Бессонница

Пришлось пододвинуть кресло ближе к столу. Давай, придумай себе оправдание. Ну же. «Просто давно не было»?

Чёрт возьми, я ненавижу себя за эту слабость. Но ещё больше ненавижу то, что если бы она вдруг… Нет. Замолчи.

Лили садится, и даже отсюда видно, как она напряжена: пальцы сжимают папку, дыхание учащенное, будто попала в клетку к хищнику. Бросает тревожный взгляд на окно, словно всерьез рассматривает его как путь к бегству, несмотря на третий этаж.

Выжидательно смотрю на нее, от чего ее щеки розовеют. Поднимаю бровь, протягиваю руку. Она смотрит на мою ладонь в недоумении.

– Вашу работу, мисс Миллер, – поясняю. Голос звучит тихо и хрипло после лекций. Все силы ушли на то, чтобы в нем не звучало желание.

– Извините.

Она сглатывает, передает папку. Ее пальцы на мгновение касаются моих. И снова та странная вибрация, как в книжном.

Читаю название: "Исследование особенностей жанра магического реализма в американской литературе". Прежде чем углубиться в текст, бросаю на нее еще один взгляд.

Пробегаю глазами введение, делая пометки, дохожу до анализа. Выбор произведений удивляет. Ожидал увидеть Маркеса, но здесь "Возлюбленная" Моррисон, "Дети полуночи" и моя любимая Анджела Картер.

– Пока неплохо, – она ерзает на стуле, подается вперед. Неужели перестала бояться? А то я уже чувствовал себя волком, заманившим овечку в логово. – Какие дальнейшие планы?

– Хочу стать сценаристом.

Она слабо улыбается, будто эта мечта кажется недостижимой.

– Тогда стоит отразить это в дипломной. Советую написать сценарий короткометражки по одному из анализируемых произведений. Дам список литературы. Изучите перед работой. К следующему семинару принесите наброски.

Заканчиваю и протягиваю ей бумаги. Она хмурится, пока читает мои заметки, и когда доходит до списка литературы, её глаза почти кричат: «Я ничего не успею!» Она поднимает на меня глаза лани и я уже жду, что она попросит больше времени или разрешения не делать основное задание к семинару, но она только кивает и встает. Я по инерции делаю то же самое.

"Джеймс, ты идиот". Хотел узнать ее и поговорить, а в итоге мы не перекинулись и парой фраз, а теперь у меня нет причин ее задерживать. Она укладывает свои вещи в рюкзак, и я предпринимаю еще одну попытку.

– Вас подвезти? На улице уже стемнело.

– Нет, спасибо, доберусь сама.

Каштановая прядь соскальзывает ей на щеку, цепляется за воротник свитера. Руки сами собой сжимаются. Меня так и тянет подойти, откинуть волосы назад, провести пальцами по виску, а потом губами – вниз, к шее, где под кожей пульсирует жилка.

Черт. Хватит.

– Хорошего вечера.

Голос срывается, будто я не дышал последние тридцать минут. Приходится развернуться к окну. Лучше не видеть ее лица. Так становится легче.

Дверь прикрывается с тихим щелчком. Воздух снова на месте. А я остаюсь один и смотрю на свое отражение в стекле.

Глава 6. Лили

Оказавшись в коридоре, я шумно выдыхаю и без сил прислоняюсь к двери. Сердце колотится, будто я пробежала марафон. Слова прощания, сказанные усталым, хриплым голосом, ещё отдаются отголосками где-то внизу живота.

Кажется, он не хотел меня отпускать? Да нет. Это бред. Как только я вошла, он сразу принялся за дело. Верно говорила Миа: его не интересует в студентах ничего, кроме их успеваемости.

Он сидел в темноте кабинета, слабый свет от лампы бросал тени на лицо и подчёркивал скулы, делая их ещё острее. При этом у него был такой спокойный и усталый взгляд, что захотелось подойти ближе, запустить руку в растрёпанные волосы и прижаться к его груди.

