Синяя книга

«Неприятный. И ни капли не верит сказанному», – подумал Фрей. Насмешка в словах гостя ощущалась отчетливо, и, принимая во внимание, что все остальные в зале были телепатами и Аберфорт это прекрасно знал, можно было уверенно сказать, что делал он это умышленно.

– Вряд ли. Пропасть между нашими возможностями слишком уж велика. – Валхейм оставался спокоен, хотя в голосе проскальзывали недружелюбные нотки.

Хриплый смех Белого эхом прокатился по помещению.

– Отчего же?

Воцарилось недолгое молчание. Глава Синих прочистил горло.

– Ваши методы, – произнес он, – жестоки. Даже кровожадны. Это расходится с нашими принципами.

– Понятно, – огрызнулся Белый, – боитесь замарать руки. Коснувшиеся той стороны для вас как чумные. Как грязь.

Аберфорт завелся. Затронули его больную тему. Его мало волновало, что этот разговор начал он сам, как, собственно, и явился без приглашения в логово недругов.

– Наша магия взаимодействует с теми, кому уже не помочь. С мертвыми! Которые сами по себе еще могут помочь живым. – Он зло переводил взгляд с одного мага на другого. – Вы же выворачиваете наизнанку живых людей! Играете с ними, как с марионетками!

С последними словами он выдохнул, но не успокоился. Он всегда был готов сражаться, и не важно чем. Оружием, магией или словом.

У Фрея горели глаза. Он получал искреннее удовольствие от представления, которое перед ним разворачивалось. В отличие от Лисы. Можно было не сомневаться, что пришли по ее душу. В прямом смысле.

Глава Синих спокойно ответил:

– Все зависит от ситуации. И от конкретной точки зрения. Ваши призрачные марионетки, которых в состоянии призвать члены Совета, куда более противоречащее здравому смыслу явление.

– Нужно думать о живых, а не о мертвых, – моментально отчеканил в ответ Аберфорт.

В этот момент предрассветные лучи пробились в оконные проемы, которые находились почти под самой крышей. В зале стало не так мрачно, как было до этого. Помещение, в котором происходила беседа, залило утренним светом. В обычные дни, когда этот большой зал не требовался магам, здесь проходили приемы или представления заезжих артистов. Даже была небольшая сцена для менестрелей, на которой сейчас был поставлен длинный стол для членов Совета. Солнце также осветило и следы запущенности. Пыль, сеть из паутинок по углам, какая-то домашняя утварь, лежащая где попало. В настоящее время маги были никем, и так должно было оставаться впредь. Поэтому никакого, даже малейшего внимания к тем местам, где они бывают, не должно было быть.

Фраза Аберфорта повисла в воздухе. Синие не стали на нее отвечать, ясно понимая, что вряд ли гость явился сюда просто для спора. Молчание затягивалось. Не дождавшись ответа, он сказал:

– Дело не в методах, а в сути наших магических возможностей. Разницы между нашей магии нет.

Валхейм скривился. Реакция остальных была непонятна, их лица скрывались за капюшонами.

– Это не так, – произнес недовольно он.

– Возможно, –неожиданно вступил в разговор Блаас, до этого молчавший. Голос его был расслаблен и говорил он небрежно. Всем своим внешним видом он намекал на незаинтересованность того действа, участником которого он стал. – Возможно, – повторил он. – Аберфорт хочет сказать, что нет никакой разницы между воздействием на сознание человека живого и мертвого. В обоих случаях мы работаем с сознанием. Различие в том, что в одном случае оно ясное, а в другом потухшее.

– Именно так, – сказал Белый.

Совет зароптал. Им пришлось не по душе, что один из Синих не отстаивает точку зрения своего клана. Блаас открыто усмехнулся и выдохнул. Он ожидал именно такой реакции. От чужака. От своих.

Фрей был крайне заинтересован. Ему приходили схожие мысли, которые заставляли сомневаться в рациональности мотивов вражды между кланами. За время своих раздумий он тоже смог прийти к выводу, который озвучили магистры. Как раскачать эту лодку дальше, чтобы получить какое-нибудь адекватное объяснение или логически продолжить мысль, он не понимал.

Фрей не удержался и сделал шаг вперед. Хотел спросить, уточнить. Резкий острый взгляд наставника остановил его. Решение Фрея заговорить явно было неуместным. Но разве это могло его остановить?

