Волчий лес

Волк уселся напротив и отвлекся невольно, стоило заметить ему на себе одежду. Будто позабыв про меня, он увлеченно и забавно по-детски принялся разглядывать себя, рубаху растягивать руками-лапами, зарываться носом под ворот, желая разузнать, что скрыто было там. Уши его любопытно дергались, а сам пес что-то фырчал себе под нос. Он не разговаривал. Совсем. Хоть волчонок и выглядел человеком, внутри он так и оставался чистильщиком лесным. Я растерянно наблюдала за ним, теряясь в догадках о будущей судьбе своей. Уйти прочь не хватало духу, но и сидеть здесь вечно тоже было не дело. Дома меня дожидалась семья и учитель-травник.

Юноша замер и притаился, на живот свой уставившись, а тот протяжно и голодно заворчал. Брови его взлетели ко лбу, а длинный хвост пару раз игриво хлопнул по земле. Волк так сильно был увлечен своей внешностью новой, что совсем не обращал на меня внимания. Я с опаской на выход покосилась и нерешительно задвигала скованными ножками, подталкивая себя наружу. Дождевые тучи рассеялись. Вся поляна запестрила свежей зеленью и заиграла отражением солнца на каплях воды, покрывающих листья трав и кустарничков. Подтягиваясь на руках, я почти выбралась из шалаша самодельного, но тут зацепилась юбкой за один из корней и так и застряла на месте. Горестно глаза закатив, обернулась медленно, чтобы освободиться и бежать как можно скорее, да только вовсе не дерево остановило меня, как наивно полагала я, а зубы волчьи.

Пес крепко сомкнул челюсти на подоле моем и поднял вопрошающий взор. Он стоял на четвереньках и назад тянул меня, словно не желая отпускать, а я чуть не стонала от бессилия, не зная, как теперь спасаться от него. В животе снова призывно завыл пустой желудок, и мой волк смачно сглотнул, настойчиво не ослабляя хватку.

«Он, наверное, очень голоден спустя столько времени, ведь кроме отвара я ничем его не кормила. Как бы не потерял рассудок и не набросился на меня», – тревожно мелькнуло в мыслях моих.

Я аккуратно потянулась к сумке и зарылась рукой. Помнится, где-то оставалось несколько кусков хлеба да полоски вяленого мяса, что матушка завещала взять с собой. Желая откупиться от волка, я доставала жалкие крохи еды, какие у меня были, а юноша радостно дергал ушами, видя, что для него что-то приготовили.

– У меня не так много, – протянула ему чуть почерствевшие корочки с мясными кусочками. – Но если ты отпустишь меня, я принесу тебе больше… если захочешь…

Волк глазами разумными смотрел на меня и выслушивал, похлопывая хвостом с нетерпением и косясь на еду. Зубы его неохотно разжались. Как только я стала свободна, тут же подобралась и отбежала подальше. Он резво припал к подношению, что было оставлено на земле, и снова забыл про меня. Странно было за ним наблюдать. Странно и немного жутко. Вещи мои покоились развешенными на корнях, но я не решалась за ними возвращаться. Пока мой волк смачно жевал, я трусливо покралась к выходу с поляны, совсем как в день нашей первой встречи. Он вел себя дружелюбно, словно давно знал, и доверял так искренне, что, даже не задумываясь, съел все до последней крошки. А я, вместо того, чтобы поверить в его необъяснимую человечность, отвернулась и спешно засеменила к деревьям, мечтая спрятаться, спастись от зверя дикого.

Но неожиданно причудилось мне, будто меня окликнули, и я обмерла и остановилась, как только спиной ощутила чужое присутствие. Тихие мерные шаги становились все ближе, смешиваясь с взволнованным дыханием волка. Он снова нагнал меня и помешал уйти, а я не знала, чего от него ожидать следовало.

– Мне пора воротиться домой, – твердо произнесла я, и пес опечаленно притих, а затем поступью мягкою все же двинулся ко мне. – Прошу… не ходи за мной, – оглянулась на юношу и покачала головой. Он расстроенно сел на траву и снизу вверх задумчиво стал рассматривать мое лицо. – Я вернусь завтра и принесу еще съестного. Как и пообещала – о тебе никому не расскажу, но и ты должен сделать кое-что… Дай слово никогда не приходить в мою деревню, не губить наш скот… – юноша округлил глаза и поджал уши, словно ужасаясь моим словам, – и не убивать местных жителей, – поставила точку я. – Если ты причинишь вред людям, то никогда больше меня не увидишь, а за твоей головой придут охотники.

Волк со всей серьезностью внимал моим словам. Он молчал, но мне было достаточно его взгляда уверенного. С таким видом обычно люди давали клятвы.

Так вот алый пес поклялся, и мне стало чуточку спокойней рядом с ним.

Так в лесу диких псов снова появился настоящий волк.

Тропа третья

Зреют под солнцем волчие ягоды.

Лес сторожить есть волчие хлопоты.

Он пронесется крепкими лапами,

он затаится неслышным топотом.

Воздух согреет теплым дыханием,

затем успокоит нежностью мягкою.

Зверь не опасный, а приручаемый.

Как друг лучший – преданный,

невиданно ласковый.

Раны зализаны, но шрамы останутся,

а в мыслях живет его добрая травница.

Волосы в злате, как солнце слепящее,

ему и не верится, что она настоящая.

И голос ее точно трель канарейки.

Так очарован был волк человеком…

Ранним утром я собиралась в лес за заготовками для травника и тайком от родичей складывала с собой копченую рыбу, отцом припасенную в погребе, да несколько пирожков с мясом. Ответственна стала я за волка, когда своими действиями велела ему жить. Ох, а теперь тревога лютая не покидала мое сердце. Чудилось, что накликала беду на деревню и жителей, чудилось, что вмешалась, во что не нужно было. Сон загадочный о двух звериных тенях опять ныне предвиделся. И так заболело в груди, когда тень алая снова пала пред черной, так плохо на душе сделалось… Проснулась я ночью слезами умытая. Проснулась и в окно засмотрелась, думая о том волке.

И рассказать никому нельзя, и посоветоваться не с кем.

Как паломница, добровольно явилась я на поляну ко псу и принесла ему еды. Навстречу из убежища вышел юноша, уши плюшевые любопытно навострив. Сидел он на четвереньках, когтистые пальцы подгибая, и приветливо ерзал хвостом. Солнце запуталось в его волосах, на лице чумазом светилась счастливая улыбка, а глаза по-детски игриво серебрились. Подивилась я тому, как мой волк искренне улыбался. Видно рад был увидеть меня снова.

– Вот, это все тебе, – приговаривала робко, раскладывая перед ним скромные гостинцы.

Он с аппетитом припал сперва к рыбной голове. Смачно захрустел и зачавкал, проглатывая, будто и вовсе не жуя. А тем временем я взялась за его повязки. Рубаху приподняла и подвязала, чтобы не мешалась. На радость мою бинты оказались чистыми, и кожа пса горячая была и сухая. Ножницами бережно срезала белые лоскуты, складывая в сторону, но запнулась, как только взгляд волчий на себе почувствовала. Юноша ловко и быстро съел все, что оставила ему на подстилке, и теперь с тихим интересом следил за мной, загадочно притаившись.

– Раз уж ты закончил трапезничать, будь добр – помоги мне, – смущенно спрятав очи, я потянула его за рубаху, чтобы совсем снять. Волчонок послушно извернулся и выбрался из рукавов, после встряхнувшись.

В последний раз осмотрела я рваные полосы на его смуглой спине и протерла чистой водой, смывая остатки мази. Мокрой тряпицей вела бережно по вздувшимся бороздам когда-то разорванной плоти, немо сочувствовала оборотню и нелегкой судьбе звериной. А он дышал так спокойно и ровно, веки его опускались блаженно, будто ему все приятно было, будто ему становилось легче. Я отошла к ручью, чтобы промыть тканевый лоскут, и, вернувшись, села напротив волчонка.

– Мое имя Олеся, но в деревне все Лесей зовут, – молвила я и стерла с горячей мужской щеки следы грязи. Пес смешной уставился на меня, как на чудо лесное, и только ушами повел, ничего не ответив. Я вздохнула. – Коль говорить ты не умеешь, то и назваться тоже не сможешь. Но мне нужно как-то тебя величать. Неужто самой имя придумывать?

Волк, непонимание состроив, ушастую голову наклонил и языком причмокнул, губы облизывая после рыбы. Он наивным казался и несметно добрым. Теплый, как солнце, яркий, как лето красное. Я неловко улыбнулась, позабавившись его внешностью, и тряпицей мокрой провела заботливо по виску.

– А ты смешной и не страшный вовсе. Странный только. Все волки, как волки – серые, да черные. А ты в кого такой диковинный уродился? – приговаривала я, любуясь алой шерстью.

Пальцами осмелилась коснуться его прядей, но немедля растерялась, как только в глазах юноши боль сверкнула. Засопел он вдруг шумно, опечаленно, и потемневший взор свой отвел от меня. Помрачнел пес и нахмурился, и мысли его неведомы мне были.

«Может, ему не нравится свой цвет?» – опомнилась я, с осторожностью руку отстраняя, а волк угрюмо не смотрел на меня, супился, будто его сильно обидела или напомнила о чем-то неприятном.

С тоской на хвост ало-серый глянул и вздохнул тяжко через ноздри, сокрушаясь своим видом, а мне не понятна стала его нелюбовь к себе, ведь таким красивым он был, таким волшебным. Как приворожённая я снова на волка засмотрелась, каждую крапинку на лице его подметила. Черты мужские, человеческие. Большие очи задумчивые цвета серых мхов лесных, узкие губы, лоб широкий. Никогда похожего не встречала. Никогда волнения такого не испытывала. мой волк пугал и манил, а я глупой бабочкой летела на его огонь. Страсть, как захотелось прикоснуться к нему еще раз.

– Жаль я не ведаю, что стряслось с тобой… Прости, если молвила лишнего. Не хотела ранить твои чувства, – поежилась я виновато от незримого холода и руками себя обхватила. – А раны на спине затянулись, и помощь моя боле не требуется, – пес с тревогой навострился, глаза испуганно округлив. – Ты теперь исцелен и свободен. Я могу не приходить, ведь слово, тебе данное, сдержала. Но ты про свое все равно помни. В Волчьем лесу много дичи. Хватит, чтобы прокормиться. Но осторожен будь и следы за собой заметай, чтобы не прознали про тебя охотники. Меня не ищи, не приду я больше. До осени нужно заняться заготовками. Травник-учитель уже косится на меня, ворчит, что мало сырья ему приношу. Не могу я оставаться с тобой. Ты только не серчай, – взлохматила ласково космы его, и мой волк засопел пуще прежнего, почти тоскливо заскулил.

Засуетился, занервничал он, стал рычать неразборчиво по-волчьи, в глаза глядеть проникновенно, умоляюще. Но для меня то были простые звуки звериные. Не понимала я его речи. Совсем.

– Мне пора, – улыбнулась в последний раз и на ноги поднялась, чтобы уйти с поляны.

Почти шагнула, почти отошла, как вдруг напал подло со спины пес дурной, повалил на землю, и я с громким писком развалилась под ним, больно ударилась. Полуденное солнце ослепило яркими лучами, и щурилась я, покуда тень волчья надо мной не склонилась. В груди дыханье сперло, как только нос его горячий моего коснулся, застыл на губах девичий крик. Руки-лапы меня ограждали с двух сторон. Юноша дышал загнанно, как дворняга. Ой, зажмурилась я, когда он к моему уху припал и зубами чуть цапнул. Обожгло кожу от его укуса, и дернулась я со всего духу, нерадивого оборотня от себя отталкивая. Покатился пес рядом, но тут же вскочил, за руку меня хватая.

– Леся, подожди! – раздался голос человеческий, а я все вырывалась, как обманутая бабочка из паутины, да все больше путалась в нитях, не хватало сил отбиться. – Леся, не бойся меня! Я только разок укусил, чтобы ты понимать могла! Да стой же ты! Посмотри на меня! Леся!

