Наследница проклятого острова 2

Ульяна Муратова

Наследница проклятого острова 2

Капитула первая, ставящая перед выбором

– Нет, Зиталь, – сказала я, глядя в светло-карие, янтарные глаза.

Он упёрся одной рукой в стену рядом с моим лицом и навис сверху, изучая пристальным взглядом то глаза, то губы.

За те почти два года, что мы проучились вместе, Зиталь превратился из очень привлекательного юноши в очень привлекательного молодого мужчину. Высокого, широкоплечего, атлетически сложенного. Сказывались практически ежедневные тренировки и хорошая наследственность. Тхорроты тоже выросли и возмужали, и даже щуплого я теперь называла щуплым скорее по привычке.

– Даже не знаю, что во мне сильнее – бешенство или интерес, – протянул Зиталь.

– Козарово упрямство, – подсказала я и улыбнулась.

Мы играли в эту игру с самого начала обучения. Он преследовал, а я отказывала. Но каким-то звериным чутьём Зиталь всегда знал, в какой именно момент нужно остановиться, и не переходил ту тонкую грань, когда его внимание стало бы по-настоящему неприятным. Вот и сейчас он вынуждал меня тесно вжаться в стену и нависал сверху, обдавая горячим дыханием, но руки не распускал и к телу не прижимался. Иначе я бы оттолкнула. А так – внутри бурлили предвкушение, возмущение и азарт. Вот только гайрона к запаху Зиталя была абсолютно равнодушна. Ей не нравился человек.

– Однажды ты согласишься, – с ласковой угрозой прошептал он, и по коже побежали мурашки.

– Нет, Зиталь, – повторила в сотый или тысячный раз.

Я боялась довериться ему, хотя внутри и бродили неоформившееся желания, любопытство и потребность в прикосновениях. Последние полгода мне снились очень жаркие сны, после которых я порой просыпалась от сладкой пульсации внизу живота. И Зиталь появлялся в них всё чаще. Но всё равно приходилось раз за разом отвергать его.

Не доверяла. После Ярца я не доверяла никому.

– Я буду очень нежен… или очень груб… в зависимости от того, что понравится тебе сильнее, – вкрадчиво пообещал янтарноглазый.

– Так иди и будь – через месяц начнётся набор первокурсниц, уверена, ты найдёшь, кем поживиться, – фыркнула я.

Нужно отдать Зиталю должное, он не зацикливался. Его постоянно видели то с одной подружкой, то с другой, и даже с Горрией у них был недолгий, но полный страсти роман. И после каждых отношений – коротких или очень коротких, на другие он оказался неспособен – янтарноглазый пробовал воды в моей бухте. Но они оставались неизменно холодными.

Он человек, а я гайрона. И этого не изменить.

– Я всего лишь оттачиваю мастерство любовника, чтобы в нужный момент поразить умениями девушку, которая действительно имеет значение – тебя, – нахально улыбнулся Зиталь.

Я рассмеялась. Злиться на него было совершенно невозможно. Да и Горрия утверждала, что те самые умения отточены до нужной остроты. Однако проверять на личном опыте я не собиралась. Слишком много рисков. От нежелательной беременности до внезапной фиксации гайроны именно на нём. И тогда я буду привязана и вечно верна человеку, который ничем подобным не скован. Очень трагичный путь. А зная любвеобильность одногруппника, ещё и откровенно мазохистский.

– Нет, Зиталь, – весело отпихнула его я и добавила: – Иди уже, а то опять в свою комнату через окно будешь залезать.

Он широко улыбнулся. Лестница мужского общежития Зиталя невзлюбила. Норовила исчезнуть прямо под ним, когда он торопился вернуться к себе до отбоя. Да и полуночные посиделки в комнатах пассий играли не последнюю роль – мой настойчивый ухажёр чаще попадал в свою спальню через окно, чем через дверь.

– Не стоит об этом волноваться, зорагаррия. Твой поцелуй стоит любых мелких неудобств, – радостно оскалился он.

Я закатила глаза и громко фыркнула, а потом направилась туда, куда и шла изначально. В столовую. Мне нужно учебник забрать, а потом к экзамену готовиться. Предыдущую сессию я сдала на позорные триста пять баллов из четырёхсот. Чёртова математика, даже на проклятийном факультете от неё не было спасения.

