Пробуждение Галатеи

Я рассмеялся:

– Почему ты зовешь мужа "Сэм"? Его ведь зовут "Масимба"?

– Все верно, так его родители и назвали. Но тут, в поселке, никто не может правильно выговорить ни его имя, ни его фамилию. Как и твои, кстати. Поэтому "Масимба" был сокращен до "Сим", а англоговорящие граждане называют его на свой манер – "Сэм". Ты тоже можешь звать его "Сэм", он к этому привык. Я сама зову его "Сэм".

– Как вы познакомились?

– Я как раз поступила в колледж, там, у себя, в Ниигате. И тут к нам приехал преподавать, из Габона, красавец профессор Масимба Нгуема. Я влюбилась с первого взгляда…

– Держу пари, он тоже влюбился в свою красавицу студентку!

Акико зарделась. Потом продолжила с улыбкой:

– Ты прав. Только я не была его студенткой. Он преподавал курс "организация управления жилищной коммуной". Это совсем другой факультет. Я всю жизнь увлекалась рисованием и лепкой. Я заканчивала по курсу "стилистика и дизайн".

Она показала мне фигурку, которую лепила. Это был торс человека, плечи и голова. Фигурка была миниатюрной, не больше ладони. Высокий и широкий лоб, буйная шевелюра, борода, округлое лицо, курносый нос. Эта проказница лепила мой портрет!

– Мы гуляли по Ниигате, держась за руки, как дети. Сидели на берегу моря. Ели дары моря в ближайшем ресторане… Пили кофе с кокосовым молоком… Целовались…

– А как вас занесло в Гренландию?

– О, совсем просто. Когда я закончила колледж, вакансия Сэма закрылась. Мы, чтобы пожениться, стали искать работу – и мне, и ему. И тут подвернулась должность мэра в нашем поселке. Мы согласились, почти не думая.

– Не жалеешь, что уехала из Японии?

– Нисколечко. Здесь живут чудесные люди. Сэм немало сделал для поселка. Тут его любят и уважают. А если мне захочется навестить родителей, я всегда могу сесть на самолет – и слетать в Ниигату!

Я подоткнул ей одеяло и сказал:

– Уже поздно, Акико. Признаться, я страшно вымотался за эти дни. Давай поспим. Я постараюсь прикорнуть у себя в приемной, тут, за ширмой. Если что, зови. И вот тебе, на всякий случай.

Я положил перед ней на тумбочку кликер с тревожной кнопкой.

– Эта кнопка поднимет тревогу, так, что даже мертвого разбудит. Доктор Мэйсон тоже получит сигнал тревоги. Так что ни о чем не беспокойся. Спи.

Она показала мне руками, чтобы я к ней наклонился. Когда я это сделал, она чмокнула меня в щеку и сказала:

– 

Спокойной ночи, дорогой.

2 июля, вторник, раннее утро

Ночь прошла спокойно, хотя спал я плохо, просыпаясь каждый час-полтора. Проснувшись, я смотрел на часы, потом изучал показания монитора. Судя по наличию дельта-ритма, Акико глубоко спала. Убедившись в этом, засыпал и я, чтобы через час снова проснуться.

Утром, едва стукнуло шесть часов, в ангар заявился мэр Масимба Нгуема. В руке он держал огромный букет роз.

Пожав мне руку, он спросил, как поживает его красавца Акико. Узнав, что все по-прежнему, он спросил, не нужно ли чего. Я сказал, что единственно, в чем нуждается пациентка – это в покое. Я пожаловался, что вчера жители поселка весь день ей несли цитрусовые, шоколад, кремовые пирожные, хотя именно от этих продуктов Акико сейчас лучше воздержаться, во избежание аллергической реакции. Акико вовсе не нуждается в таком количестве еды, а цветы мне уже складывать негде. Поэтому, если кто-то хочет навестить ее – милости просим, но пусть приходят с пустыми руками.

Мэр Нгуема смутился, и спрятал букет роз за спину. Я улыбнулся, и сказал ему, что все в порядке. Раз уж цветы принесены, то пусть будут подарены. Я просто попросил мэра сделать объявление в поселке, о новом правиле. На что получил полное согласие.

