Солнцевы сыны

– Так, Глеб, место дай мне, – скомандовала она, параллельно доставая из сумки свои принадлежности, – А, что же это? – она ощупала шею Игоря.

– Отец сказал, что спать хочет, – засуетился Глеб, – может ты как-нибудь его подлечишь, чтобы не будить?

– Глеб, он не спит.

Повисло молчание. Тамара грустно покачала головой и принялась складывать свои инструменты обратно в сумку. Мужики стали один за другим снимать с себя шапки. Один Глеб пребывал в каком-то оцепенении, словно не расслышал слова лекарки, и растерянно уставился на тело отца. Все терпеливо ждали, что же тот сделает. Глеб, наконец, молча встал и направился к выходу. Остальные последовали за ним.

Охотник встал посреди лагеря руки в боки, несколько раз пнул что-то под ногами и замер так.

– Что делать-то будем Глеб Игоревич? – через некоторое время спросил его подошедший Бажен.

– Делать… – то ли горько, то ли раздраженно пробормотал Глеб, – Расскажи мне, сперва, что произошло. От и до. Когда это произошло, где и почему. Кто был в отряде с моим отцом?

– Так, это… Всемысл (охотник, который первым сообщил Глебу о нападении), Любим и я. Зашли мы, значит, в рощу-то со светляками. За оленями значит. Двоих побили, как ночь наступила. Мы стали лагерем, дежурили по двое. Как вдруг налетела нечисть из кустов. Все вскочили. Баб было три или четыре, некоторых мы ранили. Они и утекли в леса, а тут глянь Игорь, значит, лежит. Ну мы носилки соорудили и притащили его сюда. Тем все и кончилось. Правильно я говорю, мужики? – Всемысл и Любим закивали головами.

Глеб слушал с каменным лицом, щипая себя за бороду.

– Третий отряд, что у вас? – спросил он, уже без особого интереса, словно знал ответ.

– То же, Глеб Игоревич. Понесла нас добыча на светляков, только лагеря у нас не было, на ногах лесных баб встретили.

– И как потери?

– Царапины. Снаряжение подрали, чтоб им пусто было.

– А у русалок?

– Нам почем знать? Тьма же. Дохлых вроде не было, но кровили знатно. Им же как только стрелой попади, они пропадают, – охотник пожал плечами и больше ничего не добавил.

– Пропадают значит? Интересно… То есть над нами висит угроза голода из-за тварей, что бегут, стоит им кровь пустить, – Глеб говорил сначала негромко, но с каждым словом был настойчивее, – Знаете ли вы, что заповедные леса расширяются? – эту новость охотники приняли осторожным ропотом, – Да. Нас вытесняют из собственных угодий. И что мы будем делать? Забьемся в угол как крысы и будем ждать голодной смерти? А что делать нашим детям? Женам? Вы, здоровое мужичье, будете смотреть как они чахнут? А что нам делать с молодняком? Из-за пары русалок отойдем от традиций отцов и будем хлеб сеять, как южане? (Стоит здесь добавить, что северяне тоже выращивали хлеб, но из-за меньшего плодородия почв, по сравнению с югом, и большого обилия лесов, этот труд считался пустым и неблагородным), – он сделал паузу и внимательно оглядел присутствующих, – Такой судьбы вы себе хотите? Я говорю за себя, и я буду драться. За вас и за своего отца. За каждую пядь нашей земли. Я прогоню всю нечисть на север в горы, и заберу причитающееся нам. Ну, кто со мной?

Среди охотников начались перешептывания.

– Глеб, так ведь колдовство все это, как же мы одними луками с ними воевать будем?

– У каждой твари есть слабое место, а у такой жалкой, как русалка и подавно. Я займусь поисками, а всем остальным даю неделю, чтобы зализать раны и все обдумать.

Вскоре похоронили Игоря. Здесь же неподалеку от хижины. За делом, охотники спросили Глеба о судьбе Борислава, про которого все как-то забыли. Глеб рассказал все как есть, и покаялся в содеянном. Никто его и не осуждал. В конце концов Глеб потерял сегодня не только друга, но и отца, да и его репутация до этого момента носила безупречный характер.