А когда он откинулся назад, читая работу, и чуть раскинул свои мускулистые бёдра, обтянутые тканью брюк, я хотела пищать. А может, опуститься на пол и вскарабкаться на него, расположиться у него на коленях, будто это место было для меня создано.

Да что со мной?!

У меня несколько месяцев не было секса, но это же не причина исходить слюной и хотеть наброситься на первого попавшегося мужчину. Внутренний голос шепчет, что дело совсем не в сексе, а в конкретном мужчине. Лиама-то я трахнуть не хочу. А вот образы того, как профессор Эванс сажает меня на стол, целует и смотрит своими внимательными серыми глазами, возбуждают так, что у меня перехватывает дыхание.

Интересно, что было бы, если бы я сейчас вернулась в его кабинет и попросила его сделать всё то, о чём сейчас подумала?

Из меня вырывается лёгкий смешок. Я тут же его обрываю и отскакиваю от двери, словно через неё он узнает, о чём я думаю.

Ну точно чокнулась.

Эти мысли не отпускают меня даже когда я иду в библиотеку, беру книги и сажусь делать домашку. В отличие от опустевших аудиторий здесь яблоку негде упасть, и мне приходится потратить время, чтобы найти свободное место.

Телефон вибрирует, и я читаю SMS от Мии: «Где ты?» Отвечаю, и спустя пятнадцать минут она плюхается рядом.

– Мне профессор Дэвис сейчас рассказала: через две недели университет организует встречу с издательствами и продюсерами. Говорят, будут агенты из Universal и Warner Bros.

Я приподняла одну бровь, пытаясь сосредоточиться на её словах, но мысли будто сами по себе уводят меня в сторону.

– Земля, приём! – говорит Миа, дёргая меня за кончик локона. – Такую возможность нельзя упускать.

Встряхнув волосами, я задумываюсь над её словами, и мои глаза распахиваются от удивления. Я с силой хватаю подругу за руку.

– Ага. Теперь дошло, – смеётся она.

– Я хочу. Очень хочу. Кого нужно убить, чтобы туда попасть?

Миа открывает пакетик арахиса и закидывает пригоршню себе в рот.

– Ты не так уж далека от истины. Университет каждый год проводит такие встречи, и попасть туда реально тяжело. Профессора рекомендуют лучших своих студентов. Меня профессор Дэвис записала. Спроси Рочестер. Уверена, она тоже тебя внесла в списки.

– Чёрт.

– Что?

Миа протягивает пакетик, но я отказываюсь – аллергия.

– Рочестер сейчас на конференции, и я сомневаюсь, что она позаботилась об этом.

На лицо подруги набегает тень.

– Ты права, у нашей старушки плохая память. Слушай, а кто тебя консультирует вместо неё?

– Эванс.

Я стараюсь произнести его имя как можно небрежнее, но всё равно мой голос слегка дрожит, сердце на мгновение замирает, а внизу живота появляется трепет. Я бросаю быстрый взгляд на Мию, но та, кажется, ничего не замечает и радостно хватает меня за руку.

– Это же супер! Иди к нему и попроси записать тебя.

– Прямо сейчас?!

– Сейчас, Лили. Он ещё в здании.

– А ты откуда знаешь? – сердце сжимает холодный обруч ревности.

– Эванс по средам не покидает университет раньше десяти вечера. В прошлом году, когда мы готовились к конкурсу, я все вечера среды проводила в его кабинете.

Да что ты говоришь! Я проглатываю желание взять Мию за волосы и долбануть лицом об стол.

– Если тебе стремно, хочешь, я пойду с тобой? – спрашивает она, посмотрев на меня.

Не знаю, что за выражение появилось на моём лице, но я рада, что Миа неправильно его истолковала. Я мысленно даю себе пощёчину, и меня накрывает чувство вины.

Ну что я за человек!

– Хорошо, – говорю я и начинаю собирать вещи.

