Мшел. Книга 3. Вавилон

– Больше не пугай меня страшными сказками, – попросила Алиса.

– Хорошо.

В помещение вошел батюшка, очень похожий на попа в исподнем белье, как из какой-нибудь дореволюционной карикатуры.

– Свободное место есть? – спросил он.

– Да, проходите, – ответила женщина. – Вот на этом ряду две койки свободны.

– Спасибо. – Батюшка прошел и сел на кровать.

Закрыл глаза и зашевелил губами, периодически крестясь. Несколько человек с интересом наблюдали за ним и явно ждали, когда можно будет пообщаться.

– Хорошо, что с нами батюшка летел, неизвестно еще, как все бы закончилось, – произнесла Алиса.

– Ты что, тоже веришь в религиозную мифологию? – Глеб усмехнулся.

– Какую мифологию? – не поняла она.

– Религиозную. Я занимаюсь маркетингом в крупной фирме и вижу, что способы привлечения клиентов у нас и у них очень похожи. Но есть исключение, мы хотя бы видим результат того, о чем говорим, и не так сильно грешим против души, предлагая продукт, который не так хорош, как мы описываем. У них же вообще ничего нет, абсолютно, но они так умело втюхивают это ничего, что даже зависть берет.

– Я верю в Бога, Глеб, и мне близка церковь. Я иногда хожу в Москве в храм, молюсь.

– Серьезно? Не ожидал от тебя. Как можно верить в то, что нельзя пощупать? – Глеб скорчил презрительную гримасу.

– Ой, да ну тебя. – Алиса отвернулась. – Так и думала, что какой-нибудь дефект вылезет.

– Это у вас дефект, у мракобесов. – Глеб вытянулся на кровати и уставился в серый потолок со вздувшейся побелкой.

– Я сон видела про то, как должна была погибнуть на машине, если бы поехала на выпускной с одним мальчиком. Отказалась, а он разбился насмерть, потому что у него тормоза отказали, – объяснила Алиса свои причины верить в высшие силы.

– А я много раз видел сон, как выигрываю миллионы в лотерею, и бежал за лотерейным билетом, и каждый раз ничего не выигрывал, – парировал Глеб.

– А ты меньше о деньгах думай, – буркнула Алиса, не обернувшись.

Батюшка закончил молиться и собрал вокруг себя людей, желающих получить поддержку. Он говорил негромко, люди слушали молча, не перебивая. Глеб пытался задремать, но накопившиеся переживания сбивали сонное настроение. Он открыл прикроватную тумбочку и обнаружил в ней рулон туалетной бумаги, расческу, небольшое зеркало, мыло в мыльнице, пластиковый стакан, зубную щетку и тюбик зубной пасты. Его насмешил простецкий набор, но все же было приятно, что за такой короткий период им смогли предоставить минимальный комфорт. До всех событий Глеб был о властях худшего мнения.

Поднялся с кровати и посмотрел в окно. Самолет догорел. Его останки отбуксировали к забору. Обломки, оставшиеся на «взлетке» после взрыва, убирали техникой и свозили туда же, где лежал корпус. Глеб незаметно подсел к толпе послушать, какой опиум заливает батюшка в души граждан, желающих успокоиться самообманом.

– А почему проявление Бога всегда неявное? Да потому, что вы сами должны принимать решения. Господь может вас под локоток подтолкнуть, если вы на правильном пути, чтобы решились, или же, наоборот, притормозить, дать знак, что не туда пошли. Ни Бог, ни дьявол не имеют права открыться явно, потому что работа воспитания души целиком лежит на плечах человека.

– А как же церковь?

– А что церковь? Бог в вас, а не в церкви. Человек, который потерял духовную опору, найдя Бога в себе, отрастит новые ноги, а в церкви он найдет только костыль, с помощью которого сможет худо-бедно ковылять, – произнес батюшка довольно крамольную, по мнению верующих, мысль.

– А зачем тогда нужна религия и храмы?

– Как зачем? Затем, что и больницы, лечить. Очень часто религия – это последняя инстанция, способная вернуть человека к нормальной жизни. Только не поймите меня неправильно, что церковь – это только для падших и убогих. Это еще и каждодневная гигиена души. Мы все пачкаемся в течение дня, и никто же не против умывания, так и с душой. Ее тоже надобно отмывать от налипшей грязи. Посмотрел срамоту – умойся, оскорбил человека – умойся, порадовался чужому несчастью – умойся, иначе твоей настоящей души из-под слоя грязи не видать будет.

