Дятел у меня в голове. Жизнь с мигренью

Знание причины не устраняет симптом

В семье все было хорошо. Даня совсем перестал болеть, насморк прошел. Саша признался, что ему нужна психологическая помощь и сам решил сходить на тренинг. У нас появилась новая жизнь, наполненная общим опытом, разговорами, переживаниями, знакомыми. Так было много лет назад, когда мы вместе занимались в народном театре. Все было названо своими именами, мы разделили ответственность за то, что произошло. С тех пор я усвоила, что в конфликте ответственность делится пополам. Даже если кажется, что виноват во всем один, другой тоже что-то сделал для этого. Это не всегда очевидно, но принять роль жертвы – та еще манипуляция…

Я решила поступать в институт. «Поступать» – не то слово, я пошла на коммерческое обучение психологии. То есть два года мне нужно было платить за обучение приличную сумму. Но Саша меня поддержал. После двух месяцев учебы я решила, что уже стала немножко психологом и предложила себя в этой должности в детский сад, куда ходил Даня. Заведующая меня знала, я на общественных началась уже проводила какие-то беседы с родителями, пыталась собрать первый тренинг. И у нее как раз были полставки, которые отдали «на психолога». А мне больше и не надо – я еще продолжала преподавать, а дополнительных денег хватало как раз на учебу.

За работу я взялась рьяно. Сразу же сообщила, что не буду готовить детей к школе, как это делала коллега до меня. Я буду работать с родителями и педагогами, поскольку все проблемы детей – от взрослых. Это был тяжелый период, когда старые стандарты воспитания менялись на новые, называлось «личностно-ориентированный подход». Но как это на деле, никто не знал. А я знала. Не от научения, не из книг, и не из богатого жизненного опыта. Я понимала и чувствовала, что происходит с каждым конкретным ребенком, видела, угадывала по мельчайшим деталями, что родители делают неправильно и почему. Меня как будто подключили к пониманию. Можно сказать, что это была интуиция. Но на протяжении уже многих лет я чувствую себя «подключенной». Да, конечно, я училась, много читала, наблюдала за работой именитых специалистов, но это всегда было вторично. То есть я лишь подтверждала свое понимание, находила слова и теории. Я почувствовала себя счастливой в этой работе и ушла из колледжа. Где-то через год меня вызвала к себе заведующая:

– Ирина Владимировна, я документы к аттестации готовлю и не могу найти вашего диплома.

– А у меня его еще нет, будет через год…

– А как я вас вообще на работу без диплома то взяла?

– Ну, наверное, вы без диплома увидели, что я психолог…

Во время обучения в институте я испробовала все методики, чтобы разобраться со своей больной головой. Жизнь поменялась, а Мигрень осталась той же, без изменений. К нам приходили разные специалисты, психотерапевты, приглашали кого-то на роль клиента. Я всегда вызывалась.

– Озвучьте свою проблему…

– У нее болит голова – хором произносили мои сокурсники.

Да, у меня не было других актуальных проблем, два года на тренингах помогли во много разобраться.

Я рисовала свою Мигрень, отвечала на вопросы от ее лица, разыгрывала по ролям, писала установки, визуализировала…. Я понимала все, я устранила все причины, которые нашла. Я стала другим человеком, но с приступами ничего не происходило. Один психотерапевт сказал мне: «Знание причины не устраняет симптом». Как же так? В чем же тогда суть психотерапии? Он ответил, что в том, чтобы принять себя со своей болезнью.

Принимать я не хотела. Я боролась. По-прежнему приступы вышибали меня из жизни два раза в неделю. Я нашла Кофетамин (кодеин с кофеином), приступ он снимал достаточно быстро, и «приятно», если можно так сказать о действии лекарства. Где-то через час я чувствовала легкие мурашки по всей поверхности головы, боль стихала и, наконец, разом отпускала. Но количество выпитых таблеток меня по-прежнему пугало. Старалась найти какой-то способ, чтобы без таблеток. Что я попробовала? Да, все, что находила или слышала.