Волк. Обрести стаю

– Тебе понравится, – глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, женщина вернула себе улыбку.

– Ты в этом так уверена?

– В этот раз – да! – С абсолютной уверенностью заявила женщина, паркуя автомобиль возле отеля.

– Ладно, пусть будет сюрприз, – хмыкнула я, отстегивая ремень безопасности и открывая дверь. – Удиви меня!

– Ты не пожалеешь, – улыбнулась в ответ женщина, заглушая мотор. – Послезавтра я тебя им представлю.

***

Ночь я спала плохо, а под утро и вовсе перебралась на пол, постелив себе одеяло вместо матраса, за что долго выслушивала крики Агаты с утра пораньше. Да-да, знаю, в нормальных семьях спят на кроватях. Пора бы уже привыкнуть, что я НЕ нормальная.

Ей это бесполезно объяснять.

Весь день она протаскала меня по магазинам, в надежде представить меня новой семье в более подобающем виде, но я упорно отвергала все варианты одежды. Спустя пять часов Агата сдалась и просто отвела меня в салон красоты, где мне прокрасили корни, брови и ресницы. Так же она купила мне новую пару линз и вынужденно приобрела собачьи консервы, потому как уже поняла, что нормальную пищу переварить я не способна, из-за чего пришлось отказаться от похода в кафе или ресторан, как она планировала.

На следующий день по дороге в новый дом Агата объяснила, что деньги будут по-прежнему поступать на мой счет и я, не боясь, могу покупать краску и линзы. Мы решили, что новой семье не стоит знать всех подробностей, пока я не буду уверена и не смогу им открыться полностью, так что кое-что мы решили оставить в секрете.

Стоило мне выйти из машины, как я тут же поняла к чьему дому мы подъехали. Нет! Нет! Нет! Пожалуйста, Агата, пусть это будет шуткой!

Нет, не шутка. Женщина уверенно направлялась к крыльцу именно этого дома. Жестом она подозвала меня к себе, радуясь при этом как ребенок, словно это она впервые знакомиться со своими новыми «мамой» и «папой». Мне ничего не осталось, как, поправив сумку, подняться к ней. Как только встала возле неё, Агата тут же позвонила в звонок. Ну, все, обратного пути нет.

Дверь открыла миловидная женщина лет сорока с пшенично-желтыми волосами. Глаза ее при нашем появлении окрасились в насыщенно янтарный цвет, а на лице расцвела лучезарная улыбка. Вот только когда она распахнула дверь, меня как волной накрыл дурманящий запах первого в моей жизни за долгое время оборотня. Того самого, которого я встретила в парке. Невольно вздрогнула и уже хотела дать деру, как Агата подтолкнула меня внутрь, а я задержала дыхание. Я свихнусь. Точно свихнусь! Спасибо, Агата.

– Здравствуйте, – как ни в чем небывало, поздоровались женщины.

– Вот, моя подопечная, Эшли Альбин, – представили меня хозяйке дома, – а это Роуз Рисинг, она твоя новая «мама».

– Очень рада с тобой познакомиться, – «мама» говорила искренне, но вот то, что я находилась под действием этого чертового запаха, плохо соображала и просто кивнула ей в ответ, не найдя подходящих слов.

– Мальчики! Маргарет! – Вдруг крикнула женщина вглубь дома, проводив нас в гостиную. Сделала она это так громко и неожиданно, что даже Агата заткнула уши, что уж говорить обо мне? Меня ее вопль едва не оглушил.

Первыми со второго этажа примчалась пара уже знакомых мне оборотней, которые моментально кинулись мне на шею, чуть не придушив. С кухни вышла пара мужчин, очень похожих друг на друга, при этом на одном красовался цветастый фартук, следом за ними в гостиную выглянул и мой учитель по истории. Предпоследней вперевалочку откуда-то из бокового коридора вышла еще одна женщина с очень большим животом, что не составило труда определить в ней мать Дэвида. В отличие от первой оборотницы у нее были длинные и прямые каштановые волосы, а глаза голубые, но при виде меня она тоже продемонстрировала мне янтарь в глазах. Единственными в этой семье, у кого были светлые волосы, оказались Роуз и Закари.

В комнате стало как-то очень тесно и душно. Столько оборотней сразу! Я точно кони двину…

Только я успела об этом подумать, как… Последним на общее собрание спустился последний член семьи Рисинг. Он лениво пересекал каждую ступеньку, словно его вообще не касается то, что происходит в этом доме, но при виде нас с Агатой, замер, не дойдя до подножья лестницы, крепко впившись в перила внезапно отросшими когтями. Меня буквально окотило волной его гнева. О, Господи! Он меня убьет! Ой, Боже! Агата, прошу, всеми святыми заклинаю, забери меня отсюда!!!

