Хороший актёр. Мы сильнее

Какого чёрта она его искала? У неё же там с Мейсоном всё хорошо складывалось. Какого чёрта Мейсон рассчитывал на что-то с Эшли? Ему нужно было срочно выпить. Но он не успел дойти до холодильника, его остановили знакомые. Ему пришлось пообщаться в компании третьекурсников. Но справедливости ради, с ними было интересно, да ещё они помогли ему остыть.

Чарльз поднялся на второй этаж. Он хотел выйти на балкон, но тот оказался уже занят. Он пригляделся и удивился.

Со спины Чарльз не сразу понял, что там стояла Эшли. Девушка опёрлась на ограждение и смотрела на звёзды. Поверх платья она надела легкую кофту, но Чарльз сомневался, что она как-то спасала от мороза. В руках Эшли держала сигарету и редкий раз делала затяжку. Чарльз подошёл к ней и повторил её позу. Он тысячу раз успел подумать, что это плохая идея, но всё равно остался. Почему-то он вспомнил, что именно в этом доме они с Эшли в первый раз поцеловались. Он прикусил щёку и поправил волосы.

– С каких пор куришь? – он хотел добавить любимое прозвище, но остановился.

– С недавних. – безучастно ответила Эшли. Он изучал её лицо, и не видел никакого намёка на то, что произошло – словно их поцелуя вовсе не было. Но это было! – И не курю я. Только в экстренных случаях. – закончила она.

Чарльз улыбнулся, а на его щеках появились ямочки. Он опустил голову.

– Экстренных? – ухмыльнулся Чарльз. – И что случилось?

– Слепой дождь. – заявила Эшли безрадостным тоном. – Будешь? – протянула пачку сигарет. Old Gold с арахисом. Его любимые… Интересно, этот вкус она выбрала случайно?

Чарльзу было непривычно смотреть на такую картину. Он зажал зубами одну сигарету, и Эшли зажгла её.

На следующий день Чарльз пожалел о выпитом алкоголе. Большую часть вчерашней вечеринки он забыл напрочь. Но один момент так и не выходил у него из головы.

К часу дня он нашёл силы подняться с постели, принять душ, приготовить завтрак. Для идиллии не хватало прогуляться с собакой. Сколько Чарльз себя помнил, он всегда мечтал о большом псе: о гордом, грозном добермане. А Кэтти всегда хотела пушистую, добрую самоедскую лайку. Но отец всегда был против. Блондин говорил, что как только съедет, купит себе чёрного щенка-добермана и назовёт его Геральтом. И была бы у него и у Геральта мужская берлога. Вот только берлога появилась, а Геральт нет.

В дверной звонок позвонили. Чарльз на ходу надевал футболку, думая, кто бы это мог быть. Посмотрев в глазок, он уже разозлился. Руки напряглись, а взгляд стал холодным, леденящим.

Помяни заразу…

– Добрый день, сынок. – поздоровался мужчина.

– Здравствуйте, Кинг Дакота. Или лучше полностью к вам обращаться, Дакота Карсон Рамрес Кинг?

Чарльз прошёл в гостиную. За ним следовал статный мужчина в дорогом классическом костюме. Свысока, с приличным равнодушием, изучал убранства. Он был представителем людей «высшего класса». Именно таким, что работал ради денег, а деньги нужны были ему не для утоления потребностей, а для того, чтобы они были. К праздникам в роде Рождества или Пасхи он был бесстрастен, зато взлёты на фондовой бирже он праздновал исключительно. Он был владельцем конгломерата – характер был соответствующий. Отец был принципиальный, хладнокровный, властный, настойчивый. В голосе отчётливо слышалась сталь, а во взгляде виднелся лёд. Обездвиживающий и пугающий. Какой по наследству передался и Чарльзу, что в себе он крайне ненавидел.

– Ты праздновал? – спросил он, войдя в гостиную. Он увидел ёлку, украшенную большими красными, белыми шарами и рождественскими тростями. Чарльз бросил на неё взгляд и не ответил. – Зачем?

