Ненавистный рыцарь на белом коне

– Зато короткое время пока мне приходится быть у вас, извиняюсь, в гостях, моё тело покрылось укусами блох.

Я подняла юбки до бедра, демонстрируя множественные красные точки.

– Дама Фотиния, прошу вас… – Запротестовал Брэнот стыдливо укрывая глаза ладонью. Дарек тоже отвёл взгляд.

Их поведение меня только подстегнуло. Я расстегнула платье и оголила плечо, пытаясь высунуть правую руку.

– Дама Фотиния, мы убеждены вашими доводами, довольно, – не вытерпел Брэнот, но всё же взглянул и даже задержал взгляд. Как, собственно, и его сводный брат.

– А ваши слуги донельзя неучтивые, – продолжала я.

– И Малуша? – Уточнил лорд.

Нет, «лисичка» и Филис – те немногие, чьё общество было приятно, а не обременительно.

– Я говорю о вашем садовнике, кухарках и старшем конюхе, – сузила я список неучтивых.

– Часлап донёс о вашем… – Брэнот подбирал слова, – ненадлежащем внешнем виде.

– Да мне поперёк горла ваши чепцы и длинные шторы, в которые меня завернули!

Чтобы придать весомость потоку моего возмущения, я сорвала со своей головы чепец и распустила волосы. В зеркало я себя, разумеется не видела, но чувствовала, как мои щёки горели и видок у меня, наверное, был тот ещё. Брэнот аж изменился в лице.

– Дама Фотиния, пожалуйста, вернитесь в покои, – выдавил он.

Противиться и выступать больше было не целесообразно, рыцарь мог позвать стражу.

По мере того, как гнев мой устаканивался, приходил страх. Вдруг этим своим выступлением я перечеркнула хоть и призрачный, но шанс обрести свободу, спрятавшись в кипе белья? Что я могла? Что я здесь вообще могла? У меня не было друзей, я не могла взывать к правосудию – правосудием был сам ненавистный лорд. Он мог заточить меня в своём подземелье и в качестве кормёжки приказать и вправду приносить грязь пока я не умру с голоду или просто не умру… Ах, мне бы вовремя сдержаться, поиграть в покорность. Я могла сослаться на своё незнание правил и вишни сошли бы с рук а теперь…

Малуши не было. Я была в комнате одна. Танька! Ну зачем только она затянула меня на экскурсию в эти треклятые пещеры! Здесь я, а она… Бедная Танька, что же она теперь делает? Вместо того, чтобы наслаждаться отдыхом сидит в полицейском отделении. Переживает ли она? Конечно переживает! В этот момент, когда я была непонятно в какой реальности и моя жизнь висела на волоске я жалела Таньку… А моя бедная тётя? Какого ей узнать, что я пропала без вести? Ни тела, ни могилы… Как дать им знать что я жива и скоро вернусь домой? Я заплакала, уткнувшись в ладони.

В своих умозаключениях в гносеологическом плане я склонялась к детерминизму. Всё не просто так. Всё имеет смысл. Наверно я заслуживала быть здесь. Я была человеком науки от пяток до кончиков волос, но временами случалось такое, что противоречило любому логическому объяснению. Я сделала то, что делают, когда пребывают в отчаянии и не видят выхода – я начала молиться. А вдруг? Молилась я неумело, сумбурно и делала это чуть ли не впервые. А когда закончила, то ощутила чьё-то присутствие и обернулась – в дверях стоял Брэнот.

– Я не посмел бы нарушить благочестивую молитву, но я не думал, что в такой час… – Извинение Брэнота, кои были не только в словах, но и голосе, вселило в меня надежду на возможность реализации своего плана побега.

Надо было воспользоваться моментом, чтобы всё исправить.

