Демоны внутри

Umnokisa

Демоны внутри

Пролог

Dass ich es vorziehemit Menschen zu leben

anstatt sieu mzubringen

ist der einzige Grund, weshalb Ihr noch am Leben seid.

Gott will es!

Heimataerde – «Gott will es»[1]

Холодный ночной ветер трепал обрывки флагов, развешанных по городу.

Где-то хлопали ставни окон. Город казался пустым. Впрочем, теперь он был мёртвым.

Четверо всадников спешились и позволили своим лошадям бежать прочь, потому что даже эти неразумные животные вряд ли смогли бы вынести вид сотни мёртвых жителей, лежащих на дорогах, в переулках, на ступеньках собственных домов. Лежащих всюду, куда только падал взгляд. Кто-то оказался нанизанным на флагштоки или каменные украшения и теперь свисал со стен зданий. На лицах мертвецов застыл ужас.

Закатное небо медленно темнело, жечь факелы было теперь некому, но в этом не было нужды – западная часть города занялась огнем от забытого очага; восточная погружалась в ночь. Где-то выл перепуганный пёс, теперь уже бродячий. Рядом, скорее всего, лежал его неживой хозяин, возможно, даже не успевший повзрослеть.

– Никого не пощадили твари. – Из-за поворота вышел мужчина средних лет, в красных одеяниях до земли, перетянутых грубым пеньковым поясом. – Даже младенцев. Твари.

Он злобно сплюнул, окинув взглядом объем работ, который предстоит выполнить ему и его подчинённым. Часть погибших похоронят в общей могиле, часть, скорее всего, сожгут, чтобы успеть до момента, когда их тела начнут разлагаться и могильщики будут падать без чувств от смрада.

– Сколько их было? – неожиданно равнодушным тоном спросил один из четырёх прибывших, откидывая с головы капюшон. На вид едва ли старше тридцати, но уже с пробившейся сединой в тёмных волосах.

– Полагаю, один, – пожал плечами инквизитор и хмыкнул. – Соседнее поселение перебил тоже один. Судя по всему, мы имеем дело с той же тварью.

– Надеюсь, сеньор, вы понимаете, что ошибка будет стоить дорого? – возмутился второй из четвёрки.

– Дороже, чем парочка уничтоженных городов с окружающими их деревнями? Сомневаюсь. Господь Бог покарает это чудовище.

– Несомненно, однако вместо ожидания доброй воли Господа вашего вы почему-то шлёте письма нам! Призвали, а теперь всем своим поведением показываете, что нам тут не место!

– Адан, тише. Эти люди весьма злопамятны, ты же не хочешь словно бы случайно очутиться через пару дней на дыбе? – расплылся в улыбке третий из странников.

– Катись в Пекло! – в сердцах повысил голос второй, стягивая с головы капюшон. На его лице красовался уродливый рубец, похожий на тот, что остаётся после нападения дикого зверя. Половина левого уха у парня отсутствовала. – Мы должны что-то сделать с этой тварью, она явно обезумела от крови! Поглощение душ грешников ещё можно как-то понять, это их вина, но бешеный волк, рыщущий по селениям и перегрызающий глотки абсолютно всей вашей пастве, – это чересчур. Что вы так на меня смотрите? Вам что, плевать на них?

Первый вздохнул и взъерошил своему спутнику русые, слегка вьющиеся волосы.

– Адан, ты ещё слишком молод. Попомни мои слова: если будешь кидаться на всякого демона, что встретится на твоём пути, долго ты не проживёшь.

Молодой человек хотел было что-то возразить, но не успел.

– Учитель! Учитель!

К ним стремительно приближался совсем юный мальчишка, одетый в простые тёмные одеяния послушника, но где-то потерявший головной убор, так что теперь на его голове был лишь каль[2]. Послушник едва не запнулся о разрубленный труп какого-то бедняги, поскользнулся на крови и рухнул прямо в багровую лужу, но вскочил, не замечая, что теперь перепачкан с ног до головы.

– Учитель! Это он!

Инквизитор поморщился, но не от зрелища, а так, словно мальчишка ему уже порядком надоел.

– Кто? – всё же спросил он снисходительно.

– Это сам король! – Юнец прохромал к присутствующим и протянул обломок меча, принадлежавший, видимо, кому-то из городских стражников. На нём виднелись пятна чего-то чёрного. – Я проверил всё несколько раз! И ещё нашёл следы нескольких мелких тварей, но они, скорее, помогали.

