Синяя книга

– Подтверждаю. Он участвовал и нанес ранение магистру Гинсу.

– Даже так? – задумчиво повторил ранее сказанные слова Валхейм. – Значит, Белый клан ведет свою игру? Или это конкретно вы, Магистр Гинс, поддаетесь эмоциям, свойственным вам, и тянете за собой остальных?

– А разве это имеет значение? – оскалился Аберфорт. – Факт переманивания ученика и нападения с вашей стороны неоспорим.

– Тут вы правы, но, учитывая вашу личную, как мы выяснили, заинтересованность в вопросе, проверка будет очень тщательная. Вы получите наш официальный ответ, – припечатал его последними словами Глава Совета.

Неожиданный посетитель угрюмо кивнул и, резко развернувшись, направился к выходу, припадая на одну ногу. В целом он был доволен результатом. Но глупый мальчишка выводил его из себя, уже второй раз встревая в самый неподходящий момент. Простое негодование сменилось злостью, которая готова была открыть свои двери настоящей ненависти. Нужно с этим что-то делать.

Телепаты молча провожали Белого взглядом. Дождавшись его ухода, Валхейм сказал:

– Блаас, у нас к тебе много вопросов, так что пока не покидай город. Через пару дней мы вызовем тебя и обсудим подробно все возникшие по твоей вине неприятности. – Тот в ответ кивнул, не выражая никакой обеспокоенности. – Девушка может быть свободна, а вот юноше, пока мы во всем разбираемся, придется остаться у нас. Увести его.

Блаас, внешне спокойный, был напряжен. Его мысли уже были заняты возможными вариантами выхода из этой ситуации. Он возлагал на мальчишку определенные надежды, а тут такая оказия. Ну да ладно, судьба дала ему запасной вариант в виде ученицы. Что-нибудь придумает.

В это время маги, Полинария и второй неизвестный телепат из Совета встали и направились в сторону учеников. Лисбет, понимая, что другого момента не предвидится, быстро подошла к парню и спросила:

– Зачем тебе все это? В чем смысл?

Фрей молчал и только, когда его начали уводить, повернул голову к девушке и произнес:

– Жизнь – это та же самая иллюзия, Лиса.

Что значили эти слова, ей опять было непонятно.

«Я вытащу тебя. Обещаю», – подумала девушка, смотря в спину удаляющегося Фрея.

Фрей задумчиво спускался в подземелье, находящееся под тем самым зданием, где проходило совещание. Лестница была достаточно узкая, поэтому сопровождающие его маги шли не сбоку, а друг за другом. Спереди был неизвестный ему магистр, которому он сам для себя дал прозвище «Скрипучий» – из-за голоса, звучавшего, как старые несмазанные петли на таких же старых дверях. И, судя по медленному дерганному шагу, он и сам был, как та самая дверь. Сзади, легко ступая, шла Полинария. Аромат восточной свежести сопровождал Фрея все время спуска.

«Теперь этот запах будет всплывать в голове всякий раз при спуске в какой-нибудь мрачный подвал», – мимолетно усмехнулся он про себя.

Двигались молча. Фрей крутил у себя в голове те слова, которые он произнес наверху. Почему он обратился к магистру «светлая госпожа»? Он никогда так не говорил, но почему-то в тот момент это показалось правильным и уважительным. Почему? И еще та фраза, которую он бросил напоследок Лис.

«Жизнь – это та же самая иллюзия».

Откуда она взялась у него в голове? В целом он был полностью согласен с этим высказыванием. Да, жизнь – это иллюзия. Каждый воспринимает ее по-своему. Видит то, что хочет увидеть. И наоборот, не видит того, чего не хочет. Простой пример: как-то во время трапезы они с наставником поспорили, что прохожих в зеленых плащах на улицах города редко встретишь. Фрей нечасто замечал такой цвет. И когда они вышли из таверны, он начал внимательно присматриваться к людям на улице. Каково же было его удивление, когда этих самых зеленых плащей оказалось достаточно много. Получается, раньше он просто не обращал на них внимание, потому что у него не было такой цели. А зеленые плащи существовали. Что уж говорить про взгляды людей на одни и те же события: они, бывает, отличаются абсолютно диаметрально. Следовательно, каждый видит вокруг свою иллюзию.