– Простите, лорд Макотский, – заговорила я, пытаясь вложить в интонацию видимость раскаяния, – я была не в себе, не знаю, что на меня нашло, простите меня если можете…

Я выдавила пару слёз. Мастерство слёзопускания открылось мне в юном возрасте. Для этого я как можно ниже опускала заднюю часть языка, образовывая в горле «воздушный ком», который, провоцируя рвотный рефлекс выдавливал слёзы. Эх, надо было попробовать себя на актёрском поприще, а не на научном, видать, было бы больше толку.

– Нет-нет, дама Фотиния. Вы смело указали мне на ошибки. Вы – моя гостья и я приложу усилия, чтобы пребывание ваше было не столь тягостным.

Внутренне я возликовала. Молитва помогла, хотя и не так как ожидалось. Шанс сбежать из замка снова мне улыбнулся.

– Я попробовал вторую трапезу для слуг, она и впрямь отвратительна, – продолжил Брэнот. – Драгомира уверила меня, что пища станет съедобнее. И я распорядился, чтобы вам соорудили полог от насекомых. А если вам так хочется, можете ходить внутри замка без чепца.

Надо же, сэра рыцаря проняло! Напустил на себя вид добренького. Эх, я уже сталкивалась с подобными лицемерами, изображающими из себя самаритян. Что ж, давай сэр рыцарь, проявляй великодушие. Хотя толика моей души даже была ему признательна. Очень мизерная толика.

– Позвольте мне тоже помолиться с вами.

Не дожидаясь моего согласия, которое он конечно бы получил, Брэнот стал на колени рядом со мной. От него больше не воняло, так что ничего против я не имела. На коленях мы простояли около полутора часа. Потом сэр рыцарь поднялся и помог встать мне (ноги, признаться, сильно затекли), потом чуть склонил голову (наверно, своеобразный рыцарский поклон незнатным особам) и удалился. Ко мне сразу вошла караулившая под дверью Малуша. Остаток дня она держалась со мной любезней, чем обычно, но при этом сдержанно и настороженно.

Глава 7. Постная трапеза

Среда. Два дня до пятницы.

Малуша снова «слушала» ракушку. Когда она спросила, есть ли у меня особые пожелания, я ответила, что не против была бы принять ванну. Малуша согласилась приготовить купание без особого энтузиазма. Требовалось нагреть и наносить десяток вёдер воды в деревянную бадью.

– Я тоже могу носить вёдра. Так будет быстрее, – пожалела я девочку.

Служка не сильно возражала. Чтобы принести воды пришлось пройти по коридору, спуститься по лестнице вниз, зайти в специально отведённый отсек, набрать воду, нагреть её на огне в другом отсеке и подняться обратно. На второй ходке я уже пожалела о своей филантропии. В конце концов, Малуша, по-видимому, привыкла, к тяжёлой (в самом прямом смысле) работе. А я – совсем другое дело и на следующее утро у меня наверняка заболит спина и будут ныть все мышцы. Что ж, зато я приму ванну.

На третьей (к счастью последней) ходке нам встретился невысокий мужчина в тёмно-серой тунике. При тёмных глазах у него были белёсые брови, что лишало взгляд выразительности. Зрачки неустанно вращались подолгу ни на чём не задерживаясь. Вздёрнутый нос, узкие губы, широковатые скулы. При росте метр шестьдесят длина его туфель была внушительных размеров. Если бы я вдруг перенеслась в мир сказочных существ (чему бы я уже, наверное, не так сильно удивилась, как раньше) со всякими там эльфами, гномами, троллями, то могла бы ручаться, что встретила хобитца.

– Тяжела нынче водица? – Усмехнулся тот, кого я окрестила хобитом.

– Прислуживай хозяину, Вторуша, а не слоняйся по замку без дела, – огрызнулась Малуша.

Ага, значит это – Вторуша сиплый, личный слуга Брэнота.

Наконец ванна была готова. Горячий пар наполнил комнату влажностью и теплом.

– У вас такая… чистая кожа, такая мягкая, как будто вы никогда не работали и вас ни разу не пороли, – удивлённо выпалила Малуша.

– А тебя пороли? – я внимательно посмотрела на девочку.

