Петр Первый

– Так я не понял, у тебя ничего нет, что ли?

– Дак откуда у меня малина, картохвель и другие овощи, ты что, с Луны точно свалился?!

– Нет, но у меня тоже ничего нет.

– Хорошо, будь по-твоему, давай сначала трахнемся, потом, авось тебе повезет, и ты начнешь понимать, какая здесь рекогносцировка.

И было, через… щас посчитаю, через полтора-два часа всего:

– Понял! – воскликнул Алекс, – все эти Ого-ро-ды есть у Або-Оба и второго племени под названием Незнаю, а я должен Часть, – парень развел руки по шире, – От-городить для себя. В том смысле, что для тебя.

– Вер-на-а! – она отстранила этого египтолога от себя, потом притянула за уши взасос, и он – После Всего – точно уже понял:

– Город надо брать.

– Молодец, – сказала София, но смотри не нарвись.

– В каком смысле? Я похож на древнего теплолюбивого индейца?

– Так ты знаешь, что там может быть холодно?

– Нет.

– Тогда я тебе просто посоветую: бери холодоустойчивые растения и кустарники.

– А мне, что надеть?

– Получишь шубу с моего плеча!

– Думаешь, не велика будет?

– Да нет, ты парень рослый, как раз! – она хлопнула парня ладонью по заднице, да так сильно, что:

– И опять пошла морока про поездку в Будапешт. – Но, как говорится:

– Если бы, если бы. – Ибо ночью снилась пурга и лыжи. И что самое интересное: ладно бы у всех лыжи, но у них, у этих Або сами ноги были, как ласты – лыжи, никаких импортных креплений не надо:

– Только загребай под себя.

И стрелы пускают без лука, так только: гнут деревья, одну ветку отрывают, а верхушку гнут к стволу, эту ветку заряжают, как стрелу – гарпун и:

– Привет, – двух лошадей сразу простреливает, а уж про человека и говорить не надо:

– При удачном попадании полвзвода ложится, как будто и не ходили никогда, а так всегда и были покойниками.

Он проснулся ночью в холодном поту. Леди спала, не прикрывшись одеялом, ей было жарко.

– Знойная женщина.

Точнее, наоборот, родилась на севере, и ей всегда жарко.

– Ей всегда жарко, – резюмировал он, – и мэй би она не местная?

Алекс хотел взять на первую вылазку Петра, но решил, что для генералиссимуса, или проще симуса, гораздо лучше взять первую крепость самому. И так и сказал на первом посту на вопрос:

– Ты кто?

– Симус.

– Что?

Какой-то Або залез на забор и хотел рассмотреть Александра через прибор ночного видения, приставив для этого к глазам руки, свернутые в трубочки.

– Что ты видишь? – спросил Александр шепотом.

– Штаны сними.

– Я не понимаю по Або-р-мот-ски.

– Что ты сказал?

– Их бин не понимайт.

– Не понимайт?

– Ес, ес.

– Отлично, тогда вали отсюда.

– Нет, я не против, но ты должна доказать свою принадлежность к Абр…

– Что?

– К Абр…

– Пошел вон отсюда, – ответила она, и как показалось Алексу: ласково. А значит это дама. Тем более, что она добавила: – Если хочешь знать, я Абармотка.

– Так бы сразу и сказала! – обрадовался Алекс, и перепрыгнул через забор.

– Ну.

– Что?

– Я говорю, ну, если хочешь валить – так вали, – сказала она без улыбки. И он понял, что, скорее всего приготовилась дать по яйцам.

– Ты, эта, покажи сначала свои титьки.

– А так ты не уверен, что я достаточно симпатичная? – И она выставила вперед маленькую ножку.

Алекс так удивился, что даже нагнулся, чтобы рассмотреть это чудесное видение, как следует. И уже хотел потрогать его лапой, но девушка не разрешила. Но и не ударила этой ножкой по лицу, а только опять спрятала ее в нишу длинной юбки-накидки, сделанной, скорее всего, из местных лопухов.

– Что тебе еще показать?

– Дак… – он почесал затылок и тут же получил то, как говорится:

– О чем мы так долго мечтали. – Точнее, не мы, а он заранее предполагал, что, да, вполне может быть.

Парень согнулся, и получил удар коленом в лицо. И тоже удачно. Ибо низ он прикрыл заранее, еще в Софьином огороде, и более того, кажется, она и позаботилась напомнить ему об этом, подарив на прощанье специальное приспособление из легкого металла, и хорошо, что:

– Пока не запирающееся на ключ.

