Сёрфер. Запах шторма

Бармен всё тот же и ещё несколько знакомых лиц. Болтаем сначала у стойки бара все вместе. Позже перемещаемся за один из больших деревянных столов. Заказываю себе сто грамм коньяка. Коньяк местного завода, пять звезд, вполне приличный.

У меня точно радар, встроенный в голове, и реагирующий в эти дни на определённого человека! Иначе как объяснить то, что взгляд перемещается к двери бара именно в тот момент, когда в них входит блондин? На этот раз снова один, без приятеля-брюнета. Он меня не видит. Проходит мимо к бару. Заказывает выпивку и перекидывается несколькими словами с Женей, барменом.

Отворачиваюсь и рассеянно пытаюсь продолжить участие в общей беседе. Но "радар" снова даёт о себе знать, потому что в левый висок со стороны бара приходит электромагнитная волна. Уверена – это он меня заметил. Несколько секунд сопротивляюсь желанию посмотреть в ту сторону, но, всё-таки, сдаюсь.

Его взгляд обжигает, как большой глоток коньяка. Отворачиваюсь и снова пытаюсь продолжить участие в застольном разговоре, но не могу сосредоточиться – волны со стороны барной стойки приходят со штормовой регулярностью. И, если сравнивать их с морскими, каждый раз всю меня словно накрывает ими и сносит всё дальше в глубину, в то время как я упорно пытаюсь выплыть обратно к берегу. Некоторое время мы длим эту внутреннюю борьбу. Он остаётся на месте, не делая попытки познакомиться, но моё решение отдыхать без мужчин всё больше и больше захлёбывается и тонет в бокале с коньяком.

Я никогда прежде не знакомилась с мужчинами сама, но сейчас меня тянет, как магнитом. Так сильно, что после очередного зрительного контакта я делаю глубокий вдох, как перед прыжком в воду, решительно подхожу к блондину почти вплотную, и … понимаю, что совершенно не знаю, что сказать. В итоге, говорю первое, что приходит в голову.

– Зачем ты здесь?

Что это за «Зачем ты здесь?» Да ещё сразу на «ты».

Он слегка наклонил голову набок, озадаченно приподнял одну бровь. Несколько секунд молча разглядывает своими светлыми глазами. В тусклом освещении бара мне кажется, что левая радужка темнее.

Разноцветные глаза?

Блин, надо было заранее придумать первую фразу, а не заявляться с полным ветром в голове и нести бред. Вот не знакомилась первая никогда с мужчинами, и нечего было начинать. Это всё коньяк … Ну, да ладно, слово не воробей.

Сердце, и без того гулко стучащее в груди, ещё больше ускоряет ритм, в ожидании ответа.

– Затем же, зачем и ты, – отвечает, наконец, пожав плечами.

Пауза. Снова «толчок в бок».

Какой приятный тембр голоса!

– За этим, – кивает на наши бокалы с коньяком и ударяет своим о мой, – Дзынь!

Ну, конечно, за этим! Здесь же бар. Нашла что спросить. Пикаперша из меня никакая.

Делаем по глотку напитка. Затянувшаяся пауза. Он не стремится её прервать.

Точно – никакая. Но, раз начала – продолжай.

Снова глубокий вдох.

– Ольга, – решительно протягиваю руку и улыбаюсь.

– Кирилл, – протягивает в ответ свою, с улыбкой краем губ, больше похожей на ухмылку, крепко пожимает мою, и от этого сильного прикосновения в районе солнечного сплетения что-то сжимается.

Обычно мужчины либо осторожно, не сдавливая в мужском рукопожатии, пожимают девушке руку, либо делают в ответ джентльменский жест – элегантно целуют внешнюю сторону ладони.

Намекает, что пришла клеить по-мужски?

Скрещивает руки на груди. Подмечаю этот жест.

Попытка возвести барьер или сдержать эмоции?

Отзеркаливаю позу. В ответ снова ухмылка и молчание.

Чёрт! Он так и будет ухмыляться и молчать? Зачем тогда так смотрел на меня, если не идет на контакт?

Начинаю жалеть, что подошла, но всё же делаю попытку разговорить.

– Давно в Коктебеле?

– Третий день. А ты?

– Тоже третий день, – улыбаюсь совпадению.

– И как тебе здесь? – наконец решает поддержать разговор.

– Хорошо. Я здесь уже не первый раз. За последние два года, что не приезжала, ничего не изменилось – всё как обычно.

– Нравится однообразие?