– Ты не вернёшься?

– Лучше позанимаюсь дома, – качаю головой.

На прощание обнимаю подругу, закидываю рюкзак на плечо и вылетаю из библиотеки. Моё внутреннее животное довольно урчит от скорой возможности снова с ним встретиться.

Останавливаю себя от желания зайти в туалет и проверить, как я выгляжу. Мне совершенно не нужно его внимание.

Совершенно.

Я останавливаюсь перед дверью из тёмного дерева, стучу, и хриплый голос говорит:

– Войдите.

Профессор отрывается от бумаг и удивлённо осматривает меня. Раздражённым он не выглядит, но и радостным тоже.

– Что-то забыли, мисс Миллер?

– Да. – Я подхожу к столу, но не сажусь, а остаюсь стоять, заглядывая в его серые, грозовые глаза. – Мне только что сказали, что скоро будет встреча с продюсерами из Universal, и я подумала, может быть, вы порекомендуете меня?

Его лицо после этих слов становится деловым.

– Хоть эта встреча носит неформальный характер и на ней не нужно презентовать свои работы, будет лучше, если у вас уже есть что-то, что вы можете направить агентам или поделиться своими идеями в беседе. Есть что-то подобное? Может быть, написанный сценарий или какие-то наброски?

Чёрт. Из готовых работ у меня только одна, и та, которую не хотелось бы выставлять на всеобщее обозрение. Да куда там. Я не собиралась показывать это вообще никому. Это слишком личное, но, похоже, выбора у меня нет.

– У меня есть одна готовая работа.

– Хорошо, – он поворачивается к компьютеру и морщится от яркого света. – Я внесу вас, но пришлите мне сценарий до встречи, я просмотрю.

Он записывает электронную почту и протягивает мне листок. Я касаюсь его пальцев и чувствую, как это прикосновение вытягивает на поверхность мои глубоко зарытые фантазии и желания. Взгляд Эванса медленно поднимается от наших сомкнутых рук и задерживается на моих губах. Его горло дёргается, а в глазах вспыхивают угольки.

– Конечно, профессор.

Я прощаюсь и нехотя выпускаю его руку. Не разрешаю себе обернуться и во второй раз за последний час покидаю его кабинет. В коридоре шумно выдыхаю.

Это пытка. Самая настоящая пытка. Всё моё тело так и тянется к нему, и ему плевать на громкий голос моего разума, который кричит: «Стоять! Опасная зона!»

Но по дороге в квартиру я позволяю себе немного помечтать. Какими были бы его руки на моей коже – грубыми или удивительно нежными? Его поцелуй – требовательным или медленным, исследующим? А его…

Я резко втягиваю воздух, кусаю губу. Моё воображение разыгрывается не на шутку. Чёрт, надо прекратить это, пока фантазии не зашли ещё дальше. Но тело, кажется, уже приняло своё решение – между ног тепло и влажно, будто в ответ на мои же предательские мысли.

Но чем ближе подхожу к дому, тем сильнее во мне чувство тревоги, и всё веселье сходит на нет. Мне кажется, спину сверлит чей-то взгляд, а волосы на затылке начинают шевелиться. Я замедляю шаг и нащупываю в кармане куртки ключи, позволяя холодному металлу впиться в ладони. Заворачиваю за угол и подпрыгиваю от громкого смеха. Стук сердца так громко отдаётся в ушах, что я больше ничего не слышу.

Воздух медленно проникает в грудную клетку, когда я понимаю, что это всего лишь компания парней, которые вышли из бара покурить. Глубже натягиваю капюшон и быстрым шагом иду вверх по дороге.

Городской шум смолкает, и я останавливаюсь на тротуаре, не дойдя до своего дома. Жёлтый фонарь уличного освещения подсвечивает моросящий дождь. Я часто дышу, выпуская пар изо рта. На противоположной стороне улицы припаркован чёрный «Мерседес» с наглухо затонированными стёклами. Я мало разбираюсь в марках машин, но она сильно выделяется на фоне остальных, не таких блестящих и новых. Немного расслабляюсь, рассмотрев на номерном знаке надпись штата «Пенсильвания».

