Мшел. Книга 3. Вавилон

– Болтать – не мешки ворочать. – Старик повернулся спиной и сплюнул под ноги. – Точно вам говорю, сегодня одного из нас вздернут.

Андрей почувствовал, как невидимая веревка сдавила шею, перекрыв кислород. По спине пробежался холодок и выступил пот. Пророчества полоумного старика напрягли и напарника. Он нервно заходил по клетке.

– Надо было третьего брать, чтобы отдельно от нас ходил, на такой случай, – шепнул Леха.

– Если б знать наперед. – Андрей не любил искать решения задним числом. – Погоди, не расстраивайся раньше времени.

Через час снова открылась дверь, и вошли двое. Прошли к клетке, в которой сидели новые пленники.

– Тот, которого зовут Андреем, подошел сюда, – приказал один из них.

Леха переглянулся с ним, будто видел в последний раз. Андрей подошел к двери. Ему заломили руку за спину и повели по коридору. Из приятного он ощутил только свежий воздух. На улицу выводить не стали. На торговой площади оказалось людно, и там действительно ставили деревянную конструкцию, похожую на виселицу.

Вывели его через другую дверь в какой-то сарайчик, построенный из горбыля. В нем лежали метлы, лопаты и прочий инструмент.

– Сиди тут. – Ему указали на деревянный табурет.

Андрей послушно сел. Через несколько минут снаружи раздались шаги, и в помещение втолкнули человека.

– Покажите его на свет, – раздался знакомый голос вчерашнего допрашивающего.

Человека развернули так, чтобы Андрей хорошо разглядел его лицо.

– Узнаете друг друга? – спросил допрашивающий мужчина.

Андрей видел человека впервые. У того на лице были припухлости от побоев и прикрыт один глаз, но даже в таком «камуфляже» он понимал, что человек ему незнаком.

– Нет, – ответил Андрей.

– А ты узнаешь его?

Мужчина посмотрел на Андрея и отрицательно покачал головой. В его глазах светилась такая усталость и безразличие, что невольно стало жалко.

– А как тогда так получилось, что серийные номера на ваших пистолетах очень близки? – Допрашивающий наклонился к Андрею.

– У меня пистолет из города. Мы заработали два ящика с пээмами, а потом меняли на продукты. Возможно, этому человеку он достался от нас, – предположил Андрей. – У нас община была в кинотеатре на Экспериментальной, – обратился он к пленнику.

Тот внимательно посмотрел на Андрея.

– А мы находились в строительном супермаркете и менялись с вами. Ушли, когда «Ордер» начал беспредельничать.

– А мы ушли чуть позже, но с шумом.

– Ну вот, а говорите, не знаете, – обрадовался допрашивающий.

– В лицо я его не помню, – пояснил Андрей. – И наше нахождение в вашем поселке никак не связано друг с другом. Да и что такого вы тут могли сделать, чтобы городские являлись сюда с тайными намерениями?

– А кто его знает, что вы тут искали. Я чувствую, что вы недоговариваете, а когда люди недоговаривают, значит, они держат камень за пазухой. Я хочу знать, что вы замыслили.

– Ваше упорство похоже на упорство садиста, которому важен процесс, а не признания, – произнес Андрей.

– Ваше упорство тоже достойно лучшего применения. Скажите, что скрываете, и я вас отпущу. Вот прямо сейчас, если вы признаетесь, я открываю двери и выпускаю вас на свободу. – Допрашивающий взял Андрея за бороду и приподнял лицо вверх. – За Аркашку пришел мстить?

Андрей рассмеялся, поняв причину страхов.

– Так ты один из братьев, Пит или Цунек? Грохнул мужика, а теперь живешь и боишься? Успокойся, мне нет дела до тебя, пока ты не сделал мне ничего плохого. Почти.

– Это звучит как угроза. – Мужчина вынул из кармана раскладной нож.

Нажал на кнопку, и выскочило лезвие. Андрей напрягся, готовясь дорого продать свою жизнь. Самопровозглашенный глава поселка резким движением всадил нож в шею горожанину и прорезал ее от себя. Мужчина захрипел, забулькал кровью, схватился за шею и повалился на пол. Бился несколько минут в конвульсиях и постепенно затих. Андрей смерил убийцу ненавидящим взглядом. Этот человек просто выписал себе и всем своим подельникам смертный приговор, который невозможно обжаловать.