Вопрос застаёт меня врасплох. От его взгляда снова не по себе.

– Нет. Просто люблю это место.

– Почему? – пронизывающие светлые глаза с лёгким прищуром всматриваются в мои, с таким выражением, словно от моего ответа зависит захочет ли он продолжить со мной знакомство.

Меня охватывает сильное беспокойство, во рту становится сухо.

– Почему? Кхм, – прочищаю горло и отпиваю ещё один глоток коньяка, хотя сейчас лучше бы выпила как минимум пол стакана воды, – Ну, знаешь, некоторые места, как и люди, прочно проникают в сердце и остаются там навсегда. Ты всегда возвращаешься к ним и сложно объяснить почему. Когда я приехала сюда впервые и прошлась по этой набережной, у меня сразу возникло странное ощущение – вроде дежавю. Что это место мне давно знакомо, и я здесь уже была, когда-то давно. Просто забыла.

– Странно … – очень медленно произносит он.

– Что странно?

Над нами нависает мужская фигура, и ответ на этот вопрос остаётся невысказанным.

– О, Кир, я смотрю, ты уже нашёл себе приятную компанию? – это брюнет, которого я видела с блондином у «Бочки».

– Скорее приятная компания нашла меня, – пожимает плечами тот.

Да чтоб тебя!

Снова улыбается мне краем губ, но сейчас от улыбки не веет сарказмом. «Кир» – мне очень нравится этот сокращённый вариант имени, звучит коротко и мощно.

– Алексей, – протягивает руку брюнет.

– Ольга, – протягиваю в ответ свою, и он элегантно целует внешнюю сторону моей ладони.

– Очень приятно, Ольга! А я вас помню – мы с вами уже встречались на набережной сегодня. Вы такая красивая девушка! Я уже хотел к вам подойти, познакомиться, но вы, вдруг, быстро ушли.

– Ну, что ж – сейчас я здесь. И давай лучше на «ты».

– Хорошо, – с улыбкой кидает взгляд на блондина, – Слушайте, здесь на втором этаже небольшая открытая веранда на три столика. Я туда только что заглядывал, они были свободны. Предлагаю переместиться наверх, пока их не заняли, и продолжить знакомство в более спокойной обстановке. Уж больно здесь шумно и накурено!

Мы с Киром согласно киваем.

– Оленька, что ты будешь пить? Давай я угощу тебя? – предлагает брюнет.

– Спасибо, у меня уже есть. Мне хватит, – улыбаюсь ему, демонстрируя свой бокал с коньяком.

– Понял. Тогда себе возьму что-нибудь, раз вы оба уже при бокалах.

***

Он берёт себе виски с колой, и мы поднимаемся на второй этаж, где Алексей галантно отодвигает мне стул, помогая сесть за столик. Сам усаживается рядом, а Кир садится напротив. С брюнетом, в отличие от блондина (печаль, беда), у нас сразу завязывается оживлённый разговор. Он весельчак. Лёгкий и интересный в общении. Кареглазый брюнет – внешне в моём вкусе. И любая нормальная девушка на моём месте перевела бы своё внимание на него. Я бы тоже перевела, но к брюнету не тянет. А к блондинку тянет даже больше, чем раньше, хоть он и не выказывает никаких признаков внимания и заинтересованности в мою сторону. В основном молчит и слушает, периодически вставляя меткие фразы. И только штормовые глаза по-прежнему изучают меня, иногда отрываясь от скрытого темнотой ночи моря.

Оказалось, они «ветрозависимые»4. Увлекаются виндсёрфингом и уже около двух месяцев путешествуют вместе по Крыму на внедорожнике с автотрейлером-прицепом вдогонку за ветром и волнами.

Давние друзья, оба из Киева. Сюда заехали на пару дней, но узнали про джаз-фест и решили задержаться. Остановились в Тихой бухте, где сейчас стоит их трейлер. Очень удобная штука этот дом на колёсах! Приехали на место, поставили, подключили, а на внедорожнике можно быстро и комфортно перемещаться по округе.

Лёша заводит разговор о виндсёрфинге. Про этот вид активного отдыха я почти ничего не знаю, и мне интересно.

Всё что мне известно: это разновидность парусного спорта, когда виндсёрфер управляет доской с закрепленным парусом (виндсёрфом), поэтому движение зависит не от наличия волн, а от ветра. И ещё я иногда вижу в Коктебеле катающихся на морских волнах виндсёрферов.