Позади слышатся шаги, шаркающие по мокрому асфальту. Я встряхиваю волосами, пытаясь сбросить напряжение. Придумала тоже! Но ещё раз бросаю взгляд на машину, прежде чем открыть дверь. Внезапно мой рот накрывает рука в перчатке. Другая рука обхватывает затылок и с силой прижимает меня к металлической двери. Сзади наваливается твёрдое тело. Я хочу закричать, но широкая рука крепко зажимает рот, и из меня вырывается приглушённое мычание.

Резко откидываю голову назад, попадая нападавшему в грудь, от чего у него сбивается дыхание, и следом со всей силы бью локтем в живот. Он хрипит, скорее от неожиданности, чем от боли, и мне удаётся повернуться и увидеть мужчину на добрые две головы выше меня, одетого в обычную тёмную толстовку и лыжную маску.

В слабом свете от входной двери на меня смотрят блёклые глаза неопределённого цвета, пронизанные красными капиллярами. Он приходит в себя и кидается ко мне, протягивая руки к горлу. Мой крик о помощи тонет в паническом вдохе, но тело приходит в себя быстрее. Рука ныряет в карман и выуживает газовый баллончик. Задержав дыхание, я выпускаю мощную струю газа прямо в прорези лыжной маски.

Ублюдок стонет и падает на колени. Я тупо застываю на месте, а он вскакивает на ноги и, шатаясь из стороны в сторону, закрыв голову руками, убегает вниз по улице.

Адреналин покидает тело, и на меня накатывает истерика. Я не могу успокоить дыхание, из меня рвутся рваные всхлипы и вздохи. Всё тело трясёт. В мгновение ока влетаю в квартиру, закрываю все замки. Прислоняюсь к двери спиной и без сил падаю на колени, разражаясь рыданиями.

Судорожными пальцами достаю телефон и набираю Мию. Она не отвечает, звучит автоответчик. Меня накрывает ужас, но она тут же перезванивает.

– Хей, как ты? Удалось поговорить с Эвансом? – раздаётся весёлый голос.

Я пытаюсь отдышаться и ответить, но из меня вырываются лишь рыдания.

– Боже, Лили, с тобой всё в порядке?! Почему ты плачешь? – обеспокоенно кричит Миа.

– Меня пытались ограбить или что-то вроде того, – я глотаю слёзы и пытаюсь объяснить. – Какой-то чувак напал на меня возле дома, когда я пыталась попасть в подъезд. Я брызнула ему в лицо перцовым баллончиком, и он убежал.

– Боже… Где ты сейчас? Ты дома?

Судя по звукам, доносящимся из трубки, Миа начинает бежать.

– Да, я закрылась в квартире. Ты можешь приехать? Мне сейчас страшно оставаться одной.

– Уже. Скинь адрес, я скоро буду, – твёрдо говорит Миа.

Я скидываю адрес и на дрожащих коленях поднимаюсь на ноги. Нужно принять душ, от меня смердит перцовым баллончиком, и сейчас, когда шок немного отступил, я чувствую, как горят руки. Видимо, на них тоже попало.

Раздеваюсь догола и закладываю все вещи в стирку. Я рассматриваю своё опухшее от слёз и перекошенное от страха лицо. На скуле виднеется сильная краснота, которая скоро превратится в синяк.

– Ублюдок! – я, рыча, с силой ударяю кулаком по краю раковины. – Какого чёрта? Почему я? Ненавижу свою чёртову жизнь!

Я включаю горячий душ и сижу под ним до тех пор, пока не раздаётся звук домофона, а следом звонок от Мии.

Спустя пятнадцать минут я сижу в гостиной с чашкой горячего чая в руках. Миа не отрывает от меня обеспокоенный взгляд и то и дело начинает гладить меня по спине. Лиам с явным раздражением мерит шагами комнату.

