То, что предопределено

Н. Середа

То, что предопределено

I. Пророчество Книги Сивилл

Повар последний раз обошел готовое блюдо, которое правильнее было бы назвать архитектурным сооружением.

На большом серебряном подносе лежали четыре кабаньих головы, вымоченные в кислом соусе и зажаренные на вертеле. В каждой пасти было по печеному яблоку – секрет сохранения фруктов свежими до самого следующего урожая был предметом особой гордости повара. Свирепый вид морд с длинными лычами и кривыми клыками повар смягчил веточками с нежнейшим яблоневым цветом и букетами желтых болотных ирисов.

На втором ярусе в блюде поменьше размещался олень. Его шкура была начинена мелко порубленным мясом, сдобренным перцем и запеченным с хлебом, курятиной и черносливом. Вокруг затейливым орнаментом лежали финики, миндаль и изюм.

Роскошные ветвистые рога оленя поддерживали гнездо с дюжиной фаршированных дроздов и перепелиными яйцами. Сегодня утром один из поварят сооружал это гнездо не менее четырех часов.

Немного помедлив, повар разложил еще несколько изюминок, без которых картина казалась ему незаконченной, и дал знак выносить блюдо.

Четверо поварят взялись за кожаные петли – сооружение, плавно покачиваясь, сдвинулось со стола и поплыло к выходу. Внезапно один из носильщиков споткнулся. Раздался грохот и звон металла. Кулинарный шедевр опрокинулся, и его части разлетелись по полу. С таким трудом созданная стараниями многих людей хрупкая гармония превратилась в хаос в одно мгновение.

Чего-то такого и следовало ожидать – силы прислуги были на исходе. Шел второй день пиршества по случаю заключения оборонительного союза между молодым блестящим двадцатипятилетним королем Гийомом, которого совсем скоро станут называть Великим, и его еще более юным двадцатилетним соседом королем Эдмундом, чьи земли лежат за Бурым болотом от владений Гийома и который еще только постигает искусство правления королевством.

Плотный крепкий светлый эль с медом, щедро наливаемый виночерпиями по самую кромку, выплескивался из кубков, когда присутствующие рыцари дружно приветствовали своих суверенов. Закуски быстро расходились по рукам, поварята только и успевали разносить их.

Поэтому на кухне торопливо собирали заново грандиозное главное блюдо второй перемены: заново скрепляли оленью шкуру, поправляли гнездо, собирали разбросанных по полу дроздов. Повару так и хотелось сорвать злость на неловких поварятах, но он не мог сейчас себе этого позволить. Дрожащими руками он снова раскладывал цветы и сухофрукты.

Гримасы запеченных кабаньих голов, казалось, выражали злорадство. Повар не удержался и ткнул одну из них пухлым кулаком в рыло. Однако, тут же спохватившись, он оглянулся – не видел ли кто этого глупого поступка. К счастью, все были слишком заняты спешной работой, иначе ему было не миновать насмешек за спиной.

Наконец все было готово. Со второй попытки произведение поварского искусства внесли в зал и торжественно водрузили на стол под приветственные крики. Все уже были пьяны, и никто не заметил, что кушанье выглядит немного помятым.

Эдмунд, в чьем дворце пировали, встал, покачиваясь обвел взглядом рыцарей и произнес:

– Все, кого я вижу здесь, в моем доме, за моим столом, исключительно храбрые, сильные и верные своему слову люди! Я приветствую вас!

Рыцари одобрительно зашумели:

– Виват!

– Да здравствует Эдмунд!

Король приложил руку к груди в знак благодарности и продолжал:

– Но держу пари, есть вещь, перед которой мы все беззащитны.

– Нет такой вещи на этом свете! – с готовностью ответил на вызов рыцарь, сидевший по правую руку от Эдмунда.

– Да и на том свете нет! Если на то будет воля моего короля, я задам жару чертям в аду! – взревел пьяный здоровяк с дальнего края стола.

– Будущее! – ответил им Эдмунд. – Кто из вас поручится за свое будущее?

Оторвавшись от кубков, рыцари подняли взгляды на короля, но никто не произнес ни слова. Захмелевший Эдмунд, довольный произведенным впечатлением, продолжал:

– Один из рыцарей сегодня подошел ко мне и спросил, действительно ли в моей библиотеке есть Книга Сивилл. Мой ответ – да! Единственная уцелевшая в перипетиях времен книга пророчеств здесь! Она хранится в моей библиотеке! И я… Я предлагаю всем присутствующим особенный опыт! Здесь и сейчас мы можем узнать будущее! Если кто-нибудь из вас страшится или ему претит смотреть в бездну грядущего, он может уйти, пока мой сенешаль не принес эту поистине великую книгу.

Так, с подачи одного из гостей молодой король не упустил шанса похвастаться жемчужиной своей библиотеки. И ему удалось удивить присутствовавших. Все, включая короля Гийома, с интересом ждали необычного действа. Никто не ушел.

Слуга постелил на стол между королями чистый холст, и сенешаль торжественно внес Книгу Сивилл. К изумлению гостей, она не выглядела как-то особенно – очень простой кожаный переплет без всякого тиснения или надписей.

Бронзовые замки, потемневшие от времени, не сразу поддались. Пальцы не слушались хмельного короля, но Эдмунд справился и открыл страницу наугад. Между листами пергамента лежал засушенный белый цветок с красной серединкой, как будто кто-то давным-давно заложил эту страницу, чтобы еще вернуться к ней, когда наступит время.

Король невнятно пробормотал, как эта книга каждый раз его удивляет, выложил цветок на стол и прочитал: «Одному из детей короля суждено преодолеть самое сложное – то, что предопределено. Он должен быть готов».

Некоторое время было тихо. Потом кто-то спросил:

– Для кого сделано пророчество? Ведь за нашим столом два короля!

– Книга молчит об этом, – ответил Эдмунд.

Рыцари продолжали сидеть в тишине. Прикоснувшись к откровению Книги Сивилл, каждый задумался о своей судьбе. Виночерпий бесшумно перемещался по залу в мягкой обуви и наполнял кубки медовым элем.

– Выпьем же! – Эдмунд добился своего. Сейчас он был центром внимания, а более опытный и успешный Гийом оказался в тени. – Жизнь хороша, и не стоит терять ни минуты из нее на раздумья о том, чего нельзя изменить!

– Выпьем! – с готовностью грянули рыцари.

Книгу унесли, застолье продолжилось своим чередом, а юный рыцарь Николас, близкий друг короля Гийома, взял в руки цветок-закладку, оставшийся на столе, и внимательно его рассматривал. «Преодолеть то, что предопределено…», – думал юноша.

Эти слова произвели на него большое впечатление: «Никогда я даже не мыслил об этом. С того самого дня, как я родился, мой отец и моя матушка твердо знали, что я стану рыцарем. Мое предназначение – сражаться рука об руку с моим королем. Я благодарен судьбе за такое благородное призвание. Никакое другое занятие не придется мне так по душе. Разве можно желать идти наперекор судьбе? Разве можно остаться собой, изменив то, что для тебя предопределено?»

II. Проклятье колдуна

За столом двух королей был еще один человек, который так же внимательно, как рыцарь Николас, вслушивался в пророчество Книги Сивилл. Это был тот самый рыцарь, что спрашивал Эдмунда о книге. Он не принадлежал к сторонникам ни одного из королей, никто из присутствовавших его не знал. Но, как это часто бывает на многолюдных пирах, рыцари Эдмунда полагали, что это человек Гийома, а рыцари Гийома причисляли его к лагерю Эдмунда.

На самом деле незваный гость воспользовался случаем и пришел во дворец только ради Книги Сивилл. Незнакомец правильно рассчитал. Играя на тщеславии Эдмунда, он не только увидел книгу, но и услышал пророчество.

Этот человек все обдумал и начал действовать.

У двадцатилетнего короля Эдмунда не было ни жены, ни детей, зато у короля Гийома совсем недавно родился сын. Поэтому таинственный рыцарь явился ко двору короля Гийома.

На аудиенции он проявил как будто даже покровительственные манеры и неожиданно предложил отдать ему на воспитание младенца – принца Роальда.

Бывало, что сыновья из знатных семей воспитывались в монастырях или у рыцарей, покрывших себя славой. Но тут с предложением самому королю выступил никому не известный человек. Гийом был удивлен и, конечно же, отказал незнакомцу. Разговор перешел в спор, спор стал ссорой. В запальчивости гость выкрикнул:

– Глупец, ты не понимаешь, кому ты посмел возражать! Так слушай же! Я всесильный колдун! И я заклинаю: твой сын погибнет от руки родного брата!

– Как ты смеешь такое говорить! Я сотру тебя в придорожную пыль!

– Попробуй! Ты не проиграл до сегодняшнего дня ни одного сражения, но это вовсе не гарантирует тебе победы в каждой новой схватке! Ты настолько хорош, насколько хороша твоя последняя битва! – С этими словами странный гость ушел. Все, кто видел, как он уходит, позже не могли объяснить, почему никто его не задержал.

Гийом очень серьезно отнесся к словам незнакомца. Сын – это наследник, тот, кому король оставит все плоды трудов, завоеваний, рассудительного управления владениями. Если небесам будет угодно послать Гийому еще сыновей, он воспримет это с великой благодарностью. Но если выйдет по сказанному, и родные братья станут враждовать, они неминуемо погубят королевство. Все труды их отца пойдут прахом.

Король не хотел допустить даже малейшей возможности для того, чтобы заклинание колдуна осуществилось: «У моего сына не будет родного брата, – думал он с ожесточением. – Королева сегодня же уедет в дальние земли под присмотр настоятельницы монастыря. Я женюсь на другой женщине, и братья Роальда, если они народятся на свет, будут ему сводными, не родными».

Умение быстро принимать самые трудные решения во многом сделало Гийома могущественным правителем, которого, несмотря на молодость, соратники уже стали называть Великим королем. Но, принимая решения, он никогда не считался с судьбами отдельных людей. Для него как будто не было близких. Он исходил только из формальной выгоды для королевства.

Гийом вызвал рыцаря, дежурившего у его покоев, и дал ему поручение. Рыцарь немедленно отправился исполнять.

– Ваше Величество, мадам. – Придворный почтительно поклонился, представ перед королевой и остановившись у входа в покои. – Я говорю от имени короля. Соберите все, что Вам нужно в дорогу. Мы выезжаем немедленно. Мне поручено сопровождать Вас.

– Право же, сейчас не время… Роальд спит… Да и зачем мне куда-то ехать? Я беседовала с Его Величеством сегодня утром. Ни о каких поездках не было и речи. – Королева Эмма пыталась как можно скорее разъяснить это недоразумение, выпроводить рыцаря, так некстати ворвавшегося в ее уютный мир, и продолжить работу над вышивкой рубахи для маленького принца.

– Я разговаривал с Его Величеством только что. – Рыцарь еще раз поклонился. – Он поручил мне лишь сопровождать вас. Прошу меня простить, но я не вправе обсуждать распоряжения короля. И не беспокойтесь о Роальде. Он остается в замке.

Эти слова подействовали на королеву, как стрела на вепря. Она сжала кулаки и из глубины залы двинулась на рыцаря, глядя ему в глаза. Королева была маленькой и хрупкой, но в тот момент здоровенный рыцарь сделал несколько шагов назад, так решительно эта женщина шла на него.

Пройдя до середины залы, королева остановилась, побледнела и упала без чувств. Придворные дамы подбежали к ней, подняли и усадили на скамью. Рыцарь почувствовал себя неловко. Он счел за благо удалиться. Придя в себя, Эмма выпрямила спину, подняла подбородок и осталась сидеть, глядя прямо перед собой застывшим взглядом.

Несчастная не могла понять, чем заслужила опалу. Но она взяла себя в руки – королеве ни при каких обстоятельствах нельзя ронять достоинства. Она все обдумает и напишет Гийому с дороги. Все разъяснится. По распоряжению Эммы ей принесли дорожный плащ, собрали кое-какие вещи в поясную сумку.

Все было готово. Оставалось только проститься с Роальдом. Быстрыми легкими шагами королева пошла к покоям принца, но наткнулась на вооруженную стражу, которая не пустила ее. Несчастная выдержала и этот удар. С тяжелым сердцем, но высоко держа голову, она спустилась во двор, где сопровождающий рыцарь уже ждал ее с оседланной лошадью.

Они ехали медленно, шагом. Покачиваясь в седле, Эмма подбирала слова и продумывала письмо, которое напишет, как только они остановятся на ночлег в трактире. Перо, чернильницу и лист пергамента изгнанница взяла с собой. Вне всякого сомнения, в письме надо объясниться. Но что именно следует объяснить, королева никак не могла понять. Ведь она не делала ничего предосудительного.