Он было открыл рот, но твердая маленькая ручка, схватившая его за предплечье, резко дернула его назад, на то место, где он стоял ранее. Юноша отступил назад и посмотрел на девушку. Холодная маска на ее лице не показывала никаких эмоций. Только в глазах промелькнуло что-то. Злость? Обеспокоенность?

Эти действия не прошли мимо остальных магов. Валхейм нахмурился. Аберфорт бросил взгляд на привлекших его внимание учеников и впился глазами в девушку. Она аккуратно тряхнула гривой белоснежных волос и отвела взгляд.

Наконец подал голос один из членов Совета, нарушив густую тишину последней минуты. Лис в первый раз встречалась с Советом и по скрипучему голосу не могла понять, кто заговорил. Определила только возраст. Старик.

– Магистр Гинс, это старый философский вопрос. Не думаю, что мы сможем найти быстрое и легкое решение, как сосуществовать нашим кланам.

В сторону Блааса не было сказано ни слова, в клане он пользовался безусловным авторитетом. Даже среди членов Совета. Даже после своего комментария.

– Без проблем, – резко ответил Аберфорт. – В другой раз.

Он бросил очередной взгляд на девушку.

– Тогда к делу. Прошу вернуть мою собственность. – Последнее слово он выделил интонацией.

– Какую же? – произнес кто-то из Синих. Новый голос. Женский. Приятный.

– Ее! – резко бросил гость, показав пальцем в сторону Лис – Эту пигалицу. – И, выдержав паузу, добавил. – Мою ученицу.

Никто из магистров даже голову не повернул в сторону девушки. Как будто ее здесь не было. Как будто она действительно просто чья-то собственность.

– Вы ошибаетесь. – Тот же голос, женский. – Это ученица магистра Блааса.

– Вы не видите дальше собственного носа? – прорычал Аберфорт – От нее за версту тянет магией нашего клана.

Короткая пауза.

– Возможно, малая толика Белой магии в ней и есть, – небрежным голосом произнес Валхейм. – Но это не доказывает ее принадлежность к Белым. Это лишь доказывает ее низкий потенциал и несостоятельность как мага при дальнейшем обучении.

Для Лисбет эта фраза была, как укол. Как очень болезненный укол. После всех ударов судьбы она втайне желала, чтобы Синий клан стал для нее домом, семьей. Но с таким отношением, нет. Не станет.

– Я настаиваю! – гневно отреагировал гость – Вы не смеете пропускать мимо ушей мои слова. У такого решения будут последствия! Уверен, Белый совет со мной согласится.

– Не нужно горячиться, магистр. – Поспешный скрипучий голос члена Совета.

– Верно. Эта юная девушка прошла привязку к наставнику Блаасу, – поддержал коллегу Валхейм. – Наверняка тут какая-то ошибка. Мы прислушаемся к вашим словам. Магистр, – обратился он к Блаасу, – эта девушка являлась ученицей мага Белого клана, Аберфорта Гинса, присутствующего здесь, когда вы ее нашли?

Все уставились на человека, спокойно стоявшего рядом с Белым. Ни капли волнения или тревоги не отобразилось на его лице. Он все так же расслаблено стоял и не торопился отвечать, затягивая паузу.

Воздух загустел от напряжения. От ответа зависело многое. Между враждующими кланами все-таки существовали некоторые неукоснительные договоренности в силу их положения в обществе. И одной из них был запрет на переманивание учеников другого цвета. После такого вопиющего нарушения шаткий мир мог и не устоять. От ответа действительно зависело многое.

Фрей был поглощен ситуацией. Его глаза летали между всеми участниками события, словно он хотел успеть зафиксировать реакцию каждого в этот момент по отдельности. И одновременно всю картину в целом. Даже начал тихо притоптывать носком сапога. Он обожал неловкие ситуации. Еще больше обожал их создавать. Но такому накалу страстей, как сейчас, он еще не бывал свидетелем в своей жизни. Его не волновали плачевные последствия того ответа, который произнесет его наставник и который он уже и так знал. Фрей жил моментом. Он жил сейчас. И он был в восторге.

Наконец Блаас, не меняя позы, нарушил тишину и коротко произнес:

– Да.

Лицо Валхейма скривилось, как от кислого фрукта. Белый же растянул свои губы в зловещей ухмылке. Остальные члены совета молча подались вперед.

