чувствуешь себя нормально. А если вылезешь, отогреешься, а после снова занырнешь, то глазом моргнуть не успеешь, как тело пробьют судороги, сердце сожмется и дыхание скует.

– Но если входить в воду постепенно? – подхватив его мысль, предположила Тереза.

– Вода от этого теплее не станет. Если прыгнуть с разбега, то все пройдет быстро. Если по чуть-чуть, то просто отсрочишь неминуемое. Может быть, даже не заметишь, как сосуд за сосудом сжимает. Не распознаешь сразу судорогу, сочтешь ее лишь неприятным зудом, в это время заплывая все дальше и дальше. И когда берег перестанет быть видимым, уже не будешь иметь шанса вернуться.

Тереза крепко задумалась. И перестать бы ей уже возвращаться мысленно к Море, пытаясь найти объяснение ее поступкам, но это происходило против воли. Вот и княгиня вступала в ледяную воду, не замечая, как ее юбки мокнут и тяжелеют, приближая к неминуемому. Одно скверное деяние – один шаг.

– Дикой, – осторожно проговорила Тереза, стараясь подобрать слова, – о Майе.

Краем глаза заметила, как у него дернулась щека.

– Думаешь, она правда сама?

– Нет, – неожиданно отозвался Дикой. – Я знаю, что чувствуют люди, готовые вот-вот решиться. Майя и не думала об этом, как бы плохо после Леса ей ни было. Они с Реем собирались пожениться, он сделал ей предложение, когда мы выбрались из того чистилища, Леса Теней.

Тереза задержала дыхание, прилагая все силы, лишь бы ни капли эмоций не проступило наружу. Отчего-то это известие о женитьбе резануло ее сильнее, чем факт существования общей дочери Рея и Майи.

– Есть предположения, кто мог это сделать? – как можно равнодушнее спросила она.

– Предпочитаю не обвинять без доказательств, – бесцветно ответил Дикой.

Лишь когда до портала оставалась всего пара шагов, Тереза решилась на важный вопрос:

– Ты сказал, что знаешь, что чувствуют те, кто решается на самостоятельный уход из жизни, – старательно подбирая обтекаемые слова, заговорила она. – А Дафна Сарреван, в ней ты чувствовал эту готовность?

Во время заключения Терезу не баловали частыми встречами с теми, кого она хотела бы видеть. Даже княгиню, на тот момент еще Мору Розу, пускали скрипя зубами. Хоть Вечные Льды и относились к Северному краю, но уже давно отвоевали себе некую автономию, а потому и княгиня не была для них особым авторитетом. Так вот, за месяц заключения Тереза виделась с родными едва ли два раза. Последний – за неделю до ее «самостоятельного ухода».

Дикой обернулся через плечо и ответил:

– Да.

И вот она Кассандра, и вот он портал. Прибрежный город Димитра встретил шумом штормящих волн.

Каждый джахарианский город торжественно участвовал в конкурсе на самую дрянную осень. Ул-Кассан хотя бы оставлял шанс деревенскому колоритному уюту. Димитра же расстаралась во всю свою каменную мощь.

Высокие волны разбивались о набережную, одаряя невезучих прохожих веером ледяных брызг. Те брызги, от которых удалось увернуться, отправлял вдогонку ветер, ну чтобы уж точно ничего без дела не пропало.

И кто придумал выстраивать портал прямо на набережной?

– Отвратительно, – сетовала Тереза, сжимая края капюшона под подбородком.

– Свежо! – заключил Дикой, вдыхая соленый морской воздух.

Димитра обычный портовый город, одной из своих границ подпирающий Столицу. Между двумя городами-здоровяками даже не затесалось деревеньки-посредника, в какой-то момент Димитра плавно сливалась со Столицей, сменяя характерные для себя каменные дома с синей черепицей на дома из бруса.

Тереза часто бывала в Димитре по долгу службы, но, по долгу собственных мировоззрений, старалась миновать набережную, растянувшуюся на всю прибрежную городскую линию. Ну не любила она моря и прочие водоемы.

– Давай уйдем отсюда, – сказала она и, не дожидаясь ответа, взяла курс противоположный морю.

