Человека-Подобие

Пионэр притормозил рядом с Мужиком в Длиннополом Пальто и Мужичком, выбив из-под колёсиков мелкие камни. Радостно, очень-очень радостно улыбнулся Мужичку.

– Здравствуйте, дяденька! Вам помочь?

Возможно, Мужику сейчас очень хотелось схватить Мужичка на руки, благо тощая ноша не тянет, и сигануть одним прыжком примерно до астероида главного пояса номер 2400, туда, куда-то между Марсом и Юпитером, но кому, как ни ему, было знать, что одним прыжком с Земли по своей воле никуда не денешься.

Мужик раздражённо скривился, но промолчал. Они с Пионэром встретились взглядами. Вот здесь был бы хорош крупный план, бесспорно. Глаза Пионэра, словно составленные из множества прозрачных серых и голубых октаэдриков, искрились азартом и предвкушением торжества. Он и в этот раз был уверен. И если и хотел делать ставки – то только на то, как быстро. Мужик смог ответить только угрюмо и как-то… обречённо, что ли. Слишком уж хорошо он знал. Чем всё закончится. Но.

Неспешно опустилось молчание. Душное, недвижимое, плотное молчание. Кажется, эта тишина медленно расползалась в стороны от них и заполняла собой всё вокруг. Пропал шум автомобилей… Стихло и без того едва уловимое шевеление листвы… Перестали хрустеть камушки и песок под ногами прохожих… Замолкли мобильники…

…безмолвие…

А потом Мужик отвернулся от Мужичка и Пионэра, дав пространству возможность снова вздохнуть и ожить. Пошёл по нескончаемому скверу, прикурил на ходу, смял пустую пачку, по длинной дуге запустил в урну. Попал.

Никаких но.

Мужичок непонимающе вытаращился на Пионэра, потом в спину удаляющемуся Мужику. Неуверенно ответил:

– Спасибо, ма… мальчик? Мне уже друг помог.

Торопливо заковылял вслед за Мужиком, контролируя норовящие сползти штаны – кажется, это было единственное, что он мог сегодня контролировать. Что ж за день-то такой вдруг. Нормально же общались. Чего началось-то. Пионэр небрежно покатился за Мужичком, на ходу ковыряясь в рюкзачке.

Куда денется.

Нащупал, что хотел, ускорился, обогнал и перегородил дорогу.

– Какая жалость! А я так торопился! Вот!

Он выудил из рюкзачка вторую банку пива, точно такую же, как только что выпил Мужичок.

Страх вернулся. Вернулся сразу, броском, в самый центр груди, скрутился там клубком чёрных змей, несмотря на пекло выледенил ноги, превратил в безвольные варёные макаронины руки. Неладное что-то, ох неладное, зашептали ещё не до конца пропитые инстинкты. Мужичок бочком обполз Пионэра и с утроенными усилиями припустил на непослушных, негнущихся ледышках за Мужиком. Он ковылял, ковылял, ковылял. Он просил, уговаривал, умолял ноги передвигаться. Наверное, впервые в жизни он так торопился. И почему-то никак не мог догнать, хотя Мужик, кажется, не спешил и вроде бы не так уж далеко и ушёл. Пионер заложил замысловатый вираж и опять оказался рядом с Мужичком. Мужичок попытался отвязаться, нервно и почти плаксиво:

– Спасибо, мальчик, мне уже не надо.

Пионэр во все стороны излучал слепящее радушие.

– Пива не может быть много, дяденька, особенно в жару, особенно если у вас лёгкое утреннее недомогание.

Это всё змеи из сердца, они опутали ноги и не дают им двигаться так, как хотелось бы их хозяину. В конце концов, он ведь хозяин своим ногам?!

– Мальчик, я уже выпил одну баночку. Мне хватит, мальчик. Я же не алкаш какой-нибудь подзаборный, я культурный, интеллигентный алкоголик, я знаю свои дозы. Саш! Подожди!

Мужик остановился, но не обернулся. Мужичок семенил к его недосягаемой спине. Пионэр элегантно нарезал круги вокруг Мужичка и продолжал увещевать:

– Сегодня так жарко, дяденька, а я специально для вас пиво в холодильнике три часа держал.

Они наконец добрались до Мужика – казалось бы, пройти надо было всего-то несколько метров, а будто бежали триста метров с барьерами. Мужичок спрятался за мощную спасительную спину в пальто.

– Я тебя вообще-то первый раз вижу, пионер. Ты откуда про моё похмелье знаешь?

Пионэр осклабился. Такое старое, яркое, эмоциональное слово, да. Осклабился.