Точнее, она и не дарила, может быть даже, забыла сказать, но оставила этот блестящий чехол на мужской прибор на видном месте.

А на лицо он надел большую тыкву, найденную на её – имеется в виду Абармотке – участке, так что теперь тыква разлетелась на насколько частей.

И что самое удивительное, она, видимо, и думала, что придут враги, и именно с такими тыквенными рожами.

Впрочем, коленом била не она, а волосатый мужик, которого звали, как услышал Алекс, лежа на спине:

– Ты не совсем его убил, надеюсь, Карлуша?

– Карлуша, – фантастика, кто только дает – придумывает такие имена.

Потом все же пригласили к незажженному костру.

– Что есть будем? – спросил он.

– Ты принес что-нибудь? – спросил Карлуша.

– Да, но не знал, что надо брать на троих.

– Почему?

– У нас ишшо нэт шведских троек.

– Ты думаешь, мы шведы? – спросила девушка, которую он, как ни думал очищенной от тыквы головой – так и не мог понять:

– А знал ли вообще когда-нибудь? – И так и сказал:

– Я думал вы Або.

– Что это значит? – спросил парень, и подал ему крыло какого-то большого гуся.

– Что это?

– Это? Это Фиш.

– Рыба?! У вас сегодня рыбный день?

– У нас всегда рыбный день, – ответила девушка, и добавила: – Вы знаете почему?

– Нет.

– Мы очень любим рыбу Фиш.

– С большой буквы? Она ваш бог, что ли?

– Хочешь ли и ты быть нашим богом? – спросил Карл.

– Нет, если не хочешь – это не обязательно, – добавила леди.

– Тогда кем я буду, воином?

– Нет, отрежем тебе яйца и будешь жарить Фиш в газете.

– Вы умеете читать?

– Не отвлекайся от темы, просто скажи, что ты выбрал.

– Еще не решил.

– Думай быстрее, у тебя только пять минут, – сказал Кар.

– Почему без Л? – И вот как раз простой ответ:

– Не хочется ее произносить, и знаете почему?

– Почему?

– У вас нет номера.

– Да?

– Да, любой человек претендующий на исключительную роль должен быть сосчитан, – сказал Алекс. – Вы до скольки умеете считать?

– Я?

– Не думаю, что вы умеете дальше трех, а вот он я имею в виду, может хотя до десяти?

– Могу даже до двенадцати.

– А дальше?

– Дальше? Признаюсь вам, как человеку, который никогда никому ничего не расскажет: – Боюсь, дальше идет число тринадцать, а это число смерти.

– Можно тогда я дам вам имя? – спросил Ал.

– Да, но с одним условием, – ответила за друга леди Або.

– Какое это условие? Я не вернусь назад.

– Нет, условие, которое уже высказал вам Карл:

– Ты никогда не будешь у нас на…

– На болотах? – опередил ее Алекс.

– Не на болотах, милый друг, не на болотах, а там, где поется в песне:

– В ледяном его просторе много бед сохранен-но-о.

– Не знаю, что бы это могло быть.

– Это море, – ответил Карл, – ты всё равно не знаешь, что это такое.

– Не знаю, – признался Алекс.

– Так вот тебе обещание – условие: ты никогда его и не увидишь!

– Хорошо, – сказал Алекс, – я согласен, и дам тебе имя бесплатно.

– И это?

– И это – Карл Двенадцатый.

– Карл Двенадцатый, – повторила девушка.

– Карл Х11, – подумал парень, и согласился отпустить лазутчика, и более того:

– Получишь в придачу к своему уму еще две большие рыбы.

– И кстати, – добавила Або, – если ты не забыл, зови меня:

– Анна Монс.

Далее, он возвращается, и была ли это подстава Петра?

– Ты где, собственно, был? – спросил Петр, проснувшись в одиноко стоящей бане у реки.

– Честно?

– Можешь соврать, если сможешь.

– Рыбу ловил большую.

– Очень большую?

– Да.

– На что похожа? На сома, налима, тайменя? – Петр приподнялся на локте.

– Честно?

– По-другому ты всё равно мне ответить не сможешь, – Петр выпил квасу.

– Ты не чистил зубы? – ахнул Алекс.

– Я не считал это обязательным, а ты? – тоже удивился Петр, но спросонья: безо всякого ужаса.

– Кстати, ты чем обычно чистил зубы?