В этот скверный день все люди и нелюди отличались благоразумием – сидели дома. Бушующий шторм даже торгашей оставил без права выбора – местный рынок уныло пустовал, шелестя на сумасшедшем ветру вывесками. И этот день еще в простонародье именовался огненным днем.

Но как быстро Тереза ни старалась идти, ее упорно догонял плеск проклятых волн. В какой-то момент ее стало покачивать в такт с ними. Пришлось остановиться, успокоиться, прочувствовать твердую землю под ногами.

– Морская болезнь? – участливо поинтересовался Дикой.

– Просто не люблю воду, – пробормотала Тереза. – На кладбище идти смысла нет, если костоеда там уже заметили, то прогнали. Наведаемся на скотомогильник.

– Разве животных не отдают огню?

– Не всех. Некоторые любят дарить место последнего сна домашним питомцам. Собакам, котам, варанам. Не имея доступа к людским костям, костоед может перебиться костями животных.

– Я немного пошерстил умные книги, когда собирался, – Дикой взъерошил и без того спутанные волосы. – Костоед и на живого может напасть.

– Если только с голоду, – кивнула Тереза.

Костоеду нет дела до живой плоти или горячей крови. Его интересует только то, что скрывается под всем этим.

Тереза и Дикой торопливым шагом направлялись в сторону городского кладбища. Лишь изредка им встречались унылые патрульные, что натянули свои фуражки до самых носов и укутались в теплые плащи, развиваемые на ветру.

Кладбище нашлось быстро. Современное, дорогое, выстроенное по всем канонам северных княжеств – высокие каменные шпили, обилие железа, широкие проходы между захоронениями. В самом начале кладбища, как полагалось, стоял маленький храм из черного камня – обиталище Бога Смерти.

Мельком взглянув на выгравированные изображения закрытого глаза – символ мертвого божества – на каждом столбе каменного ограждения, Тереза более не интересовалась этим местом. Костоед был здесь несколько дней назад, а значит, что все уже давно привели в порядок и если могли там остаться зацепки, то их уже не сыскать.

Тереза покосилась на Дикоя. Ангел себе не изменял. Мрачное небо, стылый ветер, безлюдность и близость кладбища не гасили его улыбки. А глаза сияли так, словно это был самый лучший день в его жизни.

– Еще, перед тем как уйти, я наведался в одно место, – сказал он, заговорщицки дернув бровями, – в котором есть один человек, что может помочь отыскать кое-какую информацию.

– Информацию, как жить, если ты в заднице? – уныло спросила Тереза, подтягивая перчатки, чтобы осенний холод на касался запястий.

– О том, кто был отцом Александра, – важно возвестил Дикой.

– Надо перестать оценивать Александра через тень его родителей, – скептично ответила Гончая.

– Разве это не прольет свет на его способности?

– Он из Старацы. Это отвечает на все вопросы о том, на что он способен. Лучше узнать, на что он не способен.

Миновали аллею, на которой еще осталась пожухлая листва, разметенная по всей брусчатке. Все же, Димитра красивый город. Небольшой, аккуратный. Дома невысокие, но выдерживающие схожий фасад. Обилие трактиров с видом на искусные скульптуры, памятники, парки, фонтаны. Дикой изъявил ярое желание приобрести здесь жилье для души.

– Димитра дорогой город, – усмехнулась Тереза. – Сколько сейчас жалованье Миротворца? Тебе придется отказаться на пару месяцев от еды, чтобы наскрести на что-то приличное здесь.

Дикой с воодушевлением заверил, что легко откажется от еды ради красивого вида из окна. Тереза ни на грош ему не поверила.

Как следует из названия, скотомогильник нечто не очень красивое и располагающееся не в самом презентабельном районе города. Широкие чистые улочки сменились узкими проулками, вычищенные фасады домов обратились в ветхие, обвалившиеся стены. Морской воздух смешался с душком человеческой неблагопристойности. Расстояние между домами становилось все больше, все чаще попадались амбары, заброшенные дома и разбитые фонарные столбы.

– Мы правильно идем? – поморщившись, спросил Дикой.

– Правильно, – уныло отозвалась Тереза.