Он поджал руки и нервно стиснул на нём пальцы, переминаясь с ноги на ногу, понимая, что ведёт себя неправильно и, когда всё закончится, его ожидает хорошая взбучка от монахов. – Ты уверен, мальчик? – Первый из путников подозрительно прищурился, принимая из его рук сломанное оружие.

– Ошибки быть не может. Я… – Мальчик запнулся и потупил взгляд, сглотнул, но через мгновение полный решимости посмотрел на мужчину. – Я несколько раз проверил!

Тот усмехнулся.

– Иусеф, с каких пор у вас обучают колдовскому делу? – повернулся к инквизитору первый и двинулся в его сторону, однако, поравнявшись, продолжил свой путь в сторону центральной площади. – Я думал, вы еретиков ловите, а не взращиваете.

– Хиль – неугомонный ребёнок, ему следовало родиться таким же изгоем, как ты, Горацио, – отозвался инквизитор, покосившись на плетущегося следом мальчонку. – Однажды тебя сожгут, мой мальчик, если ты не прекратишь свои неугодные Богу игры.

– Я лишь хотел помочь ловить демонов, – заупрямился ребёнок, игнорируя все предупреждения наставника. – Разве Богу не угодно истребить этих чудовищ?

– Ну что я говорил, а? – всплеснул руками Иусеф. – Истинно осёл. Хиль, диаволов и без тебя есть кому истреблять. Эти четверо прибыли как раз за этим. А потом они покинут город, – мужчина окинул путников взглядом, не терпящим возражений, – и снова будут жить в изгнании, ибо сердца их далеки от Господа нашего, а учения их темны и сеют смятение в сердцах людских.

Третий неожиданно ответил за всех:

– Не волнуйся, нам нечего делать среди вашей отары, – фыркнул он, за что Горацио осуждающе на него шикнул. – Если мы вам прям так не нравимся, то можем сразу уехать. Мне-то что? Только время тратим. Приползёте на коленях, когда демон еще одну деревню вырежет.

– Вы не лучше демона, сеньор, если так говорите, – ужаснулся мальчик, глядя на охотников. На его лице читался страх, но всё равно он держался достойно. Спорить с ним никто из охотников не стал – вникать в людские чувства давно стало для них роскошью.

Тошнотворный запах крови, липнущий к языку, и не менее пугающий любое живое существо запах горелой плоти, принесённый сквозняками с другого конца города, заполняли всё вокруг. Одежду хотелось сжечь сразу, как только все дела здесь будут сделаны и все выжившие смогут покинуть город.

Охотники прекрасно знали, что это место отныне ожидает забвение: инквизиция объявит земли проклятыми и прикажет сравнять город с землёй, а любое упоминание будет стёрто из истории, как бывало и раньше при столкновении с диаволами. Что успеют – растащат мародёры, если не побоятся слухов о проклятиях, которыми накормят жителей соседних поселений, или если их не отпугнёт трупный запах, которым уже через пару дней пропитается всё.

Крыса, осмелевшая после бойни, выползла откуда-то и уже суетливо пыталась утащить из опрокинутой корзины краюху хлеба, однако, заслышав шаги, поспешила скрыться за разбитыми деревянными бочками, бросив добычу на полпути. Перевёрнутая телега и её разбросанное содержимое перегородили половину улицы, лошади лежали неподалёку, обугленные, словно их поджарили в адском пламени.

– Они двигались оттуда, – мальчик на ходу указал туда, откуда появились путники, – и туда. Полагаю, король шёл по этой улице, а остальные… – Он замолчал, вероятно, не зная, как правильнее описать догадку.

– Загоняли жертву, как гончие на охоте, – отозвался Горацио, постукивая пальцами по оголовью меча, выглядывающего из-под шерстяного плаща. На его спине красовался бордовый крест, который был практически незаметен на тёмном фоне. – Не нужно бояться называть вещи своими именами, мальчик. Я не твой ворчливый учитель, даже если ты скажешь что-то не то – для меня это не повод сжигать тебя на костре, – усмехнулся мужчина, не глядя в его сторону. Вместо этого он цепко смотрел по сторонам. – Иусеф, мне нужны твои люди. Если вы позвали нас, то рассчитывали, что мы вступим в бой с этим монстром. Но ты же понимаешь, старый проходимец, что вчетвером с королём нам не справиться.

Инквизитор, помедлив, согласно кивнул.

– Ты так уверен в словах Хиля? – холодно уточнил он.