– Не ваше дело.

– Вижу здесь была приложена женская рука. Кто она? – спросил он и вальяжно сел за стол, словно находился в своём офисе. Он понял, что Чарльз не собирался отвечать. И по нему было видно, что холодность сына не сильно его расстраивала. – Ты пропустил приём у врача. – сдержанно сказал отец.

– Слишком поздно вы решили стать заботливым папой. Я ухожу. – безразлично произнёс Чарльз и поднялся со стула. Этим жестом выпроваживая отца.

– У меня остался только ты, Чарльз. И я не прощу себе, если с тобой что-то случится. – последовал к выходу он.

Его голос прозвучал слишком ровным, слишком сдержанным, слишком бесчувственным, для таких слов.

Эта фраза вмиг разозлила Чарльза. Услышав это подростком, он простил бы всё. Всё. Вот только он повзрослел. И человек, стоявший перед ним, которого когда-то он называл папой, теперь был для него никем. Пустым местом. Тогда какое право он имел говорить ему такое? Кулаки сами собой крепко сжимались, а брови сводились к переносице.

Нет. Перед ним он не потеряет самообладания. Дакота этого не достоин. Уже на пороге, перед тем как захлопнуть дверь, Чарльз сказал:

– Не знаю, с чего вы решили, что я у вас остался. Меня вы потеряли гораздо раньше Кэтти. – он прикрыл дверь, но снова открыл её. – С сегодняшнего дня прошу вас не заявляться в мою квартиру без предупреждения.

***

Через неделю Орлы в компании других студентов поехали за город на пейнтбол. Идея была Чарльза. На квесте блондин отдал победу Эшли, чтобы та перестала на него обижаться. И в этот день он намеривался отыграться.

В свою команду он взял Джо, Монику, Эллу, Зака и Алекса. Название появилось само собой – Смертоносные гадюки. Парни и Моника взревели, уже предвкушая лёгкую победу. И только Элла недовольно кривила губы.

Прогудела сирена.

Команда Чарльза сразу перешла в наступление. Их задачей было захватить базу прежде, чем это попытаются сделать противники. Чарльз и Зак сразу же вывели из игры Магнолию и Рэя. Гадюки победно стукнулись оружием и побежали дальше. Чарльз сильно запарился. Появилось лёгкое головокружение. После первого триумфа они больше не могли попасть в цель. А Буйные медведи напротив. Эшли выбила сразу двух: Монику и Эллу. А Мейсон избавился от Алекса.

Алекс долго возмущался, а Чарльз смотрел ему вслед и мысленно прощался с сильным союзником. По всей территории ходили шум и гам. Выбывшие продолжали болеть за свои команды и предупреждать об опасности. Чарльз и Зак стали несокрушимым дуэтом. Капитан давал указания, а другой с хмурым лицом выполнял их, делая всё превосходно.

Через двадцать пять минут на поле остались только Эшли и Чарльз. И только сейчас начиналась настоящая война. Гадюки уже вовсю праздновали победу, а медведи не переставали поддерживать своего капитана.

Чарльз почувствовал, что силы на исходе. Он направился к базе соперников, но боли в голове не дали далеко пробежать. Он упал. Блондин сделал глубокие вдох и выдох:

– Спасибо, ангелочек, что сидишь в защите. – еле слышно произнёс Чарльз, приоткрывая ворот куртки.

Алекс громко стал подбадривать своего капитана. Его команда подхватила эту волну; они стали кричать его имя. Чарльз поднялся и побежал к базе соперников. Он не заметил, как из-за преграды выскочила Эшли и выстрелила ему в грудь. Прямо в сердце.

Прогудела финальная сирена.

Девушка сразу скинула с себя защитную маску и сбросила оружие. Она громко крикнула «7:2». Стала прыгать от счастья и хлопать в ладоши. Чарльз высвободился из маски и посмотрел на Эшли. Странно, он не почувствовал гнева, разочарования, раздражения. Он молчаливо наблюдал за ней. На лице сама собой появилась улыбка с двумя ямочками на щеках.

