Падение Эллады

Татиус Торр

Падение Эллады

Действующие лица

Авитус, сенатор Рима

Октавиан Миральди, римский консул

Луций, римский трибун, старший сын консула

Амадеус, римский трибун, друг Луция

Тадитан, младший сын консула

Царица Андравида, царица Эллады

Деймос, спартанский военачальник

Тисифона, Тэллиити, дочери царицы Андравиды

Остиллис, сын Деймоса

Актеон, охотник

Первая служанка, вторая служанка, служанки Тэллиити

Пузо, Пятерня, повара

Захухря, Долговязый, поворята

Страж, главный страж

Гости, музыканты, танцоры, слуги и хор

Место действия – Афины и Рим

АКТ I

СЦЕНА I

Месяцем ранее

Рим. Трапезный зал во дворце сенатора Авитуса. Танцуют танцоры, играют музыканты, слуги разносят яства. На ложах возлегают сенатор Авитус, консул Октавиан Миральди, Луций и Амадеус.

Сенатор Авитус

Эй, поспеши, юнец! Беги!

Вин амфоры нам всевозможные неси.

Здесь вам не заскучать, друзья,

До утренней звезды, поздней зари,

Тяжелым и дурманным кубкам,

Вы просыхать не позволяйте скупо.

Дриады1-танцовщицы, озорные фавны2,

Тела свои наполните желаньем.

Ласкайте будто чресла струны, игрецы!

Овейте опахалами, не стойте, наглецы!

Октавиан Миральди

Аве, друг мой, сенатор!

Да здравствует, великий Рим!

Славной империи служитель я покорный.

Скарбы ее умножить, стяг алый протянуть

С южных пустынь до северных болот,

С зари востока к западу заката –

Мой славный долг.

Сенатор Авитус

Вепри, косули, краснобокая рыба и птица,

Сыры диких коз и фрукты со склонов Олимпа,

Нефриты олив, виноградные лозы соком налиты.

Отчего, сия благодать доныне Афинской царицей сокрыта?

Октавиан Миральди

Изловивши птенца, кошка не спешит наедаться,-

Трепет и писк, мелодия сердца той замиранья

Ласкает ей слух музыкой дивной всевластья.

Загнанный зверь в ловушке, и метанья его

С битвой-другой прекратятся, как бег его ног.

Ежели изволишь, егерем стану покорно,

Дабы на этой охоте, добычу своею рукою,

Мой друг, поразил ты, как Керинейскую лань3.

Сенатор Авитус

Вот уж, уволь!

Старики мы с тобой и с шелком туники

Не сравнится хлад звонкой лорики4.

Час доблесть свою доказать в поле боя

Твоим сыновьям на радость моих дочерей.

Октавиан Миральди

Мой юный сын, мой Тадитан,

Уважить деву не касаясь стали волен.

Он матери своей красу впитал

И кубок ее жизни осушил до дна,

Едва издавши первый вздох.

Сенатор Авитус

Верно, твой юный сын дивной красы,

Инда Селене5 не одолеть его чары.

Да вот, молва идет, он сластолюб,

Как шершень до пчелиной плоти.

Вскружит дурманно голову, замутит

Рассудок девы чистой, и был таков.

Октавиан Миральди

Юность – непостоянства верный спутник,

Сестра страстей и мать деяний глупых.

Вот сын мой старший Луций,

Прославлен воеводой, глаз отрада отчих.

Молва идет он краше, чем сам Аполлон,

И верен слову, до лжи он беспощаден,

Как лев силен и ловок, статен и смышлен.

Для дочери твоей – муж что надо.

Сенатор Авитус

Бесспорно был бы рóвней подобный из мужей,

Да только, верно, сам он будто Аполлон

Всецело статным Гиацинтом6 увлечен

И женскую красу не видит и в упор.

Да, впрочем, дочь юная моя, по правде,

Уже призналась в жажде по младом Миральди.

Клянусь, ежели этот негодяй её отвергнет сердце

Тотчас Фортуна пред тобой захлопнет дверцы.

Октавиан Миральди

Мой друг, в угрозах нет нужды.

Отец и сын как всадник с лошадью едины.