Это были его незаконченные мысли. Но произнесенная им фраза про жизнь была четко сформированной мыслью, коротким и емким итогом долгих раздумий. Однако сам Фрей так далеко не заходил. Оставался на поверхности этого рассуждения, а тут как будто сразу перескочил несколько ступенек логических смыслов. Странно. Ну да ладно.

Спуск закончился, и они пошли вглубь коридора, освещенного редкими факелами. Насколько глубоко находилось помещение, Фрей не знал. Пока они спускались, он был занят своими мыслями. Пройдя пару десятков ярдов, Скрипучий остановился у одной из решеток, располагавшихся вдоль всего коридора, и открыл ее. Да, тут были решетки, как в настоящей тюремной камере. Юноша знал, о чем говорил – за свою молодость пару раз попадал в такие места.

– Заходи.

Молодой маг спокойно зашел и обернулся на звук повернувшегося ключа за своей спиной.

– Это все, конечно, прекрасно, но сколько мне здесь находиться? – спросил он.

Скрипучий что-то нечленораздельно буркнул и зашагал в обратном направлении. Полинария задержалась у входа. Дождавшись, когда другой телепат уйдет достаточно далеко, она ответила:

– Столько, сколько нужно. Сама стычка с Белым не страшна, но Аберфорт имеет влияние, и ситуация в большей степени становится политической. Так что пока ты здесь.

Сказав это, она двинулась следом за Скрипучим.

– Кормить-то меня будут? И навещать? – вдогонку бросил он.

Женщина остановилась и, не оборачиваясь, ответила:

– Конечно. Ты все также член клана, а не преступник. По крайней мере, сейчас. И да, тебя будут навещать. Я уж точно.

Полинария ушла.

Последние слова звучали многообещающе. Фрею было интересно пообщаться с этой женщиной. И увидеть ее лицо. По всем его предположениям она должна быть красивой.

Когда шаги затихли, юноша развернулся и окинул взглядом помещение.

– Ты все также член клана, – передразнил он вслух слова магистра, обводя взглядом то место, куда он попал. Тюремная камера. Обычная тюремная камера. Маленькая клетушка с бетонными стенами. Ни окон, ни мебели. Не считать же за мебель железную койку с тонким покрывалом. Картину дополняла дырка в одном из углов. Для справления нужды, с этим все ясно.

– Да-а, – протянул Фрей вслух. – И чем мне здесь заниматься?

Осмотрев все еще раз, он подошел к кровати, снял со спины свой меч и лег. Оружие опустил на пол рядом с собой.

Он не был огорчен или расстроен. Пройдя через множество передряг в своей жизни, понимал, что выход есть из любого положения. И сколько раз, из простого любопытства, он закручивал сложный расклад еще сильнее, и каждый раз его мысль подтверждалась. То, что происходило сейчас, было именно таким случаем. Накрутил обстановку на ровном месте. Но Фрей так хотел. И в кои-то веки на это были хоть какие-то причины. Глупые, но причины. Обычные человеческие эмоции. Во-первых, его бесил этот Белый, и хотелось хоть каким-то образом ему насолить. Во-вторых, было жалко беловолосую лисицу. Как-то проникся он к ней, да и помотало, видимо, по жизни девчонку. Очень уж она была скорбная. Ну а в-третьих, простое любопытство, во что это все может вылиться. В общем, все три цели вроде как достигнуты в кратчайшие сроки. Кроме последней. Она в работе. Фрей ухмыльнулся. Случившееся было просто одним из этапов жизни. Но вот чем себя занять – это более насущный вопрос. Ладно, придумаем.

И дни потянулись за днями. Поначалу Фрей только спал и размышлял. Размышлял обо всем. И ни о чем. И подходил к этому процессу со всей ответственностью, не как к безделью. Рассчитывал, что его скоро отпустят и он будет к этому момент готов. Свежий, отдохнувший, с ясной головой. Через пару дней стало ясно, что заключение затягивается, а от лежания уже болели все бока. Тогда Фрей стал регулярно упражняться с мечом и просто заниматься физической нагрузкой. Когда делать больше нечего, этим вещам отдаешься с полной отдачей. Благо, кормили регулярно и в солидном количестве, так что энергии было хоть отбавляй. К сожалению, паренек, приносивший еду, был неразговорчив и не отвечал ни на один вопрос. Даже не соизволил подсказать, сколько узник уже здесь просиживает штаны. По его собственным предположениям, пошла вторая неделя, но как ориентироваться без доступа солнечного света?