Оказывается, в Крыму очень хорошая роза ветров, дующих с разной интенсивностью. Есть места, в которых не бывает сильного ветра и волн. Они подходят для новичков. А лучшие места (споты) для уверенных катальщиков и профи на сёрфе и виндсёрфе в Крыму – это окрестности Оленевки на мысе Тарханкут, Героевки в Керчи, Щёлкино на Казантипе, а также Евпатории и Феодосии. Там везде есть базы подготовки для начинающих с опытными инструкторами. Даже в Тихой бухте иногда дует сильный ветер. Хотя в основном из-за положения между двумя высокими мысами ветер там умеренный.

Узнаю, что Крымский сезон для катания открывается в апреле, самый пик – июль и август, но и сентябрь с его бархатным сезоном несказанно хорош. Что парусная доска – это упрощённая модель парусного судна, лишённого руля. Что управление осуществляется наклоном мачты с парусом, а при движении в режиме глиссирования наклоном самой доски с борта на борт. Что глиссирование – это движение доски за счёт скоростного напора набегающего потока воды, когда она буквально скользит по водной глади. Что скорость и направление движения зависят от положения паруса относительно ветра, контролируется виндсёрфером, и парус удерживается руками за поперечину, которая называется гик. Что движение на парусной доске возможно при любой силе ветра, а опытные спортсмены владеют техникой движения на волнах и выполнением прыжков и трюков различной степени сложности. Что виндсёрфинг – это не только зрелищный вид спорта, но и популярное водное развлечение для широкого круга людей, выбирающих активный отдых.

Ещё о том, что виндсёрфинг – это экстремальный спорт, который требует силовых нагрузок для тела в течение всей каталки. Вот почему все ребята «со стажем» спортивного телосложения. Это не вызывает у меня никаких сомнений, стоит взглянуть на этих двоих, сидящих сейчас со мной за одним столиком.

И о том, что катание по упругой движущейся плоти волн для них – это возможность ярко чувствовать жизнь во всей её полноте. И чем выше волны, тем ярче и полнее.

Ну, и ещё о том, что ветрозависимость – это диагноз, целая философия и особая каста людей, живущих по своим законам. Если у вас в голове однажды поселился ветер, он будет там всегда. С этого момента он будет отнимать у вас деньги и время.

Алексей вдохновенно расписывает, в ответ на мои заинтересованные расспросы.

– Понимаешь – это восхитительное чувство свободы и адреналина! Ощущение твоей доски, волны и ветра не сравнится ни с чем. Как доска отвечает на малейшие движения, как ты неспешно скользишь и плавно поворачиваешь под парусом, как лихо глиссируешь5, поймав полный ветер. Или, когда вылетаешь на превосходную рампу, и нос доски устремляется в небеса, а потом секунды свободного полёта и мягкое приземление.

– А превосходная рампа это что?

– Очень большая волна, – неожиданно решает ответить за друга Кир, – Когда удаётся покорить очень большую волну – это ни с чем не сравнимый кайф!

Он так эмоционально выдыхает из себя слово «кайф», и бросает на меня такой горячий взгляд (когда я уже почти решила, что за прошедшие после нашего знакомства пол часа ничем его не зацепила), что у меня в животе стремительно взлетает огромный ночной мотылёк и начинает биться о стенки живота, сердца, горла: «Бум! Бум! Бум!»

– Прямо-таки ни с чем? Даже с очень хорошим сексом? – вырывается из меня вместе с мотыльком, который пикирует на Кира истребителем-бомбардировщиком с красующимися вдоль борта крупными буквами «ОЧЕНЬ ПРЯМОЙ И ГРУБЫЙ НАМЁК».

Что ты несёшь? Замолчи!

Хочется вернуть свои слова обратно, но уже поздно. Две пары глаз устремляются в мои с явным удивлением. Я смущаюсь.

– Детка, да ты огонь! – весело усмехается Лёша, отчего я себя чувствую ещё более неловко.

Воцаряется пауза. Кир подаётся корпусом вперёд, опираясь локтями на стол, медленно наклоняет голову набок и задумчиво поглаживает подбородок, глядя на меня.

– Хммм, с очень хорошим сексом, пожалуй, – произносит глубоким голосом, медленно растягивая слова, – Тем более, что в сёрфинге, как и в сексе, надо чувствовать малейшие движения такой волны, потому что одна незначительная ошибка, и ты падаешь, не достигнув пика. А в штормовом море лучше не ошибаться. Оно не прощает ошибок.

Ни тени усмешки на губах. В полумраке и отблеске тусклого света ламп его глаза мерцают.