– Как вы думаете, надолго нас сюда заперли?

– Настолько, насколько потребуется. Я принимаю любое развитие ситуации как благо для меня. Неисповедимы пути Господни, нам остается только подчиняться и наблюдать, куда они выведут. Будете сопротивляться, не имея сил изменить ситуацию, – все только усугубите. Начнете унывать от того, что не можете ни на что влиять, – снова усугубите. Единственный правильный вариант – наблюдать и принимать. А еще я бы почитал чего-нибудь.

– Евангелие?

– Да ну его, «Трех мушкетеров» не дали дочитать, отобрали. – Батюшка вздохнул. – Когда там обещали газеты привезти?

– Время не называли. Может, с ужином привезут, – предположила женщина по правую руку от священника.

– Эх, как говорится, а во Владивостоке сейчас макароны дают, – пошутил батюшка, развеселив паству.

– Ой, смотрите, на «взлетке» опять какая-то суета началась! – выкрикнула женщина, глядя в окно.

Народ забыл про батюшку и ринулся к окнам. Глеб оказался в числе первых. Военные и пожарные машины занимали места вдоль бетонной взлетно-посадочной полосы. Прошло несколько минут, затем донесся гул заходящего на посадку самолета. Вскоре показался и он сам. Воздушное судно снижалось с выпущенным шасси. И вдруг оно утонуло в облаке огня. Самолет развалился на части, устремившиеся к земле. Окна содрогнулись от набежавшей взрывной волны. Люди закричали от страха. Горящие обломки полетели не только на «взлетку», но и на ожидавшие возле нее машины.

– И с нами такое могло быть! – закричала в исступлении женщина с рыжей копной волос.

– Не могло, с нами батюшка был, – ответила ей другая.

Глеб посмотрел на реакцию священника и заметил иронию на его лице. Он так не считал.

Спасательные машины и люди у взлетно-посадочной полосы пришли в движение и первым делом начали тушить себя, а не догорающие останки упавшего самолета.

– Надо бы помочь, – сердобольно вымолвила пожилая женщина.

– Кому, догорающим трупам? – саркастически поинтересовался мужчина рядом с ней. – Вам отсюда и шагу нельзя сделать, подстрелят.

– Не говорите ерунды, – обиделась женщина.

– Проверьте, – хмыкнул мужчина.

Из творившегося прямо на глазах Глеб сделал вывод, что ситуация становится похожа на неконтролируемую. Второй самолет, который мог лететь совсем не из Владивостока, судя по всему, тоже был заражен опасным микроорганизмом. И такую картину вполне можно было экстраполировать на обширную территорию страны. На душе затомилось от тягостного предчувствия. Похоже, неказистая двухэтажка могла надолго остаться обителью для пассажиров зараженного рейса.

Глеб прошелся по зданию. Обошел весь второй этаж, разглядывая во все окна обстановку снаружи. Три стороны смотрели на открытое пространство, и только один торец упирался в небольшой парк, внутри которого проходил забор с колючей проволокой. В этой стороне здания располагались туалеты и не было больших окон, чтобы выбраться незамеченными в темноте. Глеб никуда не собирался сбегать, но предполагал: если масштабы эпидемии разрастутся, то властям станет не до них и людей просто перестанут кормить, но команду снимать охрану никто не даст, и возникнет сложная ситуация.

Ему встретились двое молодых парней, явно замышляющих что-то у выхода из здания.

– Далеко собрались? – поинтересовался у них Глеб.

– Сиги хотим стрельнуть. Курить невыносимо хочется. Там вон у входа бойцы трутся, хотим спросить.

– Вам же сказали, выходить строго запрещено, – напомнил Глеб.

– Не настолько же, – отмахнулся парень. – Идем, Санек. Сами будем курить, а трусы пусть облизываются.

Глебу стало интересно посмотреть, насколько военные готовы выполнять озвученные угрозы. Парни открыли дверь и смело вышли на ступеньки. Бойцы, лениво стоящие у БТР, резко развернулись в их сторону и скинули оружие в боевое положение.

– Назад! Приказ стрелять на поражение.

– Да мы только…

Раздалась автоматная очередь. Глеб отскочил от окна, ему показалось, что стреляли не в воздух. Через мгновение смелые искатели закурить забежали внутрь и упали на пол.