– Нет, но и опровержений я не вижу. Что ж, соберите всех своих людей. До восхода Луны выдернем чудовище на свет Божий и покажем ему, что и сыны Адама не так просты. – Они наконец-то дошли до центральной площади. – Нам понадобятся все ваши молитвы.

Площадь выглядела так, словно в город ворвалась банда разбойников или диких животных и разнесла его в щепки. Разорванные на части трупы разбросаны тут и там вместе с обрывками одежды, клочьями лежащей на земле. Овощи и фрукты раздавлены бежавшими прочь жителями. Лавки торговцев перевернуты. Церковь практически не тронута, если не считать выбитых витражей и бойни, учиненной внутри над теми, кто пытался в ней укрыться. Не нужно было заходить внутрь, чтобы понять, что там достаточно тел: ступеньки были залиты кровью. И при этом никакого глумления над трупами, свойственного существам, обитающим по другую сторону от Света, никакого издевательства над верой людей. Тварь, устроившая всё это, просто убивала. Расчётливо и хладнокровно.

Заслышав о планах охотников, Иусеф хотел было что-то возразить, но вовремя одёрнул себя, понимая, что те правы: демона необходимо остановить, иначе вскоре тот нанесёт новый удар. Он окликнул разбирающих завалы людей, и те разошлись в разные стороны, собирая всех в центре города. Мальчик же остался рядом с охотниками, наблюдая за тем, как те приступили к работе.

– Но ведь молитва не удержит высшего демона, – шёпотом сказал он Горацию.

– А ты смышлёный паренёк, как я погляжу, – кивнул тот, вглядываясь в лицо ребёнку, голубые глаза которого были полны непонятной обиды на охотников. – Не удержит, да…

– Но мы убьём сразу двух зайцев. Во-первых, они его отвлекут на себя, – коротко хохотнул третий из группы. – Это даст нам некоторое время на подготовку. Во-вторых, пока взбешённое исчадие Ада будет их кромсать, мы сможем его ослабить и убить. И демон, и кучка этих напыщенных болванов. Восхитительный день, не находишь, Ролф?

– Победу будешь праздновать, когда насадишь демона на меч, – закатил глаза четвёртый из компании, который за всё время до этого не проронил ни слова. Говорил он с немецким акцентом, но достаточно бегло. Он был наголо обрит, благодаря чему можно было разглядеть все шрамы, покрывающие его голову.

– Да я нажрусь, как последняя свинья, в честь такого, – на пару с третьим расхохотался Адан.

– Вы действительно сами рассуждаете не лучше демонов, – возмутился Хиль.

– Малыш, в понимании нормальных людей мы – убийцы, – устало вздохнул Горацио, доставая из затёртой кожаной сумки, перекинутой через плечо, камень и несколько предметов, предназначенных для рисования печатей. – Наше дело – избавлять мир от всякой нечисти, что угрожает пастве. Когда долго борешься с Тьмой, рано или поздно сам в ней вымажешься. Нельзя убить сотню тварей и самому остаться человеком. – Он двинулся в самый центр и нашёл там достаточно большую площадку, не залитую кровью, подходящую для круга призыва. – Адан, найди жертвенную зверюшку.

– Там где-то псина выла. Крысу королю ведь не подсунешь, да? Неуважительно. Я бы даже сказал, неприлично, – рассмеялся Адан, подхватил с земли оброненную кем-то снедь и удалился на поиски несчастного животного.

Ролф и третий, которого ещё ни разу не называли по имени, принялись растаскивать трупы, расчищая место, на котором, по их мнению, пройдёт бой с демоном.

Хиль какое-то время постоял рядом, а потом начал бродить вокруг, то и дело наклоняясь к погибшим жителям города. Каждый раз он что-то говорил, словно читал над погибшими заупокойную, затем крестился сам и осенял их, после чего переходил к следующему телу.

– Чего это он? – Ролф заинтересованно посмотрел на мальца, не понимая, чем тот занят.

– Да хрен этих фанатиков церковных разберёшь, – сплюнул третий. – Может, глаза им закрывает. Совсем мальчишке мозг задурили. Кто ж детей таскает по таким местам?

Управились на удивление быстро. Горацио отряхнул руки от мела и пристально осмотрел свою работу. Печать призыва казалась правильной, но у них нет времени проверять её досконально – как только магические следы рассеются, кровь демона на мече, найденном ребёнком, станет бесполезной, а значит, придётся ждать, когда он в следующий раз придёт в этот мир, потому что имени твари они не знали.