Ослушать отчего приказа сын мой не посмеет,

И скоро алый стяг наших семей рядом зардеет.

Сенатор Авитус

А отчего ж сей ветрогон в этот прелестный час

Не возлегает с трапезой радушной подле нас?

Октавиан Миральди

Клянусь, ищет шипы он снова

Своим стопам на землях афинян.

Эй, Луций! Сын мой, расскажи,

Где нынче брат твой шалый

Свои часы во здравьи препроводит?

Луций

Где ж ему быть?

В Афинах, верно, ежéли в Риме его нет.

Сейчас, поди, в тени олив лежит анахорет7,

Кифарою на берегу бренчит с Орфеем8

Или под дымкою винных паров

На мягком ложе нежится с гетерой9,

Среди порхающих младых божков

В дурманящих клубáх фимиатерий10

Благоговейно возлагает дар Венере11.

Амадеус

Его видали мы намедни в Риме.

Бродил он в лабиринтах улиц, глядя вниз

Незрячим взором, ступая на хвосты павлинов.

Был бледен он, поник, как кипарис

Со сломленной вершиной.

Какой-то червь в него проник

И точит душу изнутри.

Октавиан Миральди

Что молвил он?

О чем твердил во глас?

Чем болен он на этот раз?

Луций

Я знать б хотел, что с ним

Не меньше вашего, отец.

Но он ни слова не сказав,

Умчал, словно гонец.

Амадеус

Сдается мне, что пташка

Клетку чуя, упорхнула.

Луций

Прости отец, осмелюсь я сказать,

Женитьбу брат воспримет тяжко.

А ноша тяжкая брачных оков

Румянец б на его щеках сгубила,

Нет силы на земле такой,

Чтоб под венец повес12 манила.

Октавиан Миральди

Как смеешь сие молвить? Устыдись, остряк!

Ступай сейчас же, собери своих вояк

И разыщи его. Пусть упирается, он как осёл,

Насильно волоки, ежели сам бы не пошел.

Когда б на свадебном пиру

Его с невестой не найду,

Пусть позабудет он, что сыном я его зову.

Луций (в сторону)

О, знал бы он –

Нарочно б не пришел.

Женитьба для щегла -

Горше темницы для орла.

(к Амадеусу)

Пошли, мой друг, сон не в досуг,

Узнаем мы печали этой суть.

Все уходят.

«Юность – непостоянства верный спутник,

Сестра страстей и мать деяний глупых», –

Октавиан Миральди.

СЦЕНА II

День 1. Утро

Афины. Площадь перед дворцом царицы Андравиды.

Входит Тисифона и Деймос.

Тисифона

Зачем, о бравый воин, в час столь ранний,

Когда глас жаворонка не слыхать сквозь ставни

И чары дивные не источает роз бутон,

Ты мой посмел нарушить сладкий сон?

Деймос

Сон ваш слетел бы, словно пух на мурáве,

Ежели б вы знали, о той скорбной яве.

С того дня прошла уж добрая дюжина лет,

Тяжким бременем лежит на мне царский завет.

Тисифона

Не говори о бремени своем,

Не нарекай ты ношей непосильной

Завет царя, ведь был ты его братом!

Деймос

Плечом к плечу сражались мы на поле боя,

Враг окрылен был нашем горем;

Коварство безобразнее Миральди

Творить способны локоны змееголовой13.

Ни человек и ни его подобье – выродок зверей,

Царицу Эллады укрыл в одежды вдовьи снова.

Тисифона

Отчего, мой дядя, мрак навеял ты

На столь сияющий рассвет?

Почто царапаешь вновь раны

Кровоточащей след, запретное

Врага припоминаешь имя,

Что ввергли б боги в Тартары 14,

Будь им до смертных дело?

Деймос

Царь варварский коварен, спору нет,

Заслал гадюку в наши земли мироед15.

Наука стало быть: не доверяй и бди,

И в лагоде и на войне подвоха жди.

Так в западню был загнан наш владыка,

Алела на груди его туника…

Пир радостный ромейский супостат сыграл смеясь.