Лисбет вздрогнула и побледнела: возвращение к Белым предвещало ад. Если тут ее оберегал наставник, а его второй ученик, стоявший рядом, по крайней мере, хоть как-то с ней считался, то у Белых она никто. Абсолютно никто. Просто инструмент. И первый среди тех, кто так считал, стоял прямо перед ней. Даже сейчас, воспитав в себе стержень и презрение к окружающим, ей там не жить.

Блаас же, скрывавший эту информацию от Совета и сейчас оказавшийся в центре всеобщего внимания, лишь слегка ухмыльнулся. Он не заставил себя долго ждать и уверенно сказал:

– Моя ученица действительно была на попечении у Белых, но на данный момент ее наставником являюсь я. Ритуал проведен, все условия соблюдены. – В голосе магистра Блааса слышалась насмешка.

Он мог себе позволить такое пренебрежение правилами. Только отсутствие желания разделяло его и пост Главы Синих. Присутствующие это знали.

Приятный женский голос озвучил вопрос, витавший в воздухе:

– Магистр, вы знали это с самого начала?

– Да. – Блаас по-прежнему был невозмутим.

– Позвольте поинтересоваться, чем же тогда обусловлен ваш поступок? Вы ведь не хуже нас знаете все последствия такого решения.

– Жалость. – Он пожал плечами. – Не поверите, обычная человеческая жалость. Вы бы видели, как ее бывший наставник – тогда я, конечно, еще не знал, кто именно ее учил, – загонял девчушку. Кожа до кости, без слез не взглянешь.

Фрей хмыкнул.

Уж тому, что его наставник пойдет на поводу у эмоций, он ни капли не верил. Тот был еще тем старым прохвостом. И у всех его решений имелась четкая логика с далеко идущими планами. Но Фрей все же бросил взгляд на фигурку девушки, стоящей рядом. Невысокая, стройная. И при этом все приятные глазу признаки настоящей женщины у нее были в достатке. Взгляда не отвести. Сейчас выражение «кожа да кости» не совсем ей подходило.

Лис почувствовала взгляд сбоку и быстро перевела глаза на парня, сразу уловив весь ход его мыслей. Если бы взглядом можно было заморозить в ледышку, то в помещении стало бы на одну ледяную скульптуру больше.

Валхейм взял слово. Он был недоволен, речь звучала угрожающе.

– Это не служит оправданием вашего поступка! И теперь я ясно вижу причину вашего сокрытия этой юной девушки от Совета. Повторю слова своего Белого коллеги: у этого решения будут последствия.

Он был недоволен. И одновременно рад. Нашелся повод унизить потенциального соперника за место Главы в клане.

Блаас слегка мотнул головой. Это можно было расшифровать, как снисходительное «ну-ну».

Валхейм просчитывал ситуацию. Нужно было реагировать. Он обратился к Аберфорту:

– Мы разберемся в ситуации, принимая во внимание участие в ней Белого клана. О решении мы вам сообщим.

– Решение мне нужно сейчас. – Аберфорт обвел тяжелым взглядом всех собравшихся.

– Со всем нашим уважением, но это невозможно. Нужно разобраться в обстоятельствах, вопрос серьезный, – произнес женский голос.

Белый неожиданно громко расхохотался. Смех зловеще разлетелся по всем углам, отражаясь от голых стен. Такого не ожидали. Постепенно он успокоился.

– Да, вопрос серьезный, но недостаточно. У меня второе обвинение. Нападение на магистра Белого клана.

Члены Совета зароптали. Ситуация усугубилась. Очередное нарушение договоренности между кланами. Еще более значительное.

– Кто? – глухо бросил Валхейм. После этих слов он встал и облокотился кончиками пальцев об стол, вперив взгляд в человека, бросившего такое обвинение.

Белый, не говоря ни слова, указал пальцем в сторону Лисбет. Теперь все с удивлением перевели взор на молчавшую все это время девушку. Как юная ученица могла напасть на магистра другого клана? О чем она думала? Да еще и осталась после этого жива? Вопросы витали в воздухе.