Да, руки у неё были в мозолях. Должно быть и на спине – следы от розг. Наверняка, здесь секли слуг розгами.

– Конечно. Мне плохо давалось Святое писание и батюшке приходилось изрядно стараться, чтобы наставить меня на путь Спасения.

Я посмотрела на неё с жалостью. Что ж каждой эпохе, а в моём случае, каждому миру, своё. Погрузившись в тёплую ванну и ощутив приятный аромат здешнего мыла, я на мгновение ощутила безмятежность, как ту, что чувствовала, плавая в Чёрном море. К реальности (если это можно было так назвать) меня вернул стук в дверь и возникший в дверном проёме Вторуша. Довольно неделикатно! Он же видел, что мы носим воду для купания.

– Что тебе? Нечем больше заняться, как глазеть на купающихся девиц! – Накинулась на него Малуша.

Между этими двумя определённо была искра.

Вторуша не обратил на её слова внимания. Он смотрел на меня, но не смущённо, а как-то с удивлением, даже с опаской.

– Лорд Макотский послал меня за дамой Фотинией. Его милость желает разделить с ней трапезу.

Теперь я уставилась на него с удивлением. Надо же, его сиятельство соблаговолило разделить со мной поздний завтрак (я решила, что буду называть принятые в здешнем мире два приёма пищи – поздним завтраком и ранним ужином). С чего это вдруг? Из каких это соображений? Хочет присмотреться ко мне? Тест на ведьму? А вдруг он подсунет мне жаренные лягушачьи лапки или голову гадюки? Может стоит спрятать под одежду газовый баллончик? Но разве поможет он против острых копий и стального лезвия меча. Что ж, до пятницы всего два дня. Нельзя его провоцировать, нельзя вызывать подозрений.

– Дама Фотиния, можно, я тоже искупаюсь после вас? – Прервала мои мысленные рассуждения Малуша.

Я кивнула. Пусть купается. Грязной воды не жалко.

В качестве верхнего сюрко решила надеть широкое голубо-серое платье. Как ни странно, цвет мне шёл, подчёркивая аристократичность черт моего лица (я это увидела, заглянув в пудреницу, когда Малуши не было поблизости). Всё ещё влажные после купания волосы я спрятала под чепец. Проводить меня в обеденную залу пришла Веселина Прыткая. Она держалась со мной так же немногословно, как и в первый раз.

Мы спустились на первый этаж, прошли по коридору, где я столкнулась с Жданом, и попали в просторную залу с горящим камином и множеством узких арочных окон без стёкол. В изголовье длинного дубового стола, за которым могли смело поместиться добрые семь десятков человек, восседал Брэнот в ярко синей тунике. Слева от него на скамье сидел Дарек. На столе стояли три тарелки, три ножа, три кубка и три чашки с водой.

– Дама Фотиния, ваше сиятельство, – возвестила Веселина.

Я сделала книксен. Мужчины встали.

– Благодарю, что почтили нас своим присутствием, дама Фотиния, прошу вас, – Брэнот указал на лавку справа от себя, напротив Дарека.

Третья тарелка с приборами предназначалась, по-видимому мне. Я закусила губу и заставила себя быть любезной.

– Благодарю вас, граф Макотский, лорд изТьери, рыцарь Ордена Чести.

По выражению Брэнота поняла что он приятно удивлён. Подошла к указанному месту, лорд и Дарек продолжали стоять. На секунду мне показалась что они ждут, когда я начну садиться чтобы выдернуть из под меня лавку или что-то типа того. Но нет. Я благополучно уселась. Мужчины опустились вслед за мной. Надо же, Брэнот вспомнил о хороших манерах!

– Дивно выглядите, дама Фотиния, – учтиво заметил лорд.

Нда, явно не так как когда я нарисовалась в приёмном зале. Сдержано его поблагодарила. Мне хотелось тотчас же спросить его о причине резкой ко мне благосклонности. Зачем он вообще позвал меня в этот зал? Но удержалась, подавив любопытство.