После Глеб какое-то время говорил о чем-то с Тамарой. Свидетелем этого стал

Деян, но он не посчитал нужным подслушивать. Уже был почти вечер, как все стали расходиться. У хижины остался лишь Глеб да Деян, который по каким-то причинам не оставлял товарища, хоть и знал дорогу домой, и мог в любой момент уйти с другими охотниками.

– Почему ты еще здесь, парень? – задал ему вопрос охотник, который сидел на пороге хижины и периодически делал из скляночки с мутной жидкостью короткие глотки, – Мясо пропадет скоро, забирай свою долю и проваливай. Нечего тебе здесь делать.

То, что мясо следовало бы уже отнести Марине, было веским аргументом, но Деян все же мешкался.

– У меня есть вопрос, – произнес он нетвердо.

– Ну, что ж коли есть, задавай, – отвечал Глеб, поглощенный изучением дна своей склянки.

– Почему вы не послушали своего отца? Он же просил не начинать войну с русалками.

Глеб усмехнулся.

– А ты хорошо уши согрел. Да, парень? – он встал и потянулся, – Тебе то какое дело? Тебя все равно никто туда не тащит.

– И все же, – упорно стоял Деян.

– “И все же”, – передразнил Глеб, – Если ты хорошо слушал, а я уверен. что так и было, то отец сказал действовать, как сердце твердит. Так я и поступаю. Я искореню всех русалок, да и вообще любую колдовскую тварь, которая попадется, – он икнул и слегка зашатался.

– Тогда и я хочу с вами, – твердо произнес Деян.

– Исключено, – Глеб прикончил склянку, перевернул ее, потряс и бросил в траву, затем, видимо, передумал и спрятал в карман, – Мелочь не берем. Я и так сглупил, что потащил тебя вчера с собой. Не хватало, чтобы на моей совести еще ребенок был.

– Но, а вдруг вам понадобится найти следы, я могу. И стреляю я хорошо…

– Ооо, стреляешь? И что, ты в самом деле выстрелишь в русалку? – Глеб посмотрел на Деяна до злобы хитро.

– Почему же…

– Что? Почему же «нет»? – не дал ему договорить Глеб, – Знаешь, Деян, не верю я, что ты молился тогда в лесу, ох, не верю. Не похоже это на тебя. А вот если б ты, скажем, завел дружбу с какой-нибудь славной русалочкой, вот это уже скорее всего, – он дурно рассмеялся. Не ясно, верил ли он сам в то, что говорил, но вскоре он успокоился и продолжил: – Ладно, братец, поживем – увидим. Беги домой, пока не стемнело, а я покамест поразмыслю.

Деян нахмурился, но все же последовал совету. К его приходу Марина уже была в курсе всех новостей. Они немного поговорили о том, что произошло в лесу, об опасениях и тревогах Деяна, который, впрочем, был не слишком откровенен. Женщина на это не делала замечаний и наставлений, а лишь тяжело вздыхала и готовила племяннику порции побольше. Согласно ее представлениям о воспитании мужчины, заниматься им должен был только другой мужчина, и он у Деяна был. Поэтому, чтобы она ни сказала относительно вещей за пределами дома, это бы не имело никакого весу в лучшем случае, а может и вовсе пошло бы во вред.

Помимо помощи Марине, у Деяна были и собственные дела, связанные с его ремеслом. К примеру, он учился у охотников делать стрелы. У него самого это пока получалось не очень хорошо, но ради лучшего результата, Деян мог часами просиживать в том глухом сарае тетки, вытачивая наконечники из камня или костей. Охотники обычно пользовались стрелами из меди, а то и железа, но для этого нужно было ездить в кузницу в другом поселении, чего Деян позволить себе не мог. К тому же охотился он в основном на птиц и другую мелкую дичь и стрелял не из длинного лука, а из короткого дареного. Пока охотники приходили в себя, подлатывали снаряжение, Деян как раз и бегал за этой дичью в ближние леса, потому что они привыкли с Мариной хорошо питаться и отвыкать не собирались.