Гудели, молвят, лес и дол, земля тряслась

От стонов, будто их безумный Бахус16

С распутной свитою вакханок17 и сатиров18

Устроил пьяных оргий беспредельный хаос

И над горем нашим надругался ирод.

Взял клятву у меня отец ваш, умирая,

Унять огонь вражды, в кой ненависти нету края.

Тисифона

Вынимает кинжал и потрясает им в воздухе.

Сей час настал, отец!

Свершится же отмщенье!

Ждет нашего заклятого врага

И всех из племя низкого его – забвенье.

Рукою этою исполню приговор,

Гордиться будешь мной перед богами.

Клянусь, отец, прольется кровь его,

Там, где пал ты, там и его не станет.

(к Деймосу)

Отважный воин, отныне нет места грусти,

Во славу Эллады, приказ мой внемли:

Открой все тонкости военного искусства,

И научи сражаться наравне,

Чтоб побеждать мне на любой войне.

Деймос

Царевна, вы не в себе? Не спите ли? Очнитесь!

Не дело девичье – бои, сраженья – не забавы.

Забудьте глупости сии, в покои красные вернитесь.

Худо тревожить прах былья и души гнать из нави.

Тисифона

Сражаясь с ненавистным зверским Римом,

Гибнут наши правители в рассвете сил поныне,

Не породив сынов уж пять колен подряд.

Судьбой мне велено сменить девий наряд,

И иссушить родник кровавой сей вражды,

Отныне в стороне стоять мне нет нужды.

Дабы иссякло праздной жизни зелье колдовское,

Кипящее в котле ромея, пусть боги слух свой склóнят

К молитвам нашим, род лютых змеев потопив

Под бездною забвенья мрачнее гидровых19 чернил.

Деймос

Царевна ваш пыл столь не обуздан,

Как и глуп.

Тисифона

Еще неповиновенья слово и ты – труп,

Худое ждет тебя, предатель гнусный.

Царю поклялся, что исполнишь долг,

Зовешься братом, но имя твое – изменник!

Кости царя уже давно во прах истлели,

А ты быльем поля надежд его засеял,

И глас его в устах моих не внемлишь,

Ослушаться завета царского ты смеешь.

Деймос

Царевна, я приказ любой готов исполнить,

Но я не бог, творить немыслимое я не волен.

Тисифона

Как говорят: возможно все – нужно лишь верить,

А кто не верит – мечтой и не владеет.

Деймос

Жизнь теряет краски, если лишить ее мечты.

Но и не стоит прыгать выше головы.

Тисифона

Припомни, какая кара ждет предателя?

Таких не казнят и не замуруют заживо в стену;

Яды, самые медленные и мучительные

Будут терзать твой ум и тело,

Прежде чем царица тлена20

Услышит тебя и заберет в свою обитель.

Деймос

Царевна, перечить вам не смею.

Но éжели царица обо всем прознает -

Нас она не пожалеет…

Тисифона

Клянись, клянись мне на мече,

Кровью вражьей закалённом,

Что не проронишь ты и слова,

Что ни одна былинка,

Ни червяк, ни пень в лесу,

Ни камень на могиле у глухого

Не узнает про наш сговор.

Ни наяву и ни во сне,

Ни единой живой душе

Не откроешь сей тайны завесу.

Ежели нарушишь клятву…

Деймос

Царевна, священный ваш приказ

Не внемлить я не смею. Клянусь

Честью павших в бою героев,

Пусть заживо меня зароют,

Не знать мне покоя. Клянусь,

Смертельная отрава лишних фраз

Уст не осквернит моих. Пусть обернусь

Я живым мертвым, пусть вранов глас

Ни днем ни ночью не стихает…

Тисифона

Довольно, встань! Боги все знают,

Ижé со мной лжеца и покарают.

Заутро в новую луну начнем наши ученья.

Я буду ждать тебя в месте укромном,

В роще призраков-дубов, что сенью

Своей скрывают подлых духов

Людей в могилы свóдящих по слухам.

Отныне в час столь ранний,

Когда природа не одета в краски цвета,

Нет форм, а только очертанья,

Бесплотных призраков в тумане беспросветном,

И тело сó страху в мурашках цепенеет

В дремотной неге покину я Морфея21,

В храм Áреса22 войду и тóтчас

За дело правое ему отдамся.