– Сегодня среда. Принято воздерживаться от пищи животного происхождения, – произнёс лорд.

– Аще кто епископ, или пресвитер, или диакон, или иподиакон, или чтец, или певец не постится в Святую Четыредесятницу пред Пасхою, или в среду, или пяток, кроме препятствия от немощи телесныя: да будет извержен. Аще же мирянин: да будет отлучен, – изрёк Дарек. Наверно что-то процитировал.

Я уставилась на чашу с водой. Ага, вот почему он сегодня решил «разделить со мной трапезу». Издевается, шельма. Что ж, главное не подавать вида. Я вспомнила о чипсах и мармеладе. Нет уж, твоё сиятельство, без еды я сегодня не останусь!

Но, как оказалась, задумка Брэнота была не в этом. Через минуту в залу вошёл Ждан с подносом еды и выглядел он как будто влез в одежду на пару размеров меньше и боялся лишний раз наклониться.

Заметив моё замешательство при виде слуги-разносчика, Брэнот наклонился ко мне и вполголоса пояснил:

– Кто-то нарисовал на одежде Ждана женскую грудь, пришлось одолжить рубаху Вторуши. Бедняга! Над ним постоянно издеваются. Пару дней назад окатили из окна нечистотами.

Женскую грудь! Окатили нечистотами! О нет! Прости меня, Ждан. Надеюсь, ты никогда не узнаешь, что это была я. Как же неловко. Я заставила себя взглянуть на слугу, ставившего передо мной тарелку с жаренными овощами. И снова он мне напомнил обиженного пса. Но стоп. Какую ещё грудь? Спираль с крестиком можно было принять за змею, водоворот или загипнотизированный глаз, но для изображения груди требуется по крайней мере два кружочка. Вспомнился старый анекдот про пациента, которому на всех картинках виделась пошлость и он сделал вывод, что психиатр, который показывает ему всякие кляксы – человек озабоченный. Похоже в здешней компании тоже есть люди озабоченные. Подозрительно покосилась на Брэнота, вспомнив реплику о воздержании.

– Спасибо, – произнесла я, когда жертва моего художества поставила передо мной блюдо.

Ждан ничего не ответил, но смутился. Наверное, ему редко говорят слова благодарности. Бедняга Ждан! Как же я перед тобой виновата.

– Дама, Фотиния, всё в порядке? Вы не едите такую пищу? – Спросил Брэнот.

Должно быть я раскраснелась и вид у меня стал настолько растерянным чтобы привлечь внимание ненавистного рыцаря.

– О, нет, жаренные овощи просто изумительны, – я постаралась придать голосу непосредственность. – Признаться, я мясо вообще почти не ем. Предпочитаю овощи.

Я не лгала. Жаренные овощи действительно выглядели весьма аппетитно.

– Рад, что угодил вам, – ответил Брэнот.

Слишком он сегодня любезен со мной. Что-то не так. Что-то определённо не так. Или так?

Дарек пробубнил благодарственную молитву и можно было приступать к еде. Я посмотрела на Брэнота, он накалывал куски овощей на нож и подносил ко рту. Я поступила также. Овощи были приготовлены на огне и в меру посолены. Куда лучше, чем стряпня для слуг и даже лучше, чем овощи в столовых Лоо. Хотелось пить. Но я не трогала чашу. Меня смущали пустые бокалы. Благодаря этой осторожности мне удалось не обнаружить невежества и не попасть впросак, а также не нахлебаться проточной воды. Я поняла это когда Брэнот окунул в свою чашу пальцы – она предназначалась для мытья рук. А наши бокалы Ждан наполнил красным вином. Признаться, я не любила спиртное. Никакое. Я могла пригубить или выпить немного, если того требовалось, но удовольствие мне это не доставляло. К моему удивлению, вино оказалось совсем не горьким, а сладким как свежевыдавленный виноградный сок и я опустошила бокал с большой охотой. Но всё-таки это было вино. В голову ударило, я постаралась изо всех сил держать себя в руках, чтобы не наделать глупостей, не выдать намерений раньше времени.