– Раньше?

– Да, раньше, но после того, как перестал не чистить.

– Песком, наверное, прибрежным.

– Ты не помнишь?!

– Со вчерашнего никак не могу ничего не забыть.

– Мин, я тебе не верю.

– А! Так ты думаешь, что это я придумал тебе подставу?

– Больше некому.

– Но, как говорится, должен быть мотив. Ибо сам я не мог: сам видишь – только при тебе проснулся, что значит:

– Спал сном праведника, – ничего личного.

– Хорошо, я сейчас выйду и сделаю шашлыки Как Ты Любишь, но с условием:

– Как приду будешь говорить правду и только правду, согласен?

А для размышлений скажу:

– Я трахнул Софию, потому что люблю ее очень.

– Что, что ты сказал?

– Ты не знал?

– Хорошо, иди, потому что все равно не поверишь, говорю я правду или опять притворяюсь, ибо я, да, обещался, что буду говорить правду и только правду, но:

– После.

Далее, Петр признается в подставе, но она была в другом месте.

– Я хотел проверить, на чьей ты стороне не просто по уму, но и по разуму, как советовал Ляо Цзы и Сократ.

– Ты читал Ляо Цзы?

– Нет.

– Хорошо, а то я подумал, что ты учишь китайский.

– Он сам меня учит, приходит во сне, и что самое интересное, только в этой бане на берегу океана, и говорит. Более того:

– Я его понимаю.

– И Сократ?

– Что Сократ?

– Тоже иногда приходит по ночам?

– Был несколько раз, но покинул меня ради, как он выразился:

– Диотимы моей души.

– Вот так?!

– И более того, сказал:

– Пойду у нее принимать роды. Ты понял?

– Может быть! – крикнул снаружи Алекс, где жарил шашлыки с луком и помидорами на открытом огне. – Только один вопрос можно?

– Разумеется, говори прямо: видел?

– Кого?

– Я специально разрешил тебе приблизиться к моей систэ Софии Великолепной, чтобы ты сам лично увидел и донес мне.

– Мне не нравится это слово Донес. И вообще какой-то сомнительный у нас лексикон в этом разговоре: донес, понесла.

– Хорошо, давай начнем сначала.

– Хорошо, я вас слушаю, и кстати, прошу за стол, только, эта, захвати там маленький бочонок пива.

– Окей.

– Ты видел ее?

– Да.

– Ну, какая она?

– Софья?

– Я знаю, какая Софья, какая ее Диотима?

– Ты имеешь в виду сексуальный потенциал? Огромный.

– Значит Сократ уже принял у нее роды.

– Да, похоже, теперь в монастырь ее запереть не удастся.

– Что ж, будем тогда удерживать ее на поверхности. Но нужен кто-то, кто справиться с ее душой Диотимы, которую родил в ней Сократ.

– Так какая моя задача? – спросил Алекс. – Не допустить битвы между Ляо Цзы и Сократом?

– Точно. Ты справишься, или нужны помощники?

– Пока, да, а потом посмотрим, авось кто-то еще напросится.

– А сам, чё, уже струхнул? – засмеялся Петр. – Или?

– Да, именно так: или.

И Алекс рассказал, что он попал совсем не туда, где хотел устроить ему проверку Петр, построив для Этого Важного Дела специальный маленький город – городок даже, точнее, под названием – пока что секретным – Петро-Поль. Можно сказать:

– Чистое поле в греческом стиле, где стояло два ветхих, несмотря на то что больших, сарая.

Но когда Александр увидел, как он выразился:

– Потешную деревню, – то даже выразился:

– Ох, не здесь я был вчерась.

И он рассказал Петру по красивую маленькую ножку Анны Монс, с лицом, скорее всего:

– Не менее утонченным.

– Ты не видел?

– Я тебе рассказывал, что меня избил здоровенный мужичина с рыжей бородой и рыжими волосами?

– Нет.

– Ну, значит, это должно быть и так понятно: если бы не он, я бы привез ее с собой.

– Хороша?

– Кто?

– Ну, не он же.

– Да, она очень хороша, но этот рыжий Кар-Лик для нас слишком силен.

– Это хорошо, ибо я с детства мечтал померятся бы силой с:

– Именно с таким вот супостатом.

– Да, ты прав, смысл есть, тем более, что он сказал одну очень странную весчь.

– А именно?

– За болотами, грит, есть большое-большое море.

– Не может быть!

– В каком смысле?

