ПРЕФЕРАНС ТОЛСТОГО – ФАРАОН ШЕКСПИРА

– На две части: сцену, где человек оказался один на один с такими противоречиями, что даже Гамлет, догадавшийся о существования второй ее части, зрительного зала, всё же не очень уверенного подходит к краю сцены, чтобы всмотреться в пустоту, пытаясь прозреть в ней хотя бы:

– Сине-розовый туман Александра Блока.

Толстой далее и допускает эту – опять фундаментальную – ошибку, что слова и поступки героев не соответствуют их характерам. Ибо:

– Так, мил херц! они для того и пришли в эту пьесу, чтобы:

– Измениться, – как Апостолы во время своей же проповеди.

Как и сказано не один раз в Евангелии:

– Не для того, чтобы только коз пасти здесь вы, дорогие мои, приперлись на эту Землю, а чтобы:

– Измениться! – Что значит: не соответствовать тому, что было, и не просто так измениться, а чтобы изменить это БЫЛО. – И тогда окажется, как в переводе VHS, что измениться и стартовая позиция, и соответствие положений и характеров – образуется в полную:

– Гармонию, – и до такой степени, что даже Адам, затеявший здесь несообразную жизнь и умерший за это, окажется:

– Жив.

Герои пьес Шекспира и идут в этот:

– Путь далек у нас с тобою, – чтобы изменить Прошлое, а не наоборот, как настойчиво хочет уговорить их Лев Толстой:

– С этим Прошлым сообразоваться.

И единственная надежда, что Толстой в этой статье хочет измерить глубину своего падения от истины.

Толстой далее говорит, что герои Шекспира неживые – не забывая добавить, что все остальные – кроме него – этими героями восхищаются. – Но!

Но потому и восхищаются, что под Живой Жизнь люди имеют в виду:

– Жизнь Вечную. – За нее ведут битву герои Шекспира.

А в тех пьесах, которые Шекспир заимствовал и которые больше шекспировских нравятся Толстому соответствием характеров их поведению речь идет лишь о приключениях, как заметил Пушкин:

– Чайльд Гарольда, – на сон грядущий полезного. Чуть не написал: болезного.

04.03.18

Лев Толстой не замечает, что в этой статье О Шекспире и о Драме он сам пользуется тем, чем Шекспир пользуется сознательно, – а именно:

– Ведет не только рассмотрение Позитуры героев, но параллельно этого у него идет рассказ:

– Об Этой Позитуре, – не просто пишет уравнения, но и рассказывает о них, – а это Две разные плоскости, это и есть Две Скрижали Завета, которые Толстой воспринимает просто, как:

– Условность, – литературный прием, не прямо и слитно, как Цезарь или Александр Македонский:

– Пришел, Увидел, Победил, – а:

– Пришел, потом увидел, а только с утра пораньше, победил.

Тогда, как Шекспир пишет – по мнению Толстого непонятно – что обе эти плоскости:

– Ведение Рассказа и сам Рассказ – связаны.

И вот, как они сказаны, Пушкин показал текстом произведения:

– Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана, – где деление на две эти плоскости:

– Слова Автора и слова Героя вообще! уже находятся в:

– ОДНОМ предложении! – и чтобы понять, о чем идет речь, надо мысленно – несмотря на отсутствие знаков препинания – рассечь текст одного предложения на:

– Диалог.

Предварительно, как иногда говорят:

– Было.

– Что?

Вот именно это:

И он мне грудь рассек мечом,И сердце трепетное вынул,И угль, пылающий огнем,Во грудь отверстую водвинул.

Но именно благодаря вот именно этой установке Л. Толстого сейчас ведут дезинформационные чтения переводов фильмов Голливуда, сейчас, например, идет фильм с Траволтой:

– Пароль – Рыба-Меч, – смотреть можно – слушать:

– Нельзя. – Перевод искорежен, как машины BMW X5 и BMW, – когда дают одну вместо другой, вместо радости только:

– Слезы. – А разница-то только, можно сказать:

– В престижности, – так сказать, не в машине, а в вашем воображении.

И получается отрицательный ответ на доброе с первого взгляда приветствие:

– Верьте нам люди-и! – И ответ:

– Простите, сэр, язык не поворачивается.

– В уме?

– Так с детства не обучены мы считать в уме, что кроме этого грешного мира, – существует еще и его:

– Посылка, – т.к. три кита и три слона, как наши папы и наши мамы, всё еще живущие в дебрях – нет, не Амазонки, а – Неба:

– Всё еще там.

Толстой, можно сказать, нарочно наврал, а Ле поверил – или нарочно поверил – что гуси и утки у нас теперь отдельно:

– Кому жареные, а кому и просто так – только пасти, как гусей всю оставшуюся жизнь, на ферме, если, то:

– По 14-ть часов, – обещал Председатель Михаил Ульянов, – в поле?

– 16-ть, – как грится, опять перепутал, потому что считать надо наоборот:

– В поле меньше, хотя понять толком нельзя почему, если и в поле тоже можно спасть под ивою, хотя и не как Марья Гавриловна:

– Настоящей героинею романа, с книгою в руке, – а он вместо бедного, деревенского прапорщика Владимира, уже верхом на коне:

– Гусарский полковник Бурмин.

А здесь специально сделали, чтобы ничего этого Пушкинского Благолепия не было, а были только вот эти ребята-демократы:

– Ферма и вокруг нее ничего, только Поле.

Толстого именно это и удивляет у Шекспира:

– Откуда что берется?!

Траву покосить – даже не с молодухами – их только спать под телегу – с мужиками, да, можно, по канцеляриям полазить – тоже, гору, в принципе, и то можно поштурмовать, как далеко море, – но чтобы перед всеми напоказ вытворять такой кордебалет, как это делает Шекспир – бог в помощь своим героям:

– Прыгать с печи на полати, – а думать, что пролетели, как Змей Горыныч уже не меньше тридевяти земель – даже в кинетической и потенциальной энергиях вместе взятых – и то:

– Нарочно не придумать.

Поэтому.

Поэтому, если Лев Толстой – Это всерьез и даже надолго, то и нельзя его оценивать иначе, как:

– Нашествие Варваров.

Всё зависит от того, шутит он или:

– Всерьёз задумался?

Если первое и второе – как в пионер-лагере – отдельно, то:

– Приехали, – если, как в других местах, более, так сказать:

– Отдаленных, – всё это же самое дают в одной посуде, – значит:

– Приплыли.

Получается – в этой статье – что любить, что наслаждаться – разница не большая, – как и пропедалировал матрос Железняк винтовками своих товарищей:

– Прекращайте уже ваш балаган На Сцене, ибо караул давно устал без кофею.

И значится, теперь и Сцена, и Зрительный Зал будут жить вместе, как Коллонтай с Дыбенкой, – и не только.

Здесь придумали объяснение всем противоречиям Шекспира, что они именно противоречия, назвав Вторую Скрижаль Завета, от которой не удается избавится, так как везде лезет со своим авторством:

– Только артефактом нашего грешного мира, – как леса при строительстве дома – когда он закончен начисто, – Её:

– Убирают.

Убирают в сознании, что Она, да, всё равно остается, но только, как:

– Присказка, – а наша Сказка, значится, так и остается, – можно сказать:

– Впереди планеты всей по производству ДЭЗЫ.

Акт 4-й, сцена 6, – идет замечание Льва Толстого:

– И слепой Глостер, не узнавший ни сына, ни Кента, узнает голос короля, – Лира, имеется в виду.

Получается, как в кино про Савелия Крамарова – Джентльмены Удачи:

– Это помню – то не помню, – говорит Евгений Леонов.

– Так не бывает, – говорит Георгий Вицин.

– Нет, – отвечает Савелий Крамаров, – бывает, – и приводит эмпирическое доказательство, правда, напрямую связанное с похмельем.

– Устроили тут ромашка, – проснулся и Раднэр Зинятович.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.