– Сегодня мы вздернем твоего дружка на радость публике, а завтра я придумаю, что сделать с тобой, – пообещал сумасшедший садист. – Уведите его назад, а эту падаль пустите на благотворительный ужин, пусть народ порадуется халяве, – отдал он распоряжения.

Андрея на ватных ногах отвели назад в клетку.

– Долго жить будешь, – проскрипел старик. – Мы тебя уже похоронили.

– Тебя пытали? – спросил Леха, увидев состояние напарника.

Андрей покачал головой.

– А что тогда?

– Хуже. При мне зарезали человека, как барана. Он тоже из города, знал нашу общину. У него ПМ оказался с серийником, близким с нашим, поэтому нас подозревают в сговоре, что мы хотим отомстить им за убийство здешнего главы, – произнес Андрей, решая про себя, открыть всю правду Лехе или не стоит.

Решил не говорить. Вдруг этот садист только припугнул его, а напарник мог впасть в отчаяние и натворить беды раньше времени. Однако мысль точила его изнутри, не давая сидеть на месте. Андрей ходил по клетке кругами.

– Да что ты кружишься? – не сдержался Леха. – Меня уже тошнит от твоего мельтешения. У тебя же нервы толще каната, что ты раскиселился?

– Не знаю, не могу успокоиться. – Андрей остановился и взялся за прутья решетки. – Парень, как к тебе обращаться?

– Леонтий, – произнес миссионер.

– Леонтий, помолись за нас с напарником, чтобы мы пожили подольше, – попросил он.

– Хорошо. Вы можете облегчить душу, рассказав то, что ни за что бы не рассказали в других обстоятельствах, – предложил Леонтий.

– Только на ухо. – Андрей выставил свои условия.

– Конечно. Только между вами и Богом.

Андрей отвел его в дальний конец клетки и наклонился к уху миссионера.

– Они хотят сегодня повесить моего товарища.

Леонтий кивнул головой.

– Я обязательно помолюсь за этого человека, – пообещал он.

Леха исповедоваться не стал. Не верил и считал подобные мероприятия клоунадой. Андрею немного полегчало из-за того, что выговорился, но все равно, когда во второй половине дня снова скрипнула дверь, к лицу прилила кровь, и он мысленно посчитал, что это идут за напарником. Он оказался прав.

– Которого зовут Алексеем, подойди, – приказал голос.

– А чего не обоих? – спросил Андрей.

– Успеешь еще.

– Все будет нормально, – успокоил его напарник.

Только Андрей знал, что не будет, и лихорадочно пытался сообразить, что делать. Он как будто упускал время для принятия решения, за которое придется рассчитываться жизнью товарища. Ничего не приходило на ум. Клетка захлопнулась, а он так и стоял в ступоре. Когда закрылась дверь в подвал, он сел на лавку и уронил голову на руки.

– Что делать? Что делать? – забубнил он.

– А что ты сделаешь? О себе думай, – посоветовал косматый старик.

Лехе замотали руки веревкой за спиной и вывели на улицу прямо в толпу людей. Он сразу понял зачем. Сотни пар глаз уставились на него с интересом. Толпа расходилась перед ним, как перед важной персоной, главным блюдом сегодняшнего вечера. Внутри закипала злость. Он осмотрелся, ища возможность сбежать. Можно было дать охраннику локтем в лицо, вырваться и убежать. Мысль у него, как обычно, отставала от тела. Корпус пошел в сторону охранника, державшего его за узел, локоть вошел ему прямо под челюсть, клацнувшую от удара. Леха вырвался и побежал вперед, но далеко уйти не получилось, ему поставили подножку. Он со всего маху полетел на грязный асфальт. Из-за связанных рук не смог сгруппироваться и очень больно ударился, снеся себе скулу с правой стороны и плечо.

Его грубо подняли на ноги.

– Куда собрался? – Охранник дал ему подзатыльник. – От наказания не уйдешь и праздник людям не испортишь.

Желание сопротивляться растворилось в непереносимой злобе. Леха даже рта открыть не мог, движения сделались скованными. Он словно окаменел. Невыносимо злили лица людей, застывшие в ожидании зрелища. Как надо было расчеловечить себя, чтобы получить удовольствие от подобного представления.

Его завели на деревянный подиум и поставили перед узкой деревянной лавочкой, над которой висела веревочная петля.