– Идиоты, сука! Тупорылые вояки! – закричал один из них.

– А я вам говорил, – напомнил Глеб. – Курение убивает.

– Да это беспредел. Нас же простерилизовали, чего им бояться?

– У них инструкция, – пояснил Глеб. – Возможно, мы переносим микроб внутри себя и заражаем воздушно-капельным путем. Кстати, тут вообще есть пластик, чтобы проверить эту теорию? – Глеб осмотрелся и не нашел в прямой видимости ничего пластикового.

Здание было построено давно, не использовалось и потому осталось нетронутым с советских времен. У выхода на улицу расположился пластиковый корпус выключателя света. Глеб не стал проверять его на ощупь, вначале принюхался. Не пахло ничем. На вид никакого жирного блеска не наблюдалось. Осмотр удовлетворил Глеба. Он решил, что санитарные мероприятия справились со своей задачей и они теперь не заразны. Потом он вспомнил, что надетые на ноги шлепанцы являются лучшим детектором пластиковой эпидемии. Обувь чувствовала себя прекрасно и пахла так, как и полагается обуви.

Спустя время в коридор вышли люди, напуганные стрельбой.

– Что это было? – спросила Алиса, оказавшаяся в их числе.

– Военные настроены решительно и будут стрелять на поражение, – громко ответил ей Глеб, чтобы слышали все.

Настроение людей испортилось. Они уже казались себе не спасенными, а заложниками, которым грозит опасность. Разговоры приутихли, никто больше не собирался выходить на улицу и просить у бойца телефон или просто подышать свежим воздухом. Тревожное чувство одолело всех.

И только приехавший обед, с которым привезли пять кнопочных сотовых телефонов, изменил его.

– Всем отойти от фойе, – приказал голос в громкоговоритель.

Прежде чем занести продукты, вход обработали ручными опрыскивателями. Затем люди в защитных костюмах занесли несколько военных термосов и коробки.

– Забирайте. Посуда остается у вас, а термосы вымыть и оставить на этом месте, – распорядился невидимый мужчина. – На телефонах безлимит по связи, но злоупотреблять не стоит. Если увлечетесь, оператор отключит сим-карту.

Народ ринулся к еде, но нашлись двое мужчин, решивших упорядочить процесс. Распределение еды требовало порядка, иначе поели бы только самые наглые. После попыток возмутиться и нескольких оплеух люди приняли новые условия. Глеб наблюдал за тем, как ведут себя люди, какие процессы и настроения происходят в закрытом обществе, и мотал на ус. Из-за этого он оказался в конце очереди и получил еды чуть меньше остальных. Вернулся с тарелкой горячей гречневой каши, чаем в спальню и сел на свою кровать. Напротив машинально ел батюшка, читая свежую газету, доставленную вместе с едой.

– Что пишут? – поинтересовался Глеб.

– Что пишут. Что людям знать не нужно, то не напишут.

– А вы догадываетесь о чем-то?

– А что догадываться, мы живем в период падения очередного Вавилона. – Батюшка свернул газету и убрал ее в сторону.

Глава 4

Андрей второй день ходил по центру поселка вместе с Лехой. Напарник вызвался сам с огромным желанием. Страсть к авантюрам и адреналину сильно перевешивала тягу к каждодневному крестьянскому труду. До поселка они добирались в составе хорошо вооруженного отряда, чтобы проверить, не начали ли «районские» исполнять свои угрозы раньше времени, распугивая торговый люд.

Дорога оказалась свободной. Встречались только обозы с товаром, да однажды попался конный военный патруль на дежурном объезде. Хорошо, что они признали митяевских и не полезли досматривать. Под одеждой у них были спрятаны пистолеты и снаряженные обоймы. Андрей соврал военным, что поехали наниматься на мельницу, чтобы отработать помол деревенской пшеницы.

В поселке остановились на краю и сняли дом у пожилой пары, Павла и Елены. Они жили бедно и голодно и потому согласились не раздумывая. К тому же они очень боялись всего и старались лишний раз не показываться со двора. Для них сочинили легенду, которая оказалась почти правдой. Что Андрей и Алексей вынуждены были бежать из города для поиска более сытого места, чтобы перевезти семью. В случае подозрений со стороны здешнего криминала они могли правдоподобно описать ситуацию в городе.