Пустое помещение встретило непривычным сумраком. Обычно тут ярко горели лампы, гомонили студенты и пахло едой. Сейчас же было тихо и непривычно безлюдно. Словно я пробралась на чужую запретную территорию и подглядела в закулисье. Столик, что мы с подругами занимали за ужином, оказался пуст.

Каскарр, да где же этот учебник?! Точно помню, что принесла его в столовую и положила на столик. А в комнату вернулась налегке и не сразу сообразила, что чего-то не хватает. Нет, обычно я ничего не теряю и нигде не забываю, но предстоящая сессия добавляла мандража. Вот что удивительно: сдано уже пять сессий, а волнение перед каждой только усиливается. Разве не должно быть наоборот?

Заглянув под стол и ничего там, естественно, не обнаружив, прошлась между рядами. Мы уходили одними из последних. Вряд ли книгу забрал кто-то из студентов. Вздохнув, направилась на кухню. Может, кто-то из работников нашёл и убрал?

– О да! – раздался довольный голос Лодиа́ки, когда я зашла в святая святых всего жилого корпуса, на территорию кухни. – Ещё!

Послышалось ответное утробное рычание. Что она там, нежить кормит, что ли? Раздались странные шлепки.

Приоткрыв дверь, я стала случайной свидетельницей пикантной сцены. Нашу миловидную пухленькую Лодиаку яростно вбивал в стену никто иной, как Краму́т Гизо́р – двоюродный племянник короля. И это после всех тех оскорблений, которыми он осыпал бедную Трайдору?! Как он только её не называл – и жирной уродиной, и комком сала, и толстозадой… И теперь он с явным удовольствием имеет куда более полную буфетчицу? Каскарров лицемер! Я стояла, замерев от негодования и удивления. Крамут жадно стискивал большие груди девушки и весь отдавался процессу. Закрыла дверь, пока эти двое меня не заметили. Нужно обязательно рассказать об этом Трайде!

Линия раздачи, на которой обычно стояли подносы и кастрюли с едой, сейчас сияла чистотой и пустотой. Нигде моего учебника не было. Да что ж такое?

Звуки за дверью стали ещё более красноречивыми, а потом раздались стоны Лодиаки. Зачем она с ним вообще связалась, она же старше и должна быть умнее? Гизор – крайне мерзкий типчик, сколотил вокруг себя банду таких же гнусных приятелей и донимает тех, за кого вступиться некому. Но особенно его беспокоят полненькие девушки. Теперь хотя бы понятно почему. Видимо, подавляет в себе влечение именно к таким формам, вот и выплёскивает свою агрессию на ни в чём не повинных пышек. Если ещё хоть раз полезет к Трайде, буду знать, как его отбрить.

Казалось бы, в чём твоя проблема – любишь пышнотелых, так признай это и живи спокойно. Но нет. Гизор гулял под ручку с худощавой аристократкой, а сам… Я ещё всегда удивлялась, что отношения у них чересчур прохладные и даже какие-то… натужные, что ли. Нарочитые улыбки и вызывающая оскомину вежливость. А оно вон что. Вся рычащая страсть достаётся буфетчице, а официальная подружка – лишь ширма. Кто бы знал.

И куда же запропастился учебник?

Закончив осматривать столовую, решила спросить о книге за завтраком. Каскарр, если потеряется, придётся новую покупать, а они дорогие…

Обратный путь лежал мимо двери в чертоги чревоугодия и, по текущему совместительству, сладострастия.

– Крам, – томно простонала Лодиака, – ты просто зверь…

Ну… не знаю, если на какого-то зверя Гизор и тянул, то разве что на обезьяну-носача. Безусловно, ореол богатства и принадлежности к правящей династии Аллорана придавали ему некую привлекательность, но по своим размерам она с его выдающимся носом сравниться всё равно не могла. Даже крайне значительная доля гайроньей крови симпатичным его не сделала. Конечно, племянник монарха из Гизора был несколько сомнительный: сын сестры жены короля – не кровный родственник. Но фамилию он носил королевскую, а замашки имел и вовсе императорские. Надо ли говорить, что взаимной любви между нами с Гизором не сложилось?

Но у меня её вообще практически ни с кем не сложилось. Ближе всех дружила с Горрией и Трайдой. Лорея тоже прибилась к нашей компании и теперь даже жила с нами в одном блоке. Со временем я к ней привыкла и перестала ждать подвоха. Студентка кафедры ветеринарии оказалась очень милой, заботливой и доброй. В общем, аристократка из неё получилась так себе, что и позволило нам сдружиться.