Какой же красивый, чёрт!

От него веет силой и уверенностью, а поза и взгляд одновременно волнуют и успокаивают. Я зависаю в его глазах, но, сделав над собой усилие, поворачиваю голову к своему соседу по столику и возвращаю тему разговора в невинное русло.

– Лёша, а как давно ты первый раз встал на виндсёрф?

***

Мы ещё какое-то время весело о чём-то болтаем и смеёмся с Алексеем. Он рассказывает, как им обоим понравилась прогулка по хребту мыса Хамелеон до самого конца длинной извилистой тропинки, когда с одной стороны крутой обрыв, с другой отвесный склон.

– О! Завидую и восхищаюсь всеми, кто сумел дойти до конца. Я два раза пыталась, но в итоге смогла осилить только половину пути.

– Испугалась? – улыбается брюнет.

– Ага! Высоты боюсь. А там, дальше, не только высоко, а очень сложно и опасно пройти.

– Там нормально пройти. Ну, местами можно переползти, кому страшно. Ничего экстремального. А страх надо перебарывать! Просто делать и не бояться, иначе так и зависнешь всю жизнь на пол пути, – вдруг опять решает высказаться блондин, одаривая насмешливым взглядом, от которого по коже бегут мурашки.

Но дальше он достаёт из кармана пачку сигарет, закуривает и снова перестает поддерживать разговор. Словно его включили, нажав на кнопку «пуск» где-то в голове, с этой большой рампой и сейчас, и снова выключили. В итоге я не выдерживаю, и спрашиваю у брюнета.

– Твой приятель всегда такой молчаливый?

– А, не обращай внимания. На него полнолуние плохо влияет. Покину вас ненадолго. Не скучайте! Я скоро, – произносит Алексей и уходит.

Кир продолжает молча курить, невозмутимо разглядывая набережную. Словно меня тут нет.

Бесит! Не хочет общаться – не надо!      

Встаю и облокачиваюсь на деревянные перила веранды, чуть выгнувшись назад, откидываю волосы кистью руки, подставляю лицо прохладному ночному бризу, дующему с гор, и закрываю глаза. Из ресторана напротив звучит какая-то медленная приятная музыка. Начинаю неосознанно покачивать бёдрами в такт мелодии. Проходит буквально несколько секунд и сзади прижимается тёплое тело, руки крепко обнимают бёдра. Я вздрагиваю от неожиданности, выпрямляюсь, поворачиваю голову, кидаю на Кира удивлённый взгляд. Не ожидала от него такой реакции.

– Ты специально меня дразнишь? – хриплый шёпот над ухом.

«А ты специально себя так ведёшь?» – хочется ответить мне, но я молчу и не делаю ни малейшей попытки освободиться от его недвусмысленного объятия.

Он проводит носом вдоль моей шеи, делая глубокий вдох. Выдыхает в неё. Протяжно, горячо, щекотно.

– Ммм… Вкусно пахнешь!

Голос Кира низко вибрирует у самого уха, резонирует, вызывает томление. Я вспоминаю, что на моей коже аромат жасмина, очень мощный афродизиак. И … мне кажется, или от этого мужчины пахнет морем? Вверх по позвоночнику бежит дрожь.

«Толчок в бок». Очень ощутимый.

– Ты тоже.

Кладу руки поверх его тёплых ладоней. Он тут же расставляет пальцы в стороны, так, что мои проваливаются между них, и сжимает их в крепком захвате. Делаю глубокий вдох, снова закрываю глаза, и какое-то время мы стоим молча, тесно прижавшись друг к другу, слегка покачиваясь на волнах музыки.

– Послушай, ты понравилась нам обоим, мне и Лёше, что бывает очень редко. Так что можешь выбрать любого из нас, второй не обидится, – вдруг, изрекает он.

Я удивлённо поднимаю брови, не понимая, как реагировать.

Вот это поворот! К чему фраза? Под вторым, который не обидится, себя имеет ввиду? Обнимает меня, чувствует, как я реагирую на его прикосновения, и на тебе! Или ему просто всё равно?

– А сразу обоих нельзя? – насмешливо смотрю на него через плечо.

Отпускает меня, отстраняется и облокачивается на перила. Разглядывает озадаченно.

Не ожидал?

Я, конечно, не собираюсь вот так. Даже если бы они, вдруг, оба с готовностью согласились. Просто не могу сдержаться, чтобы не съязвить.