– Я так рада, что с тобой всё в порядке, – сиплым голосом говорит Миа. – Ну, почти.

Она разглядывает синяк на скуле и приносит лёд. Я морщусь от холодного компресса, но благодарю подругу.

– Расскажи, что случилось, – требует Лиам, садясь рядом.

Он в ярости, если не в бешенстве. На его скулах играют желваки, и он то и дело сжимает кулаки, словно готовится дать в морду воображаемому обидчику.

Я рассказываю в подробностях, что произошло, и в конце Лиам шумно выпускает воздух, словно сдувшийся шарик.

– Нужно заявить в полицию, – убеждённо говорит Миа.

– Слабо верится, что его смогут найти. Ты говоришь, что видела только его глаза? – спрашивает Лиам, и после моего кивка продолжает: – Сколько таких наркоманов по городу. Тебе бы переехать в район получше, где в доме хотя бы есть камеры видеонаблюдения.

Я соглашаюсь – не представляю, как мне теперь возвращаться одной после всего, что произошло.

– Можешь пожить у нас с девочками, пока ищешь квартиру. У нас хоть мало места, но всё же лучше, чем одной.

– Ты серьёзно? – на моих глазах снова выступают слёзы.

Кидаюсь к подруге на шею, и та крепко меня обнимает в ответ.

– Конечно. Это меньшее, чем я могу сделать, чтобы помочь тебе сейчас.

– Спасибо, и спасибо, что приехали. Не знаю, как бы я провела эту ночь одна.

– Перестань, – отмахивается Лиам, а Миа согласно кивает.

Мы заказываем пиццу. Чтобы отвлечься, друзья включают глупые комедии нулевых. Лиам обнимает меня за плечи. Я устраиваюсь возле его бока и медленно уплываю в сон, успокоенная его теплом и их лёгким смехом.

Глава 7. Лили

– У тебя на удивление мало вещей, – говорит Лиам, занося последнюю коробку в квартиру Мии.

Он ставит её на пол рядом с остальными и с усталым видом падает на диван. Мы проснулись несколько часов назад и сразу начали собирать вещи. Я не хотела ещё хоть сколько-то времени проводить в этом доме, и друзья меня поддержали.

– При переезде я брала всё самое необходимое, а в той квартире прожила недолго.

Я сажусь на диван рядом с ним и вытираю испарину со лба. Хотя вещей у меня и правда немного, но я всё равно вымотана от переезда. Тем более что в прежнем здании не было лифта, и пришлось несколько раз подниматься по лестнице.

Миа протягивает нам газировку и открывает первую коробку. Выуживает чёрно-белое фото мамы в простой белой рамке – одна из немногих личных вещей, что я не продала и привезла с собой из Юджина.

– Твоя мама? – спрашивает она, садясь рядом на край дивана.

Я киваю, делаю глоток и чувствую внимательный взгляд Лиама, который напрягается всем телом после этого вопроса.

– Ты очень на неё похожа, – тихо и мягко говорит Миа, обнимая меня за плечи. – Хочешь, поставим это фото здесь?

Она ставит фотографию на полку в центре комнаты рядом с другими фотографиями её и девочек.

Я шумно выдыхаю и потягиваюсь всем телом. В носу начинает щипать, а я не хочу второй день подряд проливать слёзы. После вчерашнего вечера их и так было достаточно. Моё лицо опухло, скула ноет, и на ней расцвёл ярко-красный синяк, закрывающий добрую половину лица.

– Спасибо, что помогли с переездом, но не нужно было ради этого пропускать лекцию, – осуждаю я Лиама.

– Не то чтобы я сильно хотел на ней быть, – отмахивается он. – Профессор фанатеет от нашей баскетбольной команды. Всё, что мне нужно, это не накосячить на следующей игре.