Первым делом пошли на рынок проверить, как идут дела у тех, кто готов был платить высокую цену за торговое место. В сравнении с митяевским рынком здешний казался бледной пародией. На старом месте, где и до эпидемии существовала базарная площадь, велась вялая торговля. На ровненьких рядах из хорошо обработанного дерева стояли с десяток торговцев, продающих разное. Половина торговала выращенными у себя на подворье овощами, фруктами и ягодами. Под одним навесом лежала гора мелких арбузов и дынь, явно выращенных в условиях здешнего не самого подходящего климата. Женщина торговала нарядами, и около нее собралось больше всего покупателей и зевак.

В двух павильонах, громко гоняя мух, продавали мясо, сало, копчения и яйца. Здесь тоже было людно. Андрей сразу подметил, что торговцы на этих местах люди непростые. Эпидемия научила его сразу понимать, кто перед тобой с одного взгляда. Эти были заодно с хозяевами рынка и сами выглядели как люди с темным прошлым. Из этого он сделал вывод, что продажа стратегически важного продукта, такого, как мясо, монополизирована хозяевами.

Был тут еще один отдел, в котором продавали самогон, или, как гласила написанная от руки табличка, домашний дистиллят. Скорее всего, это тоже было монопольное предприятие. Судя по табличкам на бутылках, заткнутых бумагой или в лучшем случае неказистой деревянной пробкой, содержимое различалось по сырью, из которого готовилась брага. Подразделялось оно на пшеничный, ржаной, ячменный, картофельный, свекольный и яблочный.

– Почем алкашка? – поинтересовался Андрей, с интересом рассматривая бутылки.

– А чем владеешь? – спросил продавец, внимательно рассматривая потенциального покупателя.

– Патронами берешь? – Андрей похлопал себя по карману.

– Семь патронов за пол-литра на пшеничном солоде, пять за картофельный или свекольный. Яблочный десять.

– Хрена се. – Андрей изобразил удивление. – Богато жить не запретишь. Я лучше себе пожрать куплю на неделю, чем на такое пойло патроны тратить.

– Вали отсюда, нищеброд, – хамски ответил продавец.

Андрей заметил, как в пяти шагах от них напрягся крепкий паренек, прикидывающийся зевакой. Андрей смерил его взглядом и ухмыльнулся, давая понять, что вычислил его.

– Хорошей торговли, – пожелал он издевательским тоном.

Они с Лехой покинули рынок и просто ходили по улицам поселка взад-вперед. Народу при этом на них было немало.

– Андрюх, кажется, мы с тобой привлекли чье-то внимание, – произнес напарник. – За нами уже вторую улицу паренек какой-то таскается.

– Скоро узнаем, кто нами заинтересовался, – решил Андрей. – Домой пока не пойдем, чтобы не навести на стариков.

– Само собой. – Леха поправил рукоять ПМ, выпирающую из-под вязаного свитера. – Я думаю, шпана решила патронами разжиться по-легкому.

– А ты думаешь, если бы нами заинтересовались местные криминальные авторитеты, то они сами бы пошли за нами шпионить? В любом случае подослали бы пацаненка, так неприметнее.

Они начали плутать по улочкам населенного пункта. Мальчишка не отставал, всегда держась на расстоянии. В какой-то момент разделились, чтобы обыграть его. Пока он следовал за Андреем, Леха обошел мальчишку сзади и затащил в проулок.

– Ну, мелкий, чего вынюхиваешь? – спросил он строго, держа пацаненка за отросшие вихры.

– Я не вынюхиваю. – Мальчишка изобразил честное лицо. – Я просто шел по своим делам.

Подошел Андрей.

– Нам только сочинять не надо. Следил узнать, где мы остановились? – Андрей нагнулся и посмотрел пацаненку в глаза. – Хотели подглядеть, где мы патроны храним?

Мальчишка замялся, потом всхлипнул, на глазах появились слезы.

– Да, – признался он.

– Все патроны у нас с собой, в карманах, понял? – строго произнес Андрей. – Еще раз увижу, что за нами шпионишь, уши надеру. Отпускай его, пока от страха не обделался, – попросил он Леху.

Напарник разжал руку. Паренек сорвался с места в галоп, не поблагодарив за благородный поступок.

– Я же тебе сказал, что хотели патронов надыбать, – вспомнил Леха свое предположение.