Лиса продолжала спокойно стоять, уверено глядя перед собой, но внутри у нее бушевала буря эмоций. И все эмоции были отголоском одной конкретной – страха. Животного страха. Внутри все перекрутилось. Ей было тяжело дышать. Она была готова броситься вон из этого здания и бежать куда глаза глядят. Но оставалась небольшая надежда, что все образуется и ее не тронут. За такое обвинение с ней могли сделать самое худшее. Выгнать. Закрыть для нее магию. При любом раскладе ее дальнейшая жизнь предвещала быть очень тяжелой. Она продолжая стоять.

– Блаас, – обратился Валхейм, отбросив официальность, – что за учеников ты себе набрал? Один карманник, вторая… от второй вообще одни беды. К тому же еще и с магией двух цветов. Бездарность, – припечатал в конце Синий и задал вопрос конкретно девушке: – Это правда?

Лисбет быстро отрицательно мотнула головой. Копна белоснежных волос разлетелась в разные стороны и, сделав движение туда-обратно, успокоилась, разлегшись на плечах застывшим вспененным водопадом. Ответить она не могла, ком в горле мешал произнести слова опровержения вслух.

– Бездна, – достаточно громко прошептал приятный женский голос.

Кто бы из присутствующих ни бросал на нее взгляд, каждый поражался ее невозмутимости и уверенному превосходству во взгляде. Холодная маска отчужденности, с которой Лисбет так свыклась за последние годы, никого не пропускала внутрь. А также не выпускала наружу истинные эмоции. Ее молчание дополняло эту картину.

– Магистр Гинс, – сказал Валхейм, – повторюсь, мы разберемся по всей строгости. Если все, что вы сказали нам сегодня, – правда, это горе вернется под крыло вашего клана. Таково мое решение.

После этих слов девушка перестала слышать, о чем дальше шел разговор. По отголоскам уверенного и знакомого голоса, долетавшего до ее затуманенного сознания, она поняла, что к беседе подключился наставник. Она погрузилась в свои мысли, пытаясь понять, в какой момент она прогневала судьбу, что, несмотря на все старания, печать беды идет за ней следом. И, видимо, скоро догонит. Что делать дальше?

Из головы девушки напрочь вылетел ее соученик, стоявший рядом. И тот не преминул о себе напомнить.

– Ну что, Лиса, – она вздрогнула от неожиданного шепота рядом, – твой страх догнал тебя. Что теперь?

У девушки побежали мурашки по коже. Фрей буквально озвучил ее мысли. Она молчала.

Фрей, не дождавшись никакого ответа на свой вопрос, продолжил:

– Я думаю, не все так плохо. Наш наставник – важная птица. Думаю, он смягчит твое наказание. Возможно, – он на минуту задумался, – отделаешься всего лишь закрытием дара.

На мгновение маска спокойствия спала с лица Лисбет: она агрессивно посмотрела в его глаза и зло процедила:

– Тебе-то какое дело! Избавишься от неудачницы рядом с собой, к тому же Белой!

Фрей увидел по ее глазам, что за внешней уверенностью и злостью скрывается целая бездна тоски.

– Ну, волосы у тебя действительно белые, тут не поспоришь. – Юноша пожал плечами.

В это время беседа магистров стала переходить на повышенные тона.

Он как ни в чем не бывало продолжал:

– А что такого в моем вопросе? Мне просто интересно. – Его взгляд озорно сверкнул. – А вот скажи. Если вдруг тебя лишат магии и ты станешь продавать булочки с лакрицей, будешь мне делать скидку? По старой дружбе, так сказать?

У девушки расширились глаза. Страх отступил на второй план. На первый же выступило удивление. И немного злости. Неужели этот тупица не видит, что сейчас решается ее судьба?

– Ты вообще ничего не понимаешь? – повторила она вслух свои мысли.

– Понимаю. – Фрей поник головой. – Я для тебя делаю все, а ты для меня ничего. Даже булочки жалко.

Лисбет с широко открытыми глазами окинула отстраненным взглядом все вокруг, потом посмотрела в глаза этого странного человека, которого она до сих пор не могла понять, и с грустью мягко сказала:

– Ты не понимаешь, но этот клан – последнее, что берегло меня, мою жизнь. Надеюсь, ты никогда не окажешься в подобной ситуации.

Парень тихо хохотнул.

– Окажусь. И гораздо быстрее, чем ты думаешь, – весело отозвался он. – И кстати, возможно, это последний шанс сказать, что тебе очень идет эта обтягивающая одежда.

Девушка не сразу поняла, что он произнес. Во время всего разговора с этим человеком ее бросало от одной эмоции к другой, она не успевала. Потом поняла. Опять разозлилась. Смутилась.