Мы ещё немного сидим и болтаем. Миа первой убегает на занятия. Лиам не торопится и предлагает разобрать вещи.

– Оставь, я сама, – чуть ли не силой забираю у него из рук коробку. – Тебе нужно отдохнуть. Хоть побили меня, но ты выглядишь не лучше.

Это правда. Не знаю, сколько ему удалось поспать прошлой ночью, но выглядит он помятым. Под глазами залегли тени, а загорелая и сияющая кожа сейчас выглядит серой.

– Я в порядке.

– Лиам.

– М?

– Я хочу побыть одна, – говорю прямо, когда он не понимает намёков.

– Прости, – смеётся он и почесывает свои слегка вьющиеся волосы. – Напиши мне, если тебе что-то понадобится.

Закрываю за ним дверь, и комната погружается в оглушительную тишину. Соседок Мии тоже нет, так что я остаюсь одна. И впервые с прошлого вечера могу спокойно подумать о том, что произошло. Я сажусь на диван и вспоминаю его до мельчайших деталей.

Это не мог быть Итан, нет. Его ледяной, изливающий безумием и злостью взгляд я бы узнала сразу. Да и нападавший был ниже ростом. Это просто совпадение, успокаиваю я себя. Он не знает, где я, и никогда не сможет меня найти.

Дерьмо. На моём лице написано: «Я – жертва»? Будто я магнит, притягивающий к себе придурков. Можно уехать на другой конец страны, но всё равно быть избитой.

Я морщусь, ощупывая лицо. Что ж, бывало и хуже. Удар был несильный, кости целы, а синяки пройдут.

Это не сравнится с болью от треснувших рёбер, когда Итан решил, что я флиртовала с его другом.

– Ты же будешь хорошей девочкой? Я бы не делал этого, но ты ведёшь себя неправильно. Зачем ты так поступаешь? Ты же знаешь, что за этим последует, правильно? – он с силой сжимает мой подбородок и рычит эти слова мне в лицо. – Но нет. Ты провоцируешь меня. Потому что тебе это нравится. Нравится выводить меня из себя. Нравится делать из меня монстра, хотя я не такой. Я хочу только лучшего для тебя. Хочу быть добрым с тобой.

Из моих лёгких вырывается хриплый стон боли. Я плачу и молю поверить моим словам:

– Прости, – я прошептала, хотя знала, что это бесполезно. Слёзы текли по лицу, но я даже не пыталась их вытереть – руки дрожали слишком сильно.

Его глаза темнеют и наливаются кровью. Черты лица давно потеряли человечность и мягкость. Вместо этого они искривлены безумством.

Он резко хватает меня за лодыжку и рывком притягивает к себе. Я кричу от боли, пронзающей грудь, из глаз сыплются искры. Я задыхаюсь, и кажется, что потеряю сознание. Это слишком. Слишком много боли. Как я устала. Я молю, чтобы это закончилось. Неважно, каким образом. Но если Бог и существует, то он остаётся глухим к этим молитвам.

– Кажется, я должен преподать тебе ещё один урок, милая.

Я не вижу его, всё расплывается, но слышу эти слова над ухом. Он берёт меня за волосы, вырывая при этом несколько прядей, и следующий удар приходится по лицу. Наконец-то мир погружается в блаженную темноту.

Я трясу головой, пытаясь прогнать яркие картины прошлого. Именно после этого случая я всерьёз испугалась за свою жизнь и решила сбежать. Придя в себя, понимаю, что по моему лицу катятся слёзы, а под ногами валяются осколки разбившегося стакана.

– Забудь ты про него! Тебе удалось сбежать, и ты его больше никогда не увидишь.

Я специально произношу эти слова вслух, словно так они приобретают большую силу. Словно так я прогоняю демонов прочь и показываю им, что не боюсь.

На распаковку всех вещей уходит всего час. Я разложила одежду в отведённом шкафчике в комнате Мии и перед университетом решаю принять душ, чтобы привести себя в порядок.