Брэнот принялся разглагольствовать о развитии Базелона и угрозе нападения со стороны Стихса. Я уставилась на него. Если бы не обстоятельство, сделавшее его моим заклятым врагом, я бы нашла его весьма обаятельным и, пожалуй, самым привлекательным из тех парней, с кем я встречалась (признаться половину я уже и не помнила, но не в этом суть). О чём это я! Этот тип испоганил мне жизнь, зато наладил свою собственную с высокородной малолеткой.

– Благодарю, что разделили с нами трапезу, дама Фотиния, – произнёс Брэнот, давая понять, мне пора.

Я встала, присела в реверансе, но переоценила свои возможности и не смогла совладать с собственными конечностями. Правая нога подвернулась и я рухнула бы навзничь, если бы сильные руки Брэнота изТьери не удержали меня. На мгновение его лицо оказалось так близко с моим, что я почувствовала как заливаюсь краской. На секунду меня обуяло новое для меня чувство – дикая ревность к леди Милене.

– Я не привыкла пить, – выдавила заплетающимся языком.

– Всё хорошо, дама Фотиния. Пойдёмте, я провожу вас, – отозвался Брэнот, приобняв меня за плечи.

Чувствовала на себе любопытные взгляды слуг. Что ж пусть смотрят, на то и глаза! Мы пришли в отведённые для меня покои быстрее, чем хотелось. Он пожелал мне хорошенько выспаться и ушёл, а я незамедлительно последовала столь ценному совету.

Вместе с вином из моей головы выветрилась и глупая симпатия к Брэноту. На сундуке рядом с кроватью стояла тарелка с жареными овощами и кружка с водой, накрытая куском пшеничного хлеба. Малуша пояснила откуда взялось кушанье.

– Приходил Вторуша по приказу его сиятельства, посмотрел, что вы ещё спите. Я предложила вас разбудить, но он сказал, что граф не велел и вот, Ждан принёс вторую трапезу.

Во как.

– А что было у тебя на вторую трапезу? – Спросила я служку.

– Бобы. И на первую и на вторую.

В голосе Малушу прозвучали нотки раздражения. Видно, бобы её прилично достали.

– Раздели со мной кушанье, – предложила я.

Девочка с радостью согласилась.

Было уже поздно. Солнце начинало садиться, но я только что выспалась и снова погрузиться в объятия Морфея не получалось. Чтобы занять себя, я решила сделать то, что умела лучше всего – посвятить время научным разглогольствованиям. И объектов для этого у меня было предостаточно. Взяла ручку и блокнот и начала писать.

В Воронцовских пещерах я прикоснулась к сталагмату в форме человека и он сработал как портал, перенеся меня в мир, напоминающий западный образец средневековья. Как это произошло? Почему я? Стохастическая случайность или детерминированность бытия?

Человек живёт в трёхмерном пространстве, но мир – многомерен. Что если в некоторых точках происходит диффузия двух или более миров? Они наслаиваются, проникают друг в друга. Время есть энтропия пространства. Что если в этом мире искажения пространства слабее, энтропия меньше и время течёт медленнее? Два мира с одним и тем же началом, с похожими истоками, но совсем разные. А может существовал только один мир, но произошло что-то, и он разломился надвое. Что-то серьёзное. Какая-то глобальная катастрофа. Но если так, почему они отличаются? Эффект бабочки или разное течение времени?

Поняв, что ничего не понимаю, отложила ручку. Мне хотелось разобраться в моём сверхъестественном путешествии, но вернуться домой хотелось ещё сильнее. Завтра – четверг. Впереди бессонная ночь. Надо набраться сил. Надо снова заставить себя уснуть.

Глава 8. Заступничество за Ждана и поцелуй с Филисом

Четверг. День до побега. Я проснулась посреди ночи и лежала с открытыми глазами, обдумывая детали плана. Внутри меня нарастало напряжение. Нужно сделать всё досконально точно, нет права на ошибку.