– Шон, прекрати пугать девочку! – Заметив мое испуганное лицо, или скорее почувствовав напряжение в воздухе, обернулась на сына Роуз. Я чувствую, как похолодели кончики пальцев, а ноги сковал страх. Сердце так и вовсе пустилось в галоп.

– Эшли, – осторожно шепнул мне Дэвид, взяв за руку и крепко ее сжав, – дыши.

Только тут я сообразила, что задержала дыхание и с ужасом таращусь на парня.

– Не бойся, – весело подмигнула мне Маргарет, поглаживая себя по животу, – он только скалится, но не кусается.

Но я на всякий случай, спряталась одному из братьев за спину, боясь даже глаза на него поднять.

– Эшли, давай я представлю тебе всех, – решила нарушить неловкое молчание Роуз. Она по очереди начала указывать на каждого члена семьи попутно называя имена, и кем они теперь мне приходятся. Теми, кто вышел с кухни были младшие братья учителя и того, что в фартуке, мне нужно называть «папа», он являлся самым младшим из всех троих, и он же оказался вожаком. Его зовут Кирос, второй Питер. И именно последний сидел тогда в суде и наблюдал за мной.

– Добро пожаловать в стаю, – после того, как нас представили, благоговейно кивнул мне «папа», восторга от лишнего рта в доме он явно не испытывал в отличие от супруги.

Когда мне представляли Шона, я вся тряслась, борясь с желанием сделать из этого дома ноги.

– Покажи глаза, – попросил меня новый «папа», когда с формальностями было покончено, а меня всю передернуло. Я часто задышала, понимая, что это плохо кончится. Я с мольбой посмотрела на Агату, но та сама пребывала в растерянности. Если покажу глаза – вся моя маскировка пойдет насмарку. Они хотят убедиться в том, что я действительно оборотень, но учитывая, что мои глаза не могут поменять цвет из-за линз, нужно придумать альтернативу и не выдать себя. Превратиться я тоже не могу, так как же поступить? Опустив голову, я посмотрела себе под ноги. Все что я могу – это… Я чуть подняла руку, преобразив пальцы. Сгрызенные почти под корень ногти удлинились, приобретая заострённую форму с чуть закругленным концом. На ладони еле заметно проступили подушечки. Главное не перестараться и не начать преобразовывать руку целиком, иначе они услышат, как хрустят кости при трансформации и тогда всё сразу поймут…

– Этого достаточно? – Хрипло спросила я, не решаясь поднять голову.

– Да, – мужчина был удовлетворен, и я смогла вернуть руку в нормальное состояние, спрятав ее за спину. Даже такое незначительное изменение причиняло боль. – Вы пока поболтайте и покажите девочке комнату, ужин будет скоро готов, – сообщил глава семейства.

– Агата, я надеюсь, ты останешься с нами на ужин? – Обратилась к женщине Маргарет.

– Вы уж извините, но у меня есть еще дела, – виновато улыбнулась Агата. Дав мне еще пару наставлений и сказав, что постарается как можно быстрее выбить мне встречу с Карлом, женщина оставила меня на растерзание стае. Мама, уроди меня обратно!

Роуз повела меня на второй этаж, показывать спальню. Стоило ей открыть дверь, как я готова была разрыдаться в голос. Эта комната принадлежала Шону.

– Теперь здесь будешь жить ты, – продолжала щебетать блондинка, а я стояла как истукан у порога, чувствуя приближающуюся панику. «Мне хана!» – это была единственная мысль, метавшаяся в голове. Осторожно, словно ступая по минному полю, я вошла в комнату. Запах, успевший пропитать комнату, словно обволакивал, пробуждая какое-то странное чувство, что поднималось изнутри гейзером. Я испугалась этого чувства, всеми силами стараясь перекрыть ему доступ. Чтобы отвлечься я обвела взглядом помещение. Достаточно уютная спальня хоть и выдержана в темно-синих тонах, стены увешаны плакатами каких-то известных рок-групп, кровать аккуратно заправлена, практически все личные вещи собраны в коробку, что ждала своего часа на письменном столе. В углу притомилось кресло-мешок, а дверцы встроенного в стену шкафа были плотно закрыты.