Я спросил, успел ли господин Нгуема позавтракать, оказалось, что нет. Поскольку Акико еще спала, я предложит ему позавтракать в ближайшем дайнере7. Эта забегаловка называлась "Океан". Но господин Нгуэма сморщил нос, и заявил, что кормят там не очень, а если хочешь отведать простой, вкусной, нежирной и здоровой пищи, то следует обратиться в кафе "Cheesecake8". Он, пользуясь привилегией мэра, тут же позвонил туда, попросив принести завтрак на двоих в ангар. Обычно в "Cheesecake" на вынос не обслуживали. Мы устроились в моей приемной.

Через полчаса, подкрепившись, мы познакомились поближе. Мэр Нгуема был просто очарователен. Шутил, вел себя просто. Он перестал называть меня "доктор Zakharoff", и стал обращаться, как и все, "Стив", а себя разрешил называть просто "Сэм".

Во время завтрака Сэм рассказал, что они с Акико несколько лет ждали ребенка, но все никак не получалось. Я спросил, не случалось ли выкидышей, но Сэм ничего такого припомнить не смог. Зато рассказал, что родная сестра Акико, Изуми, несколько лет назад погибла во время родов. Тоже было неправильное положение плода. Ей сделали кесарево, но Изуми скончалась на операционном столе.

Я достал коммуникатор, и запросил историю болезни Изуми Хасимото. Оказалось, у Изуми беременность протекала с целым каскадом проблем, в том числе присутствовали спорадические кровотечения и сепсис. Кроме того, тоже упоминалось захлестывание петлей пуповины шеи плода. Причиной смерти назывался септический шок.

Мне стало понятно, почему Акико так боится кесарева сечения. Она не понимала, что операция была не причиной смерти, а попыткой, хоть и запоздавшей, спасти мать и ребенка. Если бы сестре Акико сделали операцию вовремя, исход, наверняка, был бы другим.

Сэм знал, от доктора Мэйсона, что у Акико тоже поперечное положение плода, и беспокоился. Я не стал от него скрывать, что беременность протекает сложно, но о пуповине вокруг шеи плода говорить не стал. Незачем пугать его лишний раз.

Завтрак окончился. Сэм уже начал подниматься, чтобы идти на службу в мэрию, но тут за ширмой проснулась Акико. Я оставил их, чтобы они поворковали, а сам вышел на побережье океана. Волны, выбегая на галечный пляж, тяжело вздымали плавающие там и сям льдины. Было всего плюс два, шел мелкий снег.

Я поежился. Погода сильно напоминала не середину лета, а конец ноября.

Мой ccn издал короткий резкий звук. Я посмотрел, в чем дело. Судя по появившимся маркерам стресса, у Акико начались первые схватки. Я помчался в ангар.

Тетрадь 7

2 июля, вторник, утро

Навстречу мне выскочил Сэм с выпученными глазами. Его лицо выражало растерянность и страх, даже губа отвисла. Я постарался его успокоить. Я сказал ему, что это только первая схватка, а до начала родов еще уйма времени. Велел ему идти домой, или на службу, или куда хочет – главное, чтобы не мешался под ногами. Кроме того, я попросил его поставить перед входом в ангар полицейского, чтобы заворачивал потенциальных посетителей. Он пообещал сказать полицмейстеру Генри (похоже, тут, в поселке, все друг друга называли просто, по именам), чтобы тот обеспечил для Акико покой.

Сэм ушел. Я позвонил доктору Мэйсону. Судя по всему, он только проснулся, и теперь завтракал. Перед ним суетилась пухленькая женщина, сервируя стол. Он был в бархатном коричневом халате, еще не брит.

– Доброе утро, Стив. Вы сказали, первая схватка? – Он посмотрел куда-то вниз и вправо, очевидно на параметры пациентки. – Зев матки еще не раскрылся? Нет? Значит, время еще есть. Полагаю, нам предстоят интересные сутки. Раньше утра следующего дня она не родит.

Я рассказал ему о смерти Изуми, сестры Акико, о которой узнал от Сэма. Доктор нахмурился.

– Мне госпожа Хасимото об этом не говорила. Теперь ясно, почему пациентка так боится кесарева. Тем не менее, я считаю, что мы должны быть готовы немедленно действовать, если что-то пойдет не так. Например, если сердце плода остановится в результате асфиксии. В этом случае мы обязаны будем сделать кесарево, невзирая на возражения пациентки. Нам ее жизнь, и жизнь ее ребенка, важнее ее фобий. Вы согласны, коллега?