– Ничего страшного, не стесняйтесь, с каждым бывает! А я живу, чтобы помогать, мне помочь только в радость, возьмите пиво!

Мужичок сглотнул. Спина Мужика была надёжной. Чёрные змеи свернулись и, кажется, успокоились. И инстинкты вроде бы примолкли…

– Ну… Если в радость…

– Петрович, тебе хватит, сам же сказал.

Попытка образумить тоже засчитана.

Мужичок расслабился и выполз из убежища. Шура рядом, он крепкий мужик, а это всего лишь пацан на роликах.

– Ну что ты, Сань, такой суровый. Видишь, человек старается. Он же от души.

При слове «человек» Мужика привычно передёрнуло. Мужичок протянул руку:

– Давай своё пиво, пионер. Спасибо тебе.

Над головами Мужика, Мужичка и Пионэра на дереве сидел Ведущий Новостей. А что мы хотим! Пространству тоже было интересно поучаствовать в процессе. Ведущий провозгласил:

– Глава российского правительства с благодарностью принял предложение помощи от…

Мужик почему-то посмотрел куда-то вверх. В безоблачье.

Пионэр подмигнул Мужичку, почти по-дружески и вполне одобрительно. Мужичок и сам не понял, как так случилось, но клубок чёрных змей в груди вместо страха вдруг выдал симпатию к этому белобрысому парню и искреннюю благодарность. Кажется, полегчало. И чего боялся, действительно. Глупость какая. Ответил кривенькой улыбкой.

Пионэр закинул рюкзачок за спину, развернулся спиной вперёд и покатился прочь от Мужика и Мужичка. Он отъезжал всё дальше и дальше и как будто не мог прекратить любоваться только что законченной картиной. Наконец, махнув рукой на прощание, крикнул:

– И помните – я всегда появляюсь, когда человек ждёт помощи!

Развернулся, уехал по скверу. Казалось бы, сквер длинный, и только что он казался вообще бесконечным, и до выхода далеко. А – раз! – и пропал Пионэр.

Мужичок присел на скамейку рядышком. Благоговейно обтёр банку.

– Холодненькое….

– Ты зачем пиво у него взял? Я ведь тебе дал!

Мужичок подскочил от неожиданности, укоризненно взглянул на друга:

– Шура, что ты кричишь? Нельзя отказываться, когда помощь предлагают. Это некультурно.

Открыл банку, которая ласково отозвалась многообещающим шипением.

Мужик несколько раз вдохнул, глубоко и прерывисто. Сигареты кончились. Закурить бы. Ровно – очень ровно, ровнёшенько – произнёс:

– Жара, Александр Петрович. Тебе одной банки с утра за глаза хватит.

Мужичок выдохнул с облегчением, улыбнулся, спокойно и даже слегка снисходительно:

– Что в руки с неба упало, то пропало.

Запрокинул голову, блаженно зажмурился, сделал несколько глотков. Мужик наблюдал. Просто наблюдал, глубоко засунув руки в карманы пальто.

Много, кто наблюдал. Ведущий Новостей, сидя на дереве, например, тоже наблюдал. Как и Доктор – на соседней скамейке. И Красивая Девушка, Рассказывающая Про Погоду, она, впрочем, сейчас молчала, стоя поодаль на газоне. И вся умножившаяся стократ похмельная компания литературных и кинематографических галлюцинаций. Стояли, сидели вокруг. И наблюдали, как Мужичок, смакуя, пьёт пиво из банки.

II. К Дороге

Это случилось где-то Там, в пространстве. Случилось тогда, случалось всегда, случается сейчас.

Это пространство не имеет никакой формы, какую было бы способно представить человеческое сознание, и одновременно живёт и дышит многообразием форм, которые если и нельзя представить, то можно постараться вспомнить или позвать показаться во сне. Нечёткие эскизы, наброски от Руки, смутные миражи, черновики и пробные варианты рождались, плавно перетекали друг в друга и растворялись вновь.

Привольный пейзаж из бескрайнего поля, окаймлённого почти на самом горизонте густым лесом из старых, крепких елей. Просторная зала на манер бальной, с потолка свешиваются огромные хрустальные люстры, подвески еле слышно звенят от неизвестно чем вызванного лёгкого сквозняка. Хотя почему неизвестно. Воля того, кто творит, может вызвать сквозняк даже в безвоздушном пространстве.

Зал ожидания вокзала. И здесь же – пустая платформа с молчащими рельсами и огромным табло, на котором сменяют друг друга строчки, наверное, информирующие о скором прибытии поездов, но, вот беда, прочитать эти строчки невозможно. По крайней мере, тому, кто привык читать на одном из земных языков.

