Наследница проклятого острова 2

Или это у меня просто аппетита не было.

– Плохо, – честно ответила я.

– Но почему? – возмутилась Горрия так, будто это лично её я обвинила в неприятном времяпрепровождении с Ларом.

– Были причины, – дипломатично постаралась я уйти от темы, уже жалея о сказанном.

Почему-то рассказывать про предложение Лара и последующий отказ не хотелось. Не хотелось ни сочувствия, ни упрёков. На душе было муторно и гадко. Зря я на ужин пошла. Мангоровое рагу поднять настроение не могло, разве что окончательно столкнуть в пучину отчаяния своим желтовато-переваренным видом.

А ведь ещё три года назад мне и в голову не пришло бы, как говорила повариха из приюта, «харчами перебирать». А теперь вот перебираю и еду, и кавалеров. Вот до чего сытая жизнь доводит. Думается, десятки студенток многое отдали бы за возможность стать арданой Зиталя Олахира.

Хотела поздороваться с Лодиакой, но она куда-то запропастилась. Выйдя из столовой в компании девочек, я вдруг поняла, что идти к себе не хочу. Мне нужен совет, но не любвеобильной Горрии, наивно-правильной Лореи или практичной Трайдоры, а человека, который способен мыслить, как я.

Вышла на улицу прямо в чём была – даже кардиган не удосужилась из комнаты захватить. Вечерняя прохлада забралась под тонкую ткань блузки и остудила голову. Пока подходила к зданию кафедры проклятий, тревога уже немного выветрилась, а кожу начал щипать холодок. Хорошо, что ночь сегодня обещала стать безветренной и лунной. Чудо, а не ночь.

Мрачные фикусовые аллеи выпустили меня из своих объятий, и я поднялась по широкому мраморному крыльцу родного факультета.

Зайтана Зиникора была у себя. Дверь её кабинета оказалась приоткрыта, и я осторожно постучалась.

– Веточка? Проходи, – приглашающе махнула рукой проклятийница. – Что случилось?

– Приветствую. Почему вы думаете, что что-то случилось? – спросила я, садясь в полюбившееся кресло.

– Ты редко когда приходишь два вечера подряд, а сегодня ещё и без куртки. Я, конечно, понимаю, что ты гайрона, но ваш вид тоже болеет простудой!

Беззлобно ворча, декан сделала нам чаю и поставила передо мной исходящую паром синюю кружку. Не просто кружку. Мою личную кружку, которую она купила и держала специально для меня. По помещению поплыл запах ароссы и карамели. Горячий фарфор согрел пальцы. А знание, что в кабинете декана проклятийного факультета хранится моя личная кружка, согрело душу.

– Мне сегодня сначала Сенда предложил стать его арданой, а потом Зиталь. Сговорились, каскарры! – пожаловалась я.

– Действительно, ужасные события, одно другого хуже. В тебя влюблены двое приятных перспективных юношей. Кошмар! – спрятала зайтана Зиникора лёгкую улыбку за фарфоровой чашкой.

– Мне пришлось им обоим отказать! И мне теперь плохо!

– Плохо, потому что плохо им, или плохо, потому что отказывать не хотелось? – задала седовласая собеседница первый вопрос.

– И того, и другого понемногу. Отказывать не хотелось, они оба мне нравятся, каждый по-своему…

– И чем же тебе Зиталь нравится? – вздёрнула она брови.

– Ну… он настойчивый… мускулистый… красивый… и… не подонок, – подумав, медленно ответила я.

– Негусто. А Сенда?

– Сенда – он особенный. Умный, въедливый, упрямый, честный, высокий и заботливый.

– Зиталь тоже упрямый и высокий, но ты это не отметила. А гайрона к кому благоволит?

– Да ни к кому, в том-то и дело. К Олахиру она вообще равнодушна – человек же, волосы вон какие тёмные. И глаза…

– Но он берёт напористостью, таскается за тобой, по углам зажимает, романтик с большой дороги, вот ты и подтаяла немного в его сторону. Бывает. Но поводов для расстройства не вижу. Как не вижу и особых поводов отказывать.

– Я боюсь, что гайрона может его выбрать. И тогда у меня привязка будет, а у него – нет.

– Это главный страх?

– Нет. Ещё боюсь, что король Аберрии может моим близким навредить. Шантажировать меня их жизнями или нечто подобное провернуть.

