Задача вторая: освободиться!

– Почему же они не перекинулись?

– Потому что они хотели убить. Но, Лейла, свою пару может захотеть убить и человек, и ведьмак. Знаешь, сколько ведьм погибло от рук ведьмаков за последний век? Сотни. У меня тоже есть протоколы. В тех убийствах даже иногда не найти чёткого мотива – просто садизм, который вышел за грань. Так что ситуация гораздо сложнее и проще одновременно. Может ли оборотень убить свою пару? Да, в очень редких случаях. Но опять же, тебе опасаться стоит в последнюю очередь, у тебя хорошая защита. Хотя я бы задался скорее другим вопросом: зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем мне тебя бить? Раз уж мы заговорили об этом.

– Не знаю, чтобы заставить меня что-то сделать, например.

– И это поможет? Ты приложишь холодное к синяку на лице и скажешь: «Пожалуй, Артур прав. Сделаю, как он хочет». Так, что ли?

– Нет, конечно! Я буду сопротивляться!

– Именно. Допустим, есть какой-то спорный вопрос, я настаиваю на одном, ты на другом. Есть десятки вариантов разрешения ситуации: уговоры, аргументы, подарки, уступка в другом менее важном для меня аспекте, улётный секс, после которого ты согласишься на всё, что угодно. Зачем мне тебя бить, Лейла? Что я от этого получу в среднесрочной и долгосрочной перспективе?

– Я не знаю, утверждение своей власти?

– Настоящая власть, ведьмочка, – это не когда я тебя бью, чтобы ты сделала то, что я хочу, а когда мне стоит только шепнуть тебе на ушко, и ты сама сделаешь всё, что мне нужно. Не стоит путать власть и бытовой садизм.

– Сейчас ты ещё скажешь, что среди людей и ведьмаков садистов гораздо больше и дискуссию можно считать закрытой. Так?

– Дискуссия открыта до тех пор, пока ты обеспокоена вопросом. Но давай вернёмся к ситуации, с которой всё началось. Для начала хочу попросить прощения за эту вспышку. Я не буду оправдывать своё поведение обстоятельствами. Я был неправ, мне стоило быть посдержаннее. Но ответь мне честно, был ли мой проступок настолько серьёзным, чтобы вызвать такую реакцию? Действительно ли дело непосредственно в моих словах и действиях или в том, как ты их интерпретировала?

– Меня предупреждали, что оборотни ревнивцы и собственники. И ты это продемонстрировал.

– Хорошо, давай представим обратную ситуацию. Например, я бы попросил тебя выяснить номер незнакомой ведьмы и прислать его мне. Как бы ты отреагировала?

– Я бы спросила, зачем он тебе нужен, – признала я очевидное.

– Я бы ответил что-то неубедительное и невнятное, например, что это для знакомого. Что бы ты сделала дальше?

– Скорее всего, мне бы это не понравилось, – вынуждена была признать я. – Но я бы не стала на тебя рычать!

– Но ты стала повышать на меня голос, когда нашла номер моей знакомой из прошлого. Чем это отличается от рычания?

– Тем, что у тебя с ней что-то было, а я просто спросила для Мадины!

– То есть на самом деле это вопрос доверия. Между нами нет безусловного доверия, когда я равнодушен к тому, с кем ты общаешься, потому что уверен в твоих чувствах ко мне. А ты считаешь, что прошлое может повториться, потому что также не уверена в моих чувствах к тебе. Я правильно определил корень проблемы?

– Да, правильно. Потому что я считаю, что такие номера сохраняют только для того, чтобы когда-нибудь повторить.

– А я со своей стороны считаю, что тебя окружает огромное количество мужчин, из которых ты можешь выбирать. Для меня же выбора вообще нет. И возможности быть рядом с тобой тоже нет. Поэтому, когда ты внезапно спросила номер другого оборотня, я психанул. Мало ведьмаков, ещё и оборотень какой-то нарисовался! У меня ведь тоже нервы, я ведь тоже не стальной.

Я улыбнулась, узнав цитату. Напряжение потихоньку отступало.

– И что же нам делать?

– Для начала разговаривать, – вздохнул он. – Обсуждать проблемы, говорить о своих чувствах, в том числе о своей неуверенности. Слушать другую сторону и делать выводы.

– А если не хочется разговаривать? – с вызовом спросила я.

– Не хочется разговаривать, потому что хочется наказать меня? Показать, кто тут главный? Или по другой причине? – весело откликнулся Артур.

– По причине того, что не хочется выслушивать, как я неправа, что ты устроил сцену ревности! – отбрила я. – И вообще, я бы даже не полезла в твои контакты, если бы ты поадекватнее реагировал!

– И это безусловно так. Прости, ведьмочка, что я неадекватно отреагировал. И за то, что в моих контактах остались такие номера, тоже прости. Я уже сделал выводы и всё удалил. У меня на это было целых два дня.

– Два? Не три?

– Нет, первый день я планировал, что я с тобой сделаю, когда тебя наконец выпустят из этого принудительно-образовательного учреждения.

– И что же ты сделаешь?

– Потерпи два месяца и узнаешь. Кстати, верни мне болт. Ночь, конечно, тёмная, но эта леска в небе меня нервирует.

Я спохватилась, с трудом выдрала из двери болт, прикрепила к нему копии новых жалоб и кинула в окно. Хранить их у себя мне всё ещё казалось небезопасным. На двери появилась вторая характерная вмятина.

– Артур, и что теперь сделать с телефоном? Отдавать его Мадине?

– Нет, Игорь должен прилететь завтра, а Эльвира в субботу отправится на прогулку, во время которой и получит на хранение артефакт от нашей стаи. Правда, афишировать она это не будет, но документы мы уже подготовили. Так что этот телефон останется у тебя.

– Может быть, Мадину выпустят погулять?

– Вряд ли, но мы на это надеемся. Будем вдвоём с ним куковать в этих посадках.

– Ты на меня сердишься?

– Нет, я сержусь на то, что не сдержался. Тогда, при вашей встрече с Эрленом, у меня было время остыть и обдумать свою линию поведения, поэтому когда я увидел вас за столиком, то отреагировал спокойно. И потом, я утешал себя тем, что ты сама позвонила, это позволяло думать, что ты не очень-то желала той встречи. А тут всё произошло несколько внезапно, и ты сама попросила контакты другого мужчины. Да не просто мужчины – оборотня! В общем, я сначала вспылил, а потом подумал, что тебя по-настоящему задел тот номер из моего прошлого. Это было приятно.

– Приятно, что я ревную? – изумилась я.

– Ага. Очень, – самодовольно ответил этот несносный перевёртыш.

– Но это же глупо…

– Как посмотреть. Если одну маленькую ревнивую ведьмочку злит перспектива, что я могу проводить время с кем-то ещё, есть неплохой такой шанс, что она захочет проводить его со мною сама.

– Разве это не очевидно?

– Было бы очевидно, если бы ты это сказала, а так… только и остаётся, что строить догадки… – протянул он.

Я замерла в неверии. Это он сейчас ещё и на комплименты с заверениями в любви набивается? Восхитительное нахальство!

– Ты сам с заверениями что-то не спешишь!

– М-м, ты права, ведьмочка. Для начала хочу сказать, что с момента нашего знакомства у меня не было других женщин.

– Хорошее начало, – вынуждена была признать я.

– И другие женщины не планируются по трём причинам. Ставки слишком высоки, чтобы так облажаться. Я не для того столько лет искал пару, чтобы ей изменять, это раз. Совершенно не тянет, это два. Все мысли заняты тобой, это три.

– Продолжение мне тоже нравится, – я смягчилась и добавила в голос кокетства.

– Мою коллекцию марок теперь можно смотреть только тебе, Лейла, – проговорил он тем низким, бархатным тоном, от которого всё внутри замирало в предвкушении.

– Гладко стелешь, оборотень.

– Стараюсь, ведьмочка. Итак, теперь, когда мы закончили с моими заверениями, самое время перейти к твоим.

– Какой же ты нахал! – восхитилась я.

– Есть немного. Так на чём мы остановились?

– На том, что ты совершенно невозможный оборотень, который нравится мне сильнее, чем кто-либо ещё в моей жизни. Который меня ужасно волнует. И по которому я очень скучаю, даже когда злюсь на него. И который стал для меня важен настолько, что я всерьёз рассматриваю вариант моногамных отношений длиною в жизнь.

– Продолжай, ведьмочка, – хрипло попросил он, и я взволнованно вздохнула, собираясь с силами.

– Ты для меня очень дорог, Артур. Но я боюсь.

– Чего именно, Лейла?

– Того, что я тебя идеализирую. Того, что сама всё испорчу. Того, что в отношениях с тобой у меня не будет свободы. Того, что я тебя разочарую. И того, что ты разочаруешь меня, – прошептала я.

– Столько страхов. Это действительно непросто. У меня он только один.

– Какой? – замирая спросила я.

– Что ты откажешься попробовать. Видишь ли, моя сладкая, у оборотней иногда получается построить потрясающие отношения, и знаешь почему? – он сделал короткую паузу и продолжил: – Потому что у нас нет выбора. Мы не можем перебирать жён до тех пор, пока не найдётся более-менее подходящая. У нас есть одна попытка, второй, скорее всего, не случится. И мы прикладываем усилия, чтобы всё получилось. Подстраиваемся, меняемся, стараемся понять свою женщину. Я очень хочу, чтобы у нас всё получилось, Лейла. Что же до разочарований, обид, взаимных претензий – они, конечно, будут. Это часть любых отношений. Только в бульварных романах герои полюбили друг друга и живут счастливо, словно им никогда не приходится делать ремонт, воспитывать ребёнка, планировать отпуск при том, что отдыхать они любят по-разному… А ведь ещё нужно общаться с ближайшими родственниками своей половинки, которых выбирать не приходится. У нас будут сложности, но я верю, что хорошего будет несоизмеримо больше. Просто потому, что рядом с тобой я чувствую себя по-настоящему счастливым. Ты мне очень нужна, Лейла.

От всех этих слов и его чувственного голоса я, конечно, растеклась по подоконнику доверчивой лужицей. Не могу обвинять Иру в том, что она дала ему прямо на вокзале, я бы тоже свою девичью честь сейчас бы не уберегла, будь он рядом. Была бы «Лейла Дала На Подоконнике».

– На тебя невозможно злиться, – вздохнула я. – Ты мне тоже очень нужен. Только ты, больше никто. Я достаточно понятно выразилась?

– Извини, не расслышал, ты могла бы повторить? – весело ответил он.

– Мне нужен ты и больше никто.

– Связь просто ужасная. Скажи ещё раз, пожалуйста, – он даже не пытался скрыть ликование.

– Связь отличная, и всё ты слышал.

– Ничего не слышал. Мне кажется, что тебе кто-то нужен, но я совсем не понял кто, – в его голосе чувствовалась задорная радость, и я не удержалась и рассмеялась в ответ.

– Ты. Только ты. Теперь расслышал? – со смехом сказала я.

– Расслышал, но не запомнил. Кажется, завтра тебе придётся повторить ещё раз.

– Ох, нелёгкая моя доля.

– И не говори. Лейла, теперь о важном.

– Да?

– У тебя есть любимый цвет?

– Не люблю красный и ярко-зелёный. Мне нравятся спокойные оттенки. Голубой, бежевый, пюсовый.

– Какой?

– Пюсовый!

– Ладно, – его голос звучал как-то неуверенно. Неужели правда связь плохая? – А любимые цветы?

– Крокусы, ирисы, кустовые розы, но самый любимый цветок – эусто́ма.

– Эу… кто?

– Эусто́ма.

– Звучит как что-то медицинское…

– Они в любом цветочном есть, просто название такое. У них небольшие бутоны и много лепестков, похожи на смесь розы и тюльпана. Бывают тёмно-фиолетовые, как ирисы.

– Ладно, хорошо, я запомнил.

– Лилии тоже очень нравятся, особенно такие маленькие и симпатичные. Спасибо тебе за цветы. И за разговор.

– Для тебя всё, что угодно.

– Спасибо, Артур. Наверное, надо прощаться. Уже очень поздно.

– Да, ты права. Сладких снов, моя единственная ведьмочка.

– И тебе сладких, мой единственный оборотень.

Уснула я спокойно и умиротворённо – впервые за последние дни. Отношения на расстоянии – это так сложно, особенно для тех, кто едва знаком. Где взять силы, чтобы выдержать ещё два месяца?

Глава 4. О том, что проблем стало только больше

Силы и выдержка понадобились уже утром, потому что за ночь вчерашний ответ ведьмакам был раскручен до такой степени, что прибыли представители четырёх родов. Меня вызвали в кабинет завучихи, и вместо завтрака я отправилась туда, на все лады проклиная себя за недальновидность.

Юля быстро кинула на меня взгляд, а затем протянула руку:

– На, держи скорее, это копии. Оригиналы спрятала?

– Юля, но…

– Молчи! Если кому-то разболтаешь, я тебе больше никогда не помогу, понятно? – тихо прошипела она. – Если что, скажешь, что брала копии сразу. Всё, иди!

Войдя в кабинет, я оторопела от количества присутствующих. Арского узнала сразу, сын был крайне на него похож. Ивсорев Жиар стоял рядом с отцом или дедом, очень пожилым, но крайне могущественным колдуном, от одного вида которого у меня по спине прошёл холодок.

– Это она? – вальяжным, пресыщенным тоном поинтересовался один из ведьмаков, который больше всего походил на Гревора Вороже́бникова, такой же тощий брюнет с жидкой козлиной бородёнкой.

– Да, это Лейла Абиду́ллова, – представила меня Анжела Кузьминична.

– Абдуллина, – машинально поправила я.

– Интересно, почему не Аглаева, – с любопытством уточнил один из молодых ведьмаков, возможно, родственник Ильяра.

– Не принята в род. Она дочь бездарки Марайи Аглаевой.

– И второй ранг? Надо же, как интересно.

– Давайте перейдём к делу, накажем зарвавшуюся сучку и разойдёмся по домам. У меня, знаете ли, есть дела поважнее, – лениво протянул Ворожебников.

– Лейла, тебе предъявляется обвинение в нападении на пятерых ведьмаков, которое произошло вчера на последнем занятии. Используя силу круга, ты атаковала мальчиков, за что, конечно, должна понести наказание, – сверля меня взглядом, проговорила Анжела.

Слово «наказание» она произнесла с таким удовольствием и предвкушением, словно речь шла о том, что её саму сейчас отшлёпает кто-то очень привлекательный, одетый в чёрный латекс.

– Все мои действия – лишь результат вынужденного противостояния с одногруппниками. Они не раз сами нападали на меня, о чём я многократно извещала вас. Прошу пригласить на разбирательство Наталью Борисовну, без неё вы наказывать меня не имеете права.

Видимо, мои слова попали в цель.

Анжела вышла из кабинета так стремительно, словно её ужалили в самое мягкое место. Меня тем временем разглядывали. Скрестив руки на груди, я воинственно уставилась на тех, кто собрался меня покарать. Отчего-то мне было не страшно, а смешно, уверенность в моём браслете придавала сил.

Вероятно, завучиха нарочно оставила меня один на один со скучающими ведьмаками. Давление я ощутила почти сразу, но для меня это была не первая атака, кроме того, браслет на этот раз подключился сразу, и я почувствовала, насколько огромен его резерв. Давление лишь увеличивалось, а я сосредоточилась на том, чтобы моя энергетическая оболочка превратилась в плотную, непроницаемую скорлупу.

Ивсорев нахмурился, а остальные заинтересовались. Браслет из-под рукава кофты они не видели. Конец октября выдался теплым, но по утрам я уже предпочитала накинуть кардиган или свитер поверх футболки. Интересно, неужели они не чуяли артефакт? Или не знали о нём?

– Это невозможно! – изумлённо уставился на меня Ворожебников.

От вальяжной ленцы, с которой он общался до этого, не осталось и следа. Ведьмаки стали объединять усилия, а я лишь спокойно стояла и ждала развязки. На это я тоже напишу рапорт сегодня же, причём как в школу, так и в этот бесполезный Трибунал. Мне ещё не определили наказание, и, на мой взгляд, они не имели права так поступать.

– Так, а что тут происходит? – ввинтился в пространство голос Завьяловой. – На каком основании происходит воздействие на мою ученицу?

– Ты сама знаешь, на каком. Мне скорее интересно, за счёт чего она держится. Даже для первого ранга её показатели слишком высоки. Чёрт, да даже Высшая бы уже корчилась на полу!

– А мне всё-таки интересно, по какому праву вы прессуете мою ученицу? – взвилась ректорша, и я почувствовала к ней симпатию.

– Вчера в составе круга из четырёх ведьм она атаковала и подвергла болезненному подавлению круг из пяти ведьмаков, – изогнул губы в недовольной гримасе Арский.

– Вчера ведьмаки позволили себе очередные высказывания в адрес меня и моих подруг. Я предупредила их, что мириться с оскорблениями не буду, но они не остановились, за что и поплатились.

– Оскорбления ещё нужно доказать, а вот факт атаки налицо, – фыркнул рыжий ведьмак.

– Вот тут копии заявлений касательно всех предыдущих оскорблений начиная с сентября, я думаю, что вам будет интересно ознакомиться. Меня планомерно травили на протяжении недель, я имела право защищаться.

Я протянула бумаги Завьяловой, она бегло просмотрела несколько заявлений и передала их дальше. Мне показалось, что она выглядела удивлённой, а взгляд, которым она после этого одарила завучиху, был достаточно красноречив.

Ведьмаки на ознакомление с бумагами много времени не потратили, по мере прочтения их лица кривились.

– Мы же не будем делать вид, что пара слов равновесна полномасштабной атаке? – наконец проговорил Арский.

Он явно злился, и, судя по побледневшему лицу Блевота, достанется от Арского не мне.

– Я бы хотела вынести это разбирательство на уровень Трибунала. Меня оставили в кабинете одну в обществе восьми враждебно настроенных ведьмаков, которые применили прессинг. Без каких-либо оснований. Разбирательства не было, они не имели права меня наказывать просто так, – проговорила я. – Наталья Борисовна, я имею право подать на них рапорт в Трибунал?

– Лейла, давай для начала обсудим ситуацию. Судя по заявлениям, отношения в группе не сложились. Такое, к сожалению, бывает довольно часто. Я так понимаю, что ребята позволяли себе лишние комментарии. Ты в свою очередь остро реагировала, где-то отвечала, а вчера ещё и припечатала их силой. На мой взгляд, ситуация не стоит того, чтобы выносить сор из избы.

– А я сейчас не говорю про ситуацию с одногруппниками. С ними я сама разберусь, тем более что они впятером не смогли противостоять нам троим. Эльвира, хоть и стояла в круге, но сами знаете, что она семёрка с заблокированным даром. В общем, угрозы они для меня не представляют, слабоваты, – в последнее слово я вложила столько презрения, что мальчики дёрнулись, как от пощёчины, но промолчали. – Я сейчас веду речь о том, что проделали представители их семейств. На меня напали без объяснения причин! Без какой-либо санкции со стороны представителей школы. На территории школы, за обучение в которой я плачу немаленькие деньги. Разве это не стоит разбирательства?

Завьялова скривилась так, словно у неё разом заныли все зубы. Анжела прожигала меня ненавидящим взглядом.

– Лейла, в твоих словах есть некоторая правота, но я бы хотела, чтобы этот конфликт разрешился в стенах школы. Давай подумаем вместе, как мы можем его урегулировать, – максимально мягко проговорила Наталья Борисовна.

– Думаю, что извинения со стороны ведьмаков и разрешение на посещение для Артура со стороны школы меня бы вполне устроили.

– Наташа, ты же не будешь всерьёз идти на поводу у этой девицы? – пророкотал Ивсорев. Его кустистые седеющие брови сошлись на переносице, показывая крайнюю степень недовольства.

– Либо это, либо заявление от неё в Трибунал, – вздохнула Завьялова. – Заметьте, одно она уже отправила. Злату Зелеваренко уже вызывали, она получила свой второй выговор с отметкой. Заявление, кстати, было очень грамотно составлено. За девочкой стоит Артур Волков, это он снабдил её защитой, и это его юристы её консультируют. Никто вас не просил на неё давить, особенно учитывая, что она носит Десницу Жизни.

Лица у присутствующих гостей вытянулись. Челюсти поотвисали, глаза выпучились, Арский нервно оттянул ворот рубашки.

– Наталья Борисовна, это личная информация, вы не находите? – повернулась я к ней.

– Отчего же, вся школа уже в курсе, в том числе и твои одногруппники, – пожала она плечами.

– Но откуда?.. – неверяще уставился на меня Арский.

– Какого…? – изумлённо вторил ему Ворожебников.

Ивсорев наградил Жиара смачным подзатыльником.

– Ты дебил? Ты вообще куда полез, сосунок? Ты с кем меня решил стравить, ублюдок шестого разряда? Недоносок энцефалитный, если бы мы чуть сильнее надавили, её защита бы нас всех сожгла к грёбаной праматери!

– Дед, но она…

– Она носит Десницу Жизни, урод недоделанный! Если бы я знал… За свою тупость ты ответишь на Тихом этаже…

Ивсорев сжал плечо Жиара, глубоко впившись пальцами в плоть. Тот рухнул на пол и суетливо запричитал:

– Пожалуйста, дед! Я не знал, как оно называется! Она ничего не говорила! Никто ничего не говорил! Мы просто немного позабавились! Да её пальцем никто не тронул, мы просто шутили… Дед, я искуплю, я сделаю то, что ты скажешь! – такой длинной фразы от Жиара я ещё не слышала.

У него был такой вид, будто его собирались казнить.

– Встань, поговорим потом, – процедил старый ведьмак. – А тебе я приношу извинения за возникшее недоразумение, – сквозь зубы проговорил он и выволок внука из помещения.

Итак, их осталось шестеро. Блевот и Гревор заметно нервничали, Ильяр опустил голову вниз, и его выражения лица я не видела.

– Ну что же, мне сказать нечего, девчонку я не трогал. Ты, братец, сам свои проблемы решай, отцу я расскажу о твоих подвигах. Не смогли впятером противостоять четырём ведьмам? Слабаки, – родственник Ильяра издевательски усмехнулся.

– Ну это… на ней же эта Десница! – взвился Ильяр в ответ.

– Это защитный артефакт, дятел ты тупоносый. Атаковала она своими силами. Чему вас тут вообще учат, если ты азов не знаешь? Всё, надоело мне тут позориться, братец. Надеюсь, что ты сделаешь выводы и уделишь время учёбе, а не развлечениям.

Ильяр со злобным отчаянием наблюдал, как его старший брат покидает кабинет, насвистывая популярный мотивчик, а затем опомнился и скользнул следом. Видимо, побоялся, что его тоже заставят извиняться.

Арские и Ворожебниковы смотрели на меня с одинаковым неприкрытым омерзением на лицах. Мысль, что придётся извиняться, их почему-то не вдохновляла. Возможно, предпочтут разборки в Трибунале?

– Итак? – нарушила затянувшееся молчание Завьялова.

– Пусть пишет в Трибунал, – с ненавистью выплюнул Арский. – Мне не за что извиняться, эта сука ещё получит своё. Покровительство Волкова она выблюет с кровью.

Его глаза горели совершенно инфернальным огнём, словно у одержимого. Я старалась сохранять спокойствие, но меня проняло. Эти двое тоже покинули кабинет, оставив поле боя за Ворожебниковыми.

– Знаешь, Гревор, эту ведьму нужно не гнобить, а приручать. Красивая, упрямая, сильная, неинициированная… Ты уже выбрала ведьмака для вступления в силу? – от улыбки, которая, наверное, должна была быть обольстительной, меня пробрало не хуже, чем от угроз Арского.

– Это вас не касается, – ответила я, постаравшись, чтобы голос не дрогнул.

– Почему же не касается? Пожалуй, я направлю весточку твоей бабке. Не хочется, чтобы кто-то другой надкусил такой аппетитный пирожок, – усмехнулся он. – А что касается сегодняшнего дня, то я приношу свои искреннейшие и глубочайшие извинения. Надеюсь, что мы встретимся в ближайшее время при совсем других обстоятельствах.

Я так и не узнала, кем он приходится Гревору. Когда они вышли, я растерянно посмотрела на Завьялову.

– Иди на занятие. Что касается встречи с Артуром, то я приглашу его в школу в субботу, после ужина. У вас будет пять минут. Естественно, в моём присутствии. И Лейла, хватит уже искать приключений на свои нижние девяносто! Больше я тебя выручать не буду! Конфликты с Арскими мне не нужны! – резко ответила она, сверкая глазами. Мне оставалось только кивнуть и уйти.

Всё оставшееся до обеда время я только и думала обо всей этой ситуации, и когда наконец мы сели за стол, я выложила девочкам всё, что произошло сегодня.

Они выслушали молча, а потом посмотрели на Тимею.

– Что вы на меня смотрите? – вспыхнула она. – Дело дрянь! Дрянь!

Она сжала кулаки, уперев в меня полный укоризны взгляд.

– Почему дрянь? – тихо спросила я.

Такой Тимею я ещё не видела.

– Потому что теперь Арес знает, что ты небезразлична Волкову. Кроме того, ты лично перешла ему дорогу, макнув в его же дерьмо. Он ненавидит чувствовать себя слабым, это его бзик. Он будет мстить, изощрённо, подло, смакуя. Допустим, меня он не тронет, есть у меня кое-какая защита. Добраться до тебя будут руки коротки, учитывая, что родственников у тебя особо нет, на запястье Десница Жизни, а за спиной стая оборотней.

– Вот видишь, ты сама говоришь, что он ничего не сделает… – нахмурилась я.

– Тебе! И мне! А Саша? А Эльвира? А Мадина? Против Арского её бабка не встанет. Но ладно, у неё этот Игорь есть, надо думать, тоже не из вакуума.

– У меня две маленькие сестры и папа болеет… – с ужасом прошептала Саша.

– А мама?

– Мама из слабого рода. Она слабее меня…

– Но он же не будет в действительности трогать её семью, чтобы как-то мне отомстить? – не поверила я.