– Да.

– Вас не затруднит подготовить оборудование для реанимации новорожденного?

– Оно готово, доктор Мэйсон.

– Прекрасно. В таком случае, я закончу завтрак, приведу себя в порядок, и приду подменить вас. Вам надо тоже немного отдохнуть. И зовите меня Джеймс. В этом поселке люди ведут себя просто.

– Хорошо. До встречи, Джеймс.

– До встречи, Стив.

Я взял из холодильника легкий завтрак для Акико – стакан молока, вареное яйцо, сыр, хлеб, немного клубничного джема. Одев балахон, прошел к ней, в стерильное отделение. Акико, держа в руке коммуникатор, что-то читала. Увидев меня, она ослепительно улыбнулась. У меня кошки на душе заскребли, когда я понял, что после того, что я скажу, эта улыбка погаснет.

– Доброе утро, Акико. Как ты себя чувствуешь?

– Доброе утро, Стив. Была схватка. Было довольно больно и немного страшно.

– Да, я знаю. Я видел на приборе.

– Это уже началось?

– Да. Схватки будут становиться все чаще и сильнее. Пока ты не родишь. Я хочу, чтобы ты была к этому готова, и не боялась.

– Хорошо. Я не боюсь, когда ты рядом. А где доктор Джеймс?

– Он скоро придет. Сейчас он завтракает. Ты тоже должна поесть.

Я придвинул к ней завтрак.

– Съешь, все это, до кусочка, потому что придется поголодать, пока ты не родишь.

– Ты не нальешь мне чашечки кофе?

– Нет, дорогая. Тебе лучше воздержаться от кофе. Потерпи.

– Хорошо.

Она принялась за еду. Я дождался, пока она поела, потом сказал, что ей надо освободить кишечник.

Акико посмотрела на меня своими глубокими черными глазами. Похоже, что-то поняла. Ее улыбка погасла.

– Стив, дорогой. Я чувствую, что-то случилось. Что-то плохое? Скажи мне сразу.

– Акико, у тебя беременность протекает очень сложно.

– Я это знаю.

– Я не все тебе сказал.

– У меня поперечное положение плода.

– Да. Но не только.

Глаза Акико прожгли меня, как огнем.

– Что еще?

– Вчера, когда мы с Джеймсом просканировали твой организм на томографе, мы увидели одну очень неприятную вещь.

– Какую?

– Видишь ли, пуповина обвилась вокруг шеи твоего ребенка. Я боюсь, что во время родов это задушит его. А роды будут тяжелыми и длительными. Время на реанимацию младенца будет упущено.

Я помолчал. Акико не спускала с меня глаз.

– Когда мы с доктором Мэйсоном обнаружили это, то вдвоем пришли к мнению, что тебе необходимо сделать кесарево. Причем прямо сейчас.

– Нет.

– Да. Мне Сэм рассказал о смерти твоей сестры, Изуми. Нет, не перебивай! Ты должна знать, что кесарево сечение не было причиной ее смерти. Причиной было неправильное положение плода, и вызванное этим кровотечение. Наступил общий сепсис. Кесарево сделали, когда было уже поздно что-либо делать. Твоя сестра скончалась от септического шока.

Акико молчала. В ее глазах был неприкрытый страх. Я погладил ее по голове.

– Нельзя тянуть с этим, Акико. Сейчас придет Джеймс, и мы приступим. В этой операции нет ничего страшного. Ты будешь под общим наркозом, и ничего не почувствуешь. В этом случае, и у тебя, и у твоего ребенка, есть все шансы. Если пустить все на самотек, твой ребенок погибнет. Возможно, погибнешь и ты. Я не могу этого допустить. Решайся.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Коктейль из апельсинового или лимонного сока с водкой, и кубиком льда. Русские читатели могут знать этот коктейль как «Отвертка».

2

Доктор медицины.

3

CCN (Аббревиатура) – communicator, computer, notepad – коммуникатор, вычислитель, блокнот.

4

Валгалла (норвежсжский).

5

Жезл Гермеса, покровителя медицины. Крылатый посох, который обвивают две змеи.

6

Административный центр Гренландии.

7

Diner (англ. Забегаловка, закусочная) – заведение общественного питания.

8

Ватрушка(англ).