– Я первый его увидел, прошлой, нет, даже позапрошлой ночью это море показал мне Ляо Цзы. Признайся, ты видел сон?

– Нет, – ответил Алекс, – и знаешь почему? Ко мне никто во сне не ходит.

Петр погрозил ему пальцем:

– Зато ты ходишь по ночам, и более того, сам даже точно не знаешь куда.

И действительно, сколько они ни искали место, которое называется, как вынужден был признаться Алекс, а произнес Петр:

– Ох, где был я вчера, на найду днем со огнем, только помню…

– А вот, – прервал его Александр, – бандиты назначили встречу.

– Почему бандиты?

– Так они меня избили, не видишь, что ничего не болит.

– Почему?

– Я был защищен специальным прибором, чтобы не трахал больше никого, кроме нее. Софии я имею в виду, а эту, так сказать Тварь Болотную, даже если бы не дали – всё равно был ничего не вышло.

– Почему?

– Сам узнаешь почему, когда мы найдем ее.

– Так, когда, ты говоришь, она назначила тебе встречу? – спросил Петр.

– Пока не знаю.

– А говоришь, что эти бандиты уже назначили тебе встречу?

– Назначили, да, но вторая часть информации мне пока не известна.

– Так не бывает: это известно, а то нет.

– Если ты общался с Ляо Цзы и Сократом, то должен бы знать:

– Может. – И более того:

– Только так и может быть.

Они пошли в кабак и встретили там одного лихого парня, который приставал ко всем девушкам, и более того, с одним и тем же вопросом:

– Не дашь ли ты мне сегодня? – А иногда культурно:

– Вы не дадите мне сегодня? – И тогда слышал ответ:

– Да, но только если намедни.

И парень задумался наконец. С этим вопросом он и подсел к столу Алекса и Петра:

– Можно?

Глава 3

– Не занято – значит можно, – ответил Петр.

– Нет, некоторые бывают недовольны, – сказал парень. – И более того, пока не дашь по башке стулом – не понимают, что стул этот свободный у них был.

– Есть будешь? – спросил Алекс.

– Буду.

– Бифштекс с картошкой?

– Нет, с макаронами и подливой из этих, как их? фаршированных шариков.

Когда официантка ушла Петр спросил:

– Чем макароны лучше картошки?

– Картошка холодная, ибо ее сначала жарят, а подают, когда уже никто не просит.

Принесли макароны, и они тоже были едва-едва не совсем холодные.

– Нет, они лучше картошки, – сказал парень.

– Почему?

– И знаете почему: когда всё холодное, то уже нет такого разочарования, когда пришлось бы сожалеть:

– Не надо брать картошку, потому что макароны лучше.

– Нам надо напиться так же как он, чтобы понять его логику, – сказал Алекс.

– Нет, я и так всё понял, – сказал Петр, – этот парень нам нужен. Пообещай ему звание квартирмейстера в моём Преображенском полку, если всё сделает, как надо.

– Ты не пропьешь добро-то моё? – Петр хлопнул парня по холке.

– У тебя есть полк?

– Нет, так будет.

– Хорошо, я согласен, что делать надо? – И цапнув проходившую мимо официантку за зад, вежливо попросил:

– Не могли бы вы подогреть мои канелоне с фикусами прямо в тарелке?

– Так-то я был ответила, что не могу: тарелка от огня расколется на части, и более того, никаких фикусов у меня нет, кроме этих, – она немного опустила на груди платье и показала весьма приличного веса титьки, – но в виду вашего культурного к мне обращения:

– Сделаю.

– Умеешь ты обращаться с дамами, – сказал Петр, – значит сможешь выполнить это непростое задание.

– Да, я вас внимательно слушаю.

– Надо достать денег.

– Зачем?

– Чтобы было на что расквартировать полк.

– У вас есть полк?

– Ну, если мы что-то квартируем, то что это по-твоему, если не полк?

– Логично.

– Он думает, что мы посылаем его искать клад, – сказал Алекс, видя, что парень замолчал, и мутноватым взором осматривает ряды танцующих пар, как будто забыл, что уже обещался официанте:

– Расплатиться с ней по полной.

– Да не печалься ты так! – Петр хлопнул его огромной лапой по плечу, – к сестре моей пойдешь.

– Како к сестре? – изумился Алекс.

– Точно, ошибся, туда мы уже заслали резидента, а ты двинешь к моей тоже, но только не систэ, а жене. Бывшей, я имею в виду, хотя и не официально.