– Не, не патроны ему были нужны. Он обрадовался, когда я подкинул ему идею с ними, и потому сразу согласился. А слезы он выжал из себя благодаря природному артистизму или опыта уже набрался. С рынка его подослали за нами последить. Поняли, что мы приезжие, – решил Андрей.

– И что они теперь предпримут?

– Не знаю. Может, и ничего. Я не представляю, как у них тут контрразведка работает и каких вещей они опасаются. Если они действительно хотели забрать у нас патроны, обворовав, то у них большие проблемы. Люди с таким менталитетом долго власть в руках не удержат. Можно смело посылать их лесом и торговать, как торговали. Приедут с оружием – грохнуть, и всего делов. Полезут – еще раз навалять так, чтобы дорогу в Митяево забыли, а людей предупредить, чтобы сообщали обо всех подозрительных лицах по пути. – Андрей выглянул из проулка. – Ладно, пошли, а то бабульку напугали.

Из окна дома на них подслепо таращилась старушка, думая, что ее не видно за шторкой.

Андрей с Лехой вернулись домой затемно, многократно проверив, чтобы за ними никто не следил. По пути закупили дрова в частном дворе, приобретя за три автоматных патрона две огромные охапки. Хотели, чтобы хозяева приготовили им нормальный горячий ужин, да и сами хорошо поели.

Парочка обрадовалась неожиданному подарку. Супруга зажарила помидоры с луком, нарезала картошки, бросила щавеля, крапивы и сварила легкий летний суп. Для пущей питательности разбила в него два яйца. На вкус получилось сносно, хотя и не калорийно.

– А кто сейчас вообще в райцентре заправляет всем? – поинтересовался Андрей, когда об этом зашел разговор.

– Да мы особо нигде не бываем, так, слухи одни, – начал издалека хозяин. – Был тут у нас водитель скорой помощи Аркаша, мужик как мужик, а после начала эпидемии вдруг приподнялся. Ребят собрал и стал… стал, как бы это сказать, делить между людьми поровну. Чтобы не припрятывали друг от друга, чтобы не давали умереть с голоду. Иногда действовал жестко. Бывшая власть пыталась его приструнить, но ничего не вышло. Потом на него было два покушения, и снова безрезультатно. А народ, наоборот, проникся к нему любовью. С осени того года и до весны он тут всем командовал. Потом у нас появились какие-то люди, поговаривали, что из города, но другие говорили, что это вообще залетные, которые просто не смогли вернуться домой. Они на какой-то почве скорешились с нашим Аркашей. Начали что-то делать для поселка, людям стали выдавать уголь, продукты кое-какие, сахар, консервы. А потом Аркаша пропал, сказали, что уехал в город налаживать связи, да сгинул где-то. Не знай доехал, не знай по дороге пропал. А у нас с того времени снова все пошло не так. Его кореша, Пит и Цунек, снова закрутили гайки и уже стали собирать с людей, а не раздавать. Наняли амбалов, чтобы по дворам ходили, проверяли, кто хозяйство держит, чтобы не забывали платить налоги. Вначале описывают все, что люди имеют, а потом выставляют счет на свое усмотрение. Хорошо, что у нас с Еленой ничего нет, ну и плохо тоже. Попробуй сейчас курицу купи. Денег нет, а на что менять? У нас и так уже ничего не осталось. Часы настенные вон только висят, но это со свадьбы еще, рука не поднимется отдать.

– А что, работу никакую не предлагают? – спросил Леха.

– Предлагают, но только физическую, – ответил Павел. – А у меня спина, поясница и шейный хондроз.

– Ясно. Что сказать, с властью вам не повезло, – произнес Андрей.

– А что, в городе намного лучше? – спросила Елена.

– Теперь я вижу, что и в городе то же самое. Такая же узурпация власти не самыми лучшими людьми. Аркашку вашего, думаю, новые дружки и прихлопнули сами на почве разногласий. Кому понравится, когда из твоего кармана кормят чужих людей. – Андрей заронил мысль в голову стариков.

Он не сомневался, что так и произошло. Непонятно только, что могло объединять настолько разных людей и почему доверяющий и поддерживающий Аркашу народ допустил такое коренное изменение власти.

– А что, люди не пытались бастовать против ужесточения? – поинтересовался Андрей.