– Ты чай-то пей, – вздохнула зайтана Зиникора. – Что ж, страхи твои не пустые, но и жить одними страхами глупо, Вета. У меня вот муж умер. Страшно ли мне было стать вдовой? Безусловно. Жалею ли я о своём замужестве? Нисколько. Ты не можешь брать на себя ответственность за действия и жизни других людей.

– Нет. Могу и должна. Я буду сюзереном Цейлаха, – тихо, но твёрдо ответила я.

В кабинете повисла ароматная тишина, и только мерное тиканье большого напольного икиса напоминало, что время не остановилось.

– Что ж, ты права. Но я бы всё равно разделила часть ответственности. Любая проблема решаема, если желать её решить. Сейчас ты отрицаешь сближение с кем-либо, а ведь могла бы получить сильнейшего соратника. Про Зиталя ничего не скажу, а вот Сенду я хорошо знаю. Ты нашла способ заставить меня принести тебе клятву о неразглашении, а он даст её куда охотнее. Что же до возможной неверности твоего ардана, то эта проблема решается такой же клятвой. Да и потом, у Сенды велика доля гайроньей крови. По моим наблюдениям, такие люди – однолюбы. Всё-таки близость к вашему виду накладывает отпечаток не только на внешность и магию, но даже и на выбор партнёра. Возможно, он чует в тебе гайрону, оттого и тянется так.

Зайтана Зиникора сделала глоток чая и вернула чашечку на блюдце. Переплела обтянутые истончившейся одрябшей кожей пальцы и упёрлась в них подбородком, поставив локти на стол.

– Не уверена, что хотела бы, чтобы Сенда стал моим партнёром на всю жизнь, – тихо проговорила я. – Да, у нас много общего, да, он привлекателен и искренен. Но… он словно немного другой, чем я.

– Другой, – согласилась проклятийница. – А что говорит гайрона?

– Хочет на волю, в море.

– Я могу тебя прикрыть, если хочешь. Провожу до уединённой бухты и прослежу, чтобы рядом никого не оказалось.

– Хочу. После сессии. Боюсь, что одного дня моей второформе не хватит.

– Она не возьмёт над тобой полный контроль?

– Не знаю. Риск всегда есть.

– Так вот, давай вернёмся к твоим козарам… то есть женихам. Зиталь тебе приглянулся лишь тем, что проявляет настойчивость. Это нормально, так уж мы, женщины, устроены, что всегда обращаем внимание на тех, кому нравимся. Да и потом, быть завоёванной – это приятно. Однако не очень приятно быть трофеем, Вета, а одно без другого не бывает.

– Вот и бабушка так говорила, – вздохнула я.

– Кто мог знать, что у нас с Нинеллой Цилаф так много общих взглядов. Но не суть. Расстраиваться, что отказала какому-то парню, не стоит. Ты – девушка красивая, приметная и очень одарённая. Внимание привлекаешь. Давать всем, кому этого захочется, ты бы замучилась, так что не бери в голову. У парней играют гормоны, меня тут намедни один по заднице шлёпнул. Я нагнулась носок в сапоге поправить, а он сзади подошёл, да смачно так ещё приложил. Серьёзно, я аж молодость вспомнила.

– И что вы сделали? – хихикнула я.

– Ну, сначала в полный рост распрямилась, посмотрела, как у него лицо в трусы сползает, а потом прокляла хорошенько и назначила дисциплинарное взыскание первой степени. Но настроение он мне на целый день поднял. Если хоть сзади меня ещё можно принять за студентку, значит, рано пока на тот свет торопиться, – подмигнула зайтана Зиникора.

Я широко улыбнулась. Тревоги сами собой отступили на задний план, и дышать стало легче. Действительно, подумаешь, трагедия – предложили стать арданой, а я отказалась. Во-первых, можно и передумать. Во-вторых, это не последние предложения. Если уж такое предлагают Ветане Инор, то надо думать, что Аливетту Цилаф вниманием просто замучают. У меня сожалелка отвалится, если о каждом отказе буду сожалеть.

– А ещё у меня вышивка на блузке ожила.

– Да ну? И ты мне вот про этих мальчиков своих столько поведала, когда мы могли пообсуждать нечто действительно интересное? Где у тебя совесть, Вета? – насмешливо фыркнула декан.

– Я Цилаф, у нас врождённая атрофия совести, – рассмеялась я в ответ и рассказала о том, что произошло.

– Совета только два. Нарвись ещё на какие-нибудь неприятности и посмотри, что будет, это раз. Сходи посоветоваться к декану артефакторного факультета, это два. Но штука интересная. Вышей-ка мне тоже что-то подобное, я поэкспериментирую. Мне всегда твои арканоузоры нравились, и не зря.