Наконец взошло солнце. Малуша всё ещё спала, свернувшись на лавке калачиком. А что если мне не удастся прошмыгнуть мимо неё? Я решила сэмитировать первую часть побега. Встала с кровати и приоткрыла дверь – та громко скрипнула. Почему же я не замечала этого раньше! Этот звук тут же разбудил лисичку, которая по-солдатски вскочила на ноги.

– Вы сегодня рано проснулись, дама Фотиния, – зевнула Малуша. – Ах да, вы, наверное, выспались днём, после первой трапезы.

Мне хотелось рвать на себе волосы. План висел на волоске. Малуша была приставлена ко мне не только как служка, она ещё и была сторожевым псом. Псом, для которого у меня не было сонных таблеток. Надо было что-то придумать. Немедленно. Ведь оставалось менее суток.

– У тебя чуткий сон, Малуша, – ответила я, с трудом скрывая досаду.

– Да. Матушка тоже говорит, что у меня хороший слух.

Матушка. Дом. Поверну разговор в русло семьи.

– Ты давно не видела семью, возишься тут со мной, даже ночевать приходится на лавке, а не в своей мягкой кровати.

– Не, дама Фотиния, дома у батюшки кровать ничуть не мягче. К тому же здесь нет мышей и почти нет клопов.

Мнда, аргумент. Что ж домой она не хочет.

– Вторуша пробрехался, что его сиятельство приказал подготовить доски для полога вашей кровати. Лорд Брэнот очень добр, – обрадовала меня девочка.

Ага, сейчас схожу на горшок от умиления.

– Малуша, если хочешь навести свою семью, то… Вот например, вечером, когда твоя помощь не требуется и до первой трапезы можешь сходить домой.

В глазах лисички разом промелькнуло непонимание, возмущение и обида.

– Хотите сказать, что недовольны мной?

– Нет-нет, – поспешила я её успокоить, – ты – единственный человек, с которым мне приятно общаться. Я просто думала, что тебе в тягость некоторые поручения. Например, приготовление ванны…

– Мне вовсе не в тягость. Я с детства привыкла трудиться. И надеюсь когда-нибудь стать личной служанкой леди Милены. Веселина мне это обещала, что мол коли я справлюсь с вами, то она обмолвиться лорду. Или, – Малуша замялась, – думаете когда лорд и леди обвенчаются она привезёт в замок свою служанку? Думаете, леди решит оставить при себе прежнюю служку?

Я пожала плечами. Откуда мне было знать.

– Малуша, а у вас нелорды и неледи никогда не веселятся. Ну, после работы? Может, есть какие-нибудь ночные заведения?

– Нет, дама Фотиния! – Замахала руками Малуша. – Здесь не Мабала, тут живут приличные благочестивые люди! Ночью ходят по улицам только воры, убийцы и прелюбодеи.

– Прелюбодеи?

– Некоторые непорядочные женщины влекомые похотью встречаются с такими же непорядочными мужчинами.

Вот оно. В моей голове обозначился новый план.

– И часто такое бывает?

– Иногда. Я слышала, – Малуша перешла на шёпот, – что, Вторуша Сиплый несколько раз ходил по ночам к непорядочным женщинам!

– Ах, вот негодник! А по нему и не скажешь, – съязвила я.

Малуша внимательно на меня посмотрела, и мы обе прыснули от смеха.

– А ещё, Драгомира и Голуба божились, что видели как Дарена Вздорная ночью встречалась с Дареком.

Опа. А это уже интересно.

– И чем они занимались?

– Известно чем, дама Фотиния! Честным людям незачем по ночам встречаться. А ведь Дарена – вдова. Вот срам-то!

Я почистила зубы и надела синее сюрко с высоким поясом и кругом на животе. В моих планах на сегодня была встреча с Филисом. Малуша должна будет поверить, что ночью он назначил мне свидание.