Фрей наблюдал, довольный ее реакцией.

– Ну, по крайней мере, ты теперь не боишься, Белая Лиса, – на удивление серьезно добавил он и сделал широкий шаг вперед.

А дальше в единый миг:

…Лисбет, ошарашенная, попыталась схватить его за предплечье…

…Решение окончательное! Увести ее! – Голос Валхейма…

…Удивленно приподнятая бровь Блааса, заметившего шаг ученика…

…Это я напал на Белого! – Громкий голос Фрея…

Тишина.

Оглушающая тишина.

Только приглушенно доносится из-за толстых стен здания жизнь города снаружи: крики рыночных зазывал, ругань споткнувшегося прохожего, громкий голос глашатая с площади неподалеку, щебетание детворы, играющей во дворе. Присутствующие ничего этого не слышали. Они были ошарашены.

– Что? – спросил Глава, прочистив горло.

– Что ты делаешь? – шипела Лис из-за спины Фрея.

– Это я напал на Белого! – громко повторил юноша.

Пока остальные пытались понять, как реагировать на новую информацию, Аберфорт, которого этот поворот не устраивал, среагировал.

– Это ложь! – быстро бросил он.

– Серьезно, что ли? – Валхейм не верил своим ушам, обращаясь к молодому ученику.

– Абсолютно, – уверенно сказал Фрей, ни капли не смущаясь направленных на него заинтересованных взглядов. – И сразу оговорюсь: мое нападение было ответной реакцией на атаку Белого в мою сторону. Исключительно защита.

Все вокруг, и даже Блаас, перевели свои взоры на Аберфорта. Тот стоял недовольный.

– Это ложь, – повторил он. – Зачем мне это делать? Мальчишка невменяем и первый напал, поняв, что я из другого клана.

– Вот, про это мы и говорили, магистр, – напомнил о себе женский голос из Совета. – Нужно сначала разобраться, что на самом деле произошло, и только после этого выносить решение по такому серьезному обвинению.

Белый поднял обе руки в примиряющем жесте. Голос же его оставался недружелюбным.

– Это я уже понял. Но я хочу, чтобы вы узнали реальное положение вещей. Акт агрессии был совершен именно моей ученицей, а не этим влюбленным щенком.

Валхейм, все это время стоявший, сел и устало потер переносицу.

– Черт-те что… – протянул он. – Действительно не понимаю, как затесался в эту ситуацию молодой человек. – И, обращаясь ко всем, добавил: – Разберемся.

Фрей сделал шаг вперед и с вызовом обратился к Белому:

– Я что-то не вижу в твоей руке бутылочку бразийского, которую ты мне должен, Корж.

«И правда невменяем», – пронеслось в голове у членов Совета. Лисбет что-то шипела за его спиной. У Белого же гневно раздулись ноздри. Фрей продолжал, явно издеваясь:

– Может, покалеченная нога мешает за ней сбегать? У меня есть доказательства, – заявил он Совету, – что именно я сражался с этим человеком. Я его ранил. – После небольшой паузы Фрей закончил словами: – Даю согласие на эмоциональную проверку.

Блаас удивленно приподнял бровь. И одобрительно. Реальный расклад он не знал. Но он хорошо знал своих учеников и мог примерно представлять, что произошло на самом деле и что происходит именно сейчас. В общих чертах. И эмоциональная проверка была хорошим решением в данной ситуации. Никаких точных деталей проверяющий не узнает: кто первый напал, что было сказано, как развивались события. Узнают только эмоции, которые ощущались в момент событий. Если было столкновение, то есть сильный эмоциональный выброс в сторону другого человека, а вдобавок еще и контакт с ним, то хороший телепат сможет даже примерно определить, на кого были направлены эмоции проверяемого. Не конкретного человека, а общие черты: какая магия ему присуща, его сила, поведение, пол. При близком же контакте, а тем более нанесении увечий, происходило непосредственное соприкосновение двух аур, которые можно было подсмотреть в эмоциональном отклике. На такое были способны только считанные единицы среди телепатов. Расшифровка эмоциональной окраски – все равно что разгадывание умысла художника, нарисовавшего картину лишь из случайных разноцветных мазков. Очень творческий процесс. И чтобы все правильно разобрать, нужно самому быть художником.

