Тайны острова Сен Линсей. Горечь волчьей ягоды

– Вообще-то нет, – Конни растерянно пожала плечами и быстрым движением смахнула с холодного лба осевшую туманную морось. – По правде говоря, когда есть возможность не вставать с постели до победного, то я всегда ею пользуюсь. Не могу вспомнить, когда в последний раз просыпалась так рано…

– О, а я всегда вскакиваю ни свет ни заря. Особенно здесь, – Лив, похоже, испытала огромное облегчение от того, что собеседница не стала заострять внимание на её слезах. Она сделала глубокий вдох и, устремив свой задумчивый взгляд на озеро, произнесла печально: – Боже, как же красиво. Самое прекрасное место на Земле. И поутру, когда все ещё спят, особенно…

– Да, пожалуй…

– Бритта тоже всегда поднималась до рассвета. Мы даже немного соревновались, – печальная улыбка мелькнула в уголках губ Лив Сигрин и тут же исчезла. В голубых глазах её плескалась печаль, хоть слёзы уже высохли. – Встречались тут, на этом пирсе. Кто раньше встал, тот готовит и подаёт кофе. Такая…традиция или вроде бы как игра, понимаешь?

– Понимаю, – Конни кивнула и вдруг осознала, что готова убить за чашечку горячего чёрного кофе. Желание её охватило столь яркое, что даже слюна проступила на языке, а в носу защекотало фантомным ароматом кофейных зёрен. Она с трудом подавила намерение сказать об этом вслух. Лив по-прежнему смотрела вдаль, скользя задумчивым взором по поверхности холодной зеркальной воды, и мысли уносили её далеко. Возможно, туда, где она была счастлива, но куда явно не хотела возвращаться до недавнего времени.

– Я почти всегда проигрывала. Бритта всегда оказывалась здесь, когда я выходила из хижины утром…

– Что же её так тревожило? – вслух подумала Конни, но эти слова словно разбудили Лив. Она вздрогнула и обернулась в сторону собеседницы. Лицо её сделалось изумлённым и озадаченным.

– Тревожило?..

– Не знаю. Наверное, мне просто сложно представить, зачем во время отпуска каждый день вскакивать в такую рань. Но… я просто сужу по себе, – Констанция, кряхтя и вздыхая, уселась-таки на край пирса. Доски были немного влажными и пахли илом, а колени сгибались как будто со скрипом. Что ж, тридцатилетие не за горами. Прощай, молодость.

Девушка осторожно опустила ступни в воду и тут же вся встрепенулась. Волна мурашек и холода обдала тело. Озерная водица бодрила похлеще крепкого кофе.

Лив молчала, и Конни даже испугалась, что своей прямолинейностью могла ранить её чувства, но уже через мгновение боковым зрением уловила движение. Госпожа Сигрин устраивалась на краю пирса рядом.

– Вряд ли её что-то могло тревожить, – вздохнула Лив задумчиво. – В ней всегда было столько лёгкости и оптимизма! Она заряжала этим окружающих. Рядом с ней ты всегда чувствовал прилив веры в себя и надежды на будущее, но одновременно с этим осознавал масштаб собственного несовершенства. На её фоне мы все были какими-то маленькими и несуразными. По крайней мере, мне иногда так казалось.

– А чем она занималась?

– У неё был популярный блог о туризме и культурной жизни на острове. Она делала обзоры на новые кафе, рестораны, выставки и фестивали всякие. Когда-то она изучала искусство и даже могла стать преподавателем, но академическая карьера ей бы быстро наскучила. Так она говорила. Зато она легко добилась успеха в местной журналистике. Всё, за что бы она ни взялась, у неё получалось. А ещё она была очень красивой и даже какое-то время подрабатывала моделью, участвовала в рекламной кампании местного ювелирного дома. Ну, и благотворительность, конечно. Много всего успевала…

– Ого, – Конни чуть было не присвистнула. Пять лет назад Бритте должно было быть около тридцати, а сама Констанция к своим годам успела (до получения диграновского наследства) добиться разве что пересчёта процентов по кредиту. Впрочем, в период своей жизни после смерти отца она как-то быстро растеряла амбиции и, если говорить прямо, постепенно утратила способность искать смыслы, ставить цели и кому бы то ни было что-то доказывать. Даже самой себе. Некоторая былая решительность начала возвращаться к ней лишь недавно.