– Шучу. Вообще-то, я к тебе подошла познакомиться, если помнишь.

– Я помню. Но с ним проще. Гораздо.

– А с тобой, что не так?

– Со мной? … Тебе это не надо.

Пояснил, называется. Что-то не пойму я его – это он меня сейчас отговаривает от себя и советует к приятелю присмотреться? Однако!

– Хм. Откуда ты знаешь, что мне надо?

Он поднимает руку к моему лицу, касается подбородка, с нажимом проводит большим пальцем от одного уголка моих губ к другому, смазывая движение на щеке, вызывая целый табун мурашек этим прикосновением, и после короткого молчания продолжает.

– Послушай, если ты хочешь от меня только секса, тогда взаимно. А вся эта романтика – совершенно не про меня. И мы с Лёшей можем сорваться отсюда куда-нибудь дальше в любой момент. Один, два дня. В зависимости от штормового прогноза погоды по побережью и настроения. С собой никого не берём. Путешествуем вдвоём.

Я несколько озадачена его прямолинейностью и желанием сразу же прояснить намерения. Вернее, их отсутствие. В принципе, для курортных романов это типичная ситуация с отсутствием намерений на продолжение. За редкими исключениями. Только об этом не заявляют вот так – сразу, даже если это подразумевается.

Романтика не про него? Только секс? Один, два дня? Но, мне всё равно. Так даже лучше.

– Ну и замечательно! Не будет времени ни привыкнуть, ни надоесть друг другу. Так что – устраивать сцен при прощании не буду.

Снова наклоняет голову набок, прищуривается, внимательно разглядывает несколько секунд, и улыбается. Его улыбка проникает под кожу и растекается внутри, а остаток здравого смысла кричит в моей голове: «Вали от него подальше, пока не поздно! Ведь он прав в том, что не хочет ранить ту романтическую дурочку, которая ещё не до конца умерла в тебе, и которую ты научилась так тщательно скрывать».

Но мне интересно. Очень интересно! И я. Что? Нервничаю? Волнуюсь? Конечно! Ведь совсем ничего о нём не знаю, и он весь из себя такой загадочный и отстранённый. Но я привыкла доверять своей интуиции, которая, в отличие от здравого смысла, настойчиво шепчет мне: «Не отступай!»

Смотрю в его глаза, и теперь ясно вижу, почему левый казался мне темнее правого. Радужка ярко голубая, а вокруг зрачка небольшое пятно цвета тёмного мёда. И это редкое, необычное сочетание завораживает.

Прежде чем что-то окончательно решить, мне хочется, чтобы он меня поцеловал. Потому что сразу станет ясно, стоит ли продолжать. Разворачиваюсь к нему.

– Я хочу …

Кир затыкает мне рот поцелуем, и я понимаю: «Да – это то, что нужно!»

Первые секунды прикосновения мягкие, изучающие, словно он прислушивается к своим ощущениям и моей реакции. «У тебя такой сладкий вкус!» – шепчет мне прямо в губы. Это банально, но звучит так искренне, что я со вздохом открываюсь ему навстречу. Поцелуй сразу становится глубоким, умелым и требовательным. Я отвечаю, покоряясь его напору, его запаху, и чувствую, как нас обоих накрывает волной желания и несёт, и несёт …

– Знаешь, я никогда не была в трейлере, – слышу, словно со стороны, свой хриплый шёпот, когда наши губы разделяются спустя долгое время.

– Правда? – чувствую его неровное дыхание на моей щеке.

– Ага. Там внутри слышно плеск волн, когда он стоит на берегу моря?

– Конечно!

– Значит, ты всё это время в Крыму засыпаешь и просыпаешься под шум моря?

Кир согласно кивает.

– Ты – счастливчик! Это так здорово! А под шум штормящего моря тебе просыпаться, наверное, идеальный расклад, – предполагаю я, и поймав его непонимающий взгляд, поясняю, – Ну, для катания по волнам на виндсёрфе. Просыпаешься и сразу в предвкушении.

Кир вглядывается в мои глаза с таким выражением, как будто я произнесла вслух какой-то тайный пароль, и если у него до сих пор и были некие сомнения, то сейчас он принял решение.

– Поедешь со мной в Тихую бухту? Сейчас.

Какое стремительное развитие событий!

Я никогда не делала так раньше, только познакомились же. Да и ситуаций таких со мной не возникало. Понимаю, что более предусмотрительно пригласить его на свою территорию, где рядом есть знакомые люди, на случай если что-то пойдёт не так. Но мне интересно – ночь, Тихая бухта, трейлер, он …

– Поеду. А как же Лёша?