Остальные ребята выбежали к ним на поле. Крики и довольные возгласы стали громче. Буйные медведи полностью оправдывали своё название. Они возликовали и начали подбрасывать Эшли. Алекс налетел на Чарльза и по-товарищески обнял его за плечи.

– Не злись только. – подбадривающе сказал Алекс.

– Ага. В любом случае, это было эпично. – заверила Моника и убежала к Эшли.

– Всё равно медведи мухлевали постоянно. – учтиво заметил Джо.

– Да. А Джонс просто повезло. – активно закивал головой Алекс. – Она почти всю игру АФК просидела.

– Эшли только командовала всеми. – вставила своё слово Элла и коснулась плеча Чарльза.

– Она же блондинка. Ей тупо повезло. – согласился Зак.

А Чарльз ничего не слышал. Только смотрел на победные танцы Эшли, на её наивно-счастливую улыбку, будто выиграла «Оскар». Он наконец-то отвлёкся от девушки и обратил внимание на свою команду. Он улыбнулся, нахмурив брови, и пошёл сдавать оружие.

– Ты с нами не согласен? – подоспел Алекс. Остальные в ожидании посмотрели на капитана.

Молчание.

– Наоборот. Эшли даже винтовку держать не умеет. – ответил Чарльз, и его товарищ громко рассмеялся.

– Девушки. – подвёл итог Александр.

Чарльзу было плевать, что они думали. Было плевать на счёт 7:2. Он глупо улыбался, и, быть может, впервые не боялся причины подобного настроения.

[1]Давным-давно я возвёл стену

Стена настолько большая, что я чувствую себя маленьким

Я не создан для любви

Просто плохо стало

I look around andSin city’s cold and emptyNo one’s around to judge meI can’t see clearly when you’re gone[1]“Blinding lights” The Weeknd

После пейнтбола Паркер заболела. Чарльз вообще был удивлён, как она согласилась поехать туда. Но зато на следующий день она не пошла в боулинг. Во всём нужно было искать плюсы, верно? И парень эти плюсы находил, а ещё находил, что Мейсон вёл себя странно. Когда Одри не было, он подбивал клинья к Эшли, но как только она появлялась, то всё своё внимание уделял ей. Интересно, брюнетка была в курсе, что ей пользовались, что она была утешительным призом?

Рэй, Моника и Эшли приехали на место встречи последними. Пока Мейсон, Джо и Чарльз их дожидались, барабанщик все уши прожужжал о его необъятной любви к боулингу и о не менее большом потенциале. Чарльз рассматривал здание. Это была двухэтажная постройка, в форме полукруга. На входе в неоновых тонах горела вывеска, на которой был нарисован шар для боулинга. Всё здание окружали искусственные газоны, сейчас покрытые тонким слоем снега, по которым ходить строго запрещалось. Когда до Джо наконец дошло, что никто его не слушал он занял свой рот едой. И был доволен ничуть не меньше.

Когда вся компания оказалась в сборе. Они зашли внутрь. На входе их поприветствовала девушка-администратор и проводила их до гардероба.

Чарльз услышал музыку отчётливее, когда вошёл в главный зал. Он и Джо, заметив барную стойку, сразу отправились к ней заказывать напитки. Девушки и Рэй присели на диванчики, пока Мейсон оплачивал дорожки и выбирал специальную обувь.

Внутри помещение не казалось таким большим, как выглядело снаружи. Сюда вмещалось только четыре дорожки для боулинга. На потолке, как и на стенах, горела неоново-фиолетовая подсветка. Возле каждой дорожки стояли два красных диванчика и кресло. Посредине уголка для отдыха был маленький полупрозрачный черный столик, куда ставили напитки.

Игровую атмосферу создавали музыка, запах резины и попкорна.