Поднявшись в комнату, села за аркановедение. Учебник по этой дисциплине, к счастью, не потерялся, за что ему большая благодарность. Погрузившись в сложную схему плетения, перечертила её на листок, а потом сделала набросок на большом отрезе ткани. Так уж вышло, что стоило один раз вышить аркан, как он навсегда оседал в памяти. Таким нехитрым образом я их и учила. Завтра, в выходной день, нужно будет сходить в лавку магических чудес зайты Сорги́нды и прикупить ещё ниток, если найдутся. За последние два года лавка стала одним из моих любимых мест, я старалась бывать там хотя бы раз в месяц.

Когда мозги окончательно вскипели, захлопнула учебник и поднялась на ноги. До отбоя оставался целый час… можно успеть попить чаю. Приняв решение, я рванула к выходу.

Влажный вечерний воздух наполнил лёгкие, а темнеющее с каждой минутой небо закрыли могучие тучи. Будет дождь? Возможно.

Зайтану Зиникору, как и рассчитывала, нашла в её кабинете. Она с задумчивым видом делала пометки в чьей-то работе. Узкие рукава чёрного платья плотно облегали худые морщинистые запястья. Но слабость этих рук была обманчива. Уж я-то знала, на что способна декан проклятийного факультета.

– Веточка, проходи. Как ты? – дружелюбно поприветствовала она.

За последние месяцы между нами установились особенно тёплые отношения. А всё потому, что я неизменно сдавала теорию проклятий на высший балл, да ещё и над своим собственным плетением начала работать. Я села в полюбившееся кресло и наблюдала, как хозяйка кабинета степенно наливает мне в кружку ароматного крепкого чая.

– Устала ужасно. Вот скажите, почему физподготовка настолько легче занятий по защитно-боевой магии? Казалось бы, гонять до изнеможения нас должны на первой…

– А что, вас недостаточно гоняют? – выгнула зайтана Зиникора седую бровь. – Так я разберусь. Действительно, почему это у меня второкурсники с занятий выходят, а не выползают, да ещё и в силах прийти декану жаловаться, вместо того чтобы где-то под кустиком стонать? Непорядок! – весело добавила она.

– Я выползаю… – попыталась заверить я проклятийницу.

– Недостаточно! Кстати, я тебе поставлю раз в пятидневку факультативное занятие с Ларом Сендой. У него хорошие успехи, и дипломную работу он будет делать по тому же направлению, что и ты. Вот и работайте вместе.

– Другое проклятие честности? – загорелась я.

– Проклятие Правды, как мы его называем. Думаю, что вдвоём вы быстрее выведете нужную формулу. И потом, в паре исследования проводить гораздо интереснее. Я зачту тебе эту работу как дипломную. А в случае если ты решишь не продолжать обучение после этой сессии, у тебя останутся кое-какие наработки. Ведь идея мне очень нравится. Никогда не смотрела на честность как на фактор, отравляющий жизнь.

– Мне кажется, проклясть можно хоть на любовь… – задумчиво протянула я. – Главное, правильно понять, как воздействовать. Проклятий, завязанных на эмоциональную сферу, слишком мало. А если судить глобально, то чем тоска отличается от эйфории? Обе – сильные эмоции.

– Тоска – это уныние, которое направлено в первую очередь на себя. А любовь всегда завязана на другой объект, потому структура этих двух арканов должна быть разной. Необходимо связать проклятием два совершенно разных объекта, а это всегда непросто. Обычно суть проклятия – связь объекта и события.

– Возможно, такого проклятия и не может существовать…

– Или же мы его просто не знаем, – пожала плечами зайтана Зиникора. – Только у меня на кафедре каждый год создаётся около двадцати новых проклятий. Да, абсолютное большинство из них неприменимо в реальной жизни, но раз в пару лет обязательно появляется новое гениальное плетение. И когда я на него смотрю, задаюсь вопросом: как же мы не додумались до этого раньше? Хотя… буду честна, иногда вопрос стоит иначе: как до такого вообще можно было додуматься?

Я отхлебнула горячего чая, и по телу разлилось приятное тепло. В компании зайтаны Зиникоры всегда легче думалось, особенно из-за того, что запретных тем не существовало. Мы всерьёз могли обсуждать способы избавления от трупа, сорта аросс, новую моду на странные стоячие воротнички, внешность декана защитно-боевого факультета или же методы вызывания землетрясений.

– Ты уже решила или нет? – спросила проклятийница, сделав небольшой глоток.

– Нет, пока нет. Готовлюсь к сессии. Её нужно сдавать в любом случае, раньше опорретана я не смогу заявить права ни на остров, ни на титул.

– Хочется представить рожу Рахарда Двадцатого, когда ты появишься у него на пороге с таким требованием.

– Ничего, говорят, что он достаточно крепкий гайрон, чтобы и не такое пережить, – хмыкнула я.

– А дальше? Будешь настаивать на независимости Цейлаха от Аберрии? – с любопытством посмотрела на меня зайтана Зиникора.

– Это будет означать гражданскую войну. Мне бы сначала узнать, как снять наложенное дедом проклятие и что творилось все эти годы с людьми на острове.

– Ты не предполагаешь, что он пуст?

– Нет. Дед может и был суровым сюзереном в некоторых вопросах, но свой остров очень любил, как любой Цилаф. Предполагаю, что проклятие просто не позволяет попасть на остров и уйти с него, но люди там живы и процветают.

– Скажи ещё, что на портальных арках состояние сэкономили, – фыркнула проклятийница.

Я лишь развела руками в ответ и сменила тему:

– А сейчас главное – сдать математику и артефакторику. И это я молчу про зельеварение…

Эти три специальности давались мне тяжелее всего. На прошлой сессии из ста двадцати возможных баллов по этим дисциплинам я набрала ничтожные тридцать семь. Можно, конечно, утверждать, что виной тому особо заковыристые задачки на билете, сожжённая мазь и взорвавшийся кулон-накопитель, но… я прекрасно знала, что подвели меня не обстоятельства, а плохие знания и умения.

– Так иди и готовься, нечего мой чай переводить, – улыбнулась зайтана Зиникора.

– Да уж посижу, поперевожу, – пробурчала я в ответ. – Но недолго. Вот не даётся мне варка ядов и обезображивающих мазей. Что я с этим поделать могу?

– Настрой поменять, это раз. Стараться, это два. Сварить обычную мазь, уверена, что с твоим талантом хоть какой-то обезображивающий эффект у неё проявится, – весело улыбнулась собеседница.

Поначалу дела с зельеварением у меня шли очень даже неплохо, но после перехода на проклятийный факультет специфика несколько поменялась, и уже полгода меня преследовали неудачи. Разве что лосьон для выпадения волос отличный получился, даже лучше, чем у Горрии. Подруга, кстати, так и не смогла понять, что я делаю не так. Вроде берём одни и те же ингредиенты, варим по одному рецепту, а результаты… скажем так, имеют некоторые принципиальные отличия. И это я молчу про артефакторику. Векторные арканы я от всей души ненавидела, а артефакты у меня получались… с подвохом. И за подобный подвох преподаватель отчего-то не спешил меня хвалить. Так что, несмотря на всю поддержку подруг, в этих дисциплинах я плавала. Хотя без неё наверняка было бы ещё хуже.

Допив чай и тепло попрощавшись с зайтаной Зиникорой, я вышла на улицу. Звёзды на небе попрятались за тучи, и только луны робко светили сквозь плотную завесу облаков. Гайронье зрение помогало хорошо ориентироваться на тёмных аллеях академического парка, и я неторопливо прогулялась до дверей женского общежития.

К себе вернулась в задумчивости. Последние месяцы я неустанно возвращалась к одному и тому же вопросу: попробовать истребовать полагающееся мне наследство сразу после достижения возраста ответственности или спокойно доучиться ещё три года в Нинарской Академии? Если меня до сих пор не обнаружили, то спустя два года шансы на это невелики, следовательно, можно спокойно напитываться знаниями и набираться опыта. Рахард Двадцатый без боя Цейлах не отдаст, да и не нужно ему, чтобы такой большой территорией правила девчонка. Чем я старше, чем больше у меня связей, тем проще будет.

А с другой стороны – на Цейлахе заперты люди и гайроны. Возможно, им нужна помощь. Учась в академии, я невольно лишаю их свободы и гражданских прав. А что если на острове эпидемия? А что если они голодают? Но даже если так, смогу ли я добиться цели, если ринусь в бой неподготовленной? Два года назад противостояние с королём Аберрии казалось мне само собой разумеющимся препятствием на пути к наследию предков, непростым, но преодолимым. Но чем больше я узнавала, тем яснее становилось: мне придётся вывернуться мясом наружу, чтобы добиться своего, и не факт, что этого будет достаточно.

Я не знала, как поступить.

Капитула вторая, вскрывающая раны прошлого

Проснулась по старой приютской привычке затемно. Повозилась в постели, уговаривая себя уснуть ещё на пару часиков. Но нет, не получилось. Пришлось подниматься и браться за учебники. До завтрака успела подготовить ответы на семь тем по аркановедению. Теорию и практику мы всё ещё сдавали как две разные дисциплины, и я надеялась набрать по ним хотя бы семьдесят баллов в сумме. Надо же чем-то компенсировать свою практически нулевую математику. С ней дело обстояло тем хуже, чем глубже мы ныряли в материал. Недостаток знаний накапливался, и со временем я просто перестала понимать новые темы. А чаровала интуитивно. Дар у меня проснулся рано, и притом сильный, занимались со мной много, поэтому я могла на глаз прикинуть необходимое количество энергии для каждого из уровней аркана и плести его наобум, тогда как остальные вынуждены были считать. И чем слабее дар, тем аккуратнее должны быть расчёты, ведь перерасход сил мало кто мог себе позволить. Но только не гайрона. В человеческой академии я была одной из сильнейших и даже получила несколько брачных предложений от самых разных парней.

Разумеется, приходилось всех отвергать. Человеку довериться нельзя. Даже Сенде. Кто знает, как поведёт себя гайрона в сакральную ночь после двух лет заточения? Мне было искренне стыдно перед своей второформой за такое издевательство, а ещё безумно хотелось в море. Поплавать на водных просторах, поохотиться, побыть собой. Такие сны мне тоже снились, и каждый раз после них я просыпалась разбитая и расстроенная. Гайрона хотела свободы, а я боялась момента, когда она начнёт её требовать.

За дверью послышались стук, шаги, а потом всхлипывания. Опять к Горрии? Вышла в общую прихожую и увидела плачущую девушку, что прижимала к лицу мокрый платок.

– Как он мог… – простонала незнакомка. – Он же обещал, что всё сделал…

– Ох, дорогая, это бывает гораздо чаще, чем ты думаешь… – сочувственно проговорила Горрия. – Пойдём, успокоительное у меня тоже есть.

Ещё бы. С тех пор как шатенка научилась варить прерывающее беременность зелье, поток вот таких расстроенных, плачущих или, наоборот, застывших в своём горе девушек не иссякал. Не знаю, зачем я каждый раз выходила и слушала их истории, которые можно было бы записать одним коротким предложением: он обещал, что обновил противозачаточные арканы, и не сделал этого.

О каком доверии к мужчинам вообще может идти речь, если они постоянно обманывают, когда речь идёт о настолько важном вопросе?

Однако стоило заплаканной девушке постучаться в дверь, как мы все бросали свои дела и приходили выслушать её. Словно нам читали один и тот же трагический рассказ снова и снова, только разными голосами. Но не выслушать было совершенно невозможно. Какая-то внутренняя потребность раз за разом заставляла нас это делать.

– Почему нет противозачаточных арканов для женщин? – жалобно всхлипнула незнакомка, утирая слёзы. – Почему всё так несправедливо?

На эти вопросы мы отвечали регулярно. Жизнь вообще несправедливая штука, но, может, оно и к лучшему. Неизвестно, где мы все оказались бы, если бы жизнь воздавала нам исключительно по заслугам.

– Однажды их изобретут, и нам не нужно будет полагаться на мужчин, – успокаивающе сказала Лорея, поглаживая девушку по растрёпанным волосам. – А пока – только надеяться на порядочность своих партнёров.

Незнакомка с горечью кивнула и спросила:

– Сколько стоит?

– Два эскуда, – ответила Горрия. – Ты правильно в выходной пришла, живот будет весь день болеть, откроется кровотечение как при критических днях, может ломить спину или виски. Скорее всего, ещё пару дней будет слабость и плаксивое настроение. Ты точно решила?

– Да.

– Тогда проходи в мою комнату, давай я сначала дам тебе успокоительное, а потом само зелье. Его лучше в ванной сразу выпить и посидеть в ней какое-то время в тёплой воде, чтобы полегче переносилось.

– А обезболивающего нет? – шмыгнув носом, спросила незнакомка.

– Так оно уже входит в зелье, но ощущения всё равно не самые приятные.

Девушка положила на ладонь Горрии две крупные голубые жемчужины. Шатенка убрала их в карман и сочувственно поглядела на несчастную. Зелья у подруги были очень дешёвые. По сути – стоимость ингредиентов плюс небольшой процент сверху за потраченное время. В аптечной лавке такое обошлось бы в двенадцать эскудов, мы узнавали. Трайдора неоднократно предлагала повысить цену хотя бы до трёх эскудов, но зельеварка упорно жалела пострадавших от мужского обмана и не желала наживаться на их несчастье.

А всё дело в том, что противозачаточные арканы стоили немало, и обновлять их нужно было не реже одного раза в месяц. Но куда проще солгать и поставить свою партнёршу перед фактом: это она потратит деньги на избавление от нежелательной беременности, а кавалеру не придётся ни нести расходы, ни терпеть боль. Очень удобно.

– Имя его знаешь? – спросила Горрия, отдавая девушке бутылочку с зельем и большую пастилку с успокоительным.

Их шатенка продавала куда дороже себестоимости, и перед экзаменами они пользовались огромным спросом. Пастилки имели травянисто-лиймовый вкус, приятно пахли и дарили ощущение лёгкости. Но много съесть не получалось – от передозировки начинало подташнивать.

– Конечно. Лисан Керийа.

Горрия аккуратным почерком внесла новое имя в свиток. После каждого такого абортирующего зелья мы обновляли список и делились им со всеми желающими ознакомиться. Парни, естественно, об этом ничего не знали и потом нередко удивлялись, почему же интерес со стороны женской половины академии к ним резко утихал и сменялся брезгливостью или даже откровенной враждебностью. Зельеварка переживала, что однажды в этот список всего за два эскуда будет внесён ни в чём не повинный парень в качестве мести от бывшей или брошенной девушки, но пока мы верили всем приходящим к нам на слово.

С другой стороны, если девушка заявится в слезах и с разбитым сердцем, может, пусть её бывший хлебнёт женского равнодушия за два эскуда. Хотя пока на обмане мы никого не ловили. Да и Лорея умела беременность определять, для ветеринарного врачевателя это вполне естественное умение. Если бы сомнения возникли, она бы им воспользовалась.

Незнакомка уткнулась лицом в плечо сочувственно вздыхающей шатенки и мелко затряслась в беззвучном плаче. В такие моменты я особенно сильно злилась на лживых парней. И было их, судя по списку, немало, а происхождение ни на что не влияло. Я бы даже сказала, что аристократы в вопросе контрацепции были более аккуратны, да и в деньгах редко ограничены.

Проводив девушку, мы понуро отправились на завтрак.

– И что настолько сложного в противозачаточном аркане для женщин? – тоскливо спросила Горрия.

Шатенка прекрасно разбиралась в зельях, а также в том, из чего они изготавливались – в растениях, минералах, животных и особенно в их органах и секретах желёз. Но вот аркановедение ей давалось хуже. Она осваивала базовый минимум, а на остальное махала рукой. Зайтан Алайа до сих пор не знал, что его обожаемая дочка учится на зельеведческом, а не общебытовом факультете, и планирует продолжить обучение до самого выпуска, на что активно копит. Вот такой сюрприз ждёт того старого жениха-гайрона, которому Горрия обещана в качестве возможной жены.

Я её уже спрашивала, как такое возможно, ведь гайрон выбирает партнёршу по запаху, а Горрия ответила, что тот гайрон свою пару так и не встретил, давно отчаялся её найти и решил попытать счастье хотя бы таким способом. Для меня вся эта история звучала несколько сомнительно, но кто я такая, чтобы решать за незнакомого и тем более немолодого гайрона? А вот подруга чем дальше, тем меньше хотела выходить замуж по указке отца и готовила пути отступления, не забывая, впрочем, о и том, чтобы крутить как можно больше жарких романов и романчиков с самыми привлекательными парнями академии.

– У кого какие планы на сегодня? – вздохнула Лорея, ковыряясь в тарелке.