– Значится, так, народ. – Перед исполнением приговора организаторы решили сделать вступление. – Перед нами человек, который явился сюда с целью убийства наших глав администрации. Наша самостоятельность не дает покоя городским. Они хотят посадить на место уважаемых людей своих марионеток, чтобы доить нас. Забирать все, что произведено вашими мозолистыми, трудолюбивыми руками, себе. Город большой, нуждается в огромном объеме продукции. Он, как раковая опухоль на теле нашей области, поглощает жизнь из здоровых клеток, расползаясь по всему организму. Мы не так близко от областного центра, но они добрались и сюда. Только представьте себе, сколько они заняли всего за один год, и что будет, если мы начнем потакать их неуемному аппетиту. Этому не бывать!

– Не бывать! Смерть им! Твари ненасытные!

Леха смотрел на перекошенные злобой лица и не мог поверить, что проезжал через этот поселок совсем недавно и он показался ему милым, а люди приветливыми.

– Мы не звери, не любители жертвоприношений, мы просто хотим спокойной жизни, – продолжил вещать человек, довольный реакцией на свою речь. – И если мы не покажем, что готовы давать отпор, нам всем не поздоровится. В качестве доказательства нашего гуманизма мы готовы выслушать последнюю волю человека, не желающего нам счастья. – Он обратился к Лехе: – Что ты хотел бы сделать перед исполнением приговора?

Это было шоу, и ведущий наслаждался им. Злость перевешивала страх смерти, поэтому Леха не думал о последствиях.

– Народ, я не тот человек, про которого вам рассказал этот живодер. Откройте глаза и избавьтесь от тех, кто управляет вами, иначе придут другие и сделают это за вас, но вы пойдете как соучастники. Многие окажутся на моем месте, но пощады не будет, потому что вы сейчас казните невиновного. – Леха говорил четко, с расстановками, являя свое завидное хладнокровие в сложной ситуации.

Над толпой повисла тишина, нарушенная спустя несколько секунд фальшивым смехом ведущего.

– Да уж, невиновного. А на допросе вы во всем признались. Я вас понимаю, испугались смерти и решили посеять в сердцах людей смуту. Браво, хороший ход, но правду не скроешь. Не надо прикидываться невинной овечкой. Вы были вооружены, дали показания, перекрестный допрос остальных участников выявил, что вы говорили правду. Примите смерть достойно, как мужчина. – Ведущий дал отмашку.

Подошли двое и помогли пленнику встать на лавку. Второй встал на стульчик, чтобы надеть петлю на шею. Леха делал все автоматически, погрузившись в легкий транс. Ему было страшно, но еще больше влияла на психику злость и обида. Как они так запросто попали в смертельную ситуацию, с их опытом выживания? В затылок пыхтел палач, пытаясь надеть петлю. И вдруг он резко дернулся и упал на помост, не доделав работу. Рядом раздался еле слышный выстрел и следом еще несколько. Ведущий казни завертелся волчком и собрался прыгать, но две пули, выбившие из его тела кровавую пыль, прервали его полет. Он упал на край помоста и, обагряя свежий настил кровью, свалился на землю. Народ закричал и начал в панике разбегаться. Побежали все, включая тех, кто вывел Леху из подвала.

Через две минуты он стоял в одиночестве на эшафоте, ничего не понимая. Вокруг него лежали три тела, одно из которых пыталось еще подавать признаки жизни. К месту публичной казни приближались несколько фигур в странных балахонистых одеяниях с оружием наперевес. У одного из них в руках находился «винторез», из которого, видимо, и были убиты палачи и ведущий.

Компания подошла к Лехе. Тот, что с «винторезом», добил дергающееся тело палача.

– Доброго дня тебе, человек, – произнес бородатый мужчина в балахоне с вышитой башней и солнцем на груди. – Ты не в курсе, где наш брат Леонтий?

Леха ответил не сразу. Речевой аппарат никак не хотел реагировать на команды мозга. Видимо, в предчувствии скорой смерти нервы заранее оборвали цепь, чтобы не мучиться.

– В п… подвале, – с трудом вымолвил Леха.

– Где это, покажешь? – спросил мужчина.

– Ага.

Лехины ноги затряслись, он не удержался и громко упал с лавочки. Ему помогли встать и развязали руки.

– Это, мужики, спасибо, – поблагодарил он.

– Господу скажи спасибо. Хороший ты человек, видимо, раз так звезды сошлись.