Допив чай, проклятийница завернула меня в свою шаль и выставила из кабинета, любовно погладив по голове на прощание.

Я шла к себе, раздумывая над её советами.

А что если открыться Сенде всё-таки можно?

Из переписки Абератты Позойтар и Дойлорры Элитеры

Лора, как твои дела? Какие новости?

Как думаешь, Инор уже достаточно расслабилась? Скоро бал, и я хочу напомнить ей о том, как она со мной поступила. Есть несколько идей, но пока ни на одной не остановилась.

Абератта

Аби, у меня всё хорошо. Сама понимаешь, с тех пор, как Инор перевелась на проклятийный, следить за ней стало куда сложнее, мы же даже едим в разных столовых.

Но думаю, что мести она не ожидает, поэтому сейчас отличное время, чтобы ударить внезапно и застать врасплох.

Кстати, видела сегодня Зиталя – он был зол, как стая рогатых каскарров. Кажется, Инор опять ему отказала. Вот думаю, может, его злость можно направить в нужное тебе русло?

Д.Э.

Лора, отличная идея. Дорогая, может, ты захочешь приехать погостить к нам перед балом хотя бы на денёк? После сессии у тебя будут небольшие каникулы, а я так давно тебя не видела…

Абератта

Аби, прекрасно!

Отпрошусь у отца и дам тебе знать. А про Зиталя подумай. Она его уже два года за нос водит, думаю, он захочет её проучить.

Д.Э.

Капитула четвёртая, сочувственная

Утро началось с суматошных сборов.

Завтрак. Лекции. Проверочные работы. Обед. Практика. Физподготовка. Ужин.

В комнату в итоге я плелась не то чтобы совсем обессиленная, но близкая к этому. Зайтана Зиникора слово сдержала, и сегодня на тренировке всех гоняли так, что впору было взвыть. Мало полосы препятствий на занятиях по защитно-боевой магии, теперь ещё добавились и брусья с перекладинами на физподготовке.

У двери нашего блока топталась Лодиака, и я удивлённо затормозила, заметив её. Но заплаканное лицо буфетчицы всё расставило по своим местам.

К Горрии.

Неужели Гизор настолько жаден и туп, что не обновил аркан? Или дело в чём-то ещё?

– Приветствую, – поздоровалась я. – Ты к нашей зельеварке?

Лодиака всхлипнула и кивнула. Я отперла дверь блока и постучалась к шатенке. К счастью, та была на месте и не успела ускакать на очередное свидание.

– Ох, проходите… – смущённо распахнула дверь своей спальни Горрия.

Да, сотрудники академии к нам ещё не наведывались. Только студентки. Хозяйка комнаты присела на кровать рядом с гостьей, а я устроилась на свободном стуле. Слёзы из глаз Лодиаки полились сплошным потоком.

– Вот, возьмите, это немного вас успокоит, – протянула шатенка одну из своих пастилок, запахло лиймом. – И расскажите, какое именно зелье вам нужно.

– Ре… ребёночка вытравить… – горько проговорила Лодиака, и по тому, каким тоном она сказала про «ребёночка», сразу стало понятно, что делать этого она не хочет.

Девушки обычно говорили «избавиться от плода». Или «прервать беременность». Или даже «сделать аборт». Но не «вытравить ребёночка».

– Лоди, а ты уверена, что этого хочешь? – вкрадчиво спросила я.

– Нет, не хочу-у-у, – замотала буфетчица головой, – но он сказал, что прибьёт меня, если я не вытравлю. Он… обсчитался с арканом… и меня бро-о-осил! – взвыла девушка и спрятала заплаканное лицо в пухлые ладони.

Сволочь Гизор. Впрочем, никакой новости в этом нет. И зачем Лодиака с ним вообще спуталась? Возраст должен ума прибавлять, а не проблем!

– Он мне денег дал… вытрави-и-ить, – прорыдала она. – И сказал забы-ы-ыть…

– Ну хоть денег дал, – Горрия осторожно погладила гостью по плечу. – А то, бывает, и не дают. Не плачьте, аборт – это не так больно и тяжело, как может показаться. А ребёночка всё же стоит растить с достойным человеком, а не с тем, кто чуть что – и бросил.

– А я не хочу-у-у, – захлёбываясь слезами, часто и судорожно втягивала воздух буфетчица. – Не хочу-у-у вытравлива-а-ать…

Очень плохая идея – эту беременность оставлять. Если это ребёнок Гизора, то скрыться будет совсем непросто. Если Крам не совсем уж идиот, то через пару месяцев проверит, носит ли бывшая любовница под сердцем его бастарда или нет.

Горрия растерянно посмотрела на меня. Да уж, одно дело зелье продать, а другое – выслушивать покупательницу. И жалко её, дурынду великовозрастную, но и решение такое принять она может только сама.

– Зачем я только с ним связала-а-ась, – простонала Лодиака.

Вот уж вопрос на тысячу доблонов. Понятно же, что такие мезальянсы только в сказках работают. А в реальной жизни буфетчица для племянника короля – постельный ресурс и расходный материал. И не его вина, что пышногрудая на это согласилась. Надо думать, за косы в постель к нему никто её не тянул. Но всё равно жалко…

– А ты уверена, что беременна? – на всякий случай спросила я.

– Да! Я ж даже к целителю ходила… Давно знаю. Про-просто сказать не реш-шалась, – чуть заикаясь ответила Лодиака. – А вчера вот реши-и-илась!

– Вы пастилку-то съешьте, – настойчиво предложила Горрия. – И полегче станет. А там уж сами думайте – потянете вы одна ребёнка или нет. Тут мы ничем помочь не сможем.

– Кто же знал, что он тако-о-ой? – взвыла Лодика.

Э-э-э, да как бы все, у кого глаза и мозги есть, знали. Гизор ведёт себя так, что и сомнений никаких не остаётся. С таким же успехом мог бы на лбу себе написать: «Я мудак и горжусь этим, потому что больше нечем». Видимо, не написал, потому что не уместилось. Лоб-то там не три вары в ширину. Но разве такое рыдающей женщине скажешь? А хочется. Когда кто-то делает глупости, а потом приходит на твоё плечо реветь, всегда хочется сказать: «Потому что думать надо головой, а не задом и тем более не передом!». Но молчишь. Жалко же человека. Вот и молчишь. А если и скажешь, то осторожно, много позже, когда немного отболело, и появляются силы не только оплакивать ошибки, но и учиться на них.

– Лодиака, съешьте пастилку, – с нажимом попросила Горрия, когда рыдания усилились. – И слезами море не наполнишь. Вы успокойтесь и подумайте – нужно вам зелье или нет. И тогда уже приходите, у меня запас всегда есть. Но я вас сразу предупрежу, что после третьего месяца прерывание уже только у целителя можно сделать. Зелье либо не сработает, либо сильное кровотечение вызовет, либо уродство у малыша. У вас какой срок?

– Два месяца, – всхлипнула буфетчица.

– Ещё пару пятидневок есть время подумать. Поговорите с родителями, финансы посчитайте, может, с любовником вашим ещё раз ситуацию обсудите… – предложила шатенка, но я тут же возразила:

– А если ваш любовник человек не очень порядочный и при этом довольно могущественный, то лучше бегите от него к дальней родне куда-нибудь на другой остров, и там уже малыша растите. Ведь если это высокопоставленный человек, то бастард ему может быть поперёк горла. Так что будьте осторожны.

Зельеварка удивлённо воззрилась на меня. Мол, откуда у Лодиаки высокопоставленный любовник? Ох, знала бы ты, Горрия. И я бы, может, тебе и рассказала, но если слухи по академии поползут, то хуже от этого только самой буфетчице будет. Несложно догадаться, на ком решит выместить гнев Гизор, если об их тайной связи станет известно.

Лодиака смотрела на меня несчастными заплаканными глазами.

– Я хочу оставить ребёнка-то… да… – тихо пробормотала она.

– Тогда лучше ничего никому не говори, особенно своему любовнику. Поднакопи денег, подготовься к переезду, а потом просто исчезни. Только убеди его, что аборт сделала. Приди, поплачь, как тебе плохо было. Может, он ещё денег даст. Главное, чтобы он уверился, что ты зелье приняла.

– Хорошо. Спасибо… – пролепетала пышногрудая и несколько раз громко шмыгнула носом.

– Пожалуйста. А теперь иди отдыхай. Если решила ребёнка оставить, то соблюдай режим. Спи, ешь и постарайся поменьше нервничать. Но лучше всё же подумай ещё раз – спокойно растить малыша тебе никто не даст, если о нём узнают.

Лодиака завороженно кивнула, попрощалась с нами, засунула наконец в рот пастилку и ушла.

– Ты что-то знаешь! – обвинительно воскликнула Горрия, когда за гостьей закрылась дверь.

– Догадываюсь.

– Тогда давай внесём имя в список! Иначе могут быть другие пострадавшие…

– Я ни в чём не уверена.

Кто знает, может, если выяснится, что Гизор не освоил непремудрую науку предохранения, то к нему, наоборот, толпа желающих забеременеть кинется. Нет уж, такого праздника жизни он не заслужил.

Приняв ванну, я забралась в постель и закрыла глаза. Лодиаку жалко. Надо, наверное, денег ей дать. Если она решит ребёнка оставить, туго ей придётся. А я что-нибудь из вышивки всегда могу продать, раз уж она такая необычная получилась. В жемчуге я не купалась, но если смотреть на вещи беспристрастно, то мне куда проще заработать, чем беременной буфетчице. Всё равно, если уж решу доучиться, денег на оплату до конца не хватит, подрабатывать придётся, и начинать нужно уже сейчас. Деньги на третий курс у меня есть, даже на половину четвёртого. В прошлом году мы с Сендой удачно отреставрировали и продали две книги из лавки зайты Соргинды. Нужно будет покопаться там.

Я поднялась с кровати, подошла к шкафу, распахнула дверцы и придирчиво осмотрела свой гардероб. Из нового – только комплект, что купила в любимой лавке, обычные магазины мне не по карману. На серебристой юбке были жирные пятна и потёки, которые получилось замаскировать ультрамариновой вышивкой в виде снежинок. Их для меня рисовала бабушка и рассказывала, что далеко на севере они падают с неба. Именно этот комплект ждал предстоящего бала. Короткий необычный жакет с открытыми плечами расшила в том же стиле, что и многослойную юбку. А пронзительно-синий кушак дополнял комплект, создавая иллюзию платья. На нём – холодные серебристые звёзды и льдинки.

За два года я так вытянулась, что у большинства вещей на рукавах появились новые кружевные манжеты. А где-то пришлось и вовсе длину обрезать до локтя или плеча. Одежда, что подарила Горрия, уже была безнадёжно мала. Её можно продать в первую очередь. Дать объявление, подговорить девочек, и устроить распродажу в Нинаре в один из ярмарочных дней. Их как раз много в последний день года.

Решено!

Наметив план, я уснула успокоенная.

Утром на завтрак собиралась быстрее обычного. Хотелось переговорить с Лодиакой и передать ей доблон. Мне он погоды не сделает, а ей этих денег хватит на несколько месяцев. Обучение в Нинарской Академии очень дорогое, но оно в себя включает и образование, и проживание в отдельной комнате, и одежду, и учебные материалы, и даже услуги прачечной. А уж итоговый билет в жизнь – бесценен. В жаркий сезон устраивали ярмарку вакансий, и за некоторыми выпускниками этого года уже зарезервированы места. Особой популярностью, конечно, пользовались студенты целительского, судостроительного и архитектурного факультетов, но интересную работу предлагали и другим специалистам. Мы с Сендой два дня ходили на разведку, узнавали, кто нанимает проклятийников.

– Девочки, поторопитесь! – позвала я соседок, складывая учебники в сумку.

– Да времени ещё полно! – зевнула только проснувшаяся Трайда. – Не опоздаем.

– Мне нужно ещё с Лодиакой поговорить, – ответила я. – Так что давайте-давайте, не задерживайтесь!

В столовую в итоге я побежала одна. Этих копуш разве дождёшься? Вот только Лодиаки нигде не было. На раздаче стояла одна из кухарок.

– Приветствую! А Лодиака сегодня не вышла?

– Приветствую. Как видите… и не предупредила даже! – чуть сердито ответила кухарка. – Что вам положить? Сладкую ройсовую кашу с мангором, слойки с мангором, бутерброд с сыром и мангором?

Наивно было рассчитывать, что сезон мангора закончился вчера. Помнится, араны мы целых полтора месяца ели. Заведующая этой столовой считает, что свежие сезонные фрукты полезны студентам, и сколько мы не пытались убедить её, что студентам полезно разнообразие, она так и осталась при своём мнении. Что там у нас следующее по расписанию? Сезон бийи в начале года? Вот его и ждём с нетерпением.

Выбрав бутерброды и компот, села за облюбованный столик и принялась дожидаться девочек. По расписанию у меня сейчас последняя лекция стихиеведения в этом году, а уже завтра – первый экзамен. Арканоплетение. Потом аркановедение. А затем – математика, чтоб её.

При мысли об этой дисциплине в груди появилось тревожное чувство неправильности, и даже после завтрака никуда не делось. Может, кашу надо было брать?

На лекцию не опоздала, устроилась на привычном месте и вяло смотрела, как ко мне приближается Зурий. Высокий беловолосый одногруппник – единственный, кто вместе со мной выбрал проклятийное направление. Изначально он хотел поступить на защитно-боевой факультет, но передумал в последний момент. А как радовался такому раскладу Хирут! Если бы не отказ Зурия, места на желаемой кафедре тому бы не хватило. Так что Тхорроты как планировали, так и учатся вместе. Я даже подозревала, что дело тут без взятки не обошлось, уж больно внезапно передумал беловолосый, но спрашивать не стала. Не моё дело.

– Главное – не уснуть, – пробасил одногруппник, вынимая из сумки блокнот.

– Да уж, – согласилась я.

Стихиеведение вёл зайтан Не́рда, небольшого роста старичок, у которого имелся только один тембр голоса – нудно-усыпляющий. Ещё и ставили его в расписании всегда первым, когда воспоминания о тёплой постельке были ещё так свежи. Так что среди студентов «не уснуть на лекции по стихиеведению» считалось одним из наивысших достижений.

Преподаватель медленно, небольшими шажочками зашёл в аудиторию, сел за стол и оглядел готовую бороться со сном аудиторию. Да, эту битву выиграть дано не всем, но отступать не намерен никто!

– Приветствую, зайты и зайтаны! – плавно, с убаюкивающей интонацией забубнил профессор Нерда. – Сегодня в заключительной лекции мы поговорим о пробуждении подводных вулканов. На прошлом занятии мы разбирали вулканы надземные, коих у нас в мире насчитывается двести четырнадцать активных и девятьсот двадцать семь неактивных, но этот счёт не включает в себя подводные вулканы, только надземные. А ведь среди подводных вулканов тоже есть как активные – четыреста девяносто три, если быть точным, – так и неактивные, коих насчитывается больше тысячи. Давайте с вами запишем названия и места расположения самых опасных активных подводных вулканов, имеющихся на Урмунде.

Бу-бу-бу-бу-бу.

Я записала двадцать девять штук. Трижды пихнула Зурия, чтобы он не отъезжал. Но на «Сумендитхикиа», расположенном возле острова Китанин, я и сама отплыла в чудесный мир сновидений…

В себя пришла от тычка в спину.

– И какие же меры предпринимаются для сдерживания вулканической активности? – без изменения интонации тихо продолжал лектор. – Для начала все пятьдесят шесть записанных вами вулканов оснащены специальными чувствительными урдиновыми самозаряжающимися артефактами, которые позволяют отслеживать активность вулкана. На кратеры наложены сложнейшие плетения, которые в случае извержения помогут направить лаву в определённое русло так, чтобы она не нанесла вред населению и послужила формированию нового островного материала. Подводные вулканы, как правило, куда мощнее наземных, и специфика работы с ними такова, что полезного для строительства островов материала они дают куда больше, но получившиеся в результате этого новые вулканические острова требуют больших вложений, чтобы стать безопасными для заселения. Рассмотрим плетение «Кольцевой охват», одно из самых часто используемых при работе с вулканами. Как видите, это полярный аркан, который плетётся как минимум двумя, а лучше – четырьмя чародеями.

Бу-бу-бу-бу-бу.

Зурий мирно сопел рядом, и я потрясла его за плечо. Нет, понятно, что нам подобное плетение не под силу – таким сложным чарам обучают только на кафедре стихиеведения, да ещё и пары формируют долго и с большими сложностями. Просто так два незнакомых мага сплести общий аркан не смогут, хоть ты мясом наружу вывернись. Именно поэтому среди успешных стихийников так много семейных пар, родственников и гайронов. Нам-то гармонизация сил в паре подарена самой природой, грех это в работе не использовать.

Стихийники – всегда самый немногочисленный и привилегированный факультет. Начнём хотя бы с того, что обучение там бесплатное. А жалование потом они получают очень даже высокое. Но это и логично – график работы у них ненормированный. Извержения вулканов, ураганы, штормы и землетрясения почему-то чаще всего случаются разом, по ночам и в выходные, а не по будням с девяти до пяти. Про риски даже и упоминать не стоит, и так всё понятно. Вот только стихийник, что не нашёл себе пару, а лучше даже группу, бесполезен. Ну не усмиришь ты вулкан в одиночку, будь хоть трижды гением с неограниченным запасом артефактов-накопителей.