– Постельное белье я сегодня постелила новое, вещи пока можешь положить в комод в верхней отсек, я уже попросила Шона освободить тебе несколько полок под одежду в шкафу… – продолжала заливаться соловьем новая «мама».

– Мне и одной хватит, у меня не так много вещей, – тихо, почти одними губами пропищала я. Голос как-то резко сел. Роуз ничего не ответила, продолжая показывать мне где и что, так же объяснив где ванная и во сколько нужно спуститься на ужин. Как только она оставила меня обживаться, я поспешила открыть окно, едва не перегнувшись через подоконник, глубоко вдохнув свежий воздух. В голове немного прояснилось. Оставив сумку возле того самого кресла-мешка, я осторожно присела на край кровати.

– Смотрю, уже устроилась, – от этого голоса я подскочила с кровати, резко обернувшись. На пороге оказался бывший владелец комнаты, с недовольной миной сверля меня янтарными глазами. Я невольно попятилась к окну, пока не уперлась спиной в отрытую дверцу. Раздраженно фыркнув, он подошел к столу, забирая коробку.

– Извини, – тихо просипела я. Казалось, сердце колотилось где-то в горле, мешая говорить, а желудок превратился в ледяной ком.

– За что? – Удивленно воззрился на меня брюнет, замерев с коробкой в руках.

– За то, что заняла комнату. Я… – я запнулась, не зная, какие подобрать слова. Я вообще не привыкла вот так просто разговаривать со страшными парнями, а сейчас мне казалось, что Шон будет пострашнее Рассела с его дружками.

– Ничего, поживу у Дэва с Заком, нам не привыкать, – нахмурив брови, он как-то странно посмотрел на мое лицо, после чего подойдя, приподнял мою голову за подбородок, поворачивая той стороной на свет, где еще недавно был синяк. От его прикосновений по телу словно пустили электрический ток, вызвавший целый табун мурашек, а сердце пропустило удар. Агата немного поколдовала с таналкой надо мной, прежде чем отвезти в новую семью. Неужели он заметил? Я постаралась отстраниться и высвободить подбородок, он не стал меня удерживать и лишь утробно рыкнул, быстрым шагом покинув комнату, громко хлопнув дверью.

Разложив немногочисленные пожитки, я в обнимку с пингвином уселась под окном, ожидая, что же будет дальше. На ужин идти не хотелось, да и что я там должна делать? Меня немного пугала новая обстановка. Я не знала, как нужно себя вести, что говорить, что делать, а что нет, эта неизвестность угнетала. Еще раз осмотрев комнату, я задержала взгляд на постерах, из обилия групп я смогла определить только две или три, так как не сильно интересовалась музыкой. Через пару минут на весь дом опять разнесся мощный голос Роуз, зовущий всех к столу. Оставив пингвина «отдыхать» на кровати, я поплелась на запах жаренного мяса. Быть мне сегодня голодной…

Глава 8. «Семья»

– Эшли, тебе не нравится? – Обратилась ко мне Маргарет, заметив, что к еде я так и не притронулась, сложив руки на коленях и сверкая глазами из-под челки. Скорее бы это закончилось. Мы все вместе сидели за огромным столом, взрослые разговаривали о своем, Дэвид слушал рассказ Закари, а Шон, уткнувшись в тарелку, терзал мясо вилкой.

– Нет, все выглядит замечательно, – виновато улыбнулась я, съежившись на стуле. Живот сводило голодной судорогой, если бы я знала, что так все обернется, то обязательно поела бы по дороге или в гостинице. Да, можно было сделать вид, но выглядело все действительно вкусно и пахло также, поэтому я не хотела лишний раз переводить продукты.

– Ты не любишь свинину? – Предположила Роуз, тоже посмотрев на меня, мужчины были немного расстроены, что никто не сказал ни слова по поводу их готовки.

– Нет, не в этом дело, – все так же ерзая на месте, пропищала я, потирая вдруг разнывшуюся руку.

– Тогда скажи, что тебе нравиться? – Ободряюще улыбнулся мне «папа».

– Не знаю, – пожала я плечами, понимая, что мне все-таки придется сознаться в своих гастрономических предпочтениях.

– А чем тебя кормил твой предыдущий опекун? – При упоминании Карла мне захотелось плакать, я так по нему скучаю. Вот бы он смог забрать меня отсюда! Однако другие отреагировали несколько резко, я тихонько обвела всю стаю мокрым взглядом, из последних сил сдерживая слезы. Когда мой взгляд скользнул по Шону, сердце рухнуло куда-то вниз. Он сидел весь напряженный, до белизны в пальцах сжимая вилку, и смотрел на меня выжидающе. Было чувство, скажи я что-то, и он всадит столовый прибор мне в глотку. Казалось, он даже затаил дыхание, будто перед броском. Остальные тоже были напряженны из-за затянувшейся паузы.

– С… собачий корм, – прошелестели губы, но слова были услышаны.

– Прости, – натянуто улыбнулась Роуз, – ты не могла бы повторить громче?

– С-собачий корм, – чуть слышно повторила я и тут же зажмурилась от внезапно громкого стука и грохота от упавшего стула.

– Шон, сейчас же вернись за стол! – Атмосфера за столом очень резко поменялось, сейчас уже никто не выглядел радушно, особенно когда у всей стаи глаза стали янтарными и даже слышалось рычание.

– Эшли, – как можно более ласково обратилась Маргарет, – он кормил тебя еще чем-нибудь?

– Нет, – покачала я головой. – Пару раз мы ели в пиццерии, но потом мне стало плохо.

Средний из братьев громко выругался. Маргарет бросила на него осуждающий взгляд, но смолчала, прекрасно осознавая, что на душе у мужа. Многие были солидарны с ним в этом вопросе.

– Можешь идти наверх, мы потом с тобой поговорим, – кивнула мне Роуз, а я, поблагодарив за ужин, вылетела из-за стола и пулей метнулась в комнату, однако, когда я проходила мимо Шона, замедлилась, обходя его по дуге.

Оказавшись в спальне, я опять обняла пингвина, усаживаясь на край кровати. В комнате было прохладно, но в данный момент это мало заботило. Пока я морально готовилась к разговору с «мамой», до меня то и дело долетали отголоски фраз с первого этажа. Большая их часть была произнесена на повышенных тонах и с нескрываемой угрозой в голосе. Думаю, они уже пожалели о том, что взяли меня. Они так переполошились только из-за еды, а что будет, узнай они о моей неспособности полностью превращаться?

Сжав игрушку крепче, я с замиранием слушала приближающиеся шаги. Вскоре в дверь постучали, и на пороге появилась Роуз. Она постаралась выглядеть более миролюбиво и невозмутимо, но глаза выдавали в ней усталость после миновавшей ссоры. Она вымучено улыбнулась, присаживаясь на кровати рядом со мной.

– Не волнуйся, хорошо? – Положила она мне руку на плечо, а потом и вовсе приобняла за плечи, притягивая к себе. – Ты можешь мне все рассказать.

– Вины Карла здесь нет, – сразу же выдохнула я, чувствуя ее тепло. – Я перестала воспринимать нормальную еду еще до встречи с ним, поэтому не вините Карла, он хороший человек.

– Но он бил тебя! – Удивленно воскликнула женщина, отстранив меня и заглядывая в глаза. Я не знаю, что она хотела там увидеть, но только не то, что в них отражалось на данный момент.

– Это приемлемая цена за нормальную жизнь, – отвела взгляд я. Я правда любила Карла как родного, за те годы он стал мне семьей, моей маленькой стаей. Помимо Агаты, он единственный, кто принял меня такой, какая я есть.

– Нормальная жизнь? – Еще больше удивилась Роуз.

– Я ходила в школу, у меня была еда и вода, была одежда и даже игрушки, у меня было место, куда я могла вернуться, у меня был дом! – С чувством выпалила я. Нет, я не виню их в том, что случилось с Карлом и в том, что нас разделили. Рано или поздно это должно было произойти. Я понимаю их реакцию, но зря они вмешались. Еще несколько месяцев и я стану совершеннолетней, а там я смогу о себе позаботиться. – Что еще должен иметь подросток в мои годы?

– Семью, – ответила Роуз, без какой-либо уверенности в голосе.

– У меня была семья, – вздохнула я, – и это Карл. Простите.

Мое видение мира сильно отличается. Если они сбиваются в стаю и держатся друг друга, я предпочитаю отстраненность, ведь охоту на меня никто не отменял, а нахождение рядом с себе подобными лишь ускорит неизбежное. Сейчас мне станет куда сложнее скрываться и, если Рисингов найдут, я себе никогда этого не прощу.

– Ничего страшного, я понимаю, – кивнула на мои слова «мама», спускаясь по рукам к моим запястьям и стиснув их в своих ладонях. – Я думаю, мы сможем что-нибудь придумать, и я обещаю тебе, как только тебя перестанет воротить от нормальной еды, я закормлю тебя своими лучшими блюдами!

– Спасибо, – улыбка сама собой проступила на губах. – Только… – Я жутко смутилась, было неудобно просить ее о чем-то, тем более, когда я только появилась в их стае. – …можно я не буду есть со всему?

– Конечно, – одобрительно кивнула женщина. Объяснив мне еще раз как пройти в ванную и где можно взять полотенца, она спустилась обратно на кухню. Умывшись, я скрылась в спальне, прежде чем остальные успели подняться на второй этаж. Стянув с кровати одеяло, я устроила себе гнездышко под кроватью, благо ножки у нее были высокие, и места там достаточно, свернувшись клубком, я погрузилась в беспокойный сон, уткнувшись носом в мягкий плюш.

– Эшли? – Сквозь сон услышала я голос Роуз, звавший меня. Сонно приоткрыв один глаз, я попыталась прокрутить события минувшего дня. Жаль, это не было сном. Я действительно живу у Рисингов. Вздохнув, я открыла второй глаз и только собиралась ответить женщине, как она сама заглянула под кровать. – Эшли! Что ты тут делаешь?!

От неожиданности, я подскочила на месте, больно ударившись головой о днище кровати.

– Уй! – Воскликнула, потирая макушку.

– Простите, я не привыкла спать на кроватях, – сквозь подступившие слезы ответила я. Сна как небывало. На полу уже плясали солнечные зайчики, а в отблесках осеннего солнца танцевали маленькие пылинки. Неужели я проспала пробежку? Наверное, стресс сказывается. Я вздохнула, успокоившись.

– Ты не собака, – рассеяно улыбнулась женщина, помогая мне вылезти. – Пора бы уже привыкать к «нормальной» жизни.

– Я постараюсь, – не собака? Меня почти пять лет убеждали в обратном. Невольно в воспоминаниях всплыл подвал и решетка. Отогнав мрачные мысли, я заверила Роуз, что постараюсь быть как все, чтобы не доставлять им проблем. Настало время собираться в школу. Миссис Рисинг сдержала обещание и принесла мне завтрак в комнату. Она очень сильно краснела и чувствовала себя неловко, когда отдавала мне консервы. Она успела сходить в магазин с утра и немного закупиться едой для собак. На банку я налетела с огромным удовольствием. Они не такие противные, как кажется на первый взгляд и вполне съедобные, но после них всегда страшно хочется пить.

– Слушай, – начала «мама», когда я с жадностью облизывала ложку, – я тут посоветовалась кое с кем и мне сказали, что можно сделать как… как… ну как с… соб…

– Как с собаками? – Помогла я, видя ее потуги.

– Да, – она облегченно выдохнула, – видишь ли, можно постепенно смешивать еду и… – она кивком указала на банку в моей руке, – если по чуть-чуть давать тебе что-то вроде каши или бульона, я думаю, мы сможем постепенно вытеснить эту гадость из твоего рациона.

– Думаю, стоит попробовать, – немного поразмыслив, я дала согласие, чему Роуз была несказанно рада.

– Но я не уверена, что на вкус это будет сносно.

– Не страшно, – в ответ на ее густо покрасневшие щеки, я лишь ободряюще улыбнулась.

– Раз мы договорились, собирайся в школу, Питер отвезет вас, – женщина улыбнулась в ответ, покинув мою комнату и дав мне время на сборы.

Умывшись, я только вышла из ванной, как натолкнулась на сонного Шона. Он широко зевнул и остервенело почесал затылок, другой рукой потирая поясницу. Видимо спалось ему на новом месте не так комфортно, как мне. Волосы его были всклокочены и смешно топорщились в разные стороны. Сейчас он выглядит безобидным, даже забавным, что я невольно расслабилась. Авось, обойдется? Однако стоило только ему увидеть меня, как лицо его переменилось. Сначала на нем мелькнуло удивление, затем осознание и в конце проступила тихая ярость. Какое-то время мы таращились друг на друга, пока я не отвела взгляд, попятившись. После этого он скрылся в ванной, громко шарахнув дверью. На шум из своей спальни выскочили братья – Зак и Дэвид.

– Что случилось? – Те выглядели не лучше своего брата, такие же растрепанные, да еще и в одних трусах. От такого зрелища, щеки запылали, и я быстро закрыла лицо руками.

– А! Эшли? Ты чего тут? – Спросил блондин, убирая отросшие когти.

– Н-ничего, все хорошо, – и пулей метнулась в комнату, закрыв за собой дверь, оставив парней в полном недоумении. Они еще какое-то время топтались в коридоре, пока с первого этажа не поднялась пыхтящая Маргарет и не погнала их одеваться.