Во имя мести храните, боги, нас!

Пусть римляне в прах тленный обратятся.

Кровавую я жертву возложу

Отважной Энио23, что девы глас услышит,

Благоволенье возвестит, ежели, вдруг,

Мятежный бог моей молитвы не расслышит.

В глуши засад, в пылу сраженья

Нет права мне на пораженье.

О, как же бьется сердце гулко!

Напомни мне, напомни мне заря,

О том, что поскорей забыть

Хотела б я на этой утренней прогулке.

Уходит.

Деймос

Жаждет кровавых сцен и звона стали дева.

Куда грядет сей мир? Невиданное дело,

Когда рыдают на веселье,

И смеются у смертного одра,

Страшней всех темных подземелий,

И демонов из них – невинная игра.

Безумное дитя ты породил, мой брат,

И злобы пламень его погубит. Чует сердце,

Зверь кровожадный стоит у наших врат,

Скалит зубы. И никуда от этого не деться

Бесправной пешке в руках всевластья.

О, берегите боги нас, благословите,

В день судный защитите от несчастья.

Уходит.

СЦЕНА III

День 1. Вечер

Афины. Покои царицы Андравиды. Входит царица Андравида и Деймос.

Царица Андравида

Воин верный,

Мое исполнил ты веленье?

Деймос

Свет жалкого не видел униженья!

Хоть лик у ваших дочерей един

Одна по праву Гера24, другая же – мегера25

Не паж я пигалице и ползать на коленях

Отнюдь не стану.

Царица Андравида

Но милый, право дело,

В одной мы лодке, связаны теперь

Одним великим делом. Отмщенье!

Деймос

Как сладостно это звучит в ваших устах!

Царица Андравида

Священна миссия твоя, мой друг.

Я помню день, когда два лучших из сынов,

Рожденных матерью всего великой26,

Однажды встали на защиту трона слыша зов,

Мольбы царицы дряхлой, матери моей молитвы.

Я помню день победной битвы той,

Пир, празднество, триумф, венки из лавра виты

Могучим, статным воинам на главы были мной.

В доспехах и с мечом в руке, весь ранами покрытый,

Бесстрашный! Он был подобен льву с врагом,

Со мною мил и нежен оставался, как агнец.

Ах, до чего печальный с нами стал конец!

Все лучшее во мне в могилу с ним ушло,

Порой мне кажется, я рядом там давно,

Живая мертвая. Лишь ты мой Прометей27,

Ты в утешение ниспослан мне Олимпом28.

В твоих руках нашла я силы дальше жить,

С тобой могу забыться я, подобно глупым нимфам29.

В очах и в облике твоем – любимый мой,

Все еще жив, кипит в нем боевая кровь.

Порою в дреме просыпаюсь я, любуюсь вновь

Его нетленными чертами и тянусь будить…О, боль!

Как только открываешь ты глаза,

Как только слово молвишь, то ощущаю я

Как дух его уносится бесплотным маревом зари

Туда, где остаются не рождённые мечты, ночные грезы.

И плачу я, мечусь неистово от боли, что внутри

Меня съедает. Ты молча обнимаешь, слезы

Стираешь с моего лица и молвишь

Одно лишь слово «месть», что действует

Как чары колдовские.

Деймос

Моя прекрасная царица,

Скорбь не вернет нам никого.

Так есть ли смысл печалиться с того?

Царица Андравида

Тоже, верно. Полно чувств!

Расслабить нас и сбить с пути,

Единственное что в их власти.

Не ждите милости враги Эллады,

Смерть римлянам в награду!

Деймос

Готов я умереть за Вас и за Элладу!

Царица Андравида

Еще раз вторю, бравый воин,

Мое исполнил ты веленье?

Деймос

Моя царица, все сделал, как велели.

Неведение, ненависть и злобу год за годом

В сознание царевнам мы вселяли.

Одной так сахарно шептали, что сделать ее снобом,

Было совсем легко. Как жадному червю

До сочных недр плода намного проще лести

Попасть в юный бутон проделав в нем дыру,

Так нам слепить с нее рабу покорную для мести.