В первый вечер на постоялом дворе она так ничего и не написала, очень плохо спала и утром чуть снова не потеряла сознание, садясь на лошадь. Но хрупкая и слабая здоровьем Эмма имела сильный характер. Она поклялась себе, что сопровождающий рыцарь не услышит ни одного слова жалобы.

На второй вечер королева все еще не знала, что написать в свое оправдание. А ночью она вдруг ясно осознала, что это заговор. Короля обманули, а, может быть, и убили. И самое ужасное – похитили Роальда! Поэтому ее и не пустили в покои принца – его там уже не было! Теперь это казалось вполне правдоподобным и даже единственно возможным объяснением внезапной ссылки.

Эмма впала в отчаяние. Если до этого момента она была уверена, что через пару дней вернется в замок, и все будет по-прежнему, то теперь она чувствовала весь ужас своего положения.

Но настало утро. Кошмар отступил. Королева снова верила в то, что всем злоключениям скоро придет конец. С ней не могут поступить так несправедливо. Она ничем не заслужила такого.

На третий день у ворот монастыря рыцарь перепоручил королеву заботам настоятельницы и почтительно откланялся. Письмо королю так и не было написано.

Вскоре высокие стены монастыря, отделявшие его обитателей от всего мирского, расположили Эмму к тому, что она приняла свою участь и волю короля.

Здесь она никого не знала, ей некого было просить тайно передать послание. Размеренная однообразная жизнь показалась Эмме ничуть не хуже такой же размеренной жизни при дворе, когда король в непрестанных разъездах по землям и военных походах, а королева без его одобрения не может выйти даже за пределы замка. Постепенно Эмма убедила себя, что если она ни в чем не виновата, не следует унижаться и выпрашивать прощения неизвестно за какие проступки.

III. Битва у Города Птиц

Впрочем, король не получил бы письмо королевы из изгнания, даже если бы она его написала. Очень скоро ему пришлось отступать, буквально бежать из Столицы вместе со своим войском, потому что тот самый незваный гость на пиру, рыцарь-колдун, что наложил заклятие на маленького Роальда, явился к стенам королевского замка с вооруженным отрядом.

– Эй, Гийом! Я слыхал, кое-кто уже поторопился прозвать тебя Великим королем. Так знай: я считаю тебя Великим неудачником. Ты глуп! Для потомков ты останешься под именем Гийом Глупый. Потому что ты отказался от выгодного союза и приобрел врага, который тебе не по силам.

Король с войском вышел из Столицы, чтобы дать бой. Казалось, что отряд колдуна сильно уступал королевскому по численности. Но с какой бы стороны не атаковали воины Гийома, везде у врагов оказывалось превосходство. Вскоре уже колдун перешел в наступление и гнал короля на север. Сражение состоялось только у недавно возведенных стен Города Птиц.

Был безветренный хмурый день. Бесцветное небо никак не отражалось в темной воде реки. Рыцари спешились, и Гийом расположил своих людей в три линии. Воины в первом ряду сомкнули щиты и, готовые отразить атаку, выставили перед собой острия копий. Пасмурное небо было на руку королю – его люди стояли лицом на юг. В ясную погоду солнце светило бы им в глаза.

Противник располагался на пологом склоне, как на сцене. Колдун разделил свое войско на шесть небольших отрядов, и они тут же начали перепалку за лучшую позицию. Гийому хорошо были видны эти стычки, ветер доносил даже обрывки фраз.

Опытный в военном деле король гадал, правда ли в отряде колдуна разлад, или это уловка, чтобы выманить Гийома в наступление. В любом случае он не собирался атаковать, потому что помнил: слабость колдовского войска обманчива. Понять истинное число и вооружение воинов противника невозможно. Рассчитать и верно распределить свои силы не получится.

Наконец наступило короткое затишье. Противник замер на позициях. Мгновение. И все шесть отрядов колдуна с яростным криком обрушились вниз по склону:

– Бей! Бей!

– Песье отродье!

– Оп! Оп! Оп! Оп!

– Круши!!!

– В реку их! В реку! Опрокинем!

Каждая из шести групп наметила место в королевской линии, куда попытается вломиться с копьями наперевес, чтобы пробить оборону. Задумка был удачной. Там, куда неистово, с бешеными криками неслись атакующие, первая линия короля рассыпалась. Рыцари побросали оружие и метались, пытаясь спастись.

Но вторая линия щит к щиту выстояла. Воины колдуна взялись за мечи. Началась рубка. В некоторых местах королевский строй прогибался. Но каждый раз, делая шаг назад, рыцари короля пытались закрепиться на этом месте, продолжали сопротивляться. Видя, что их товарищи бьются, побежавшие было копейщики вернулись в стой. Атака была отбита. Противник начал отступать.

В этот момент из-за реки с городских стен лучники сделали несколько залпов по отходящим, нанеся им серьезный урон. Казалось, битва выиграна. Но не прошло и двух часов, как атака повторилась с прежней силой. Отряды врага были свежи, как будто отдыхали до этого неделю. И снова королевское войско отбилось.

До темноты враг атаковал еще два раза. Люди короля выбились из сил. Ночью в лагерь пришли жители Города Птиц. Чтобы воины могли отдыхать, они взяли на себя всю заботу о раненых, чинили доспехи и оружие. Некоторые пожелали занять место в королевских рядах. Никто не сомневался, что это не конец битвы.

Три дня оборонялось королевское войско. Три дня король Гийом вел эту битву: отправлял резервы туда, где они были нужнее всего, продумывал удары с флангов в спину противнику, появлялся с мечом там, где было трудно. Три дня жители Города Птиц чем могли поддерживали своего короля. Наконец, магические силы колдуна истощились, его воины стали уставать, их стало меньше. На четвертый день колдун с поредевшим отрядом покинул поле боя.

– Ты настолько хорош, насколько хороша твоя последняя битва, – вполголоса сказал Великий король Гийом, вкладывая меч в ножны. Он запомнил эти слова, брошенные ему в лицо колдуном. Потом король часто произносил их перед своими рыцарями.

Проиграв битву при Городе Птиц, колдун в отчаянном гневе сотворил двух чудовищ: Амфиптера и Горгулью. Он пустил их по королевству, чтобы не было больше тихих и спокойных мест во владениях Гийома, чтобы его подданные жили в страхе. Ибо любой мог внезапно быть атакован, когда шел за сохой на пашне, ехал по дороге на рынок и даже когда спал в своем доме. Драконы нападали и днем и ночью на всех без разбора.

Король позабыл, когда был в собственном замке, спеша каждый раз в город или селение, откуда приходили известия о нападениях драконов. Он совсем не вспоминал о королеве, которую сослал, почти не занимался государственными делами.

И даже самые стойкие его воины начали роптать: «Мы уже долгие дни не видели дома. Мы мечемся по королевству, будто гоняемся за призраками. Еще ни разу мы не застали дракона там, куда пришли, откликаясь на зов. Это же очевидно: чудовища, совершив злодеяние, не сидят и не дожидаются нашего возмездия. Пора заканчивать это бессмысленное занятие».

Печален был Гийом, но он должен был признать, что его рыцари правы. И король принял решение распустить войско. Он уже садился на коня, чтобы объявить об этом, но неожиданно появились дозорные, которые привели человека.

– Ваше Величество! – начал гонец. – Я прибыл из Города Птиц, чтобы сообщить Вам, что мы, горожане, пленили Амфиптера.

Когда он появился в наших краях и начал разбойничать, крестьяне из ближних поселений выкопали на виду у дороги большую волчью яму, накрыли ее ветками и привязали при ней теленка – приманку, а сами затаились в придорожных зарослях.

Они дежурили, сменяя друг друга. А ремесленники нашего города соорудили большую железную решетку и привезли ее к яме.

Мы все правильно рассчитали: пролетая вдоль дороги и жадно высматривая добычу, змей позарился на одиноко пасущегося теленка. Сложив крылья и вытянув вперед когтистые лапы, он бросился на приманку и провалился в яму, где его немедленно накрыли тяжелой решеткой. Он и опомниться не успел!

Белый дракон Амфиптер, чудовище, сотворенное колдуном из воздуха, воды и утренних солнечных лучей, был пойман жителями Города Птиц!

Но откуда ни возьмись на помощь Амфиптеру появилась Горгулья – черный дракон, рожденный из огня, земли и алых роз. Она высовывала раздвоенный язык и шипела, водя из стороны в сторону плоской змеиной головой. С шипением из пасти вырывалось пламя. Горгулья в ярости била по сторонам хвостом с острым шипом на конце и бросалась на людей неуловимо быстрым движением. Многие погибли. Но мы не отступили и загнали Горгулью в Бурое болото, в самую середину. Пусть только попробует оттуда выйти! Мы пленим и ее!

Теперь горожане сторожат Амфиптера у ямы. Жители Города Птиц решили, что судьбу чудовища должен решить наш король, Вы, Ваше Величество. Слишком много бед натворил дракон по всему королевству. Его нужно показательно судить! Так мы посчитали.

Гийом улыбнулся, пожалуй, первый раз за многие дни, обнял гонца, потом сел на коня и обратился с речью к войску. И короля, и гонца, который стоял рядом, радостно приветствовали. В тот же день король выступил к Городу Птиц. Он рассчитывал прибыть на место к утру.

Белоснежный Амфиптер, покрытый чешуей, что крепче железа, извивался в яме, царапая стены острыми шипами на перепончатых крыльях. Земля осыпалась, и дракон уже мог просовывать морду между решеткой и краем ямы. Его злые маленькие красные глаза смотрели то на одного, то на другого стражника, примеряясь, нельзя ли дотянуться до него. Горожане тыкали в драконью голову копьями, но острия соскальзывали с прочной чешуи, не причиняя змею особого беспокойства.

Амфиптер оставался невредим и даже не испачкался, возясь в земляной яме. Его чешуя по-прежнему сияла чистейшей белизной, и дракон как будто светился изнутри. Он казался совершенным воплощением злой силы. Охраняющие яму горожане начинали сомневаться в том, что люди могут одолеть это безупречное зло.

Даже в темноте после захода солнца белый дракон в яме был хорошо виден. Из города подтянулись зеваки из тех, кто был занят днем, но не хотел упустить случая поглазеть на чудовище вблизи. Неожиданно из толпы вышел рыцарь. Это был тот самый колдун – враг короля Гийома и творец драконов. Но его не узнали. Колдун встал у ямы с Амфиптером и произнес речь.

– Жители Города Птиц и окрестных сел! Вы храбры и находчивы! Только вы во всем королевстве смогли изловить дракона! Я торжественно объявляю, что каждый из вас получит по дюжине золотых монет и несчетное количество удачи – запас удачи на всю жизнь!

Толпа заволновалась. Некоторые стали пробираться поближе к рыцарю, чтобы случайно не остаться обделенными. Некоторые смеялись над чудаком, сулившим раздавать удачу. Но кто-то и насторожился:

– А что ты хочешь взамен, рыцарь? Ты же хочешь чего-то?

– Ты прав. Все мы чего-то хотим. Я хочу справедливости. Жители Города Птиц изловили Амфиптера, а вся слава достанется Гийому, который уже спешит сюда с войском. Сколько времени он безуспешно гонялся за драконами по всему королевству? Гийом – бездарный, никчемный человечишко. Он недостоин быть нашим королем. Вместе мы изловим Гийома. Уж это будет задачка попроще, чем пленить крылатого змея. Когда этот болван явится сюда, вы заманите его в город с небольшим отрядом…

– А ты сам-то кто?

– Тебе не надо знать, кто я! Твое дело выполнить, что я говорю, и получить за это плату. Что может быть проще!

– Думаешь, все продается?

– Знаю. Даже если бы ты был такой богач, которому не нужны деньги, разве не любому человеку нужна удача?

– Удача, конечно, любому нужна. Вот и проверим, много ли ее у рыцаря без чести!

С этими словами стражник толкнул негодяя в грудь, и тот повалился на решетку. Амфиптер молниеносным броском схватил колдуна и утащил в яму.

Терзаемый собственным чудовищем, колдун бился и кричал:

– Будьте вы все прокляты! Вы тысячу раз пожалеете! Жить вам вечно во мраке ночи! Город Птиц! Вы будете крылаты и сможете летать, но будете вечно тяготиться этим! А город ваш будет полвека страдать и терпеть бедствия! А потом исчезнет с лица земли! И все горожане погибнут в мучениях! Любое добро для города обернется бедствием… кто бы его ни делал!.. И любой… кто захочет снять это заклятие… будет вами отринут… и погибнет… Я ненавижу…

Голос колдуна слабел. Последнее слово он произнес еле слышно и испустил дух. Убив своего творца, Амфиптер снова стал воздухом, водой и утренними лучами солнца. В этих утренних лучах и тумане все жители города обернулись птицами.