Пламя подбиралось к площади, грозясь вот-вот перекинуться на здания, окружающие её. Люди Иусефа уже собрались и теперь разжигали факелы и готовились к чтению молитвы, которая, по их мнению, должна была повергнуть исчадие Ада в ужас и заставить пасть под натиском силы Создателя. Адан вернулся с псом. С морды собаки капала кровь, но она ещё дышала.

– Чтоб не кусался, – объяснил тот, кладя животное в центр печати, сам же сделал несколько шагов назад. – Думаю, если демона тяпнуть за задницу, он тоже разозлится.

– Ну, раз всё готово, то предлагаю начать. – Горацио окинул присутствующих взглядом.

Подчинённые Иусефа, облачённые в красные одеяния, переглянувшись друг с другом и обменявшись кивками, начали распевать псалом сильными голосами, натренированными за годы обучения в монастырях. Охотник жестом попросил ребёнка отойти как можно дальше от места призыва, сам же прошептал заклятие, но его было не слышно за пением инквизиторов. Он продолжал что-то тараторить себе под нос, после чего размахнулся и пронзил собаку окровавленным обломком. Стоило ему это сделать, как охотники разом обнажили мечи. Горацио поднялся с земли, держа левую руку вытянутой, начертал в воздухе символ и отступил, после чего достал из ножен и свой меч. Его оружие отличалось от тех, что были у остальных, – полностью серебряное, оно словно было соткано из лунного света.

Мужчина замолчал, напряжённо вглядываясь в круг призыва. Время шло, а демон не появлялся. Адан переглянулся с Ролфом и пожал плечами. Вероятно, они всё же не успели, и кровь демона утратила силу. Что ж, тогда в следующий раз…

Но тут внутри печати столбом взвился чёрный туман, накрывая собой всё пространство внутри. Он взметнулся вверх, но ударился о невидимую преграду. Печать выдержала. Как выдержала и второй удар изнутри – лишь магические трещины пошли по барьеру, но почти сразу исчезли.

У Хиля перехватило дыхание: столько раз он читал о демонах, столько раз он слышал о них, но ни разу не видел. Да и среди инквизиторов разве что байки ходили об одержимых людях, но чтобы сам демон вот так метался в круге призыва, бессильно злясь, – такого он ещё не слышал.

– Ищет ошибку, – прошипел сквозь зубы третий. – И, кажется, нашёл…

Печать затрещала, полосы мела, которые всё это время были едва ли не единственными белыми пятнами в этой непроглядной тьме, деля её на обрывки, полыхнули синим пламенем, а после и вовсе скрылись под толщей тумана. Он клубился и сгущался, принимая форму человека. Но демон медлил, словно не понимая, что происходит вокруг. Будто бы молитвы монахов возымели хоть какое-то действие.

В этот же самый момент Горацио сорвал с пояса небольшой мешочек, полный камней, и швырнул горсть прямо в чудовище. То метнулось в сторону, уходя от атаки охотника, срывая с себя остатки чёрного дыма и являя человеческую форму: высокий мужчина с длинными чёрными волосами, облачённый в тёмные штаны и рубаху. На голове в свете пожара тускло блестел венец. Его красные мерцающие глаза с неестественно узкими вертикальными зрачками, заострённые уши и перепончатые крылья заставили отбросить мысль, что он подобен человеку.

Демон взмыл в небо и тут же рухнул в самую гущу читавших молитву монахов. Некоторые с воплями попытались бежать и пали замертво, сражённые заклятием; некоторые приняли смерть с достоинством, не прерывая своё теперь уже точно бессмысленное занятие.

Новая горсть камней, брошенная Горацио, заставила монстра обернуться на охотников и низко зарычать. Не похоже, чтобы те несли для него хоть какую-то угрозу, но неудобство от их магии он явно испытывал. Взгляд Горацио встретился со взглядом твари, только что вышедшей из глубин преисподней.

– Ублюдок, как ты посмел меня призвать? – прошипел неожиданно тот, совершенно без акцента, словно жил среди людей. – Ничтожество, возомнившее себя всесильным. Ты хоть знаешь, кто я такой?

Охотник выставил меч вперёд и лишь усмехнулся, но мальчику показалось, что по лицу мужчины пробежала тень ужаса и отчаянья: он понял, насколько сильную тварь они призвали, и что им с ней не справиться.