Пока сохнут волосы, я отправляю Эвансу свою работу и делаю макияж. В моей косметичке всё ещё валяется плотный консилер, который перекрывает даже татуировки. Я с ненавистью смотрю на злосчастный тюбик – не думала, что когда-нибудь ещё им воспользуюсь.

Недовольно хмыкаю, глядя в зеркало. Сильно лучше не стало: одна половина лица всё ещё опухшая, но хотя бы синяков не видно. Оставляю волосы распущенными, чтобы они закрывали лицо, и натягиваю капюшон.

В этот день у меня одно занятие, и мне удаётся не привлекать к себе лишнего внимания, спрятавшись за спинами других учеников на последнем ряду. Но когда я иду на смену в книжный, Оливия, увидев меня, роняет ножницы.

– Лили! Что с тобой произошло?!

Она бросается ко мне и осматривает меня, бережно держа за здоровую щёку.

Чёрт. Нужно было проверить, как я выгляжу, чтобы не пугать эту добрую женщину. Оливия провожает меня за прилавок и усаживает на стул.

Я быстро рассказываю, что произошло, преуменьшая пережитый страх, но она всё равно переживает.

– Почему ты не позвонила? Эмма бы вышла за тебя. Иди домой, – она тянет меня за руку. – Тебе нужно отдохнуть и прийти в себя.

– Если позволите, Оливия, я бы поработала. Я себя хорошо чувствую, а работа лучше всего отвлекает от других мыслей.

Оливия с сомнением смотрит на меня, но всё-таки соглашается.

– Тебя кто-то может встретить? Не хочу, чтобы ты возвращалась одна.

– Оливия, – я обнимаю её за плечи, и мой голос звучит твёрдо, – со мной всё будет в порядке.

И прежде чем она успеет ещё что-то сказать или передумать, быстро поднимаюсь на второй этаж.

Смена проходит быстро: в кофейне полно студентов, которым нужна вечерняя доза кофеина. Физический труд и общение с посетителями не дают мне погрузиться в свои мысли, и после закрытия я покидаю магазин уставшей, но на удивление с отдохнувшей головой.

Квартира Мии находится дальше от книжного, и мне приходится идти на остановку, чтобы сесть на автобус. На телефон приходит уведомление. Лиам. Просит написать, когда я буду дома. Рот растягивает улыбка. Приятно, когда есть человек, который беспокоится и переживает за тебя.

Следующим утром вместе с Мией еду на занятия. Она водит симпатичный белый «Жук», и всю дорогу мы подпеваем под сладкий голос Mila J трек “Kickin' Back”, так что в университет приезжаем в приподнятом настроении.

Моё лицо выглядит лучше: отёк спал, а плотный макияж перекрывает синяки. Люди даже не шарахаются от меня.

Когда я подхожу к аудитории, где будет проходить семинар у Эванса, в моей груди неприятно свербит. Я распускаю волосы, чтобы они закрывали лицо, и занимаю последний ряд подальше от профессорского стола. Мия, зайдя в аудиторию, не сразу находит меня, но, пошарив глазами по кабинету, садится рядом.

– Есть что-нибудь? – продолжает она наш утренний разговор. Весь вечер я искала варианты квартир, и тех, что находятся в приличном районе, есть какая-никакая система безопасности и не стоят как крыло от самолёта, – мало. Куда там. Их нет.

Похоже, мне нужно смириться с тем, что придётся залезть в деньги от продажи дома и найти ещё одну подработку. А часов в сутках не прибавилось. Ощущение, будто я тону в этих проблемах, и с каждым днём болото безнадежности затягивает всё больше и больше. Я устала и просто хочу хотя бы пару дней пожить немного для себя: прогуляться по городу, почитать книгу за чашкой кофе. Я уже третий месяц в Филадельфии, но видела только дорогу от университета до работы. Эти мысли так расстраивают меня, что я чувствую, как на глазах выступают слёзы. Нервы стали ни к чёрту.