– Спасибо Господу. Идите за мной.

Несколько человек остались снаружи, двое пошли с ним. В нос ударил тяжелый запах нечистот, как только они ступили на лестницу, ведущую в подвал.

– Только ключей у меня нет, – признался Леха, замерев перед дверью.

– Ничего, мы подготовились, – пояснил мужчина в балахоне.

– Вы тоже миссионеры «Нового Вавилона»?

– Тоже. А что, брат Леонтий успел о нас рассказать?

– Да, весьма красноречиво.

– Молодец. Не зря мы суетились.

Миссионер приладил тротиловую шашку в районе замка и поджег шнур. Они выбежали из подвала, и через полминуты раздался мощный взрыв. Дверь распахнуло взрывом настежь. В темном помещении не было видно ни зги. Кто-то из миссионеров чиркнул спичкой и осветил пространство.

– Брат Леонтий, ты здесь?

– Здесь! – раздался радостный голос.

– Мы за тобой!

– А за нами когда? – спросил косматый старик.

– И за вами тоже. Молитесь за нашу веру, чтобы всем было счастье по справедливости.

– Андрюха, я живой! – выкрикнул Леха. – Мужики, или как вас правильно называть, братья, успели вовремя.

– Слава богу, Леха! Я сам тут чуть кони не двинул, что не уберег тебя, – обрадовался Андрей.

Взрывать двери на клетках не стали, чтобы не контузить заключенных. Нашли лом и выломали замки. Заключенные собрались разбегаться, но сверху раздалась стрельба. Один из братьев поднялся наверх и вскоре вернулся.

– Все хорошо, можете выходить, – успокоил он.

На торговой площади прибавилось два трупа. Андрей узнал в них охранников, которые водили его на допросы. Местные пленники, поняв, что им ничего не угрожает, сразу разбежались, остались только они с Лехой и компания миссионеров из нового ордена.

– Если хотите, можете отправляться с нами. С радостью примем в орден новых членов, – пригласил их мужчина с «винторезом» в руках.

– Спасибо еще раз, что освободили, но нам надо в другое место, в Митяево. Если вам потребуется любая помощь, обращайтесь, – предложил Андрей.

– Так вы из Митяево, – удивился мужчина. – Место притяжения торгового люда. Наслышаны, наслышаны. Что ж, мы хотели бы, чтобы на вашем рынке у нас было свое местечко, где мы могли бы проповедовать и нести свет новой веры.

– Да без проблем, – пообещал Андрей.

– А что думаете делать с райцентром? – поинтересовался Леха. – Тут воду мутят двое братьев, и пока они у власти, поселок останется филиалом ада.

– Не поймите нас неправильно, будто мы воинственная организация. Сегодняшнее событие – это исключение, только ради освобождения нашего брата. Мы не готовы отдавать в жертву своих людей. Люди здесь сами должны думать о том, кто управляет ими, и сами решать, позволять это или нет. Мы продолжим наше дело на их территории, и было бы лучше, если они бескровно примут наше учение и сами выгонят со своей земли недостойных. Приняв «Новый Вавилон» в сердце, человек не сможет мириться с несправедливостью.

– Хрен знает, парни, с чем они не готовы мириться, но то, что моя казнь их забавляла, это факт, – произнес Леха.

– Мораль пала, согласен. – Мужчина закинул «винторез» за спину. – Люди желают хлеба и зрелищ, как было во все времена, поэтому Бог и дал нам в руки новое оружие против этого падения. Если хотите, у нас есть на чем вас подвезти до поворота на Митяево.

– У нас тут есть свой транспорт, будем благодарны, если подбросите на конец поселка, – обрадовался Андрей.

– А как вы узнали, что вашего брата кинули в застенки? – поинтересовался Леха.

– Многое открывается, когда ты доверяешь Господу, – ответил мужчина.

Андрей решил, что он просто уклонился от ответа, чтобы не выдавать, что они работают, как все нормальные организации, используя осведомителей.

Братья из ордена приехали в райцентр на двух крытых повозках. Стены, прикрывающие их от непогоды, были выполнены из плетеного краснотала, придавая им нарочито небрежный, даже неприглядный вид. Изнутри от ветра повозку защищала натянутая по стенам плотная ткань. Не все братья сели внутрь. Часть осталась снаружи на случай нападения. Андрея с Лехой подвезли по указанному адресу и распрощались.

– Хорошие они люди, но ухо надо держать востро, – решил Андрей по дороге к дому. – История имеет массу примеров, когда подобные секты превращались в собственные антиподы за короткое время.

– Мне кажется, Андрей, ты сгущаешь краски. Нормальные они люди, видно, что порядочные. К тому же я обязан им жизнью. Меня секунды отделяли от смерти, а тут они, как посланники, как намек мне, что пора менять отношение к жизни.

– Не буду спорить, возможно, ты прав. Поживем, как говорится, увидим.

Глава 7

Парадоксальность ситуации заключалась в том, что людей внезапное отсутствие охраны испугало сильнее, чем присутствие. Пока солдаты караулили вход, нестерпимо хотелось свободы. Половина всех разговоров была на тему неправомочности такого строгого карантина, глупости властей и военных. Но как только стало ясно, что их больше никто не охраняет, люди столпились в фойе и не решались перейти через порог.

– А если в засаде сидят? Как шмальнут по самому смелому, – предположил один из мужчин, стоящий у дверей.

– Иди, не бойся, ты пожил достаточно, – пошутил молодой паренек за его спиной.

– Сам иди. – Мужчина, словно испугавшись, отошел назад.

Глеб с большой долей вероятности знал, что никакой охраны, спрятавшейся в кустах, нет. Что военных забрали в город для контроля порядка в связи со сложной эпидемиологической обстановкой. Какой смысл был охранять полторы сотни человек, когда по полумиллионному городу расползалась опасная зараза. Больше никакой необходимости пиарить спасенных пассажиров зараженного рейса не было, надо было решать настоящую проблему.

– Пропустите. – Глеб протолкнулся сквозь толпу и вышел на крыльцо.

В выщербленном бетоне стояли лужи, оставшиеся после ночной грозы. В воздухе пахло сырой почвой и прелой листвой.

– Ба-бах! – выкрикнул Глеб и присел.

Толпа отпрянула от входа, рассмешив его.

– Свобода, народ, от всего, – пошутил он с двойным смыслом. – Выходите, никто вас тут не подстрелит.

Народ опасливо перебрался через порог и вышел на крыльцо. Глеб сошел с него и отправился осматривать здание вокруг. Не увидел ничего интересного и направился через парк к забору с воинской частью. Забрался по дереву выше бетонной плиты ограждения с барельефными звездами, чтобы разглядеть, что происходило по ту сторону. А там ничего не происходило. На территории части не было никого, словно вымерли. Такого быть не могло, чтобы воинская часть в полном составе снялась на какие-то мероприятия, пусть и вселенской важности. Глеб не слезал с дерева, пока не дождался показавшегося из казармы офицера. Он был вооружен АКСУ и, судя по всему, выполнял обход.

– Привет! – поздоровался Глеб, когда офицер оказался рядом.

– Блин! – Военный чуть ли не подпрыгнул на месте от неожиданности. – Ты в своем уме? У меня же оружие!

– Прости, не думал, что ты на измене. Куда все делись?

– А ты, для начала, кто такой? – Офицер пришел в себя.

– Мы пассажиры с зараженного самолета. Ваши соседи по участку, – пояснил Глеб.

– А, понятно. Куда делись, куда делись. На кордоне все, карантинный пояс вокруг города, никому ни въехать, ни выехать. Вы там что, в информационном вакууме живете?

– Вообще-то, да. Нам привозили газеты недельной давности, а телефоны изъяли на дезинфекцию, поэтому мы вообще не в курсе происходящего.

– Сочувствую, а может, и нет. Говно происходит, друг, и, похоже, мы ему проигрываем в одни ворота. У меня в телефоне ролики сохранены, могу показать, – сам предложил военный.

– Был бы весьма признателен, – обрадовался Глеб.

– Ты только оставайся на своей стороне, – посоветовал военный. – У нас тут камеры, не хочу, чтобы фиксировалось нарушение периметра в мою смену.

– Конечно, не полезу, зачем? – Глеб осторожно подобрался по ветке ближе к забору.

– Зачетный прикид, – усмехнулся офицер, глядя на нижнее белье.

– А я уже привык, даже удобно, что ширинка без пуговиц.

– Это гульфик, – пояснил военный. – Вот, держи, страсти-мордасти, конец света какой-то. Даже не знаю, как потом из этой ситуации выбираться, как людям компенсировать потерю имущества. – Он протянул телефон вверх.

– Спасибо. – Глеб осторожно, как огромную ценность, взял телефон в руки и включил первый ролик.

Его снял эмоциональный гражданин, часто использующий мат для доходчивости. Он снимал припаркованные машины во дворе типичного спального района. Почти все автомобили выглядели странно. Из-за потерявшего структуру пластика бамперов, оплывших по краям, они имели приунывший вид. У машин текли ручки, рейлинги, колпаки, колеса. А в одной части двора по причине короткого замыкания случился пожар. Несколько мужчин пытались затушить автомобили при помощи пары небольших огнетушителей, но проиграли стихии. Шарахнул взрыв, раздался мат, и видео оборвалось.

На втором видео под комментарий девичьего голоса показывался многоквартирный дом, в котором произошло массовое заражение пластиковых окон. Рамы стекали по подоконникам, с грохотом падали стеклопакеты на землю. Растерянные люди выглядывали в окна, бегали под домами, будто надеялись каким-то чудом вставить назад выпавшие и разбившиеся в крошку стекла.

На третьем видео оператор издалека снимал небольшой торговый центр, из которого валил черный дым и вскоре выбился столб огня. Человек причитал, что пожар распространился так быстро, что многие просто не успели выбежать.

– Там точно пара сотен человек осталась, – сообщил он парню, стоявшему рядом с ним.

Конечно, в подобной ситуации люди были склонны к преувеличению масштабов катастрофы, помня, как быстро сгорел их самолет. Задержись они на секунды, никто не успел бы выбежать.

На четвертом видео картинку снимал человек, находившийся в длинной очереди желающих попасть в город. Машины стояли на дороге в два ряда от горизонта и до горизонта.

– Был на даче, позвонила жена, сказала, чтобы я скорее возвращался, потому что будут закрывать город. Кто будет закрывать, зачем закрывать, непонятно. Собрался и поехал. А тут ребята, смотрите, действительно не пускают. Народ в очереди говорит, что началась какая-то эпидемия. Неясно только, это учения или на самом деле. Чую, до ночи тут ничего не рассосется и придется ехать полями назад, на дачу. У меня там еще бражка невыгнанная осталась, как бы не скисла с такими эпидемиями. Кому интересно, ставьте лайки, запилю продолжение про пробку века.

Больше сохраненных роликов в папке не было. Глеб вернул телефон военному, пребывая в глубокой задумчивости.

– Что, впечатлило? – так понял офицер выражение его лица.

– Весьма, – ответил Глеб. – Мы же на полном обеспечении города, у нас ничего нет, ни одежды, ни еды, ни документов.

– Сочувствую. – Военный убрал телефон в карман. – Потерпите несколько дней, пока не устаканится.

– Думаете, устаканится?

– А что еще остается? – Офицер намерился идти дальше.

– Скоро упадет интернет, электричество, и все, исчезнет координация всех со всеми. Начнется бедлам, хаос, каждый сам по себе. – Именно такие мысли вызвали у Глеба пугающие ролики. – Вы посмотрите, у нас все пластиковое, мы живем в пластиковом веке.

– Так, парень, не накручивай, без твоих пророчеств тошно. Давай слезай и иди к своим, а у меня обход.

– Ладно, спасибо за ролики, теперь хоть представляю, что происходит. Неизвестность хуже всего.

– Иди обрадуй своих.

– Пока не буду, подождем.

– А чего ждать-то?

– Не знаю, завтрака.

– Ну жди.

– А у вас, если что, нельзя будет позавтракать? – спросил Глеб вдогонку.

Офицер резко развернулся.

– Нет. На территорию части проникновение строго запрещено.

– А если навынос?

– Нет! – отрезал военный.

Понять его можно было. Какой нормальный человек возьмет на себя ответственность за растрату продуктов на сто пятьдесят чужих голодных ртов?

– Скажи, а тут дачи рядом есть? – спросил Глеб, проматывая в голове варианты.

– Полно. Там. – Офицер указал рукой.

– Спасибо.

Бывшие пассажиры зараженного рейса опасливо разбредались по территории вокруг карантинного здания. Увидев идущего от забора Глеба, несколько человек направились ему навстречу.

– Что там? – поинтересовался лысый мужчина с выпирающим пузиком.

– Там бродит одинокий и злой военный с автоматом. Обещал пристрелить, если решим перебраться на его сторону.