– Хорошо, – сказал Валхейм. – По крайней мере, сейчас мы сможем определить, кто именно участвовал в этом… недоразумении. Полинария, прошу.

После этих слов одна из фигур поднялась и двинулась в сторону стоявшего ученика. Полинария. Одна из членов Совета. Тот самый мягкий женский голос, который все это время принимал участие в беседе. И лучший телепат по эмоциям.

Она подошла вплотную к ученику и протянула свои руки к его вискам. Но не прикоснулась, остановив пальцы почти у самой кожи. Фрея обдал приятный аромат восточных специй, корицы и свежих листьев. Интересный и неуместный запах. Даже в такой почти интимной близости он не видел ее лица, скрытого под глубоким капюшоном. На виду оставался только аккуратный круглый подбородок с небольшой ямочкой, придававшей определенный шарм. Фрей также успел заметить парочку серебряных колец на тонких красивых пальцах и длинные красные ногти. Очень интригующий образ. Было бы интересно увидеть лицо этой женщины.

Юноша подметил все эти детали мимоходом. Все внимание он уделял обстановке в целом. Если запомнить некоторые детали, то потом их можно применить при создании иллюзий. В любой ситуации нужно искать пользу для самого себя.

– Послушай меня, – вырвали его из размышлений слова Полинарии. Голос был богат чарующими женственными нотками. – Проверка займет немного времени. Продолжительность зависит от некоторых факторов: от давности событий, от эмоциональности самого человека и тому подобное. Все это сплетается в один клубок, который мне предстоит распутать. Чем дольше его распутывать, тем больнее процесс. Но не переживай. Думаю, мы управимся буквально за пару минут.

– Интересно. Я готов, – сказал Фрей.

Его висков коснулись горячие женские пальцы.

Лисбет пристально следила за всеми словами и поступками соученика после его громкого заявления. Пыталась понять его мотивы, его заинтересованность. И ничего не находила. Он был для нее загадкой с момента знакомства. Резкие перепады его поведения от взбалмошного и дерзкого глупца до серьезного и опасного мага создавали впечатление неуравновешенного человека. Лишь интуиция подсказывала, что у каждого поступка Фрея есть четкий и понятный смысл. Понятный только для него самого. Этим он был похож на наставника Блааса – больше, чем хотел бы он сам.

Она стояла и смотрела, как к Фрею подходит маг из Совета. Хотела остановить, вмешаться, но подавила в себе это желание. Это его выбор, чем бы он не был обусловлен. Только за ней теперь долг, который обязательно надо выплатить. Это девушка решила для себя точно.

Все с разными эмоциями следили за двумя неподвижными фигурами, стоящими вплотную друг к другу. Прошло минут пять. За ними следующие. Проверка затягивалась. На лбу Фрея появилась испарина, и уголки губ стали подрагивать. Так же, как и кисти рук Полинарии, держащие виски парня. Спустя еще немного времени Фрей с силой сжал губы и еще сильнее зажмурил и так закрытые глаза. Волнение охватило присутствующих. Проверка должна была пройти быстро и безболезненно. Она проводилась лучшим телепатом.

Полинария издала тихий вскрик и наконец опустила руки. Нетвердой походкой сделала пару шагов назад. Парень продолжал стоять с закрытыми глазами, но по лицу было видно, что ему стало легче.

– Магистр, с вами все в порядке? Почему так долго? – взволнованно спросил Валхейм.

Видимо, немного придя в себе, женщина ответила:

– Пока не готова сказать. Много эмоций. Слишком много.

– Удалось выяснить степень участия молодого человека?

Полинария, не отвечая, сделала шаг обратно к Фрею, всматриваясь в его лицо. Он открыл глаза и уверенно посмотрел в ответ. Было ощущение, что преграды в виде тени капюшона нет и он смотрит ей прямо в глаза. Через некоторое время парень ухмыльнулся и аккуратно поклонился.

– Спасибо за опыт, светлая госпожа. Это и вправду было интересно, – уважительно произнес он. Все были заинтересованы разговором, и никто не обратил внимание, как после этих слов Блаас нахмурился.

– Даже так? – ответила Полинария и продолжила: – Пока будешь в заключении, еще увидимся.

Она повернулась и молча направилась к своему месту. Фрея напоследок обдало приятными запахами этой женщины. Только сев на свое место, она обратилась ко всем присутствующим: