Принцесса на посту

– Ага, – мечтательно отозвалась я.

– Тогда давай-ка лучше ложись, – сказал Майкл. – Если, конечно, не планируешь завтра полдня валяться в постели. Но ведь у тебя наверняка куча дел?

– Да так… – пробормотала я, все еще не выпадая из экстаза, в который меня повергает голос Майкла. – Всего-то церемония перерезания ленточки в больнице. И обед с Дженовийским историческим обществом. А потом тур по Дженовийскому зоопарку. Ну и ужин с министром культуры и его женой.

– О боже, – в голосе Майкла прозвучала тревога. – И так каждый день?

– Угу, – отозвалась я. Больше всего мне хотелось сейчас оказаться рядом с ним: посмотреть в его восхитительные карие глаза, услышать его восхитительный низкий голос – и наконец понять, любит он меня или нет, раз уж, по словам Тины, это единственный рабочий способ.

– Миа, – сказал он уже настойчивее. – Тебе надо поспать. У тебя впереди очень насыщенный день.

– Да-да, – радостно согласилась я.

– Я серьезно, Миа, – сказал он. Иногда он начинает общаться со мной в приказном тоне, как Чудовище в «Красавице и Чудовище» – больше всего на свете люблю этот фильм! Или как Патрик Суэйзи командует Бэби в «Грязных танцах». Прям мурашки по коже. – Вешай трубку и ложись спать.

– Ты первый вешай, – сказала я.

К сожалению, тут его командирский тон как-то пропал. И он заговорил голосом, который я слышала только раз – на крыльце нашего с мамой нью-йоркского дома в ночь Зимнего бала, когда и случился тот самый поцелуй.

И это, говоря по совести, взбудоражило меня еще больше, чем приказная манера общения.

– Нет, – сказал он. – Ты вешай первая.

– Нет, – пискнула я, вся дрожа от возбуждения. – Ты.

– Нет, ты, – ответил он.

– А ну-ка оба быстро вешайте! – сказала Лилли очень грубо с другого телефона. – Мне нужно позвонить Борису, пока его ночной «Бенадрил»[8] не начал действовать.

Мы торопливо попрощались и повесили трубки.

Но я почти уверена, что Майкл сказал бы: «Я тебя люблю», – если б в наш разговор не влезла Лилли.

Через десять дней увижу его снова. ПОСКОРЕЕ БЫ!!!!!!!

Суббота, 10 январяКоролевский распорядок дня

13:00–15:00

Обед с Дженовийским историческим обществом

Бабушка иногда такая вредина. Только представьте: ущипнула меня, потому что ей, видите ли, показалось, что за обедом я на несколько секунд задремала! Точно синяк будет. Хорошо, что у меня все равно нет времени ходить на пляж. А то пошла бы я, увидел бы кто-нибудь эту отметину – и точно позвонил бы в органы опеки или еще куда-нибудь.

И вовсе я не спала, между прочим. Просто дала глазам передохнуть.

Бабушка говорит, что я веду себя безответственно – не сплю полночи из-за «этого мальчика» и слушаю, как он нашептывает мне всякую нежную дребедень. Мол, вот принц Рене никогда не относился ни к одной из своих девиц так наплевательски.

Я твердо заявила в ответ, что Майкл как раз таки настаивал, чтобы я повесила трубку, потому что очень обо мне заботится, и что это я не соглашалась прервать разговор. И что никакой нежной дребедени мы друг другу не нашептывали, а вели очень содержательные дискуссии об искусстве, литературе и экспансии Билла Гейтса в индустрию программного обеспечения.

На что бабушка только фыркнула.

Ясное дело: завидует. Сама бы не отказалась иметь такого же умного и чуткого кавалера, как у меня. Ну хотеть не вредно. Бабушка слишком вредная и к тому же с бровями творит бог знает что. Мальчикам нравятся девочки с настоящими бровями, а не нарисованными.

Через девять дней снова окажусь в объятиях любимого.

Суббота, 10 января, 11 часов вечераКоролевские покои

Короче, тут такое! Поскольку Тина не может кататься на лыжах с другими членами своей семьи, она весь день просидела в аспенском интернет-кафе – искала гороскопы для всех своих друзей. Вчера ночью она отправила мне по факсу гороскоп для меня и Майкла! Вклеиваю в дневник, чтобы не потерять. Там каждое слово в точку, прям до мурашек.

Майкл: дата рождения – 5 января

Козерог верховодит среди земных знаков. Стабильность – его главная черта. Это один из самых трудолюбивых знаков Зодиака. Горного козла отличает мощная способность к самоконцентрации, но не в эгоистическом смысле. Родившиеся под этим знаком гораздо больше уверены в том, что делают, чем в том, кто они есть. Козерог очень честолюбив! Однако ему необходимо выдерживать баланс – иначе он может слишком упереться рогом, сосредоточившись на одних только достижениях и забыв о маленьких радостях жизни. Когда Козерог наконец расслабляется и начинает получать от жизни удовольствие, раскрываются самые приятные стороны его личности. Ни у кого нет такого чувства юмора, как у Козерога. А от его улыбки можно просто растаять!

Миа: дата рождения – 1 мая

Телец находится под влиянием любвеобильной Венеры и ему свойственны глубокие чувства. Друзья и возлюбленные ценят его за душевную теплоту и эмоциональную отзывчивость. Телец воплощает постоянство, верность и терпение. Представители этого земного знака подчас бывают очень ригидны и излишне осторожничают, стараясь избежать риска, даже если он необходим. Иногда бычок застревает на полдороге. Он не всегда охотно откликается на новые вызовы и возможности. Упрям ли Телец? О да! Его бычья сущность может проявиться в любой момент. А иногда верх берет энергия Инь, и тогда бычок теряет всякую способность к решительным действиям. Тем не менее Тельцы замечательные возлюбленные и верные друзья.

Майкл + Миа

Смелые, амбициозные земные знаки, Телец и Козерог, поистине созданы друг для друга. Оба высоко ценят карьерный успех, питают любовь к красоте и вечным классическим ценностям. Ироничность козлика пленяет бычка, в то время как искушенная чувственность последнего не дает Козерогу уйти в работу с головой. Они могут говорить на любые темы и легко находят общий язык. Между ними царит доверие: один никогда не обидит и не предаст другого. Они могут составить прекрасную пару.

Вот видите? Мы прекрасная пара! Только вот искушенная чувственность… это у меня-то? М-м, вряд ли.

Но все равно… я так счастлива! Прекрасная пара – что может быть прекраснее?

Воскресенье, 11 январяКоролевский распорядок дня

9:00–10:00

Месса в Королевской часовне

О боже, я всего-то двадцать четыре дня девушка Майкла – и уже не справляюсь. Со своей ролью девушки, в смысле. Я даже не могу придумать, что подарить ему на день рождения. Он любовь всей моей жизни, я им дышу. Уж казалось бы, должна знать, что ему подарить.

Но нет! Ни одной идеи.

Тина говорит, что единственная вменяемая вещь, которую можно подарить парню, с которым официально встречаешься меньше четырех недель, – это свитер. А уж если, мол, углубляться в детали, то мы с Майклом еще ни на одно свидание толком не сходили – поэтому с формальной точки зрения неясно, встречаемся ли мы вообще.

Но свитер? Это же так неромантично. Свитер я могла бы подарить папе – если бы он не испытывал такой острой потребности в пособиях по управлению гневом, которые я и купила ему на Рождество. Свитер я наверняка бы подарила отчиму.

Но парню?

Я немножко даже удивилась, что Тина предложила такую банальщину, ведь она в нашей компании занимает должность штатного эксперта по любовным отношениям. Но Тина утверждает, что правила, которые регламентируют подарки парням, очень строгие. Так говорит ее мама. Тинина мама в прошлом модель и тусовщица, одно время даже с султаном встречалась, так что ей можно доверять. По мнению миссис Хаким Баба, парням дарить надо следующее.

Длительность романа – Подходящий подарок

1–4 мес. – Свитер

5–8 мес. – Парфюм

9–12 мес. – Зажигалка[9]

1 г. + – Наручные часы

Однако, как ни крути, это лучше, чем список уместных подарков для парня, которым бабушка снабдила меня вчера, когда я упомянула свою непростительную оплошность – что забыла про день рождения Майкла. У нее список такой.

Длительность романа – Подходящий подарок

1–4 мес. – Конфеты

5–8 мес. – Книга

9–12 мес. – Носовой платок

1 г. + – Перчатки

Носовой платок? Кто сейчас дарит носовые платки? Носовые платки – это же жуть как негигиенично!

А конфеты? Парню????

Еще бабушка говорит, что для девочек и мальчиков правила одинаковые. И Майклу тоже нельзя дарить мне на день рождения ничего, кроме конфет и, может быть, цветов!

Одним словом, список миссис Хаким Баба мне как-то больше по душе.

Но вообще какая же это сложная наука – все эти романы и подарки! Все говорят разное. Например, вчера вечером я болтала по телефону с мамой и спросила у нее, что подарить Майклу, а она сказала: шелковые боксеры.

Но не могу же я дарить Майклу БЕЛЬЕ!!!!!!!

Хочется, чтобы мама уже как-то ускорилась и разродилась – и перестала наконец вести себя так странно. Никакого толку от нее не добьешься – сплошной гормональный раскардаш.

В отчаянии я спросила у папы, что лучше подарить Майклу, и он сказал – ручку. Мол, пусть лучше Майкл пишет мне в Дженовию письма вместо того, чтобы бесконечно висеть на телефоне, подрывая дженовийский бюджет.

Да, пап, конечно. Как будто кто-то еще пишет ручками.

И вообще, але – вроде как в Дженовии я собираюсь проводить только рождественские и летние каникулы! Так значится в соглашении, которое мы подписали в прошлом сентябре.

Ручка. Так я и побежала ручку дарить. Неужели я единственный человек в семье, в котором нет ни грамма романтики?

Ой, все, надо сворачивать писанину, а то отец Кристоф уже посматривает в мою сторону. Впрочем, сам виноват. Я не стала бы писать в дневнике во время мессы, будь его проповеди хоть чуточку поувлекательнее. Да хоть бы он их по-английски читал, что ли!

12:00–14:00

Обед с директрисой Королевской оперы Дженовии – ведущей меццо-сопрано

Я думала, это я избирательна в еде, но, оказывается, меццо-сопрано еще привередливее принцесс.

Прыщ, кстати, раздулся до неприличных размеров, несмотря на то что вчера перед сном я намазала его зубной пастой.

15:00–17:00

Встреча с Дженовийской ассоциацией домовладельцев

По идее, Ассоциация домовладельцев должна бы занять мою сторону в дискуссии о платных парковках. В конце концов, это у них под окнами постоянно паркуются туристы. И в их интересах слупить с них немного деньжат на ремонт тротуаров. Но НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ.

Клянусь, не понимаю, как папа выдерживает это каждый день. Хоть убейте, не понимаю.

19:00–22:00

Официальный ужин с послом Дженовии в Чили и его супругой

Большой кипеш из-за того, что Рене «позаимствовал» «Порше»-кабриолет чилийского посла – а заодно и его супругу, – чтобы смотаться в Монте-Карло после десерта. В итоге парочку обнаружили на придворном корте: они играли в теннис.

Неловкая подробность – голышом.

Через восемь дней увижу его снова. О, радость! О, блаженство!

Понедельник, 12 января, 1 час ночиКоролевские покои

Только что говорила по телефону с Майклом. Я просто вынуждена была ему позвонить. Выбора мне не оставили. Надо же в конце концов выяснить, что он хочет на день рождения! Понимаю, это жульничество – спрашивать напрямик, что человек хочет, – но я правда ума не приложу, что ему дарить. Конечно, будь я какой-нибудь Кейт Босуорт, я бы уже придумала отличный подарок – какой-нибудь браслет, собственными руками спряденный из водорослей, или что-нибудь еще эдакое.

Но я не Кейт Босуорт. Я и прясть-то не умею. ПРЕСВЯТЫЕ ТЮЛЕНИ, Я ДАЖЕ НЕ УМЕЮ ПРЯСТЬ!!!!!!!!!!

Я просто обязана подарить ему что-то офигительно классное, раз уж забыла. Ну, про его день рождения и все такое. И вообще: парень взвалил на себя обузу в виде бездарной фриковатой принцесски вместо какой-нибудь красотки вроде Кейт Босуорт, которая и на серфе катается, и прядет, и самореализуется, и прыщей у нее нет, и все пучком. Я должна подарить ему что-то настолько потрясное, чтобы он забыл, что я просто-напросто финтифлюшка, которая к серфу не знает с какой стороны подступиться и ногти грызет, но родилась, понимаете ли, королевишной.

Конечно, Майкл говорит, что ему ничего не нужно, кроме меня (как же хочется в это верить!!!!!!!!!!), и что через восемь дней мы увидимся, и это самый лучший подарок.

Кажется, это вполне можно засчитать за доказательство того, что он любит меня как девушку, а не как друга. Конечно, я еще с Тиной на этот счет посоветуюсь, но, по-моему, в данном случае Вселенная намекает, что таки ДА!

Хотя, конечно, это он только так говорит. В смысле, что ему ничего на день рождения не нужно. Дарить-то все равно что-то надо. Что-то клевое. Только вот что?

Короче, причина позвонить у меня была серьезная. Я сделала это не просто ради того, чтобы услышать его голос и все такое. Не настолько уж все у меня запущено.

Впрочем, может, и настолько… Ну что я могу поделать? Я же влюблена в Майкла – страшно сказать – всю сознательную жизнь. Мне нравится, как он произносит мое имя. Нравится, как он смеется. Нравится, как он спрашивает моего мнения, будто бы ему и впрямь не все равно, что я думаю (видит бог, здесь-то всем на меня плевать с высокой колокольни. Я что-нибудь предлагаю – ну, например, в целях экономии воды выключать фонтан перед дворцом по ночам, когда там все равно никто не ходит – и у окружающих сразу такой вид, будто это доспехи в Большом зале подали голос).

Ладно-ладно, к папе это не относится. Но здесь, в Дженовии, я вижу его реже чем дома, потому что он вечно пропадает на парламентских заседаниях, ходит под парусом на регатах и тусит с мисс Чехией.

Одним словом, разговоры с Майклом для меня – сплошное удовольствие. Что в этом плохого? В конце концов, он мой парень!

Жаль только, что я его недостойна! Ну сами посудите: про день его рождения не помню, что подарить – не знаю, сама ни к чему не способна. Удивительно, что такой парень, как он, вообще обратил на меня внимание!

И вот мы уже прощались, с приятностью побеседовав о Дженовийской ассоциации оливководов и о группе, которую Майкл пытается собрать (какой же он талантливый!), и не назвать ли ее «Префронтальная лоботомия» или это перебор, и я как раз собиралась с духом, чтобы сказать: «Скучаю по тебе» или «Люблю тебя», – надеясь спровоцировать его на подобную реплику в ответ и наконец разрешить дилемму «любит или дружит», – когда на заднем плане раздался голос Лилли, требующей дать ей трубку.

Майкл рыкнул:

– Убирайся!

Но Лилли не унималась:

– Мне нужно с ней поговорить! Я вспомнила, что должна спросить у нее кое-что важное!

Тогда Майкл буркнул:

– Да не лезь ты к ней с этим!

И на миг мое сердце перестало биться. А вдруг Лилли внезапно вспомнила, что все-таки Майкл крутил за моей спиной шуры-муры с какой-нибудь девицей по имени Анн-Мари? Не успела я сказать хоть слово, как Лилли вырвала у него трубку (Майкл при этом охнул, похоже, от боли – она то ли пнула его, то ли еще что) и затарахтела:

– Господи, я же совсем забыла спросить! Ты это видела?

– Лилли, – сказала я. Боль Майкла я ощущала даже за восемь тысяч миль. Лилли бьет сильно – уж я-то знаю, сколько мне от нее доставалось. – Понимаю, ты привыкла, что я принадлежу тебе от и до, но придется научиться делить меня с братом. Если нам нужно обозначить границы в наших отношениях, давай это сделаем. Я считаю недопустимым, чтобы ты выдирала трубку у Майкла из рук, когда он готов сказать мне нечто очень…

– Да хватит уже о моем распрекрасном братце, помолчи хоть минуту! Я тебя спрашиваю: ты это видела?

– Видела что? Ты о чем вообще?

У меня даже мелькнула мысль: может, опять кто-то пытался запрыгнуть в клетку к белому медведю в Центральном зоопарке.

– Да фильм же! – выпалила Лилли. – Фильм о тебе! Вчера вечером шел по телику. Ты что, не слышала, что историю твоей жизни экранизировали?

Честно говоря, я ни капельки не удивилась. Что обо мне снимают телефильм, мне передавали. Но в дворцовой службе по связям с общественностью меня заверили, что фильм не покажут раньше февраля – у телевизионщиков там какой-то отчетный период. Ага, не показали одни такие.

Впрочем, какая разница. В продаже болтаются уже четыре мои биографии, и никто их со мной не согласовывал. Одна в мгновение ока стала бестселлером. Я ее читала. Ну так себе. Но, возможно, мне так показалось, потому что я уже знаю, чем дело кончится.

– Ну и? – проворчала я. Меня зло взяло. Она что, прогнала Майкла от телефона, чтобы потрепаться о каком-то идиотском фильме?

– Але, – сказала Лилли. – Фильм! О твоей жизни! Ты там такая стеснительная и неловкая.

– Я и в жизни стеснительная и неловкая, – напомнила я.

– И бабушка твоя вся из себя добрая, понимающая, – продолжала Лилли. – Это же надо настолько переврать прототип! Я такого не видела со времен «Влюбленного Шекспира», где Уильяма выставили горячим парнем с кубиками пресса и полным набором зубов.

– Жуть какая, – сказала я. – Можно я все-таки договорю с Майклом?

– Ты даже не спросила, как там изобразили меня, – обвинительным тоном сказала Лилли. – Твою верную подругу!

– И как же там изобразили тебя, Лилли? – поинтересовалась я, глядя на большие шикарные часы, стоящие на большой шикарной мраморной полке над большим шикарным камином. – И давай побыстрей, у меня ровно через семь часов завтрак, а потом прогулка с Дженовийским конным обществом.

– Якобы я неодобрительно отношусь к твоей королевской жизни! – почти прокричала Лилли в трубку. – Насочиняли всякого! Например, что я издевалась над тобой, когда ты сделала эту дурацкую стрижку: мол, это пошлость и конформизм!

– Угу, – отозвалась я, все дожидаясь, когда же она доберется до главной мысли. Потому что, конечно, Лилли никогда особо не одобряла ни мою стрижку, ни мою королевскую жизнь.

Но оказалось, что до главной мысли Лилли уже добралась.

– Я же всегда тебя поддерживала! – взвизгнула она так, что мне пришлось отодвинуть трубку от уха – а то барабанным перепонкам пришел бы каюк. – Никто тебя так не поддерживал, как я!

Это была такая откровенная неправда, что я подумала, что Лилли шутит, и засмеялась. Но, когда мой смех был встречен снежно-ледяным молчанием, до меня дошло: она абсолютно серьезно. Вот она, избирательность памяти: Лилли помнит все хорошее, что делала, и ничего плохого. Прямая дорога в политику.

Ведь если бы Лилли так уж меня поддерживала, я не сошлась бы с Тиной Хаким Баба. Я подсела к Тине в столовой в октябре, когда Лилли перестала со мной разговаривать из-за всех этих принцессовых дел.

– От души надеюсь, Миа, – проговорила Лилли, – что ты смеешься, ибо тебе смешна сама мысль, что я могла хоть в чем-то тебя не поддержать. Понимаю, у нас бывали разногласия, но даже если я обходилась с тобой сурово, то только в тех случаях, когда ты пыталась обманывать саму себя.

– Хм, – отозвалась я. – Ну наверно.

– Я намереваюсь написать студии, которая склепала этот гнусный пасквиль, – продолжала Лилли. – Потребую принести извинения в письменной форме за клеветнический сценарий. А если извинений не последует – таких, чтоб на целую полосу в Variety[10], – я на них в суд подам. Я этого так не оставлю! Надо будет – до Верховного суда дойду. Эти пройдохи голливудские думают, что могут снимать любую чушь, а зрители все схавают. Нет, может, быдло и схавает, но лично я намерена бороться за правдоподобное изображение реальных людей и событий. Еще не хватало, чтоб он меня принижал!

Я спросила, кто такой «он», полагая, что она имеет в виду режиссера или еще кого-то конкретного, но она только твердила:

– Он! Ну, он! – как будто я с особенностями развития или бог знает что.

Тогда трубку снова взял Майкл и пояснил, что «он» – это аллюзия на власть имущих: как фрейдистский психоанализ все валит на «мать», блюз-музыканты исторически винят во всех своих бедах «его». Как правило, уточнил Майкл, подразумевается, что «он» – это белый, финансово успешный человек, обладающий значительной властью над другими.

Мы стали обсуждать, не назвать ли группу Майкла «Он», но отвергли эту идею во избежание возможного женоненавистнического толкования.

Через семь дней я снова окажусь в объятиях Майкла. О, пусть часы несутся как крылатые птицы!

Вдруг подумала: то, как Майкл описал «его», – это же и к моему папе подходит! Хотя сомнительно, что все эти блюзовые певцы имели в виду дженовийского принца. Насколько я знаю, папа и в Мемфисе-то ни разу не был.

Понедельник, 12 январяКоролевский распорядок дня

20:00–24:00

Королевская Дженовийская симфония

Как только мне кажется – ну хотя бы кажется! – что удача начинает поворачиваться ко мне лицом, тут же все по какой-то причине рушится.

И обычно эта причина – бабушка.

Я весь день спала на ходу, и она, похоже, догадалась, что я опять полночи болтала с Майклом. Так что утром, между прогулкой с Конным обществом и встречей с Обществом развития пляжей Дженовии, бабушка усадила меня и прочла нотацию. На этот раз – не о том, что подобает дарить мальчику на день рождения. На этот раз – о Правильном Выборе.

– Амелия, – начала она, – конечно, очень мило, что тебе нравится этот мальчик…

– Ах так! – воскликнула я в праведном негодовании. – Ты ведь даже не встречалась с ним ни разу! Что ты можешь знать о Майкле? Ничегошеньки!

Бабушка бросила на меня свирепый взгляд.

– Тем не менее, – продолжила она, – я обязана тебя предостеречь. В высшей степени неблагоразумно допускать, чтобы увлечение этим, с позволения сказать, Майклом отвлекало тебя от других, более подходящих претендентов, таких как…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Merde – дерьмо (фр.)

2

Bain de Soleil – марка солнцезащитного крема.

3

Шика – героиня бразильской теленовеллы.

4

Green Day – американская рок-группа.

5

Speedo – бренд одежды и аксессуаров для плавания.

6

Alors – Так! (фр.)

7

Нетскейп – браузер, существовавший в 1994–2007 годах.

8

«Бенадрил» – препарат от аллергии.

9

Миссис Хаким Баба говорит, что, если мужчина не курит, зажигалку можно заменить складным ножом с гравировкой или фляжкой для бренди. Ну да, конечно. Больно надо мне встречаться с курильщиками, пьяницами и людьми, которые разгуливают с ножом в кармане! Все это, конечно, мужчины моей мечты!

10

Variety – американский еженедельник, посвященный шоу-бизнесу.