– М-да, – казалось, Лив уловила вибрации внутреннего диалога своей утренней собеседницы. – Никто не знал, как она всё успевала: и карьеру строить, и личную жизнь. У них с Мэттом дочке тогда было всего три года. Она теперь в школе учится – надо же – а я её даже с тех пор и не видела…

– Мэтт – это муж Бритты?

– Да, Мэтью Дорф. Они с малышкой Кристин и Лотти должны сегодня приехать.

– Полагаю, Кристин – это дочь Бритты, а Лотти это кто?

– М… – Лив издала странный горловой звук, который тут же сама и проглотила. Подумав немного, она всё-таки решилась пояснить: – Шарлотта Хегер – новая жена Мэтью.

– А фамилия Хегер – это совпадение или?.. – осторожно попыталась уточнить Конни, и Лив, растянув на губах вымученную улыбку, кивнула.

– Или, – подтвердила она. – Лотти и Бритта были двоюродными сёстрами. Они с Мэтью поженились год назад, и я об этом узнала совершенно случайно. Увидела фотографию в соцсетях. Странное чувство… вроде бы пять лет прошло, и жизнь не стоит на месте, но это… озадачило меня. Впрочем, наверное, это только для меня и тот день, и «Домик Егеря» застыли во времени и пространстве, а на самом деле всё меняется, движется, боль притупляется – и это хорошо. Правда же?

– Правда.

– Думаю, я должна признаться ещё кое в чём, – Лив глубоко вздохнула и собралась было продолжить, но Конни сама не заметила, как опередила её:

– Бритта и Мэтью жили в шестом шале, да? И умерла она здесь, на этом пирсе.

– Тебе Линда рассказала? – удивлённо вскинула брови Лив. Констанция покачала головой и просто пожала плечами. С самого начала было очевидно – хозяева курорта недолюбливали это место. Вряд тут всё упиралось в отсутствие кондиционера на втором этаже.

– Я понимаю, почему муж Бритты с дочерью и новой женой не захотели сюда вселяться, но не очень понимаю, почему этот шале избегают все остальные. Как он оказался свободен перед фестивалем?

– Суеверия. Ими пропитано всё на Сен Линсей. Даже воздух отравлен ими, – сделав глубокий вдох, мрачно констатировала собеседница. – Через полгода после смерти Бритты здесь остановилась пара молодожёнов. У них постоянно билось стекло – посуда, столешница на кофейном столике, потом упало и разбилось подвесное декоративное зеркальце в коридоре. Вроде ничего особенного, но ты же знаешь эти байки про разбитые зеркала и семь лет несчастий? Чушь несусветная. Как будто вся удача мира на хрупком стекле только и держится…

– Всего-то? Уж очень молодожёны впечатлительными оказались.

– Ну, не совсем. Поначалу их это просто раздражало, но потом они вернулись с ужина, а тут буквально в каждом окне стёкла перебиты. Полы первого этажа были обсыпаны мелкими осколками, как снегом. Конечно, оставаться в таком домике пара не пожелала. Линда извинялась, как могла, предложила им другой шале и даже пару дней дополнительного бесплатного проживания, но эти двое предпочли отправиться в «Эрнан», а на следующий день нашли тех туристов в лесу неподалёку…

– Каких туристов? Парочку эту?

– Нет, не знаю, что это были за люди. Просто двое, мужчина и женщина, даже не постояльцы «Домика Егеря». Они стали жертвами нападения большой дикой собаки. Женщина умерла от потери крови, а мужчина спасся и тут же начал раздавать интервью местным низкопробным журналистам. Те превратили эту историю в страшилку про озёрного духа, связали со смертью Бритты каким-то образом. Оно-то и понятно, ведь Бритта была популярна и всем известна. В общем, раздули на этой почве истерию в интернете, и тут вдруг очнулись эти двое из шестого шале. И как начали повсюду распространять слухи о том, что якобы дух то ли Бритты, то ли озёрного покровителя поселился в этом домике. Только это же бред, понимаешь? По их логике получается, что одним людям этот кровожадный монстр глотки перекусывает, а другим стёкла колотит? Но они, конечно же, клянутся, что «ощущали там некое присутствие» и всё в таком духе.

– Идиотизм.

– Ещё какой, – Лив сокрушенно покачала головой и опустила руку в воду, чтобы затем охладить ею разогревшиеся от напряжения шею и лоб. – Знаешь, что самое сюрреалистичное во всём этом? Что посетители «Домика Егеря» после всех этих событий разделились на два лагеря: одни сторонятся шестого шале, обходят от греха подальше, а другие… ох уж эти «другие»!