Я поперхнулась воздухом, как только в плену рук очутилась. Не удержаться было на ногах, и рухнули мы в травы, да только теперь я на мягкую постилку угодила вместо земли твердой. Закряхтело тело подо мною, тихо застонало, а кожу мне обдало теплом волчьим, до боли знакомым. Спряталась я лицом в мужской груди, страшно стало от призрачных голосов в голове.

– Хр-р-р, какая тяжелая ты, – послышалось перед самым моим носом. – И чего так сбежать норовишь от меня? Странный человек. Я, может, подружиться хочу, а ты языка волчьего не знаешь. Так что мне делать оставалось? Леся, я ж не со зла укусил… Слышишь? Прости, если сильно напугал.

Долго звучала речь его, а мне все не верилось, что это мой волк молвил. Как трусиха, я украдкой выглянула из убежища, и тут же встретилась с глазами дымчатыми, улыбающимися. Лежала я на оборотне нос к носу и слова выдавить не решалась. Неужто и правда заговорил? Юноша держал меня в крепких объятьях, не желал отпускать добровольно.

– Успокоилась? – вновь голос мужской заставил вздрогнуть, но пес ало-серый даже губами не двинул. От удивления холодный пот проступил на лбу, тяжелой каплей покатился по виску. Я сглотнула комок в горле и кивнула легонько, подбородком в грудь волчонку утыкаясь. – Молодец. Я освобожу тебя, Леся, но только ты пообещай не вершить глупостей. Вреда тебе не причиню. Доброту твою помню, поэтому оставь страх и доверься.

Он говорил в моей голове и ни разу рта не открыл! Я уж испугалась грешным делом, что ум отбила, пока спасалась от пса, но вопреки всему юноша руки расцепил и подняться позволил. Подобралась я суетно, косясь на него, как на демона.

– Ты… Так ты говорить можешь?! – осипло спросила я, уставившись на волка.

– Могу, – он приветливо заерзал хвостом и улыбнулся. – Но из людей ты первая и единственная, кому я общаться со мной позволил. Не принято у волков с вами водиться. Не будь ты Лесей, давно бы прогнал тебя.

– А за ухо зачем укусил? – грозно нахмурилась, трогая раненое место. Поджал пес уши плюшевые виновато. – Я уже с жизнью простилась, когда налетел на меня.

– Иначе никак было, – плечами пожал оборотень, жмурясь от слепящего солнца. – По-человечьи слова понимаю только. Не обучен я вашей грамоте. Проще тебя было посвятить волчьей меткой. Вот и позарился на ухо.

– Что ж теперь матушке скажу? – перепугалась я, маленькую ранку пальцами нащупав. – Вернусь в дом изувеченная, так она больше в лес и не отпустит! А следы зубов увидит, так панику в деревне нагонит. Придут за тобой охотники и…

– Полно волноваться, – фыркнул волк и, светло улыбнувшись, приблизился ко мне. – Ее и не видно совсем, а уж к вечеру затянется без следа. Метка моя волшебная, скоро и забудешь про нее. Пока делать будешь эти… как их там… заготовки. Правильно?

Удивилась я сильно – юноша помнил, что ведала ему про травы для учителя, слушал все это время и внимал речам моим. Не сдержала улыбки я и кивнула.

– Правильно.

– А я с тобой пойду, – огорошил новостью оборотень. – Не хочу больше один на поляне оставаться. Тебе помогать буду. Что скажешь сделаю. Принесешь своему травнику столько зелени, сколько ни разу не приносила. Я мест много секретных знаю. Идем, все их покажу тебе.

мой волк счастливым казался, как малый ребенок. Любо мне было видеть его таким, легко на душе становилось. Повелела одеться ему в рубаху и накидку мою набросить, чтобы уши да хвост спрятать. Поглядел недоуменно пес на меня, но поручение выполнил. Смешно бегал он на четвереньках, и не сдержалась я. Показала, как на двух ногах ходить. Противился волк, раздраженно фырчал, но сдался под моим натиском и попробовал подняться от земли во весь рост. Охнула я, когда юноша в плечах расправился и посмотрел на меня. Высокий он был, сильный. Образ его человеческий пленил и очаровывал, и снова забилось сердце, как раненое. Невмоготу было дышать.