Другой мы лили в сердце яд, нещадно душу жаля;

Сие невинное дитя терпело горести, лишенья и гоненья,

Чадо ваше объедками кормили в униженье,

Во мраке и грязи пещерных ям держали,

Чтоб в скорости, за что молились, ожидали,

Взростился и воспрянул в лике милом демон.

Сегодня отомстить поклялась дева (едва ли

Называть ее мы вправе так теперь). Это дело

Внимая вашему приказу, я исполнил всё по правде,

Под именем невинных в сих делах Миральди.

Царица Андравида

Чур! Сих презренных при мне не поминай.

Ты говоришь, девица все стерпела?

И голод и лишенья? Грязь, во мраке заточенье?

Деймос

И более того во всем винит врага.

Грозится растерзать того и с пеною у рта

Твердит, что род его проклятый истребит

До единого колена.

Царица Андравида

И сделает, поверь мне.

Какой у нее выбор? Решено,

Все мною решено уже давно.

Деймос

Судьбы решать только богам всецело.

Царица Андравида

Нет богам до смертных дела!

Деймос

Не кажется ли вам, что на глазах

Нашего безумья сила в планах

Усиливается, словно ветер лютый?

Царица Андравида

И это вопрошает, тот кто сам безумен?

Деймос

Чую не к добру…

Ой, чую не к добру эти ветра!

Вон воронье как оживилось.

Где спутники царицы тьмы, там и сама она.

Такого даже в сказках страшных не творилось.

Царица Андравида

Не создавай в стакане бурю, милый!

Что б там не говорили, -

Мы сами ткем судьбу свою.

Деймос

Ворона зря не каркнет. Говорю:

Сие знамение ниспослано богами.

Царица Андравида

Не оттого ли говоришь, что сам ты

Всё каркаешь, словно тот ворон?

Деймос

Владычица, попомни!

Когда Áреса знамя рдеет

Из пастей ненасытных Кер30

Смрадом ягла31 еще не раз повеет.

Царица Андравида (смеется)

Ну полно, полно!

Заладил, право дело.

Уходят.

СЦЕНА IV

День 2. Утро

Болото.

Входит Деймос и Тисифона.

Деймос

Вот мы и на месте!

Скорей приступим –

Быстрей достигнем мести.

Тисифона

Болото? Кто же ведет бои в болотах?

Деймос

Рим непредсказуем. Засаду устроит

В тине за кочкой иль в камышах,

Затаится змеей с острым жалом в траве,

В поле – в колосьях, за камнем – в горах.

В лесу под шкурою вепря наш враг

Царя кинжалом клыков умертвил.

Тисифона

Царь наш в кровавом бою

Рукою гнусных Миральди сражен.

Деймос

Дитя, так слагают легенды.

Ибо доблесть славных царей

Негоже правдой чернить.

Тисифона

Ложь! Как ты смеешь

Пустословить и имя сквернить

Славного воина, кой вздох испустил

В пылу боя на руках твоих?

Не надейся ты ложью своей

Посеять плевла сомнений

На месте нивы священной

И пустить ложным следом

Рьяных псов мести моей.

Да не бывать такому!

Деймос (в сторону)

О, дитя, ты дитя! Как агнца

На закланье тебя я веду.

Будто лошадь слепая гарцуешь.

Маргит32 пред тобой не так глуп.

Тисифона

Лес, болото, поле, море,

Римских псов пред мной не скроет!

Входит в болото и увязает.

Нет, это не болото – море!

Оно накроет с головою,

Если войти в него.

Деймос

Верно! То, что тебе нужно.

И до заката здесь побудешь ты в грязи.

Тисифона

С себя я не позволю потешаться воин!

Ради отца и мести я умереть готова.

Деймос

Чуднó! Вообрази, что сей рогоз –

Орава варваров брававых.

Гляди, рать знатная. Не медли!

Руби початки словно главы.

Тисифона

Я не слыхала, чтоб воины мечом болот косили.

Уж если только сперва их вражьей кровью оросили.

Рубит рогоз мечом.