– Вы хоть думайте! Разгуливаете по дому в одних трусах, ладно раньше, но сейчас в доме девушка, старайтесь вести себя прилично! – Кажется, до них дошла причина моего смущения и те поспешили скорее скрыться в комнате, чтобы одеться. А ведь если подумать, Шон тоже… О, Господи! Я протяжно застонала, только сейчас осознав свою оплошность. Вот почему он взбесился! Я ведь только успокоила колотившееся сердце, а теперь оно пустилось в галоп с еще большей скоростью. Живот скрутило, и я съехала по двери на пол, поджимая ноги. Наверное, первый раз в жизни, стоя там, в коридоре, я подумала о парне не просто как о человеке, а как о мужчине в том самом смысле! И от этого становилось страшно. Я не знала, что со мной происходит и спросить не у кого, а к Маргарет и Роуз обращаться за помощью я боялась. Мало ли, у меня обнаружится еще какая болячка, и тогда я снова окажусь в системе. Надо протянуть до дня рождения и валить! Валить как можно дальше из города. Приняв для себя такое решение, я уверенно поднялась на ноги, все еще чувствуя дискомфорт в желудке.

Одевшись, я спустилась вниз, где все только собирались за столом. Атмосфера царила оживленная, никто не сидел без дела. «Папа» готовил завтрак, Роуз расставляла приборы, Маргарет собирала парням поесть на обед, складывая еду в бумажные пакеты, Питер крутился перед зеркалом, поправляя галстук, а учитель, мистер Говард, читал газету, абстрагировавшись от внешнего мира, погрузившись в мир желтой прессы. Не знала, что их еще кто-то читает…

– Эшли, присядь, – кивнул мне Кирос, – хоть чай с нами попьешь.

– Спасибо, – смущенно улыбнулась я, продолжая топтаться на пороге в кухню-столовую. – Может, вам помочь?

– Не нужно, садись, – Роуз отодвинула один из стульев, приглашая меня сесть.

Не успела я приземлиться на место, как со второго этажа поспешно спустился Шон, уже полностью одет и с рюкзаком через плечо.

– Я ушел, – заглянув на кухню, он первым делом поцеловал в щеку мать и, схватив стоящий на угловой тумбочке байкерский шлем, направился к выходу, попутно сдергивая ключи с крючка в коридоре.

– Шон, обед забыл! – Запоздало крикнула ему вдогонку Маргарет.

– Я в столовке поем, – хлопнула дверь.

– Да разве же там еда? Отрава! – Возмутилась женщина, но уже ответить было некому. Вздохнув, она выложила приготовленные ему бутерброды на тарелку и поставила их на стол.

Вскоре спустились и младшие братья. Завтрак, к моему огромному удивлению, прошел шумно и весело, не такого я ожидала после неудачного ужина. Я многое узнала о своей новой семье. Например, кто где работает, у кого какие увлечения и как они предпочитают проводить выходные. Питер работает в адвокатской конторе, Кирос – хирург в местной больнице, Роуз повар в одном из ресторанов в центре города, поэтому дома она и близко старается к плите не подходить, но балует домочадцев по праздникам, а так в большинстве случаев готовят два младших брата. Маргарет, до ухода в декрет, работала обычным офисным сотрудником в строительной фирме. Шон, как оказалось, на год старше меня и учится в колледже. Как меня пытались заверить он не такой демон, каким себя показал, просто он еще не привык ко мне и, возможно, из-за этого так себя по-свински ведет. Возможно, он всё-еще злиться из-за случая в парке.

Роуз как-то оговорилась, что он винит себя в их переезде со старого места. По ее словам, до этого они жили на территории очень большой стаи и являлись ее частью, но после смены власти, Шон что-то не поделил с сыном нового вожака – у них часто случались стычки – в итоге дошло до кровопролитной драки. Рисинг едва не разодрал парня в клочья, если бы не вмешались старшие.

Семье предложили выбор, либо они уезжают навсегда и не возвращаются, либо Шона будут судить по всей строгости закона стаи, а там его ждал только один вердикт – изгнание с позором. Таких волков не примут ни в одну стаю, и они обречены на одиночество.

Пытаясь смягчить тему, Маргарет перевела разговор на меня. Она спрашивала, что мне нравится и какие у меня планы на будущее. Я немного уклончиво сообщила о своей страсти к медицине, а больше мою душу ничего не тронуло.