Вскоре все организационные моменты разрешились, и вся компания, предвкушая долгожданную игру, собрались вместе и опустошили свои стаканы или рюмки.

– Мы можем играть? – спросила Моника и направилась выбирать шары.

– Ну, в принципе, да. – пожал плечами Мейсон.

Джо резко поднялся и выставил руки вперёд, останавливая девушку:

– Так же неинтересно. Где азарт? Интрига? Борьба? Давайте поделимся на команды?

Чарльз усмехнулся и сделал глоток бренди. Мейсон уловил жест блондина и захлопал в ладоши. Все посмотрела на него.

– Делимся на три команды.

Моника и Эшли схватились за руки и рассмеялись. Джо подошёл к Чарльзу и наклонился к нему:

– Мы всех раскатаем. – тихо сказал шатен и выпрямился, в ожидании, когда Чарльз поднимется с кресла.

– Иронично. – усмехнулся Чарльз и ударил кулаком о кулак Джо.

Рэй и Мейсон о чем-то заговорили, пока остальные выжидающе на них смотрели.

– Это нечестно. – заявил лидер группы. – Джонатан и Чарльз выиграют нас в боулинг с закрытыми глазами.

– Нас всё устраивает. – улыбнулась Моника.

– Нас тоже. – ответил Чарльз.

Джо долго смотрел на дорожки и шары, сбивающие кегли, а затем тяжело выдохнул, прощаясь с лёгкой победой:

– Если мы будем играть так, то в итоге, Моника и Эшли будут общаться только между собой. Мейсон и Рэй в сухую продуют, а мы с Чарльзом умрём со скуки. Короче, мы всё-таки вместе сюда пришли. Так, давайте распределимся так, чтобы мы друг с другом взаимодействовали?

После его слов повисла неловкая пауза. Мейсон решил играть с Джо. Моника и Рэй без слов встали друг с другом. Чарльз посмотрел на Эшли и медленно, неуклюже поправил чёлку:

– Чёрт. – усмехнулся он.

Эшли подошла к Чарльзу и хитро улыбнулась:

– До этого мы всегда были против друг друга…

– Будет весело. – почесал затылок Чарльз и улыбнулся.

Моника и Джо переглянулись, обменявшись многозначительными взглядами, и в молчании, которое прерывала музыка, растворились её слова: «Ты это видишь?».

– Будет весело смотреть остальным, как из-за тебя мы проиграем. – добавил Чарльз и сел на кресло. – Ну что вы тормозите? Джо, Мейсон идите уже. Не надорвитесь только.

Все в молчаливой иронии проследили за Чарльзом и пожали плечами. Эшли недовольно скрестила руки на груди и села рядом с ним, пока Мейсон и Джо ушли на дорожку. Рэй и Моника остались на диванчике напротив.

– Вообще-то, я никогда не проигрываю.

– Почти. – добавил Чарльз и сделал глоток бренди.

– И что? Я проигрываю куда реже, чем ты. – нашлась она.

Только сейчас Чарльз посмотрел на девушку и довольно скептично выгнул бровь:

– Ангелочек просто не умеет проигрывать. – приторно напел мелодию Чарльз и хитро взглянул на девушку в ожидании её ответа.

Но Эшли серьёзно смотрела на Чарльза. В её глазах не было азарта и желания поспорить. Она без слов встала и пошла к Мейсону и Джо. Что было не так? Раньше они всегда так пререкались. И ничего. А теперь что? Он громко поставил пустой стакан на столик, что Рэй и Моника, до этого полностью увлечённые разговором друг с другом, обратили на него внимание. Как только Джо сбил все кегли, Эшли обрадовалась и прикрыла рот ладошкой от восторга. Чарльз буравил её взглядом и злился.

После вечеринки взаимоотношения Чарльза и Эшли изменились. Настолько кардинально, что глазами это было заметить невозможно, но всем нутром, всем сердцем ощущалось странное негативно-положительное чувство, похожее на отстранённое стеснение с неопределённым ожиданием чего-то друг от друга. Внешне ничего не различалось… Но как там говорилось? Зорко одно лишь сердце – самого главного глазами не увидишь. Был бы он лет на десять младше, обязательно поставил бы такой статус.