– Знаете, явно не пытались. Ходили слухи, что парочка семей подозрительно исчезла. Думали на Пита и Цунька, но вслух уже боялись высказываться, так и сошло все на нет, и люди стали терпеть. А еще наши спортсмены стали на них работать. У нас же в районе была одна из лучших школ по греко-римской борьбе. А куда идти здоровым дуракам с одной извилиной? Вот новая власть и нашла им применение. Ходят, выбивают из людей последнее.

Получалось, что власть в райцентре была инородной и держалась на страхе и насилии. В случае гибели верхушки спортсмены вряд ли бы стали ее возглавлять. Требовалось перепроверить слухи, чтобы убедиться в их точности, а потом избавиться от двух людей со странными кличками. Андрей уже представил себя на месте главы поселка, но ненадолго. Не было у него ни тщеславия, ни безмерной любви к людям, чтобы занимать ответственный пост. Однако сидеть во главе поселка должен был кто-нибудь из митяевских, чтобы не дать ему снова стать вражеским. Первоначальный план казался именно таким: убрать руководителей, завести в поселок вооруженный отряд деревенских и насадить добро и справедливость вместе с новым наместником.

Ночевали с Лехой по очереди. Вначале он нес вахту на улице, потом под утро Андрей, насладившись подступающей осенней промозглостью. Никто не потревожил ночную тишину далекой улицы. Даже собаки ни разу не гавкнули. Да и не было, наверное, собак больше ни у кого. Кошек еще держали люди, чтобы не дать расплодиться мышам и крысам, но вот собак даже в Митяево почти не было.

Андрей вскипятил чайник на печи, добавив в него малиновые листья и мяту, затем разбудил напарника.

– Где сегодня будем шляться? – сонно поинтересовался Леха.

– Я подумал, что распространять дезу среди людей – напрасный труд. Они и так будут рады, если мы сделаем то, что собираемся.

– И что ты предлагаешь?

– Пойти на контакт.

– Мы с тобой слишком подозрительные. Да и зачем им новые люди? – засомневался напарник. – Нам бы только отследить перемещение их авторитетов да сделать свое грязное дело. К чему все эти сложные манипуляции? Не дай бог заподозрят в нас не тех, за кого мы себя выдаем, да начнут колоть.

В словах напарника имелся смысл. Заиграться и навертеть было несложно, запутаться в паутине сочиненной лжи гораздо проще.

– Ладно, будь как будет. Чтобы сегодня не вызвать подозрений, нам нужно хоть что-нибудь купить на рынке, – предложил Андрей. – Сделать вид, что мы обживаемся.

Они позавтракали вяленым мясом с сухарями. Оставили на столе долю хозяевам и ушли. Народ чуть свет расходился по поселку к рабочим местам. В воздухе пахло угольным дымом, слышался перестук кузнечных молотков. На полпути до рынка со спины догнала верховая троица. Трое мужчин обогнали их, не удостоив вниманием, но последний обернулся и долго всматривался, будто узнал. Затем пришпорил коня и догнал товарищей.

– Узнал или что? – спросил Леха.

– А ты его знаешь? – поинтересовался Андрей, подумав, что тот признал напарника.

– Первый раз вижу. Может быть, на рынок в Митяево заезжал, но я там почти не бываю.

– Я там вообще ни разу не был, в гараже торчу круглыми сутками.

– Обознался, – решил Леха.

– Надеюсь.

Они обошли центр поселка мимо всех административных зданий, идущих в ряд. Все дома были заняты под жилье переехавшими сюда горожанами, сильно напоминая коммуналки окружающим их хаосом из мусорного беспорядка и развешенного во всех направлениях стираного белья. Изредка люди здоровались с ними, но чаще нет. Первые наверняка были новенькими и считали, что лучше лишний раз поздороваться с незнакомцем, чем сойти на высокомерного беженца.

Почти все торговцы, что были вчера, уже разложили товар на прилавке, не было только алкогольного дистрибьютора. Но с его товаром немудрено было начать злоупотреблять и лениться вставать рано. Ранних покупателей на рынке насчитывалось не больше десятка. Среди них была женщина с плетеными корзинками, связанными веревкой и перекинутыми через плечо. Она сразу привлекла внимание крепкого парня, работника рынка.

– Две корзинки за рабочий день, – озвучил он ей таксу за аренду торговой площади.

– А за что? У меня на одну корзинку день уходит, а тут я вам две за раз должна отдать, – удивилась женщина.

– Оставляй одну и вали отсюда, – пригрозил парень и потянулся за корзинкой.