Только мы вышли из замка, как услышали дружный гогот. Неподалёку стояла группа слуг. Я сразу узнала Драгомиру, Голубу и Вторушу, остальные четверо, судя по экипировке, были стражниками. Мы с Малушей подошли ближе. Предметом их веселья были страдания Ждана Нелюдивого. Туника на нём была наполовину стянута, так что бедняга ничего не мог видеть. Хуже того, он лежал в грязной луже и как только пытался встать, то подскальзывался и падал навзничь под дружный гогот толпы. Малуша тоже захихикала. Ждан отполз подальше и сделал попытку подняться, но Вторуша с такой силы пнул его под зад, что несчастный отлетел на полметра и снова завалился. Раздался новый всплеск хохота.

Жалость и негодование переполнили меня. Я грубо расталкивая смеющихся протиснулась в толпу (никто, зная расположение ко мне его сиятельства, не посмел встать у меня на пути) и помогла Ждану опустить тунику и подняться. Взгляд у него был перепуганный, волосы всклокочены.

– Дама Фотиния, вы испачкали сюрко! – Крикнула мне Малуша, я не обратила на неё внимание.

– Вам нужно переодеться, Ждан, пойдёмте. А потом, если пожелаете, я угощу вас сладким воздушным мармеладом, каким в вашем Базелоне не торгуют.

Последнюю фразу я произнесла нарочито громко: пусть слышат и завидуют. Толпа замолчала и разошлась, кроме Малуши, разумеется.

– Пойдёмте, – обратилась я к Ждану, – вашу рубашку, наверняка можно отстирать и…

Я не договорила. Ждан быстрым шагом двинулся прочь.

– Что это с ним? – Не поняла я.

– Двойное унижение за одно утро: сначала – от них, – Малуша махнула на толпившихся в стороне задир, – а потом – от вас.

– От меня? – Не поняла я.

– Женщина низкого происхождения заступается за мужчину – что может быть унизительней.

Я хмыкнула себе под нос. Ничего, всего один день, и я больше не буду именоваться женщиной низкого происхождения. Надеюсь.

– Малуша, тебе совсем не обязательно сопровождать меня повсюду, можно приглядывать и издалека, так что если у тебя есть какие-то свои дела – не смею задерживать.

Слишком много слов для Малуши, ей потребовалось время, чтобы понять их смысл.

– Так значит, я могу вас подождать в замке? Только перед первой трапезой, смените сюрко, негоже в этаком виде сидеть перед его сиятельством.

Я кивнула. Буду мозолить глаза его сиятельству в чистом сюрко.

Наконец служка оставила меня одну. Я обошла стены замка, обнаружив за ними ещё одни крепостные стены. В подземелье замка наверняка есть темница. Надеюсь не попаду туда. Надеюсь всё удастся. Мурашки волнения близости задуманного побежали по моему телу. Нельзя подавать вида, нельзя, чтобы они догадались раньше времени.

для самоуспокоения направилась к пруду. Платье уже было запачкано, потому я просто уселась на землю. В воде плавали крупные рыбы с золотистой чешуёй, очевидно, предназначенные для господского стола. Жаль их. Никогда не любила рыбалку, не говоря об охоте. И вообще предпочитаю овощи и молочные блюда. Ну что ж, Ждан, знал бы ты отчего отказываешься! Я достала из сумочки пачку жевательного мармелада. На упаковке были изображены улыбающиеся облачка. Я часто уплетала жевательный мармелад, как жаль, что это может быть последним пакетиком мармелада в моей жизни если я только не смогу наладить его производство в Базелоне. Из груди вырвался нервный смешок – я не знала как наладить производство чего-то бы там ни было. Вздохнула, достала одну розово-белую мармеладинку и отправила её в рот. Вкусовые рецепторы отреагировали лениво, я не ощутила того вкусового наслаждения на которое рассчитывала. Вторую мармеладинку бросила в пруд, рыбы тут же подлетели и одна из них, похожая на карпа, проглотила сладость. Надо же, какие, оказывается, гурманы. Я бросила ещё одну.