Наступила очередь Чарльза и Эшли. Парень первый бросил тяжелый шар. Страйк. Эшли не издала ни звука. Чарльз покосился на блондинку и заметил, что та жевала волосы. Он понял, что девушка даже не видела его триумфа; он обнадёженно хмыкнул. Он отошёл подальше, будто бы они не были в одной команде. Будто они вообще незнакомы. Эшли взяла розовый шар и стала прицеливаться. Но после броска шар сразу укатился в правый желоб. Она рассердилась, но извинилась перед Чарльзом.

– Давай я помогу тебе. – спокойно предложил Чарльз и пошёл к стойке с шарами. Он взял точно такой же розовый шар и отложил его. – Ты с ума сошла? Он весит семь килограммов. Могла же надорваться.

Эшли ничего не ответила, но подошла поближе к парню.

– На. Возьми этот. – он протянул ей средний по весу шар и принялся объяснять, как правильно делать бросок.

Эшли повторила движение за ним несколько раз. А затем выпустила из рук шар. Она выбила три кегли и от приятного удивления прикрыла рот рукой, посмотрев на Чарльза как ребёнок, восторженно глядящий на родителей, когда надул огромный мыльный пузырь.

После этого игра начала набирать темп. Команды сменялись. Всего было десять фреймов. На столе появлялось всё больше и больше алкоголя. Эмоции становились ярче. Все смеялись и следили за прогрессом друг друга. И уже каждая пара хотела выиграть. На третьем фрейме Эшли удалось выбить страйк. На радостях, Чарльз и Эшли обнялись, но быстро неловко отступили друг от друга. Из колонок, что стояли у бара, доносилась знакомая мелодия. Она словно сглаживала все неровности, пробуждая дружеский дух соперничества.

I said, ooh, I’m blinded by the lights

No, I can’t sleep until I feel your touch[2]

Под вечер Чарльз становился всё более молчаливым. Он вставлял редкие язвительные фразы, иногда подсказывал Эшли и этим ограничивался. Моника несколько раз спросила у него, что случилось, но Чарльз грубо отмахнулся. В последнем заходе, Рэй и Моника совсем уже потеряли надежду. Мейсон и Джо жадно выпивали свои напитки, проиграв Чарльзу и Эшли всего в два очка.

– Ты какой-то странный. У тебя всё хорошо? – спросила Эшли, проницательно вглядываясь в лицо блондина.

– Да. Просто плохо стало. – безразлично ответил Чарльз. – Из-за аварии и всего такого.

Девушка нахмурила брови и преувеличено закивала, дав понять, что из Чарльза актёр никудышный, и ему она не поверила. Но, как всегда, не стала ничего выпытывать, как это любила делать Франц. Девушки стали собираться. Они могли остаться, но у них была запланирована ночёвка, на которую они почему-то очень спешили. Как у них вообще темы не заканчивались? Мало того, что в универе постоянно вместе были, сегодня весь вечер говорили, так ещё и устраивали ночёвку. К тому же Джонс сплетни не переваривала. О чём вообще можно было общаться?

Эшли и Моника ушли. Парни решили выпить. Чарльз не заметил, как они все разговорились между собой. Сам он почувствовал себя свободнее. Мейсон и Джо, азартные и весёлые, пошли играть, как только на табло засветилось название их команды. Чарльз наблюдал за игрой. Джо выбирал шар для Мейсона и объяснял, как лучше целиться. На что Мейсон кивал и задавал ещё больше вопросов. Без Эшли Орлы не были одним целым, но без неё они были свободнее. Что бы ни говорил Рэй, Мейсон переставал выделываться, Джо контролировать ментальное состояние группы, а сам Чарльз нервничать. Да! Она заставляла его нервничать. Постоянно! То Джонс попадёт в неприятности, то сама их создаст. Но самое ужасное было, когда из-за неё он начинал чувствовать себя неуверенным, глупым и слабым подростком. В последнее время именно это состояние в нём превалировало.