– Раз вы настолько глупы, этот город станет и вашей могилой. – Демон распахнул крылья и бросился на охотников, которые попробовали окружить монстра.

Всё сразу пошло наперекосяк: массивный Ролф, в котором было почти два метра роста, оказался подброшен вверх, словно весил не больше тряпичной куклы. Третьему повезло чуть больше – его просто отшвырнули в сторону, и он сбил с ног нескольких церковников, которые рухнули на землю вместе с ним.

Демон неожиданно растворился в воздухе, но эта передышка была секундной – чёрный туман, оставленный им, обратился в пламя, которое хлынуло на брусчатку, будто было жидким, заполняя собой прорехи между камнями, пожирая всё, что встречало на своём пути. Демон появился снова, и взмаха его руки оказалось достаточно, чтобы волна огня накрыла всех, кто находился в сотне шагов вокруг.

Хиль, кашляя от едкого дыма, всё равно пытался оттащить подальше рухнувшего рядом знакомого инквизитора, который, впрочем, никогда не относился к нему доброжелательно. Чувства справедливости и долга не оставляли его даже в столь опасный для его жизни момент.

Горацио же при помощи печатей чудом прорвался сквозь пламя и замахнулся на демона мечом. Тот увернулся и в ту же секунду ударил охотника кулаком в живот, вышибая из того дух и ломая кости.

– Мерзость, – прошипело чудовище так, словно для него было оскорблением прикасаться к мужчине. Горацио неожиданно оказался куда более стойким и, падая, рывком развернулся к демону и рубанул его мечом в бок. Тот зарычал и схватил охотника за горло, без труда поднимая над землёй. – Ангельское оружие тебя не спасёт, червь, если ты…

Он неожиданно замолк, и Хилю показалось, что он слышит, как демон втянул воздух. И почти сразу же взгляд мальчика встретился с взглядом монстра: тот безошибочно нашёл его в этом хаосе, отшвырнул Горацио, как надоевшую игрушку, и теперь шёл в сторону ребёнка.

– Нашёл… – прошептал демон, а его лицо исказила гримаса, сходная с помешательством. Его губы расплылись в безумной улыбке, обнажая острые клыки. – Нашёл… нашёл… Нашёл!

Мальчик в ужасе смотрел на него, понимая, что спасения нет. В руку демона скользнул меч, словно сотканный из огня и углей.

– Во славу твою взываю я… – протараторил ребёнок начало заклятия, отползая спиной назад.

Ведь он тоже подготовился. Если он нигде не ошибся, если сделал всё так, как его учили, и без промедления, возможно, это сработает. Подскочив, он бросился к месту призыва. Всё пришлось делать наспех и так, чтобы взрослые не прознали, но всего-то и оставалось, что уповать на удачу.

Демон последовал за ним, явно играя, ведь мог убить одним ударом, но вместо этого позволил почему-то желанной жертве попытаться сбежать.

И Хиль бежал, тараторя себе под нос заклятие, а когда до заветного места оставалось каких-то пара шагов, неожиданно снова поскользнулся и, ударившись о землю, закричал: нога оказалась вывернута под неестественным углом.

– Добегался, малыш? – поинтересовался демон, останавливаясь и нависая над ребёнком. – Ну не плачь, это конец. – Он занёс меч над головой, оставляя в воздухе медленно гаснущие искры.

– Амен… – простонал ребёнок, из последних сил делая рывок и ударяя рукой о лежащее рядом тело.

Порыв ветра едва не сбил короля демонов с ног, а вспышка света заставила отступить.

– ЧТО?!

Он даже не успел толком отреагировать на происходящее, когда выронил оружие и, закричав, рухнул на колени, обхватив себя руками.

Под белоснежной кожей чудовища начали проступать чёрные вены, а глаза неожиданно утратили сияние. Вертикальные зрачки расширились и теперь заполняли всю радужку, а после и вовсе, казалось, лопнули, и их тьма, вырвавшись на свободу, словно краска, заполнила собой глаза. Чёрная кровь стекала изо рта, из ушей, из глаз. Чудовище царапало кожу, рвало на себе одежду, раня себя, но словно не замечало этого. Голос монстра сорвался на хрип, он схватился за голову, едва не вырывая волосы, а потом его окутало пламя, которое рассеялось секунду спустя. На том самом месте, где только что был демон, теперь лежал лишь камень.