– Так, а что я скажу ей, если вы еще женаты. Как вы сказали: официально, пока что.

– Так и скажешь, что можешь всё, но только за деньги.

– Да вы что!

– А что?

– Никто не даст столько денег, чтобы можно набрать полк.

– Да?

– Да.

– Жаль, что мы обратились не к тому человеку.

– Нет, я могу попробовать, но мне надо сразу хоть что-то, чтобы в случае неудачи не уйти с пустыми лапами.

– Я тебе уже пообещал, – сказал Петр, – ты квартирмейстер, блатная работа, как говорят:

– Воровать много нельзя, но в принципе на макароны с канелоне хватит. Даже на две порции, – он кивнул на официантку, которая их как раз тащила, и не просто, как обычно, и даже не дымящиеся, а казалось, они даже еще шевелились на огне, как не совсем дожаренные ки-тайцем тараканы.

– Да вот именно так, как сказал Пушкин: не скоро ели предки наши, не скоро двигались кругом, ковши, серебряные чаши с кипящим пивом и вином. – Что значит:

– Ели не только вершки у картошки, но и как прогресс в этом деле развития мысли:

– Жареную картофель с вареной картошкой, а также маленькие рожки или спагетти с большими каннеллони – трубочками. – Думали, что даже на вкус – это разные весчи. Как говорится:

– Не надо нам мяса – ты мыслей давай.

Человек мыслящий доволен уж тем, что понял:

– Не врать всё-таки можно. – И знаете почему?

– Почему?

И так и так всё равно никто ничего не поймет правильно.

И вот парень пришел к ее балкону и спел что-то из Баха для личной жизни.

– За-ха-ди-и, – дама выбросила ключи с балкона второго этажа. И он полез по водосточной трубе.

– Я тебе ключи сбросила зачем?

– Не знаю, от этого дела, что ли? – он похлопал ее по животу, даже чуть ниже.

– Ну, ты скажешь, я уже давно не запираюсь на ночь.

– Спасибо на добром слове, – ответил он культурно.

Ключи были от нижней двери, но разве влюбленный может додуматься до таких мелочей.

– У тебя есть имя? – спросила она, небыстро раздеваясь.

– Степан.

– С Кузнечной?

– Нет, я с Горы.

– С какой, с Мышиной или с Заячьей?

– Чё ты запутался-то, а? Тя подослали ко мне, что ли?

– Нет, я сам додумался, что лучше тебя никого нету.

– Правда, что ли?

– Да, ей богу.

– Ладно, щас проверим. Ну, ты не князь?

– Нет.

– И не граф. Не ростовщик, надеюсь?

– Если бы я был ростовщиком, как Сек-Гоб, разве я не пришел бы к тебе сразу, как только узнал о твоем волшебном существовании?

– Не пришел бы? я не поняла.

– Наоборот, давно прибежал бы с целым кораблем махорки. Точнее, не махорки, а этого, как его, кофе без цикория.

– Да, но я люблю шоколад.

– Достану тебе, что хочешь, были бы деньги.

– Понятно, – уже после всего, – сказала она, – значит, тебе нужны деньги? И не отрицай!

– Почему?

– Бесплатно так хорошо не трахаются.

– Ты права, да, надо, но только, чисто, как кредит.

– На время?

– Да.

– Сколько?

– Сколько у тебя есть?

– Много, тысяча рублей серебром.

– Мало, надо тысячу золотом.

– Я попрошу у своих Лопухов, авось дадут на любовь-то.

Только ты напиши мне сразу эту закладную, хорошо?

– Хоть сейчас, моя любимая.

– Заодно проверим, не соврал ли ты, умеешь ли писать, как следует, с загогулинами.

– Ну, диктуй!

Она придвинула поближе свечу, и на её гербовой бумаге проступила пятиконечная звезда с рогами вверх.

– А какая разница? – спросила Дуня, заметив, что любовничек слегка отшатнулся было. – Это моя печать для сохранения золотого запасу.

– Кто возьмет – уже не отдать не сможет?

– Верно. Или ты уже сомневаешься?

– Да ты что! Я тебя полюбил навеки.

– Честно?

– Абсолютно.

– Завтра же будешь майором.

– Майором мушкетеров? А то мне надоело стрелять из лука, как древний индеец.

– Вот это правильно! С огнем они у меня не пошутят.

– Еще будешь?

– Я?

– Ты тоже, – сказала леди.