Так и ушли мы вдвоем с поляны да вглубь Волчьего леса. Оборотень дивные истории сказывал, смешил меня порой. Ему описывала, какие травы да кустарники нужны мне, а он улыбался хитро по-волчьи и, под локоть взяв, уверенно вел сквозь деревья в самые густые заросли. Я словно в сказке бабушкиной очутилась! Сколько троп оказалось скрытых, сколько тайников! Все до одной записала в дневник, много раз волка сердечно поблагодарила. А он тотчас гордым становился, таким потешным. Срезала я кору Калины ножичком острым, а после древко присыпала землею. Много полосок сероватых заготовила. Все в сумку сложила. Пес ало-серый следил с любопытством, что да как делала я, а потом выпытывал о лечебных свойствах. Слушал всегда так странно, будто голосом моим заслушивался, как музыкой. И глаза его блестели теплотой незримой. Чувствовала я ее, но объяснить не могла.

Солнце клонилось к горизонту, и мне настала пора возвращаться. Довел меня волк почти до опушки, но и не подумал остановиться. Испугалась я, что заметят пса, и тут же встала на его пути.

– Дальше нельзя, – руку вперед выставила, и юноша в нее грудью врезался. – Со мной не ходи. На этом попрощаемся.

– Но я с тобой хочу, – насупился он и шаг еще один сделал. Закачала я головой, чем его расстроила. – Но почему? Возьми меня с собой. Я буду жить у тебя во дворе, охотиться и тебе все отдавать, за травами с тобой ходить. Наказ твой помню – никого в деревне не трону. Даже в сторону их не посмотрю. Ну же, Леся, пусти…

Дернулись большие уши под капюшоном, жалостливо мой волк заскулил. Грудь его горячая тяжело вздымалась под моей ладонью. Тоску юноши я на двоих разделила и тоже опечалилась.

– Пойми, не рады тебе будут там, – с горечью признала я. – В прошлом волки принесли много горя моей деревне, погубили несколько прекрасных женщин и скот. Свежи еще раны тех дней. Тебя как увидят, сразу на вилы подымут, а я… я боюсь за тебя.

Опали его плечи и взгляд потускнел. Больно резанули мои слова, глубоко в душу засели. Я пальцами бережно закралась под капюшон и погладила волка, чтоб хоть как-то утешить, и он веки опустил. Жаль мне его стало. Один он жил в лесу.

– Но ведь то не я был, – снова молвил оборотень, сжимая кулаки человеческие. – Никогда не навредил бы людям. Не чета я братьям своим. Другой я, ты веришь?

– Я верю тебе. Искренне верю. Поэтому не могу допустить, чтоб по злобе людской с тобой случилось что-нибудь. Отступи. Спрячься в лесу, а завтра я снова приду к тебе. Будем травы собирать вместе, захвачу пирог куриный, угощу тебя. Только воротись на поляну, дождись меня там. Пожалуйста…

Погрузился он в раздумья, видела я, как тяжко ему было со мной согласиться. Снял пес серую накидку и протянул отрешенно прямо в руки. Тошно мне стало видеть его таким брошенным.

– Ратебор, – вдруг заговорил юноша и на вопрос на лице моем продолжил. – Мое имя Ратебор, но в стае звали Раце. Отец не нарекал, мать именем наградила.

Он развернулся от меня и в лес зашагал, не оборачиваясь. Сначала на двух ногах, как человек, а потом на четвереньки упал и сбежал по-волчьи, шепнув напоследок:

«Я буду тебя ждать, Леся.»

А я стояла, накидку прижимая к груди, и глядела ему вслед, как дурочка. Сама прогнала, а теперь жалела. Щеки горели пожаром от мыслей о нем, все трепетало внутри, будто речка журчала по венам. На кончиках пальцев кололо иголками от прикосновений к нему… Ох, убереги меня, матушка, от боли, как бы не влюбиться мне в волка…

Тропа четвертая

Шаг человеческий, следом шаг волчий.