Мальчик судорожно вздохнул и, превозмогая боль, потянулся к нему. Взяв камень, он тут же сунул его в карман. Таков был уговор с посланниками Божьими, что дали ему заклятие, которое остановило бы этого монстра, – он должен был охранять его до конца своих дней. И стоило Хилю это сделать, как он провалился в беспамятство.

* * *

Когда Хиль пришёл в себя, было уже ранее утро. Неожиданно он обнаружил себя за пределами города, лежащим в траве у обочины просёлочной дороги. Рядом сидели перепачканные в крови охотники: Горацио, Ролф и Аден. Безымянного охотника с ними не было. Боль вернулась почти сразу, отчего ребёнок заскулил, но старательно закусил губу, чтобы не расплакаться. Ему уже оказали кое-какую помощь, но всё равно требовался лекарь, потому что нога воспалилась.

– Пришёл в себя? – Горацио заботливо протянул ему бурдюк. Только сейчас Хиль понял, что у него пересохло в горле, и с жадностью припал к воде, на что охотник лишь рассмеялся: – А ты молодец. Иусеф тебя явно недооценил, старый глупец.

– Где он? – встрепенулся мальчик. – Что с остальными? Где ваш друг?

– Чудовище было право, город стал могилой для всех. Только благодаря тебе мы и выжили. Кстати, как тебя зовут?

Мальчик ответил не сразу, осмысливая сказанное охотником. Погибли все, кого он знал. Полегли лучшие из подданных священной инквизиции. Все тридцать пять человек.

– Хилэрайо, господин, – осипшим голосом наконец-то отозвался ребёнок.

– А полное имя?

– Я безродный, господин. Мою мать обвинили в колдовстве, и она умерла вскорости после моего рождения, не выдержав пыток. – Горацио нахмурился, отчего внутри мальчика всё сжалось от страха, но он всё равно продолжил свой рассказ: – Меня же, ребёнка ведьмы, рождённого от семени дьявола, отдали в послушники… И меня растили как человека… Учитель Иусеф был со мной добр…

Мальчик стянул перемазанный в пыли и крови каль, и все увидели его коротко стриженные волосы. Совершенно белые, за исключением чёрного пятна.

– Поседел… – растерянно присвистнул немец.

Но ребёнок помотал головой:

– Я таким родился. За это маму и обвинили в колдовстве. Есть ещё много чего странного в моей жизни, но я для вас не опасен. Честно. Даже епископ подтвердит, что церковь меня помиловала. – Тут Хиль спохватился: – Нам надо срочно сообщить епископу Хуану Пардо о том, что произошло! Нельзя терять ни минуты!

– Тише, малец, – хмыкнул Аден, поправляя бинты на своей руке. – Сейчас нужно немного передохнуть, и отправимся в соседнюю деревушку. Тебя надо врачу показать, а то ты хромать до конца жизни будешь. Ты же хотел охотником быть, а нам калеки не нужны.

Хиль застонал, хватаясь за голову, и расплакался от бессилия и тяжести, которая на него навалилась. Без помощи этих людей он не доберётся до Толедо, но они, похоже, вовсе не спешили ему помочь.

– Эй, ну хватит уже нюни распускать. Ты ж мужчина! Сам с королём демонов управился, – пробасил Ролф и одобрительно хлопнул мальчонку по плечу. – Никуда твой епископ не денется. И ругать тебя за то, что ты сию минуту не доложил, никто не будет. Уж поверь. Им придётся сначала разгрести это, – он указал себе за спину, в сторону стен мёртвого города, над которым поднимался чёрный дым и кружили вороны. – Годков-то тебе сколько, ведьмин сын?

Хиль всхлипнул и утёр слёзы рукавом:

– Одиннадцать…

– Ого! Да ты у нас и вправду бравый рыцарь, – рассмеялся Аден, поднимаясь с земли и уходя в сторону, где паслись четыре лошади. Животные спокойно щипали свежую траву и отмахивались хвостами от надоедливых насекомых. – Поедешь на лошади Карлоса. Она ему всё равно больше не нужна. Верхом ездить умеешь?

Ребёнок кивнул. Ему помогли сесть в седло, предварительно дав пожевать какую-то траву, которая снимала боль, но предупредили, что придётся стараться не уснуть и не всё, что он увидит в ближайшие часы, будет правдой, а как доберутся до лекаря, так пусть хоть с нимфами в лес сбегает.

По обе стороны его страховали Аден и Ролф. Горацио неожиданно ловко запрыгнул на свою лошадь, несмотря на сломанные рёбра, и посмотрел на мальчика: