Задача вторая: освободиться!

На каждый выпад я писала по заявлению, но плодов это не давало никаких, кроме более близкого контакта с Юлей. По всей видимости, начальницу она недолюбливала, и поэтому штампики на мои копии всегда ставила со мстительным удовольствием.

Мы с Тимеей, Эльвирой и Сашей сближались всё сильнее. Мадина нередко к нам присоединялась, но чем больше времени проходило, тем напряжённее и грустнее она выглядела. Мы беспокоились и атаковали расспросами, пока однажды она не сдалась:

– Да скучаю я, понятно? Просто скучаю! Тебе повезло, Лейла, ты со своим оборотнем каждый день разговариваешь, но не все такие предприимчивые! – взорвалась она и разревелась.

К её рассказу мы оказались не готовы. Особенно ошарашенной выглядела Эльвира.

– Мы же в деревне жили… там же никогда… ничего… ни с кем не происходит, да и жили на отшибе. На отши́бе отши́бов! Куда там ходить? Вот я в лес всегда и любила ходить, особенно летом, за земляникой, ежевикой и грибами. И однажды я там встретила …его! – прорыдала Мадина.

– Кого его? – в ужасе прижала тонкие пальцы к щекам Эльвира.

– Игоря! Он ко мне вышел в лесу… Я сперва напугалась, а он удивился очень. Мне тогда четырнадцать исполнилось. Он всё шутил, что я его землянику обираю… А я ответила, что лес общественный. А он сказал, что не видит тут никакой общественности. Ну и как-то мы заболтались. С ним так интересно, мама, он столько всего знает! Он старше, но всего на восемь лет! Помог мне земляники набрать, всё время шутил, до деревни проводил… Потом на следующий день он уже ждал меня, чтобы погулять.

– Мадина, но как же… – шокировано вздохнула Эльвира. – Ты же ничего мне не рассказывала!

– Я тогда думала, что у меня дара вообще нет… как у тебя, мам. Сама знаешь, как всё складывалось. А с Игорем так интересно! Мы много гуляли, он всегда находил самые лучшие ягодники! Мы подружились.

– Ну подружились и подружились. Хочешь, позвони своему Игорю, – предложила я.

– Вы не понимаете! – залилась слезами Мадина.

Мы переглянулись. Пока что действительно никто ничего не понимал.

– Он тебя бросил?

– Да нет же! – воскликнула она и жалко всхлипнула.

– А чего ты тогда ревёшь? Доучишься и вернёшься к своему Игорю, – склонила набок голову Тимея.

– Я не смогу-у-у… Нельзя-а-а… – прорыдала Мадина.

Эльвира осторожно обняла её за плечи.

– Почему нельзя?

– Через полгода он рассказал мне про пары и что почуял меня. Он просто бегал по лесу, вообще ничего такого не думал, а тут я, – Мадина подняла на нас заплаканные глаза. – Мы вместе проводили всё свободное время, но он никогда… даже не намекал… на инициацию. Он очень терпеливый и самый лучший!

– Та-ак… – скрестила руки на груди Тимея.

– И я ужасно скучаю, он в Питере иногда передавал мне подарки… письма. Сюда тоже писал, но последние две недели от него ни весточки, и я переживаю!

– Кто ещё в курсе ваших отношений? – тихо спросила я.

– Никто-о-о! – она утёрла нос поданным Сашей платком. – И я бы не рассказала, но ты так смело… Как будто так и нужно, как будто так и можно. Я люблю его, но я даже думать не могла… Тем более, мама без дара, на кого я её оставлю? Я мечтала… Доучусь, вернёмся обратно в деревню… Мы бы там так и жили дальше, я бы уходила в лес. Но бабушка на прошлой неделе прислала несколько вариантов по работе, и они все в Питере! В Питере, понимаете?! – захлебнулась слезами Мадина.

– Дочка, но как же… – схватилась за голову Эльвира и посмотрела на меня так, будто это лично я свела оборотня с её дочерью в лесу столько лет назад.

– Так, отставить панику! – строго сказала Тимея. – Что мы имеем? Ты любишь оборотня? Ты его пара. Бывает всякое. Вон у Лейлы те же пирожки с котятами, вместе есть и будете. Как его фамилия?

– Клыков, – всхлипнула Мадина, а я нервно рассмеялась.

– Извините, что я не в тему, но Клыков? А мой Волков. Кто у них там ещё есть? Хвоста́тов, Когтев, Рыков, Царапин?… – едва сдерживая смех, я уставилась на Тимею.

– Ну да, – не разделила она моего веселья, – ещё Охотины, Серошку́ровы есть…

И остальные так недоумённо смотрели на меня, словно я над своим указательным пальцем смеяться изволила.

– А у ведьм какие тогда? Зельева́ровы, Прокля́товы, Колдуно́вские? – я с любопытством уставилась на подруг.

– Есть такие. И Ведуно́вы, Колдуновы, Ворожеевы… – начала перечислять Тимея. – Да что на тебя нашло, глупости какие! Мадина, он из Московской стаи?

– Нет, он из Башкирских, – ответила та, роняя слёзы.

– А что, у нас несколько стай в России? – удивилась я, но на меня опять шикнули.

Оказалось, что стаи четыре: Московская, Уральская (она же Башкирская), Хабаровская и Красноярская (она же Сибирская).

– Хорошо, давай заканчивай слезоразлив. Лейла сегодня вечером узнает, всё ли с ним в порядке, а по поводу работы у тебя ещё есть время подумать. Никуда он от тебя не денется. Раз сказал, что ты его пара, теперь его драными тапками не отгонишь. Тем более когда вопрос инициации встанет, – упёрла руки в бока Тимея. – Твою нехай, откуда вы все свалились на мою голову со своими оборотнями! Ну-ка, сразу мне как на духу выкладывайте: есть ещё у кого женихи хвостатые?

Эльвира с Сашей испуганно замотали головами, всем видом показывая, что таки нет – ни хвостатых, ни волосатых не имеется.

– Мама, меня же в род не возьмут! – взвыла Мадина, слёзы катились по юному лицу, оставляя мокрые дорожки на щеках.

– Да подумаешь! Не возьмут – и чёрт бы с ними! – внезапно твёрдо ответила Эльвира. – Меня не взяли, и ничего. И пусть! Оно, может, и к лучшему. Будем втроём держаться – ты, я и Лейла. И даже круг у нас получится. И я себе тоже оборотня найду – высокого, красивого, верного. Нарожаю ему волчат… А ведьмаков буду видеть только в страшных снах. Тем более самая лучшая на свете дочка у меня уже есть. А остальные пусть к чёрту катятся! Надоело!!

От неожиданности я даже рот открыла.

– Мама, ты что, серьёзно? – Мадина, кажется, тоже не поверила.

– Серьёзно, солнышко моё. Что нам род сделал вообще хорошего, если разобраться? Девять классов сельского образования. У меня половина, а у тебя вся жизнь в избе с нужником на улице. Только и слышу издевательства, что у меня дара нет. До того как ты родилась, я вообще, считай, прислугой в доме матери жила. Только и делала, что за всеми убирала, мыла и чистила. Когда стало понятно, что у меня седьмой ранг, так меня вовсе за личность считать перестали. Кого мне поддерживать, кроме тебя?

– Мама, но бабушка будет в ярости!.. – пролепетала Мадина.

– И дальше что? Что она нам сделает? От оборотней выдачи нет. Как тебе поставят метку, так перестанешь для остальных существовать. А я как-то приспособлюсь. Оборотни же дружные, живут общинами, что-то найду для себя. Или твоих малышей помогу нянчить, – Эльвира воинственно вздёрнула подбородок.