Чарльз потянулся в карман за пачкой сигарет. Он неторопливо закурил, блаженно втягивая струи дыма. Мимолетно он улыбнулся, глядя на то, как горячо и дружно радуются парни каждой упавшей кегле. Рэй сел на диванчик рядом с Чарльзом и посмотрел на него. Шатен лучезарно улыбнулся и помотал головой, предаваясь своим мыслям и потягивая стакан виски. Ни тот, ни другой друг на друга не смотрели, а лишь из-за спин Джо и Мейсона наблюдали, как катились шары для боулинга.

– И давно тебе так плохо? – спросил Рэй, поворачиваясь к Чарльзу и откладывая недопитый стакан.

Блондин равнодушно произнёс:

– Часа два.

Чарльз сделал долгую затяжку и прикрыл глаза. Рэй хмыкнул и ненадолго отвернулся от собеседника. Блондин высчитывал ровно сорок четыре секунды. Именно столько всегда требовалось Рэю, чтобы продолжить разговоры, зашедшие в тупик. Сорок одна. Сорок две. Сорок три.

– Я удивлён, что Джо ещё не проел тебе мозг своими расспросами. Обычно у него нюх на такое. – неторопливо говорил он. Чарльз старательно игнорировал друга, прекрасно понимая, к чему тот клонил. А Рэй не спешил. Был расслаблен. – Мне иногда кажется, что у него в голове или ещё где-то лампочка загорается. Типа «пожар». Только в его случае, это «новые сплетни». Или что-то подобное.

Чарльз бросил взгляд на шатена. Его поразило, что Рэй озвучил то, о чём всегда думал он сам. Такая схожесть в мыслях позабавила блондина. Нет. Даже не позабавила, а заставила задуматься. Он хотел вычеркнуть из своей жизни Орлов, и, вероятно, с Мейсоном и Джо проблем не возникло бы. Но Рэй? Они были почти как братья, в детстве их отличие было лишь в том, что из Людей Икс Чарльз всегда хотел быть Росомахой, а Рэй Зверем.

– Ты когда собираешься признаваться ей?

Чарльз недовольно взглянул на друга и без энтузиазма ответил:

– Никогда. – снова затяжка.

Рэй сочувственно выгнул бровь, а затем рассмеялся:

– Стоп. Ты что, боишься?

В этот момент к ним подошли Мейсон и Джо и жестом пригласили на дорожку, хотя их победные улыбки и высоко вздёрнутые носы демонстрировали полную уверенность в победе.

– Не зря боишься. Мы вас уделаем. – проговорил напоследок Мейсон и уселся на место Чарльза, когда тот направился за Рэем.

Чарльз взял самый тяжелый шар, сделал несколько шагов и выпустил его из рук. Шар покатился сразу в левый желоб. Он раздраженно посмотрел на несбитые кегли и вытянулся:

– Идиотизм.

Ход перешёл к Рэю. И тот, мягко выпустив из рук желтый шар, пронаблюдал, как тот сбивает 7 кегль. Шатен поднялся и похлопал в ладоши, словно от чего-то отряхиваясь.

– Со стороны, умный парень. Даже советы хорошие даёшь. Вот только проблема в том, что мало быть теоретиком. В жизни практика нужна. – остановился Рэй, а Чарльз прошёл мимо него к шарам. – Сам мне говорил. Лучше признаться и жалеть, что отвергли, чем жалеть, что не признался. А теперь пасуешь. – приблизился он к блондину, а тот направился к дорожке. Прекрасно делал вид, что ничего не слышит. – Вы ради друг друга расшибиться готовы, а ты боишься более смелый шаг сделать. Впервые за десять лет ты стал идти на уступки, извиняться, прислушиваться…

– Бессмысленно что-либо делать. – только сказал Чарльз и бросил шар.