Деймос

О, выколи мне очи! Не гневи богов,

Ты же не сено косишь для стогов.

Побегам, как телам,

Положено ложиться наземь

Ровными рядами,

А не лететь по сторонам,

Как перья вслед за каплунами.

Тисифона

Меч так тяжел, как моя бренность.

Серпы были даны жнецам,

Когда угасла древность,

Чтобы они могли косить траву.

Они! Не я! Меня сраженья ждут!

Деймос

Царевна, ежели ты не в силах одолеть колосья,

Впредь мысли об отмщенье позабрось ты.

Не меч тяжел, и не рука твоя слаба, а воля.

Что скажешь ты на поле боя?

Сражений жаждешь? Все будет, но не сразу.

Сначала научись терпенью. Помни: разум.

Будь благодарна малому, а большее придет,

Когда будешь готова, оно тропу к тебе найдет.

Меч – словно кисть художника,

Как кнут возничего, резец у зодчего.

Поверь мне, как совету отчему,

Иначе ты и меч не станете единым целым.

И да свершится месть кровавая! За дело!

Тисифона

Готова я довольствоваться малым,

Уметь бы только отражать удары.

Деймос

Кидаешь вызов мне? Хочешь сразиться?

Ну, хорошо! Соединим же мы клинки,

Пусть они сольются, как уста влюбленных,

И разойдутся, словно в море корабли.

Смотри, кровавый бог и восхищайся!

А ты царевна, защищайся!

Сражаются.

Тисифона

Довольно!

Дай мне отдышаться! Я сдаюсь.

Еще один удар и я не устою.

Я как неоперившийся птенец,

Мне здесь не победить, это конец.

Деймос

Слово «сдаюсь» забудь, царевна, сразу.

Ромей не остановится по твоему приказу,

Есть лишь один секрет удачи в бое,

Все остальное – суета или пустое.

Твое спасенье – ни меч, ни нападенье.

Инстинкт, заложенный при сотворении

Лежит в одном умении:

Не только нападать, а защищать себя.

Выбивает меч из рук Тисифоны.

Твой бой окончен. Навсегда.

Пришла пора проститься с жизнью.

А только утром в венах кровь текла,

Сейчас же по земле она струится.

И плачет любящее сердце,

Рвет волосы, которые седеют вмиг;

Но только упорхнувши птицей

Душа в тела погибшие не возвратится,

Как не моли, не голоси и не кляни.

Капли слез обращаются кровью

Едва коснувшись смертного одра изголовья…

Тисифона

Наносит удар мечом в спину Деймоса.

Судьба дарует жизнь в напоминанье,

Что смертный час еще пробьет.

Отбрось пустое ликованье,

Ведь только тот, кто слезы льет

И дует на пылающие раны

О смерти помнит и когда она придёт

Ее узнает он и сумеет избежать заранее.

Деймос

Все верно, ты умеешь мудро говорить, -

В сраженье главное – не дать кровь твою пролить.

Но помни: ты – царевна, есть дело чести.

Лишь трус последний в спину нож вонзит,

Разбойник выскочит из-за угла, словами лести,

Как ядовитою стрелою жалит паразит.

Тебя ж я вижу славным воином.

Заутра по брезгу нового дня

Тебе выпала честь со мной снова сразиться,

Ты ожиданьем не утомляй меня.

Уходит.

Тисифона

На то чтоб овладеть мечом потребуются годы.

Нет мочи более терпеть еще невзгоды.

Чтоб поразить врага найду я легче хóды.

Наведаю-ка я запретный город. Знаю там

Живет кузена родич, он к вещам

Таинственным имеет силу.

Слыхала я недоброй он природы,

Но непобедимой силы орудие взять чтобы,

Я сумасбродна – на многое пойду.

Уходит.

СЦЕНА V

День 2. Полдень

Пруд во дворце царицы Андравиды.

Входит Тэллиити.

Тэллиити

Ах, если б мне найти в писаньях древних ритуалы,

В строках которых такие заключались б силы,

Инда воды коснувшись – я б нереидой33 стала,

На сушу выйдя – снова человеком обратилась.

В нефритовое зеркало гляжусь с утра