Заключенный спал, думал, фехтовал и делал упражнения. День за днем. Неделя за неделей. Наверно… Он уже потерял счет, сколько здесь находится. Спустя некоторое время все немногочисленные занятия ему уже опротивели сверх всякой меры. И, к сожалению, его так никто и не навестил. Даже Полинария – вопреки обещаниям.

– Обмаанщица, – пропевал он всякий раз вслух, думая о ней.

Скучно. Скучно. Скучно!

В очередной день, разложившись на койке и сверля взглядом потолок, его озарила идея. Парень даже ударил себя по лбу, проклиная свою тупость.

– Вот дурак! Я же маг! Сейчас просто идеальное время подтянуть свои навыки. И начну… – проговорил он вслух, задумавшись – …с иллюзий, естественно!

Фрей от радости громко хлопнул в ладоши. Как раньше-то до этого не додумался? Видимо, происходящее все-таки выбило его из колеи, как бы он этого ни признавал. Жить стало веселее. Как и раньше, на свободе, он стал воображать себе противников, которые, благодаря магии, возникали перед его глазами, как живые, и сражались с ними. Потом даже наколдовал копию учителя по рукопашному бою, который его гонял, когда он жил в приюте. Ничему он, конечно, не научит, все-таки ненастоящий, но его подначивания и колкости неплохо скрашивали выполнение упражнений.

Жить стало чуть веселее, но недолго. Хоть магия и стала подчиняться Фрею лучше, чем раньше, но иллюзия – это все-таки иллюзия, она не заменит настоящих людей. Настоящую жизнь. Находиться в заточении было все тяжелее.

Однажды, спустя прорву времени, ему приснился сон, который отличался от предыдущих тем, что его он смог запомнить. Он шел по выжженному полю. Со всех сторон, куда ни кинь взгляд, виднелась только эта выжженная пустота. Разницы, в какую сторону двигаться, не было, и, выбрав одно направление наугад, он пошел вперед. Спустя некоторое время на горизонте появился гора. Чем ближе он к ней подходил, тем выше она казалась, и в определенный момент стало ясно, что это не гора, а замок. Очень большой замок. Разрушенный замок. Было ощущение, что он недавно подвергся нападению, потому что в крепостных стенах были огромные дыры, которые еще чадили. Из-за стен в некоторых местах еще выбивались языки пламени. Три из пяти башен, расположенные по окружности на равном промежутке друг от друга, были разрушены. В окне одной из башен Фрей заметил фигуру человека и почувствовал на себе его взгляд. По спине побежали мурашки. От непонятного страха сделал шаг назад, за ним другой. Потом споткнулся и … проснулся.

Он был весь мокрый; сердце колотилось, как сумасшедшее. Встал и начал ходить из угла в угол, пытаясь понять, что это было. Откуда появилось это чувство опасности? Успокоившись, Фрей начал раз за разом прокручивать в голове свой сон. Что-то его смущало. И, поняв, остановился как вкопанный. Сон, безусловно, странный. Но! На протяжении всего сновидения он полностью контролировал свои поступки и свои мысли. И при этом находился не в настоящем мире. А сон – это что? Это та же самая иллюзия в спящем разуме! Значит он, теоретически, может оказаться где угодно и делать, что захочет, наяву. Даже не выходя из этой осточертевшей камеры! Гениально.

И начался новый маленький этап его жизни. Сначала было сложно. Одно дело –создать то, что постоянно на виду. Другое дело – создать что-то более масштабное, состоящее из мелких деталей, на которые обычно не обращаешь внимание. Ворс ковра, скрип двери, запах вина. Благо, с самого начала обучения у него была приязнь к магии иллюзий, и он специально подмечал все вокруг. Мало ли, вдруг пригодится? Но соединить все эти мелочи в одном образе самой простой комнаты так, чтобы не было ощущения обмана! Это непросто. Фрея так поглотил этот новый вызов, новый опыт, что он тратил на это все свое время, прерываясь только на еду и сон. Постепенно занятие начало приносить свои плоды, и ему стало под силу создать иллюзию небольшой комнаты, размером идентичной своей камере. С трудом, медленно, но теперь образ не разваливался на отдельные непроработанные куски. Придуманное помещение стало его новым временным домом.

Комната – это хорошо. Однако, это был только первый и самый легкий шаг в его первоначальной сумасбродной идее. Он хотел большего. Хотел дойти до предела своих возможностей и только тогда остановиться. Или двинуться дальше?

Фрей продолжал свои практики, и шаг за шагом его воображаемый мир расширялся. За комнатой появился большой дом в два этажа. Затем небольшая улочка – и дальше, дальше, дальше. Чем больше он создавал, тем лучше понимал правила игры и все легче становилось воплотить, что угодно. Дом теперь стал особняком в несколько этажей, с балконами и собственной придомовой территорией, красоте которой обзавидовался бы сам император. Первоначальная улочка расширилась в несколько кварталов, за границей которых начинались большие поля. Те в свою очередь переходили в густой лес, состоящий из многовековых высоких дубов.

Это был его мир, в котором он мог делать что угодно. По его желанию вырастали в мгновение ока новые строения, каждое следующее краше предыдущего, расступались кварталы, менялась погода. Фрей часто гулял, придумывал всевозможные комбинации заклинаний, несуществующих в реальном мире. И писал. Все началось с простого желания положить на бумагу свои мысли и постепенно переросло в потребность зафиксировать все, что только возможно. Мысли, воспоминания, знания. Это успокаивало и помогало структурировать мысли. Для этого он даже воздвиг дополнительный этаж под библиотеку, где хранил свои записи. Со временем это стало его любимым местом.

Реальность уже не имела значения. Там была безысходность каменных стен без доступа света. Тут же он почти все мог получить. Он перестал заниматься физической подготовкой, стал пропускать приемы пищи, иногда по несколько дней подряд, хотя еду все равно приносили по строгому порядку. Фрей худел и слабел. Передвигаться стало затруднительно. Он чувствовал себя стариком. Но его собственный мир продолжал манить и удовлетворять его потребности. Кроме одной – общения. Полноценное общение было ему недоступно. Болванчики, которых он создавал, не были людьми со своим характером, мыслями и поведением. С ними было еще более одиноко, чем без них.

Глава 5. Интерлюдия № 1

Мужчину побеспокоил стук в дверь. Он поморщился. Хоть он и ждал гостей, но отвлекаться от написания письма в самой его середине не хотелось – только-только получилось поймать мысль за хвост. Ничего не поделаешь, этого посетителя придется принять вовремя. Да и пора было на сегодня заканчивать с документами. На улице смеркалось, а портить глаза при горящей на столе свечи в его возрасте не стоило.

– Войдите, – негромко сказал хозяин кабинета. Его услышали.

– Приношу свои извинения. К вам… – начал говорить дворецкий после того, как вошел в помещение, но был оборван в середине фразы.

– Впусти, – коротко бросил мужчина.

Дворецкий поклонился и отошел в сторону. В кабинет вошел гость. Его внешний вид был полон противоречий. Одет он был с изяществом, но чувствовалось, что носить такую одежду он не привык. Длинные волосы были собраны сзади в хвост по последней моде, но выражение лица даже близко не подходило аристократу. Черная лакированная трость в его руке добавляла солидности, а вот набалдашник в виде черепа был явно неуместен. Вошедший кивнул прислуге и, опираясь на трость, прохромал к креслу напротив письменного стола. Сел. Хозяин кабинета откинулся на спинку сидения и скрестил пальцы перед собой, ожидая, когда его человек наполнит бокал гостя вином и удалится.

– Какая милая у тебя трость, – дождавшись, когда они останутся вдвоем, произнес хозяин и добавил, ухмыльнувшись: – Очень символично.

Гость поморщился. Взял бокал с вином и залпом его осушил. Пустой бокал не глядя поставил обратно на столик и облокотился обеими руками на свою трость, вперив взгляд в человека напротив.

– Неплохо устроился, Блаас, – сказал посетитель. Голос у него был неприятный, раздраженный.

– Это так, – кивнул Синий магистр, ни капли не смущаясь. – Но и рискую я больше остальных. Зачем пришел, Гинс?

– У нас сложности. По поводу тебя начали возникать неудобные вопросы. Придворным не по душе… твое влияние. Пока ограничиваются пересудами между собой и своими родственниками. Это может стать проблемой, – отчеканил Гинс, продолжая сверлить взглядом собеседника.

– Пфф, нашел проблему. Разберись с этим, – махнул рукой Блаас.

– Не смей со мной разговаривать, как с мальчиком на побегушках, Синий, – прошипел Белый, сразу обозлившись.

– В чем твоя проблема? – невозмутимо и серьезно спросил хозяин кабинета.

Белый маг пожевал губами перед тем, как ответить.

– Я не собираюсь подставлять под удар своих людей, убирая неугодных, – уже спокойно произнес Белый. Однако теперь вспыхнул недовольством Блаас.

– Ты не будешь подставлять под удар своих людей, Гинс? – спокойно, но с прорывающимися нотками ярости переспросил он. – Тебе напомнить, что мы делаем общее дело? И что ради этого дела мой ученик который год сидит в застенках?! Из-за тебя! Потому что именно тебе из-за твоей глупой мести взбрело в голову поставить такое условие перед Советом моего клана!

– Но не девка, – парировал Белый. Недовольство собеседника его никак не потревожило.

– Еще бы и она! О ней вообще забудь. Хватит тебе и одного. Тут мне хотя бы понятны твои мотивы. – Блаас мотнул головой в сторону трости.

Гинс с силой сжал свои руки на верхней части трости, но промолчал. На какое-то время воцарилась тишина.

– Ладно, – наконец выдохнул Синий. – В чем вообще сложность? Согласен, что устранять кого-то – это слишком большой риск, но зачем сразу так? Поговорите. Припугните. Купите, в конце концов. Вариантов масса.

– Так и делали, – проворчал Гинс. – В этом змеином гнезде все сразу начинают проявлять недовольство. Но появилось несколько особенно… непонятливых.

– Плохо, – протянул Блаас. – И что, они совсем… непонятливые?

Белый кивнул. Хозяин кабинета задумался.

– Надо обсудить с Советом, – нарушил тишину мужчина. – Однако думается мне, они вполне могут прийти к решению надавить на этих недовольных, а то и убрать.

– Мои люди никого не будут убивать. Многие из них заслужили смерть за свои поступки, но это слишком опасно. Тем более сейчас, – сразу отреагировал Гинс.

– Бездна! До чего с тобой сложно, – недовольно воскликнул Блаас. – Твой предшественник был куда более сговорчивый.

– Так и есть, – зловеще ухмыльнулся Гинс. – Именно этот дурень втянул мой клан в эту авантюру. – Слово «мой» он выделил интонацией.

Хозяин кабинета наклонился в сторону гостя и посмотрел ему прямо в глаза.

– Я напомню тебе, что на взаимовыгодных условиях, – сказал он. – И лично для тебя в том числе.

Белый, как бы избегая сближения большего, чем нужно для этого разговора, откинулся на спинку кресла. Руки он продолжал держать на своей трости.

– Верно. Но теперь твой клан ведет дела со мной. Сами решайте свою проблему. Если не устраивает, мы отходим от дел, – отрезал он.

Блаас задумался. Пока он размышлял, его пальцы выбивали какой-то знакомый мотивчик по письменному столу. Придя к решению, он объявил:

– Отходите.

Легко брошенное слово камнем упало между двумя собеседниками. Напряжение в комнате возросло. Белый, услышав эти слова и увидев спокойное лицо человека напротив, взбесился. Он захотел резко встать, отбросив кресло, в котором сидел, смахнуть бутылку, стоящую рядом на маленьком столике, и, послав все к черту, удалиться. И все же он сдержался и остался. Он знал, за чем пришел.

Блаас ухмыльнулся.

– Ты пришел не к моему Совету, а ко мне. Стерпел мое оскорбление, хотя, насколько мы оба знаем, это не в твоем характере. Так чего же ты хочешь, мой Белый друг?

– Мести, – хищно оскалился Гинс.

– Надо же! И почему я так поражен твоей кровожадности? – притворно удивился Блаас и быстро выпалил: – Кому?

– Твоим молокососам.

– Ты ее получил, – агрессивно выдал хозяин кабинета.

– Недостаточно, – сказал Гинс. Он испытывал истинное удовольствие от ярких эмоций своего всегда уверенного соперника.

– И что это значит? – сузил глаза Блаас и разгоряченно заговорил: – Фрей и так сидит из-за тебя, и неизвестно, сколько это продлится. Лисбет же пропала, и я не знаю, где она. Да даже если бы и знал, ни за что не отдал бы ее тебе.

– Мне все это известно, но тем не менее… – ответил Белый.

На середине фразы он остановился, потянулся за бутылкой вина и налил себе почти полный бокал. Он делал это медленно, размеренно – специально, чтобы почувствовать одновременно и вкус вина, и вкус недовольства собеседника. Подняв бокал, Гинс так же, как и в предыдущий раз, залпом осушил бокал.

– Тем не менее, – продолжил он, – меня устроит и маленькое добавление к уже действующему наказанию. И как раз по вашему профилю, – уточнил он с нотками предвкушения в голосе. – Я всего лишь хочу, чтобы этого сопляка, твоего ученика, мучили кошмары. Мерзкие, ужасные, пробирающие до костей. Чтобы ваши люди залезли к нему в голову и по очереди вытащили все его страхи. Чтобы он просыпался с бешено колотящимся сердцем и боялся вечером закрывать глаза. И чтобы так было каждую ночь!

Последние слова Белый маг прокричал, не в силах сдерживать свою ненависть. Его грудная клетка ходила ходуном, дыхание было тяжелое. Блаас смотрел на своего гостя, на лицо которого падал свет от свечи, и это лицо было донельзя кровожадное. Он не понимал этого. Подумаешь, у него забрали ученицу. Проиграл мальцу. Получил ранение. Остался хромым до конца жизни. Ну и что? Обидно, да, но разве этому сумасшедшему Белому нечем больше заняться? Разве мало в жизни более важных целей? Да и когда это было-то?

– И все? – спокойно уточнил недовольный наставник двух глупых детей, которые решили встать на пути мага из другого клана.

– И все, – отчеканил Гинс.

Блаас задумался. Расклад был неприятный. Если согласиться на условие и выполнять его в полной мере, его мальчишка сойдет с ума не более чем за месяц. Этого не хотелось; на Фрея он все-таки продолжал рассчитывать, много сил и времени было вложено в мальчишку. Пообещать и не сделать, скорее всего, не получится. Гинс придумает, как получить подтверждение, а если случайным образом обман раскроется, то они потеряют ощутимую часть своей силы уже на начальном этапе их задумки. Если же отказать, то… то же самое, только еще раньше. Или он обратится в Совет, и тогда сам Блаас потеряет контроль над ситуацией. С Валхеймом у него старые противоречия, и тот даже не почешется за его ученика. Чертов Белый! Он пришел именно к нему не просто ставить условия, а еще и поиздеваться. Ну что же, хорошо, он это запомнит. Но что делать сейчас? Направить своих людей, чтобы они залезли в головы особенно непонятливым? Вариант, но на всех не напасешься, и этот разговор рано или поздно поднимется вновь.

Белый его не торопил. Он, довольный произведенным эффектом, спокойно накачивался вином.

Блаас продолжал размышлять. Если все упростить, то выбор стоял между двумя вещами: власть или ученик. Выбор не простой. Но первым он дорожил намного дольше и больше, еще до появления Фрея. А сейчас открывались такие возможности! И на острие этих возможностей именно он! Однако пацана все-таки нужно сберечь для себя.

– Ладно, – приняв решение, сказал хозяин кабинета. – Я согласен.

Гинс, откровенно удивленный утвердительным ответом, замер, держа очередной бокал около лица.

– Но с небольшими поправками, – закончил мысль Блаас.

Белый усмехнулся. А вот это было ожидаемо. Он посмотрел на вино в своей руке, мотнул головой, что-то прикидывая, и вернул полный бокал обратно на стол, не сделав ни единого глотка.

– Слушаю, – проскрипел он.

– Его будут мучить кошмарами. Но не каждую ночь. Только два раза в неделю.

– Нет, – отрезал Гинс.

Синий сузил глаза и подался вперед.

– А теперь послушай меня, – понизив голос, угрожающе сказал он. – Сейчас мы можем справиться и без вас. Сам сказал, залезть в голову – это по нашей части. И дальше тоже сможем обходиться без вас. Соглашусь, что шансы на успех станут меньше. Но! – Блаас поднял палец вверх – Существует небольшая вероятность, что у нас все-таки получится. И тогда в наших руках сосредоточится столько силы, что Белый клан ничего, слышишь, ничего не будет отделять от нашего недовольства. В данный момент ты можешь получить только то, на что я уже согласился.

Блаас замолчал. Он не блефовал. Это действительно было возможно. Конечно, с массой допущений, но тем не менее. Довод был приведен очень уместно. Синий маг в первый раз за вечер потянулся к своему бокалу и сделал скупой глоток.