– Приедет через пару-тройку часов, если не встретит другую прекрасную незнакомку.

Два

… А я рисую на ней

Кистью мокрою по телу

Девять шрамов – девять ночей.

Ты!

Пускай кровью весь истеку.

Мне и этого будет мало.

Я хочу, чтобы ты сейчас…

Я хочу, чтобы ты …

Тянет из глубоких ран

Струи света

Тёмный океан.

Чёрный океан.

Нет для жизни места там

Всё отнял холодный океан.

Чёрный океан.

(NOVA «Чёрный Океан»)

***

В Тихой бухте стоят несколько машин и палаток. Но людей не видно.

Мы выходим из автомобиля у трейлера, и меня, вдруг, охватывает сильное волнение и сомнения, нужно ли мне всё это. Так что, когда он включает лампу над входом, отпирает дверь и жестом приглашает меня внутрь, я медлю и нервно заявляю, что хочу искупаться в ночном море.

Внимательный взгляд. Закрывает дверь. Опирается на неё спиной, скрестив руки на груди.

– Передумала? Отвезти тебя обратно?

– Нет. Я … просто хочу искупаться.

– Хорошо. Подожди минуту.

Кир скрывается в трейлере, выносит из него плед, керосиновую лампу, бутылку коньяка, стаканы и лимон. Спускаемся на песчаный пляж к морю. Он расстилает плед и усаживается на него, приглашая меня присоединиться, но я качаю головой.

– Сначала искупаюсь.

– Составить тебе компанию?

– Нет. Не надо.

– Вода, скорее всего, холодная. Уверена?

– Днём была тёплая. Не думаю, что она успела сильно остыть.

– Ну, давай! – с лёгкой усмешкой качает головой он и заинтересованно смотрит, как я раздеваюсь.

Скидываю палантин, босоножки и поясную сумочку, снимаю майку, шорты, наблюдая за его реакцией. Остаюсь в одних трусиках, замечая, как всё ярче и ярче мерцают голубые глаза в тусклом свете лампы. Его откровенный взгляд почему-то очень смущает меня. Даже не смотря на расслабляющее действие алкоголя в голове. Этот взгляд и ещё прохладный бриз заставляют поёжиться и рефлекторно обхватить себя руками, прикрыв грудь.

Отворачиваюсь и быстро подхожу к спокойному ночному прибою. Ступни окатывает холодная волна.

Чёрт! Он прав. И когда вода успела так остыть?

В другой ситуации, я бы передумала плавать, но не сейчас. От моих ног по глади воды протянулась зыбкая лунная дорожка. Делаю глубокий вдох и, стиснув зубы, быстро захожу в холодное море по этой дорожке, впитывая кожей серебряные блики. Вообще-то, не люблю купаться в темноте – боюсь. Но сейчас мне это нужно.

Зачем? Потому, что этот мужчина очень сильно волнует меня и одновременно вызывает чувство неясной тревоги. И я просто тяну время.

Кир закуривает и наблюдает за моим заплывом. Энергичные движения руками и ногами немного согревают. Но не слишком. Ложусь на спину. Сколько звёзд! Какие они яркие! Темнота Тихой бухты рассыпала их щедрой горстью в небе надо мной. В голове навязчиво крутятся только две мысли: «Зачем я здесь? Зачем мне это?»

Выхожу на берег. Морская вода струится с меня. Я вся дрожу от холода. Сажусь на плед, кутаюсь в палантин. Поджимаю к себе колени. Вопреки ожиданиям, Кир никак не комментирует моё плавание в холодном море. Только молча протягивает мне стакан с коньяком. Пара жадных глотков. Приятное тепло разливается внутри, но всё ещё продолжаю дрожать.

– Согрелась? Похоже не очень.

– Да, не очень.

Его взгляд скользит по моим длинным мокрым волосам, с которых падают капли на колени и стекают на покрытые мурашками ноги. Делает глубокую затяжку, выпускает дым вверх.

– Опусти колени, – произносит мягко.

– Зачем?

– Опусти, – повторяет с еле заметными властными нотками.

Опускаю и поджимаю ноги по-турецки. Кир сдвигается ближе, протягивает руку и начинает медленно стягивать с плеча палантин. Я отстраняюсь, отводя плечо назад и в смущении опуская взгляд.

– Эй! – вкрадчиво произносит он, наклоняясь вперёд, – Посмотри на меня!