Шуршат под ногами древние травы.

Она не признается, кто снился ей ночью,

а он с ней поделится страшною тайной.

Шаг человеческий, следом шаг волчий.

И мокнут волосы от хладной капели.

Но никто из двоих расставаться не хочет.

И так день за днем их время летело.

Шаг человеческий, следом шаг волчий.

Они попрощаются вновь у опушки.

И пусть их дружба опасность пророчит.

Встречаться будут они непослушно.

Шаг человеческий, но нет следа волка.

Она обернется к нему с легкой грустью.

И что-то сердце пронзит, как иголкой.

И боль эта долго еще не отпустит.

С рассвета и до заката мы с волком гуляли по лесным тропам, собирали созревшие ягоды, выкапывали полезные корни да коры срезали для моих заготовок. На диво травнику-учителю заготавливала столько сырья, сколько до этого никогда не носила. Не соврал алый пес, когда обещал мне показать лекарственные заросли. При каждой нашей встрече не переставал радовать меня новой загадочной полянкой, новым местечком укромным. Сумка тряпичная быстро полной становилась, и остальное время мы сидели с волчонком древесной в тени. Я ему гостинцы из дома передавала в благодарность за помощь, а потом говорили с ним до самого вечера, покуда солнце красное почти не пряталось за горизонтом.

Взялась я за воспитание оборотня: отучила его на четвереньках бегать, показала, как руками есть следовало, чтобы пищу не пачкать в земле. Потешно удивился он, стоило мне ладони сложить лодочкой и зачерпнуть воды из ручья. Смотрел юноша так завороженно, словно перед ним невиданная магия свершалась. Не утаила я улыбки и звонко рассмеялась, на что пес ало-серый взгляд свой потупил и ушами задергал. Сводил он пальцы неуклюже, пытался собрать воду, но быстро она сочилась сквозь щелочки, настырно убегала от него, переливаясь в солнечных лучах. Ворчал мой волк и хмурился, требовал показать магию снова, а мне и не трудно было, поэтому раз за разом сгребала водицу в лодочку и подносила ему, чтобы рассмотрел получше.

И тут волк вдруг обхватил мои ладони своими горячими, к себе потянул, а я с испугу затаилась, как громом пораженная. Серьезно он смотрел так, сосредоточенно, а потом возьми да испей из рук моих! Но уже не по волчьи, языком загребая. Губы смешно трубочкой сложил, на меня стараясь быть похожим, и осушил все до последней капли, в конце облизнувшись. Обожгло скулы мне, жарко стало от девичьего волнения, но юношу не оттолкнула, так и застыла, глядя в глаза его дымчатые. Мысли мои потонули в сером омуте, сердце заколотилось, будто отравленное хворью. Да что же творилось со мною такое недоброе? Не могла странное предчувствие от себя отвести, не могла не думать о волке.

Не могла не думать о Раце.

Диву давалась, сколько же в нем человечности стало. Он все больше и больше на юношу обыкновенного походил, стирались его звериные черты, и с ним спокойно было рядом. Душою тянулась к нему, как тогда под дождем за волчьим теплом. Он манил и пленил, уводил все дальше в лес, все дальше от деревни. А я чувствовала, как нужна ему, видела, как оборотень для меня старался, но взамен ничего не просил. С лихвой ему хватало в плату мое внимание.

Недавно волк совсем меня огорошил, когда вдруг замолвил не в мыслях, а наяву. Так, обомлевши, и уставилась на него, глазами хлопая, себе не поверив. А он радостно скалился, доволен собою был. Поведал мне оборотень, как одинокими вечерами вспоминал мои слова, учился повторять вслух, да чтобы по-человечьи звучало. Говорил он вполне сносно, редко только порыкивал, когда в произношении сомневался. Так заметно менялся пес, так быстро учился всему, что аж не верилось, что он всю жизнь свою в лесу прожил. Привыкала его по имени величать, и каждый раз краснела, когда он, улыбаясь, меня окликал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.