Впервые за время знакомства я посмотрела на неё другими глазами. Худенькая, хрупкая, с почти прозрачными пальчиками, огромными гречишного цвета глазами – и неожиданно решительная и любящая, если дело касается единственной дочери. Готовая отказаться от всего ради родного человека.

Не знаю, как у остальных, а у меня появилось непреодолимое желание обниматься. Сгребая в охапку зарёванную Мадину, оторопевшую от собственной храбрости Эльвиру и довольно ухмыляющуюся Тимею, я улыбалась. Я была не одна!

– Точно, будем держаться вместе. Может, Игорь не против будет переехать в Московскую стаю. У них же бывают переходы из стаи в стаю? – я вопросительно посмотрела на Тимею, и та уверенно кивнула в ответ. – Ну, или ещё что-нибудь придумаем.

После откровений Мадины я впервые поделилась своими чувствами и переживаниями по поводу Артура, и никто меня не осудил. Даже Саша отнеслась к подробностям с интересом, а уж над рассказом про Эрлена мы хохотали взахлёб. Он, кстати, себя пока никак не проявил, видимо, решил взять паузу.

Артуру я позвонила ровно в десять.

– Привет, Артур.

– Добрый вечер, моя прекрасная ведьмочка.

– Ты знаешь, у меня тут вскрылись некоторые неожиданные обстоятельства. Ты не мог бы, пожалуйста, найти одного оборотня? Его зовут Игорь Клыков, он из Уральской стаи.

– Зачем он тебе? – в голосе послышались стальные нотки, а я как-то даже растерялась.

– Это не мне, там долгая история. Может, пришлёшь его номер? Или дашь мой, чтобы он позвонил? Это важно…

– Какого чёрта, Лейла, зачем тебе другой оборотень? Ты с ним знакома? Что случилось? – зарычал Артур в трубку, а Тимея выразительно закатила глаза.

– Артур, я не одна. Мы тут с девочками вместе звоним. Игорь нужен не мне, а Мадине.

– Тогда пусть он и звонит Мадине, при чём тут ты? – обманчиво ласковым голосом спросил Волков, а я начала сердиться.

– Слушай, это просто возмутительно! Я с ним даже не знакома! Просто Мадине нужно с ним поговорить, а телефонов тут ни у кого, кроме меня, нет. Ты же сам знаешь! – возмутилась я. – В чём проблема, Артур?

– В том, что я не хочу, чтобы тебе звонил какой-то другой оборотень! – рявкнул он.

– Ну и прекрасно, я сейчас залезу в твою записную книжку, найду там кого-нибудь из Уральских и буду звонить всем подряд. Спрашивать, не знаком ли кто-то с этим Игорем. И тогда мой номер будет знать не только он!

– Интересно, а почему бы Мадине самой этим не заняться, раз это ей нужен этот Игорь, а не тебе? – пророкотало в ответ.

– Потому что она сначала весь вечер ревела, а сейчас сидит икает с несчастным видом. Могу дать трубку Тимее, но если переговоры будет вести она, вообще неизвестно, чем дело закончится! – окончательно разозлилась я. – Всё, спасибо, Артур, ты очень помог! Если все оборотни так себя ведут из-за всяких мелочей, то мы сейчас хорошенько подумаем, надо ли ей вообще этого Игоря искать!

Сбросив звонок, я сжала в руке телефон, и возмущённо уставилась на Тимею.

– Нет, ну ты слышала?

– Конечно. Ревнует хвостатик, – хохотнула она. – Давай и правда посмотрим, какие есть телефоны в его записной книжке.

В контактах мы ковырялись недолго, но лично для меня все остальные номера перестали представлять интерес, когда я увидела «Ира Дала на Вокзале» и «Катя Большие Сиськи». Безусловно, я понимала, что у Артура было прошлое, но одно дело – какое-то мифическое прошлое, поросшее бурьяном и покрытое туманом, а другое – конкретная Ира, которая дала на вокзале! На её контакте даже фотка присутствовала, и Ира на ней выглядела настолько круто, что это было даже немного унизительно. Сказать, что я разозлилась – это назвать цунами небольшой волной. Я была просто в ярости!

Саша попыталась отобрать телефон, чтобы я не порола горячку. Мадина перестала плакать, икать и, кажется, даже дышать на всякий случай. Эльвира повисла у меня на руке, загораживая обзор и причитая:

– Не надо, Лейла, не надо! Ты же её проклянёшь случайно, а она, может, ни при чём. Мало ли что она там дала на вокзале, может пирожок с кошатиной или по роже его самоуверенной!

Вчетвером они таки забрали у меня телефон, и Эльвира как раз собиралась его выключить, когда Артур позвонил снова.

– Ну-ка дай мне трубочку, – ласково промурлыкала я.

– Лейла, ну ты же сейчас что-то скажешь, а потом жалеть будешь! Надо успокоиться, – неуверенно посоветовала Эльвира.

– То есть, как ему сцену ревности закатывать без повода, то это можно, а наоборот – нет? – возмутилась Тимея. – Отдай ей телефон, сейчас послушаем, как кому-то шерсть подпалят на загривке. Тоже мне, выискался, Отелло хвостатый!

Телефон мне всё же отдали.

– Алло, – пропела я в трубку.

– Лейла, я нашёл Игоря и поговорил с ним. Он действительно очень хочет связаться с Мадиной, но не рассказал, почему. Что за секреты?

– Секреты? Милый, ну какие у нас с тобой могут быть друг от друга секреты, правда же? – ласково проворковала я.

– Ну да, никаких секретов, – несколько растерялся он, судя по голосу.

– Прекрасно, дорогой, значит ты мне сейчас подробненько расскажешь, кто такая «Ира Дала на Вокзале».

Пауза на том конце трубки повисла красноречивая.

– Что, прямо так и записано? – прокашлялся он.

– Представляешь, прямо так. Соскучился? Прислать номерок? – ядовито прошипела я.

– Лейла, ты же не будешь закатывать сцену из-за какого-то номера? – осторожно поинтересовался он.

– Не буду, милый, это у нас только ты так поступаешь. А я просто отдам телефон Мадине, пусть болтает со своим оборотнем, если у неё такое желание есть. У меня лично его нет. Всего хорошего, удачного возвращения в Москву, у тебя на пути как раз столько будет аэропортов и вокзалов, уверена, что в каждом будет и по Ире, и по Кате с большими сиськами! – рявкнула я в трубку, сбросила вызов и отдала телефон, который тут же начал разрываться от звонков.

– Забирай телефон, скажи Артуру, что он у тебя, и ты ждёшь звонка от Игоря. И ближайшие пару дней можешь мне его не возвращать, только не выноси из комнаты и звони после десяти вечера, в другое время мне это делать на территории школы запретили.

– Ты уверена? Ведь нельзя же его выносить из комнаты.

– Да. Иди. Отберут – значит так тому и быть! Мне он больше не нужен! Хоть ты напоследок попользуешься.

Когда за ними закрылась дверь, то я упала на кровать и разревелась. Умом я понимала, что эта Ира вроде как в прошлом, но обида жгла душу, а воображение услужливо рисовало страстное сплетение тел между чебуречной и газетным киоском где-то на просторах Павелецкого.

Следующие три дня Мадина сияла, а я мучилась, накрутив себя до такой степени, что думать о другом больше не могла. И ведь он же даже не отрицал! Мог сказать, что это ничего не значит, но вместо этого «ты же не будешь закатывать сцену из-за какого-то номера»… Можно подумать, что это номер булочной! Если это прошлое, то зачем его хранить? Естественно, чтобы повторить, зачем ещё мужики хранят такие номера?

Вообще странно, что мне никто не звонил и не писал в поисках Артура за всё это время. Видимо, он дал мне какой-то запасной телефон или же сделал рассылку с новым номером по всем своим контактам. И ещё неизвестно, с кем он там общается целыми днями.