Каждый раз, бродя по лесу, Деян все думал о Яснотке. В последнее время он думал о ней часто, сам не понимая, с чем связаны такие изменения. Ему было необходимо ее увидеть, рассказать о грядущих переменах, рассказать, что возможно им придется быть по разные стороны конфликта, и надеяться, что у нее есть решение. Но русалка не появлялась, а в одиночку идти в заповедный лес Деяну было откровенно страшно. Русалок он совершенно не боялся, а вот случившееся с Бориславом оставило свой отпечаток. В таких раздумьях он однажды, потерял бдительность и угодил ногой в корни старого дерева, спрятанные под слоем опавших листьев. Едва высвободившись, Деян понял, что ступать ему теперь на эту ногу больно; ходить еще ладно, а вот о беге не может быть и речи. Лишенный такой важной способности в условиях леса, Деян рисковал нажить себе неприятности, или, по крайней мере, проходить день впустую. Дух авантюризма, безусловно присутствовал в его личности, но все же голову он держал холодной, а потому развернул домой.

Перейдя реку, мальчик первым делом направился в сторону дома Тамары. Лекарка должна иметь средство на такой случай. Но, когда Деян уже подошел к двери избы травницы, он остановился; изнутри доносились голоса. Тамара не любила, когда посетители толпятся в ее сенях, если это не что-то срочное; А нога Деяна не сильно беспокоила, поэтому он стал у входа и принялся ждать. Прошло немало времени, а гость Тамары все не уходил. Деян не любил так делать, но все же решил разузнать, о чем так долго можно разговаривать. Он подошел к окну и прислушался. Каково же было его удивление, когда в голосе собеседника лекарки он узнал Глеба. Кого угодно тут можно было ожидать, но не его. Разве только руку пришел подлатать, но речь в их беседе шла вовсе не о ранении. Они говорили о русалках. Вернее, Тамара будто зачитывала ему какую-то работу о них, а Глеб слушал, и иногда задавал вопросы.

Деян сразу сложил два и два и постучал в дверь. Тамара тут же прекратила читать.

Глеб перекинулся с ней еще парой слов, попрощался и вышел.

– А, Деян, ты тут каким ветром? – совершенно добродушно спросил он.

– Ногу вывихнул, – ненароком грубее, чем хотел произнес Деян.

– Ходить можешь? – точно не заметив тона мальчика, продолжал Глеб.

– Могу.

– Тогда зайди ко мне, как закончишь. Давай, – он хлопнул Деяна по плечу и отправился своей дорогой.

Деян проводил его взглядом в некотором замешательстве, почесал голову и поднялся на порог. В доме Тамары он был уже не раз. Никаких существенных изменений в нем не произошло. За дверью начинались небольшие чистые и светлые сени, в которых разные травы или висели под потолком пучками, или аккуратно были разложены на полу. За ними следовала горница.

Отдельно в ней, как и в любом доме, стояла печь, и все, что с ней связано – этот угол носил хозяйственное значение. А в другом углу располагалась рабочая зона. Там стояла специальная широкая лавка, больше похожая на невысокий стол, ящики с некоторыми медицинскими принадлежностями, умывальник. Эта часть горницы использовалась в редких случаях, когда требовалось оперативное вмешательство Тамары, а она до некоторой степени владела и такими навыками.

Когда Деян вошел, хозяйка дома стояла у кухонного стола и изучала страницы некоторого подобия книги, вернее, это были отдельные пожелтевшие листы, без обложки, сшитые друг с другом.

– Что случилось, Деян? – спросила Тамара, поднимая глаза.

– Ногу вывихнул, – несколько праздно ответил мальчик и пожал плечами. Откровенно говоря, ему уже было все равно на эту ногу, и сейчас все его внимание было приковано к рукописи, лежащей на столе.

– Показывай, где, – лицо Тамары приняло рабочее выражение, и она сразу же полезла к печи, на которой, подобно траве в сенях, были подвешены лоскуты ткани.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.