– Дай угадаю: другие, наоборот, воспринимают это место, как аттракцион в стиле домов с привидениями?

– Эти были хуже всех. Бедная Линда первое время еле-еле от них отбивалась, но, к счастью, в наше время люди быстро находят себе новые скандалы и развлечения. Через год-два все эти любители охоты за сверхъестественным переключились на другие объекты. Благо, вся история острова утыкана жуткими тайнами от начала времён и до наших дней. Есть, из чего выбирать.

– Наблюдать за всем этим было нелегко, наверное, – Конни хорошо себе представляла, каково это – потерять кого-то и затем с ужасом лицезреть то, как все вокруг пытаются урвать свою минуту славы в момент всеобщей показной скорби. Когда великий Ян Маршан умер, это хотели обсуждать все. Все, кто знал его, но ещё больше те, кто не знал. И это было так странно, дико, неуместно и нереально, словно в один миг весь мир сошёл с ума. По крайней мере, тот мир, в котором Конни до этого жила. Новый мир без её отца оказался чем-то вроде параллельной реальности, где всё вроде бы и такое же, но слегка искажённое, другое. Сейчас, конечно, она привыкла к этой реальности, адаптировалась к ней, да и тема ухода из жизни знаменитого художника как-то себя исчерпала в общественном пространстве. Но тогда Конни пришлось приложить немалые усилия, чтобы просто сохранить рассудок.

– М-да, – Лив, похоже, хотела завершить обсуждение тех событий. Её можно было понять. С полминуты они сидели в тишине и просто болтали ногами, создавая тонкие переливающиеся волны на поверхности воды.

– Странно будет всех увидеть после всего того, что случилось тогда. Столько всего изменилось… – наконец, Лив вновь подала голос, хотя и могло показаться, будто она не нарочно проговорила свои мысли вслух.

– Ты про Мэтта и его новую жену?

– Про всех. Мы каждый год собирались здесь, в этих числах, одной и той же компанией со времён… не знаю, с окончания школы, наверное? Вроде бы да. Иногда мой тогда-ещё-не-бывший муж приезжал со мной, но чаще он работал летом. Да и друзей моих не очень-то любил. Особенно с Крисом они не ладили. Крис считал Томаса глупым и высокомерным, а Томас считал Криса кем-то вроде самопровозглашённого вожака стаи, в которую он не желал пускать чужаков, способных подорвать его авторитет. Мальчишеские разборки. В общем, я почти всегда приезжала одна. Потом с детьми. Не считая этого нюанса, состав участников почти никогда не менялся. Это всегда были я, Бритта с мужем Мэтью, Крис Хегер, Лотти Хегер и ещё двое наших друзей Кора Морган и Рекс Леманн.

– Погоди, – Конни на мгновение почувствовала себя загипнотизированной монотонным рассказом Лив, но одно имя заставило её очнуться. – Рекс Леманн? Это который мэр Леманн?

– Это который его сын – Рекс Леманн Младший. С мэром я не знакома лично, но его сын был другом детства Бритты. Он очень сильно её любил. Не только по-дружески, если ты понимаешь…

– Он ухаживал за ней? И Мэтта это не смущало?

– У Рекса не было шансов. Он на многие-многие годы застрял в зоне дружбы. Бритта без памяти любила мужа и открыто об этом говорила Рексу. Она бы никогда не стала изменять и, к слову, отнюдь не упивалась чьим-либо обожанием.

– Кажется, Севилла упоминала, что сын мэра владеет долей в отеле «Эрнан»… – задумчиво протянула Констанция, изо всех сил подавляя в себе порыв произнести совсем другие слова. Они наверняка показались бы Лив неприятными и ранили её чувства. Касались они того приторно-безупречного портрета Бритты Хегер, который дочка доктора обрисовала в своих рассказах. Люди склонны говорить и вспоминать об ушедших из жизни любимых только хорошее, и довольно часто память просто подменяет все неприятные воспоминания на красивые статичные картинки, вроде тех плоских двумерных открыток, что продаются в сувенирных лавках курортных городков. Яркие краски, вечное лето, чистое небо без облаков и длинные жёлтые линии песчаных пляжей без толп отдыхающих и мусора. Это унимает боль и помогает двигаться дальше, но, как правило, имеет очень мало общего с объективной реальностью. К счастью, перевод темы на личность Рекса Леманна вроде бы помог Конни уйти от этих размышлений.