Вечером Мадина робко подошла и попросила забрать телефон. Сказала, что Игорю запретили ей звонить, пока я не переговорю с Артуром. Вот манипуляторы!

Сегодня на последнем занятии мы работали в кругах, и моё состояние ни для кого не было секретом. Я чувствовала, что девочки меня немного побаиваются и даже Тимея ведёт себя настороженно. К счастью, под руку попался Блевот, который откровенно нарывался, раз за разом отпуская комментарии о моей внешности.

– Если ты от меня не отстанешь и не заткнёшься, то я тебе всеку по самое небалуйся. И тебе это не понравится. – прошипела я в ответ на очередную шпильку.

– А пупок не развяжется? Кстати, мы тут за территорией недавно кобеля зачуханного видели у мусорки, это случайно не твой женишок к тебе прибегал? – глумливо заржал он.

Меня аж скрутило от злости, в глазах зарябило, и я, наплевав на последствия, просто направила против ведьмаков силу всего круга. Представила её бетонной плитой и с размаху уронила на них, чтобы хорошенько пригнуть к полу. Они, конечно, попытались сопротивляться, но все их попытки я просто смяла и остановилась, только когда они скорчились на полу.

– Если ты ещё раз раззявишь свою хлеборезку губастую, я буду дожимать тебя до тех пор, пока ты не начнёшь… писать кровью, – спокойно сказала я, выделив последние слова. – Это не угроза, а предупреждение. Смирись с тем, что ты слишком слаб, чтобы со мной тягаться, и отцепись уже наконец.

Блевот пошёл красными пятнами и уже колыхнул губами, чтобы ответить, когда его опередила Ифсранья Поносовна.

– Тихо, Влеводик, не барагозь. И учись нормально защищаться. Раз тебя даже псучка задавила, грош цена кругу твоему, – неожиданно вклинилась она, чем вызвала судороги злобы и бессильной ярости на лицах ведьмаков. А затем повернулась ко мне: – А ты, хоть и псучка, но не бездарь. Молоде-е-ц, девка, хвалю тебя. Мозгов бы тебе только поболее, и хороша была бы ведьма.

Видимо, это была высшая похвала, на которую Поносовна способна. Я настолько изумилась, что даже решила не писать жалобу на очередную «псучку».

Занятие закончилось, и мы разошлись по своим комнатам, прежде чем ведьмаки собрались с силами для ответа. Телефон остался у меня, но вот желания говорить с Артуром не было. До отбоя оставалось ещё около получаса, когда ко мне в комнату постучалась Юля и передала папку с документами.

– Привет. Это для ознакомления по оборотням – статистика, процессы, убийства на почве ревности.

– Спасибо.

– Это моя работа. Ты забегай, если что, – она немного помялась у входа. – И ты знаешь… Не провоцируй так своих одногруппников. Сегодняшний случай уже разбирают на более высоком уровне.

– Чаю хочешь? – неожиданно для себя спросила я.

– Мне нельзя надолго рабочее место покидать. До конца этого года я себе не принадлежу, – горько усмехнулась она и ушла, оставив меня в растерянности.

Глава 3. Об идеальном сценарии для личного кошмара

Документы, переданные Юлей, впечатляли. Три смерти, короткая справка по обстоятельствам каждой. И протоколы допросов. Все три убитые – пары оборотней, обычные женщины. Две ещё при Советском Союзе, одна – в середине девяностых.

Погрузившись в чтение, я не заметила, как пролетело время. Обстоятельства смертей двух девушек были страшными, чёрно-белые фотографии ещё скрадывали весь ужас, а цветные оказались слишком натуралистично-шокирующими. Одна действительно изменила, две другие – нет. Последнюю смерть в допросах оборотень называет трагической случайностью, утверждает, что он лишь оттолкнул женщину во время ссоры, а она упала виском на острый угол стола.

Если судить по протоколам, в смерти изменившей жены оборотень Гордей Шерстола́пов не раскаивался. Узнал об измене, пришёл в ярость и убил. Ни о чём не жалеет.

В двух других случаях оба оборотня однозначно раскаивались, это чувствовалось даже сквозь сухие и немного казённые строчки. Но жертвам-то от этого было не легче!

Права оказалась Надежда: мне дали эту информацию именно тогда, когда я была готова воспринять её со всей серьёзностью. Как они узнали, что мы поссорились? По моему понурому виду? Или это совпадение?

Вопросы роились в голове: были ли другие случаи? А как насчёт тех, кого не убили? Насколько много семейного насилия в парах с оборотнями? И это в нашей стране, где оно является чуть ли не нормой. Возможно ли поговорить с кем-то из этих пар? Или, даже если я этого захочу, мне позволят узнать лишь то, что удобно Артуру?

Я металась по комнате, и кислота сомнений разъедала изнутри. Среди обычных пар насилие не редкость, хотя в них мужчина не обладает ни зовом, ни силой, ни меткой. Иногда достаточно просто слов и финансовой зависимости, чтобы сделать жизнь женщины невыносимой. На работе я не раз слышала истории о превращении мужа из лапушки в тирана, стоит только его дражайшей половинке потерять доход или поддержку. А здесь речь идёт о закрытой территории, посёлке, где дома стоят в километрах друг от друга, куда не приедет такси. И пара – одна на всю жизнь. Это ли не идеальный сценарий для личного кошмара?

С другой стороны, Артур не производил впечатления маньяка. Можно ли доверять своему внутреннему чувству в этом плане? Так ли я хорошо разбираюсь в мужчинах? Меня предал собственный отец, что тогда можно говорить о постороннем, по сути, мужчине, которого я знаю от силы месяц?

Когда я, устав от метаний, забралась на кровать, в открытое окно со свистом залетел болт и врезался в дверь. Маленькое чёрное ведёрко неуверенно заползло следом и повисло в середине комнаты.

В ведёрке были цветы – на этот раз одуряюще пахнущие маленькие лилии, невероятной красоты конфеты и записка: «Давай поговорим?».

Я молча подошла к окну и включила телефон.

– Алло, – раздался бархатистый, до дрожи знакомый голос.

– А если бы ты попал в меня?

– Ты лежала на кровати.

– Я могла вскочить и побежать в ванную. Да мало ли вариантов?

– Болт летит две секунды. Тебе ничего не угрожало.

– Интересно, почему тогда я совершенно не чувствую себя в безопасности? – голос стал сухим и хриплым.

Я закрыла глаза и прижала ладонь ко лбу. Я ведь действительно больше не чувствую себя в безопасности. У меня отобрали мой привычный уклад жизни, вынудили отказаться от жилья, от своей интересной работы, от приятелей и друзей, выкинули, как рыбу на берег, и делят: кому достанется жирная тушка в блестящей чешуе? Есть ли рыбе разница, кто её в итоге съест?

– Что? Какая рыба? Лейла, что с тобой?

Кажется, последнюю мысль я произнесла вслух.

– У меня ощущение, что меня, как рыбу, выкинули из воды и теперь делят мою тушку, – глухо ответила я. – От моей любимой и хорошей жизни остались одни воспоминания, я несвободна, не могу принять ни одного решения. Я даже с тобой вынуждена говорить тогда, когда этого хочешь ты. Поверь, Артур, если бы мне хотелось тебя услышать, то я бы сама с тобой связалась.

– Понятно. Могу предположить, что дело не только в контактах из моего прошлого.

– Нет, дело в том, что я больше ничего не знаю… не понимаю, кому верить. А от меня требуют принятия каких-то глобальных жизненных решений, к чему я абсолютно не готова.

– И какие глобальные жизненные решения ты должна принимать прямо сейчас? – спокойно спросил он.

– Я должна понять, кому верить и кому доверять. Мне кажется, что моим мнением манипулируют!

– Твоим мнением всегда манипулируют, ведьмочка, причём делают это все. Начиная от соседки, которая хочет, чтобы ты приняла её сторону в конфликте с вахтёршей. Производители косметики, которые хотят продать тебе свой товар. Преподаватели в ВУЗе, которые, например, хотят, чтобы ты работала или не работала в определённом направлении. Ну и правительство, конечно. И то, через что ты сейчас проходишь – это нормальный процесс. Очень много новой информации, на которую ты должна как-то реагировать. Не просто принять к сведению, а сформировать свою позицию, так?

– Да!

– Хорошо, тогда расскажи мне. Что у тебя на повестке?

– Мне принесли документы по убийствам, которые совершили оборотни, – упавшим голосом сказала я.

– Конечно, тебе не могли их не принести. За последнее столетие их было три. Мы их тоже подробно разбирали на собраниях. До того как оборотни начинают учиться вместе с человеческими девушками, у нас есть подготовка, и эти три убийства – одна из самых горячих тем.

– И что ты можешь про них сказать?

– Что они были. Наверное, самое страшное из них – последнее. Я знал эту пару и знал, как сильно он её любил. Слава покончил с собой, когда его осудили на десять лет каторги. Он решил, что наказание слишком мягкое – и вынес себе свой приговор. Это была большая трагедия для всей стаи. И её так остро восприняли как раз потому, что на его месте мог быть любой. Он даже не толкнул её, просто резко дёрнул плечом. Этого хватило, чтобы Таня потеряла равновесие и упала виском на кофейный столик. После этого случая у нас не было ни одного подобного происшествия. И с самого младшего возраста нас воспитывают с правилом: при возникновении острого личного конфликта с парой оборотень должен уйти. Как сильно бы ни хотелось спорить и ругаться, если чуешь, что злишься, нужно уйти. Мы гораздо сильнее, а человеческие женщины очень хрупкие, – он вздохнул, подбирая слова. – Поэтому, если ты там придумала себе истории про систематические избиения или что-то подобное, вынужден тебя разочаровать. Мы не бьём своих женщин хотя бы потому, что одного удара хватит, чтобы убить.

– Ты считаешь, что меня это должно как-то утешить?

– Нет, я считаю, что ты должна сама для себя решить, оправдан ли такой риск. Уверен, что ты слышала массу историй про то, как мужья или даже просто сожители бьют и убивают своих женщин. Это отвратило тебя от идеи иметь отношения или вступать в брак?

– Нет, – вынуждена была признать я.

– А почему?

– Потому что выбранный мною мужчина так не поступит. А если поступит, то я смогу с ним развестись или уйти.

– Спорное утверждение. Насколько мне известно, большая часть травм и убийств как раз и происходят в момент расставания или через короткое время после него. Максимальный накал страстей и всё такое.

– Разница в физической силе не настолько кардинальна с обычным мужчиной. Да, я слабее, но могу постоять за себя с человеком, но не с оборотнем!

– Ты ведьма первого ранга в потенциале, Лейла, а твоё запястье украшает один из самых сильных артефактов. Ты можешь за себя постоять и перед оборотнем тоже.

– Но мне говорили, что один оборотень стоит многих ведьмаков…

– Да, если мы говорим о боевой ипостаси.

– И что мешает тебе обернуться во время конфликта?

– Да ничего не мешает, это даже и неплохо на самом деле. Зверь в принципе не способен причинить вред паре, поэтому, перекинувшись во время конфликта, я как минимум лишусь возможности непосредственно ругаться, а как максимум – вообще потеряю желание это делать, потому что в боевой ипостаси мысли работают по-другому. Окружающие мгновенно делятся на субъекты для атаки и защиты. Ты априори будешь субъектом защиты. Если брать те два убийства… Оба были совершены оборотнем в человеческой ипостаси.