Все кегли рухнули.

– Что за пессимизм? Если о себе не думаешь, подумай об Эшли. Хотела бы она знать правду?

– Да ничего у нас с ней не выйдет! – вскипел Чарльз и повернулся к другу. – Она сказала, что никогда меня не простит! – Чарльз вытянулся во весь рост и посмотрел на Рэя свысока.

Мейсон и Джо, сидевшие на диване и разговаривавшие, с интересом посмотрели на спорящих, но не стали вмешиваться. Рэй улыбнулся им и снова посмотрел на друга, выдержав его злой взгляд. Чарльз выдохнул и опустил голову:

– Я обещал никому не рассказывать про ночь в доме Одри. Но я нарушил своё слово. Я хотел, чтобы вы знали. Чтобы Энви знал. На следующий день Джонс. Эшли, – исправился он. – Сказала, что никогда не простит мне этот поступок. – договорил он и посмотрел на Рэя. У того на лице было написано, что он не видел в этом проблемы. – У тебя и у меня совершенно разные ситуации. – грубо сказал Чарльз. – Мне не нужны твои советы. Я делаю всё правильно.

Рэй даже на секунду не разозлился. Он посмотрел на Чарльза и шумно выдохнул, поднимая руки (сдаваясь):

– Хорошо. – Рэй отошёл от Чарльза. – Я хотел сказать тебе «спасибо», что ты подтолкнул меня, когда я в этом нуждался. Теперь я не могу вспомнить свою жизнь до появления в ней Моники. Я счастлив. – он направился к барной стойке, а Чарльз пошёл за ним. – Кстати, ты знал, что двадцатого декабря Эшли попала в больницу? – сменил тему Рэй.

Чарльз остановился. Он нахмурился. Если это была шутка, то максимально идиотская.

– Привезли без сознания. Передозировка наркотиками. – спокойно рассказывал Рэй, а у Чарльза, казалось, была тахикардия. Сердце застучало с бешеной скоростью. Парень ощутил, что всё тело покрылось холодным потом. Он прикусил щёку. – Оказалось, она была на ужине в загородном поместье Ли. Знала, что в еде метамфетамин, и всё равно ела. Выудила у него признание, баночку с наркотиком, представляешь? Если бы не она, Джошуа бы до сих пор не посадили. И всё ради того, чтобы отомстить за человека, которого она никогда не простит и который ей не приятен?

[1] Я оглядываюсь по сторонам

Город Греха пуст и холоден

Рядом нет никого, кто осудил бы меня

Я ослеп, когда ты ушла

[2] “Blinding lights” – The Weeknd

Шутка?

You know I give a fuck about you everyday Guess it's time that I tell you the truth If I share my toys, will you let me stay? Don't want to leave this play date with you.[1]“Play date” Melanie Martinez

Эшли сидела в танцевальном зале и наблюдала, как одногруппники отрабатывали выученные комбинации для мюзикла. С каждым занятием танцы преображались. Становились чётче, ярче – достойнее. Она обняла свои колени. Вроде бы смотрела на друзей, но взгляд был расфокусирован. Мыслями она была далека от реальности.

С боулинга пролетела неделя. Но «пролететь» было сказано слишком громко и неправдиво. Понедельник, как и вторник, среда, четверг, пятница, тянулся до невозможности долго-долго. На парах было привычно, но перерывы и репетиции Орлов были неловкими, неуютными. В начале учебного года Эшли чувствовала себя гораздо более расслабленной, чем теперь. Что оставалось стабильным, так это причина такого явления. Но если раньше эта причина нервировала колкостью и недовольствами, теперь он нервировал своим игнорированием. С парнями Чарльз вёл себя открыто, но при ней менялся в лице и обращался к ней только по делу. На её вопросы он отвечал: «Всё как обычно». Эшли интересовалась у Рэя, а тот советовал спросить у Чарльза – отсылал её туда, откуда она начала.