– Это так. Наверное, как раз Рекса в этом году с нами не будет. После смерти Бритты, как я слышала, он замкнулся в своей работе. «Эрнан» стал его смыслом жизни. Да и с Крисом у них всё немного усложнилось.

– Странно, что у них с самого начала сложно не было. Крис управляет «Домиком Егеря», а «Эрнан» – ему самый прямой конкурент. Или я чего-то не понимаю?

– Не знаю почему, но раньше мы все не придавали этому большого значения. Может, потому что были молоды? – Лив задумчиво свела над переносицей светлые брови. – Впрочем, если бы мэр Леманн не инициировал всю эту историю с фестивалем, а инвесторы не восстановили бы «Эрнан», то и к «Егерю» никто бы не приехал, понимаешь? Всё всегда было связано. Каждый занимался своим делом. По крайней мере, так было раньше. В последние несколько лет конкуренция стала жёстче, и я не знаю, с чем это связано. Быть может, мировой кризис и до нашего озерца добрался?

– И в этом году Рекс тоже приглашён на вечер памяти, который устраивает Линда?

– Может и приглашён, но я сильно сомневаюсь, что он появится. Да и меня тут быть не должно… – на последнем слове Лив резко замолчала, словно подавившись собственным дыханием. Подумав немного, она медленно и глубоко втянула носом воздух, а затем более решительно повторила: – Мне тут не место.

– Разве ты не любишь «Домик Егеря»? Ты сама сказала, что это самое красивое место на Земле.

– Сказала, но ведь можно любить что-то и при этом испытывать боль от каждого прикосновения к этому? Или это только у меня так? – лицо Лив Сигрин исказила ломаная болезненная ухмылка, которую женщина поспешила спрятать вместе с подступающими слезами, резко отвернувшись от собеседницы.

Глава 6

«Домик Егеря» проснулся. По зеркальной поверхности озера медленно заскользила старая лодка службы лесничества и охоты.

Сотрудники курорта лениво обходили периметр, убирали мусор, сметали шишки и иголки с дорожек. Из ресторана, расположенного на первом этаже главного здания, доносился звон посуды и неразборчивые перекрикивания официантов. Дама за стойкой регистрации на ресепшене медленно и со смаком потягивала остывший кофе из железной кружки с логотипом отеля. Кто-то из постояльцев уже совершал свою утреннюю пробежку вдоль берега, а Крис Хегер решительным шагом двигался в сторону станции аренды спортивного оборудования. Параллельно он спорил с кем-то по телефону и, весьма красноречиво жестикулируя, давал понять курящим на углу у бара сотрудникам, что именно он с ними сделает, если они не приступят к работе немедленно. Те демонстративно подняли руки вверх, как бы сдаваясь, после чего метнули окурки в урну и лениво поплелись расставлять стулья вокруг ратанговых столиков.

Лив наблюдала за всем этим оживлением, неторопливо прогуливаясь вдоль побережья озера. Иногда ей казалось, что она очутилась в том самом прошлом, которое они все потеряли с уходом Бритты. Но потом взгляд упирался во что-то новое и непривычное, и ощущение реальности возвращалось, не давая утонуть в ностальгии. Время шло и «Домик Егеря», к счастью, развивался. Среди сотрудников практически не осталось знакомых лиц. Вот только Сет, инструктор по гребле и сапсёрфингу, один-единственный, кто всё так же оставался на своей станции несмотря ни на что. Худой, узкоплечий и неравномерно загорелый, он всё так же расхаживал по территории с голым торсом и в видавших виды потёртых шортах карго, из-под которых светилась белизной та самая граница кожи, которой никогда не касались лучи солнца. Увидев Лив, он изумлённо вскинул выцветшие тонкие брови и раскинул в стороны руки.

– Какие люди! И это в нашей-то глуши! – выкрикнул он, проигнорировав приближавшегося к нему Криса. Теперь, когда Сет обратился непосредственно к ней, Лив была вынуждена пойти на контакт и присоединиться к разговору. Она подошла ближе и позволила Сету себя приобнять. От него пахло потом, цитрусовым мылом и воском для полировки лодок. Неизменное для него сочетание.

– Доброе утро, Сет. Как поживаешь?

– Лучше всех, как и всегда. Давненько тебя не было видно! Чего не приезжала?

– Доброе утро, – встретившись взглядом с Лив, мрачно буркнул Крис и принялся нервно постукивать ногой, всем своим видом показывая, что светская беседа гостьи с инструктором мешает ему делать свою работу.

– А… эм… было столько дел! – проследив за движениями Хегера, Лив кое-как смогла сформулировать дружелюбный ответ. – Так разом всего и не расскажешь…

– Но ты ведь останешься на фестиваль? Будет у тебя время поболтать?

– Я пока не знаю…

– Сет, я увижу сегодня накладную на вёсла? – Крис перебил Лив, но это пришлось очень даже кстати, потому что она, на самом деле, не представляла, как будет отвечать на вопросы инструктора.

– Я перепроверил всё, – Сет извлёк из заднего кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его боссу. – Все позиции в наличии, волноваться не о чем…

– Сколько раз я просил убирать документы в файлы? – проворчал Крис, брезгливо осматривая накладную со всех сторон. Местами бумага промокла, чернила поплыли.

– А сколько раз я говорил, что не собираюсь плодить пластик на своей станции? – Сет отмахнулся от слов Хегера и бросил весьма красноречивый взгляд в сторону Лив. – Как видишь, подруга, наш Крис постарел и растерял всё своё обаяние. Теперь ему интересны только бумажки да циферки.

– Иди работай!

– Кто-то сегодня встал не с той ноги, – пропел Сет и, весело подмигнув Лив, направился обратно на станцию.

– Тебе повезло, что Сет не умеет обижаться, – женщина попыталась немного разрядить обстановку, неторопливо вышагивая следом за Крисом. Она не собиралась составлять ему компанию и вовлекать в беседу, но сказать что-нибудь, чтобы заполнить повисшее тяжелое молчание, должна была. Кристофер резко остановился и звучно потянул носом воздух, пытаясь унять раздражение. Сет был прав – этим утром Хегер явно был не в духе.

– Это не… – он остановил себя вовремя. Лив знала, что именно он собирался сказать. «Это не твоё дело». И, в целом, имел на это право, но всё же сдержался. Устало он приподнял очки и потёр переносицу. Под глазами его пролегли тяжёлые тени. Он явно плохо спал этой ночью.

– Тебе нужно чем-то помочь? – оценив попытку старого друга не выдать грубость, Лив решила проявить ответную вежливость. Она смотрела на Криса в упор, настойчиво выжидая, пока он не решиться взглянуть ей в глаза. Наконец, он это сделал. Взор его был усталым и каким-то болезненным. Да что же с ним стряслось такое? Она чувствовала это вчера вечером в каждом его слове, вздохе и движении. И вот опять – вселенская усталость и нескрываемая то ли обида, то ли злоба. Когда это случилось с ним? В какой момент?

– Ничего не нужно, – покачал он головой и поспешил разорвать зрительный контакт.

– Хочешь, чтобы я помогла заселиться Мэтту с девочками? Могу встретить их и проводить вместо тебя.

– Что? С чего бы вдруг тебе это делать?

– Линда написала мне, что у неё дела в городе до обеда. Значит, их размещением должен заниматься ты. Но у тебя явно и без того куча дел.

– Уж на свою племянницу я смогу выкроить немного времени, – огрызнулся Крис так, словно Лив пыталась обвинить его в обратном.

– Это да, но…

– Но что? – переспросил он так громко, что даже официантки в кафе на мгновение замерли и перестали протирать столики. Лив терпеливо подождала, пока интерес окружающих немного спадёт, и все продолжат заниматься своими делами. Наконец, она набрала воздуха в лёгкие и максимально спокойно произнесла на выдохе:

– Но я не видела Мэтта и Лотти уже пять лет, как и малышку Кристин. Думаю, им было бы приятно со мной встретиться, не отвлекая тебя от работы. А потом ты освободился бы и провёл с ними весь день в спокойной обстановке.

– Кристин тебя не помнит. И ты здесь не работаешь, чтобы заниматься заселением.

– Я могу позвонить Линде и попросить о том же. Как думаешь, что она ответит? – начиная понемногу выходить из себя, Лив была вынуждена пойти на крайние меры. Подрывать авторитет Криса, как управляющего, ей не хотелось, но его поведение становилось запредельно раздражающим. Никак и ничем Лив Сигрин не заслужила такого отношения к себе. Она, безусловно, могла принять его отказ, но теперь решила стоять на своём из принципа.