Улица между небоскрёбами.

Бесконечные ряды с продуктами и хозтоварами в бесконечном супермаркете.

Подножие горы…

…розарий…

Кровью и лимфой этого пространства был спокойно-перламутровый туман. По плотности схожий с… Например, с тридцатитрехпроцентными сливками. Он самозабвенно сочинял всё новые и новые образы, увлекаясь, менял свой цвет по всей палитре туда и обратно, дышал. Но не забывал. Что нужно приглядывать.

Всё преображение и преобразование пространства было для них и ради них, для многих и многих деловитых Похожих друг на друга всех возрастов, хотя возраст здесь, естественно – понятие приблизительное. Они все – в светлом, в брючных костюмах свободного мягкого кроя. Кое у кого на головах шляпы фасона «гангстер», не возбраняется.

Пространством и туманом Похожим предписано находиться постоянно в движении и вести себя в соответствии с выбранным сиюминутным местом действия. И они, кажется, прекрасно с этим справлялись.

Справлялись тогда, справлялись всегда, справляются сейчас.

На вокзале Похожие имитировали ожидание прибытия поезда. Имитировали достоверно, достоверность здесь отмечается особо. Нет, они по-настоящему верили, что ожидают прибытие поезда. Выглядывали нетерпеливо из-за спин, смотрели куда-то Туда, где рельсы растворялись в тумане, сверяли время на часах, наручных и карманных, с временем на табло, шевелили губами, вчитываясь в бегущие строчки.

Но поезд почему-то не шёл.

Если пространство предлагало им живописный летний луг (ромашка лекарственная, колокольчик луговой, пижма обыкновенная, клевер, пырей ползучий, прочие радости и никакого намёка на борщевик Сосновского) – по всему лугу сразу же располагались уютные пикники. Пледы, корзинки со снедью, бадминтон, серсо, фрисби, непринуждённый смех. Похожие так же искренне верили в непринуждённость собственного смеха, как и в неотвратимость прибытия поезда.

В бальной зале они вальсировали – все, без исключения, и ни у кого не возникало ни тени сомнения в своём умении вальсировать.

Самой любимой формой пространства у Похожих был (хоть они и не признавались об этом вслух), был розарий. Здесь память подсказывала такое понятие, как «благоухание», и смысл этого понятия очень хотелось вспомнить, и он, этот смысл, вот-вот был готов проявиться, вот-вот, вот-вот…

Но предлагаемые обстоятельства места и образа действия сменялись часто.

И каждый раз группы, оказавшиеся рядом, перемешивались, так что перемолвиться Похожим не удавалось, ведь так были важны достоверность и искренность действий. Поэтому, чем бы они ни были заняты, выражение лиц у всех сохранялось тоже одинаковое – благожелательные ровные улыбки. Обидеть друг друга неблагожелательным выражением лица никто не хотел.

Тогда, всегда и сейчас туман выдохнул и произвёл форму вокзала, а буквально минуту назад все вальсировали в бальном зале. Похожие принялись перестраиваться, перемешиваться, входить в режим ожидания прибытия поезда. Оказались рядом и задели друг друга плечами двое – Один и Другой. Одному на вид чуть за пятьдесят, Другому – чуть за сорок, хотя возраст здесь, да, понятие приблизительное и, по большому счёту, бессмысленное. Приподняли вежливо шляпы, привычно ровно улыбаясь, но вдруг узнали! Один вытаращил глаза и расплылся в широкой настоящей улыбке:

– Ба!

Другой в ответ смущённо улыбнулся:

– Ну… да… вот.

Один сдвинул шляпу на затылок:

– Да ладно! Сколько?

Другой легонько пожал плечами:

– Пять.

Несколько стоящих рядом в ожидании прибытия поезда Похожих недовольно поджали губы, косясь на тех, кто выбился из достоверности.

Один предложил:

– Давай пройдёмся, а то тут…

Другой согласился:

– Да уж.

Они пошли по пространству, принявшему форму железнодорожной платформы, стараясь держаться подальше от ожидающей поезда толпы и не привлекать к себе особого внимания. Перламутровый туман ластился у ног, обвивал щиколотки, ощупывал руки, растекался плавными волнами вокруг плеч, иногда гладил по лицу, и тогда они жмурились – Один почти недовольно, Другой – почти блаженно. Разговаривать на ходу им было не очень удобно, поэтому фразы получались рваными. Другой поинтересовался:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.