Он попытался обхватить ее руками: немного не хватило.

– Не получается?

– Не печалься – я наращу.

– Что?

– Всё, что хочешь, в том числе и это. – Она схватила его, и чуть не засосала полностью своим прекрасным ртом с крепкими губами.

– Испугался?

– Нет, я звал тебя и рад, что…

– Вижу?

– Да, конечно, но не только.

– Что еще, чувствуешь?

– Да, но не просто так, а изнутри.

– Изнутри, мне это нравится. И знаешь почему?

– Почему?

– Мне хочется залезть в тебя!

– Я хотел первый это сказать. Как ты узнала, что я хотел это сделать.

– Я согласна, ты первый хотел сделать это, но ты уже во мне.

– Серьезно? Как Иов в Ките?

– Иов не знал, залезая в Кита, что Кит раньше залез в него.

– Почему?

– Ну-у, человек всего боится, пока ему не покажут, так сказать, лицом к лицу, что это возможно на собственном примере.

– Ты подаришь мне картину Рубенса?

– Где ее взять?

– Пусть Петр купит в Голландии.

– Окей.

Он рассказал Петру и Алексу, когда посетил их на берегу в их банно-прачечном комплексе, что:

– Нужна картина Пуссена.

– Пуссена?

– Да, кажется, или что-то похоже на, ах, да, точно, это картина Рубенса Красавица.

– На лошади? – спросил Алекс, опять специализируясь на шашлыках с помидорами и луком.

– Без.

– Такие бывают? – спросил Алекс у Петра.

– Надо съездить в Голландию и узнать, мэй би, мне тоже нужна какая-нибудь картина.

– Зачем?

– Ну, надо как-то понять, что происходит, если у меня нет денег, и я не знаю, где их взять. Кстати, – Петр повернулся к Степану:

– Ты начал разработку плана Б?

– Это и есть мой план.

– Купить картину Пуссена?

– Нет, лучше Рубенса.

– Мы поедем в Голландию и купим эту картину, – сказал Алекс.

– Можно купить здесь на рынке, эта Лопоухая всё равно не поймет: подлинник это и копия.

– Сомневаюсь, что она не поймет, – сказал Степан Глебов, и предложил называть его – если это случиться при ней, при Еве – правильное произношение имени Евдокия, – пояснил он:

– Стефан.

– Просто Стефан? – спросил Алекс.

– Стефан, граф Глебовский.

– Ты так говоришь, как будто уже добился каких-то результатов в переговорах с ней, – сказал Петр.

– Я мог бы уже сегодня принести тысячу рублей серебром, – сказал, – Стефан.

– Да? Ты их принес? – спросил Петр.

– Зачем, если вы мне и так верите?

– Да, в общем-то, – сказал Алекс. – Но ты уверен, что завтра будет эта тысяча золотой?

– Не завтра, позже.

– Когда? – спросил Петр. – До отъезда в Голландию ты привезешь это золото?

– Не вижу смысла, – ответил Стефан – Степан. – Эти деньги я обещал ей истратить на создание полка ее имени.

– К-какого? – очень удивился Петр.

– Степановского, наверно, – ухмыльнулся Алекс. – Понимаю, ты ей понравился.

– Семеновского.

– Преображенское знаю, Семеновское – нет, – сказал Петр.

– Есть такой святой, что ли, Семен? Никогда не слышал, – сказал Алекс.

– Она меня услышала, – сказал Степан.

– Понятненько, – сказал Петр, – значит этот полк она решила назвать Семеновским в честь тебя, так как ты ее услышал?

– Это не обязательно знать всем, – сказал Степан – Стефан – Семен – Симеон, – и добавил:

– Он первым услышал приближение рождения Иисуса Христа.

– Да-а, значит, тысяча золотых точно будет, – даже удивился Петр.

– На эти деньги будет набран и вооружен полк, – сказал Степан – Симеон – Семен. – Вам придется самим найти деньги на поездку в Голландию для покупки Красавицы Рубенса.

– Где же мы их найдем? – удивился Алекс. – Нам, – он показал на Петра пальцем, – денег никто не дает.

– Надо заработать, – сказал Семен – Степан.

– Там, в Голландии, мы бы заработали, – сказал Петр, – ибо я очень люблю строить лодки, как плотник, каким был Иисус Христос. Но деньги нужны на дорогу туды-твою.

– Завтра, нет даже сегодня вечером, мы их выиграем в кабаке в Девятку или в Покер.