После первого же раунда яростной игры в гляделки Кристофер Хегер нехотя сдался и извлёк из кармана джинс связку ключей. Могло показаться, что на его решение повлияли вовсе не слова Лив и даже не авторитет Линды, а острое нежелание управляющего удерживать прямой зрительный контакт с гостьей. Кроме того (и Лив думала об этом с самого начала их разговора), Крис совершенно точно не горел желанием заниматься заселением мужа покойной сестры с новой супругой. Именно поэтому она предложила свою помощь. Цели влезть в работу «Домика Егеря» и позлить его управляющего не стояло. Как раз наоборот.

– Восьмой шале, рядом с детской площадкой.

– Я знаю, где это. Во сколько они приезжают?

– Часам к десяти, – ответил Крис и, бросив взгляд на наручные часы, добавил: – то есть где-то через сорок минут. Плюс-минус.

– Отлично. Как раз успею с Маршанами попить кофе, – убирая ключи от восьмого шале в карман, кивнула Лив. Прекрасно понимая, что какой бы то ни было беседы у неё с Хегером уже не получится, она махнула ему рукой и направилась прочь, в сторону кафе, когда тот вдруг окликнул её.

– Мне Линда сказала кое-что насчёт твоих друзей, – выдал он неуверенно и как-то нервно повёл плечами. – Я думаю, что она ошиблась, но, учитывая, кем работает твой отец…

– О чём ты?

– Она думает, что эти двое на самом деле новые Ди Граны. Но ведь это бред, правда?

– А если нет? – с вызовом переспросила женщина, скрестив руки на груди. – Что это меняет?

– Тебе следовало меня предупредить. Да и зачем Ди Гранам останавливаться здесь?

– Чтобы отдохнуть инкогнито.

– У нас недостаточно шикарно… и я чуть не нахамил им вчера! – глаза Хегера округлились от осознания того, что Линда не разыграла его. Кажется, эта мысль застала его врасплох. И, по правде говоря, нахлынувшая на него бледность порядком повеселила Лив.

– Твоё странное поведение – это не их и не моя проблема, знаешь ли. Может, стоит задуматься?

– Это не смешно, Ливи. Ты меня подставила.

– А ты меня! – чуть не вскрикнула женщина в ответ. – Знаешь, как я им это место расписывала?

– Но зачем? И что мне теперь делать? – Крис как будто очнулся ото сна и стал прежним. Удивление преобразило его и ненадолго пробило толстую металлическую броню отчуждения.

– Не знаю. Высыпаться, пропить курсом экстракт пиона и не быть засранцем для начала.

– Не смешно! Я про отель. Мы поселили их в шестой шале. Мне перевести их в место получше?

– А у вас было место получше?

– Ну, нет, но мы можем что-нибудь придумать…

– Нет! – оборвала его Лив строго. – Ничего не меняй. Они хотят отдохнуть и не привлекать ничьего внимания, понимаешь?

– Ладно. Но почему не «Эрнан»?

– У них на то свои причины. Не наше дело.

– Хорошо. Допустим, – мужчина задумчиво кивнул, нервно почёсывая затылок. – Мне продолжать делать вид, что я не знаю, кто они?

– Нет, не будь дураком. Просто не акцентируй на этом внимание и не трепись с другими сотрудниками и гостями об этом. Договорились?

***

– Вы Констанция Ди Гран, верно? – Конни не успела незаметно прошмыгнуть мимо фигуры в белом льняном костюме, восседавшей в центре небольшой беседки с видом на озеро. Похоже, здесь, в тени нескольких голубых сосен, хозяева курорта разместили что-то наподобие места для медитации. Женщина лет сорока медленно разомкнула веки и направила на Конни пристальный взгляд ореховых глаз. Покрытое карамельным загаром лицо незнакомки явно подверглось неоднократному воздействию косметологических процедур. Лоб был сверкающе гладким, а брови и скулы, острые и прямые, располагались неестественно ровно и параллельно относительно друг друга.

– Простите? – осторожно переспросила Конни. Женщина медленно повела плечами, разминая их, но позу не поменяла. Она всё так же сидела в центре беседки и подчёркнуто спокойно делала вдохи через нос и выдохи через рот.

– Я говорю, вы – Констанция Ди Гран. Мой спутник предупредил меня, что вы с братом поселились здесь. Неожиданный выбор для столь знатной персоны, но я могу вас понять… – после нескольких дыхательных упражнений, вновь заговорила незнакомка. – Сколько раз я говорила себе, что ноги моей здесь не будет? И каков результат? Снова это озеро, снова «Домик Егеря»… и все те же самые лица. Вы верите в проклятья?