А затем она исчезла

За спиной Марго на стене висит фотография Хизер и Флоры, сделанная примерно в то время, когда я их знала. Они прижимаются головами друг к другу: темные волосы, ниспадающие им на плечи, переплетаются в единую шелковистую гриву. Обе радостно улыбаются, их глаза сияют. Так выглядит молодость. Все внимание сфокусировано на лицах, фон – размытый, коричнево-зеленый; по коротким рукавам и загорелым рукам можно предположить, что снимок сделан летом. У меня сжимается сердце, и я сглатываю комок в горле, когда понимаю, что это было сделано тем самым летом. На каминной полке стоят другие фотографии. Мне хочется подойти к ним, взять в руки и внимательно рассмотреть. Но я не могу.

Когда я думаю о Флоре, меня начинает терзать знакомое чувство вины. Я ставлю чашку на кухонный стол: он выцвел и был заново покрыт лаком, но это все еще тот стол, за которым я когда-то сидела с Хизер. Мне знакомы каждая трещинка, каждое пятнышко. Одно из них у края похоже на лицо ведьмы. Однажды Хизер в шутку нарисовала на нем глаза… Ничего не изменилось. Даже римские шторы на кухонном окне остались прежними, только немного выгорели. Единственное отличие – в доме теперь нет собаки. Раньше Голди повсюду следовал за нами, и своей привычке он изменил только в старости, превратившись в соню. Когда я впервые осталась у них ночевать, на мне была пара огромных тапочек в виде свинок, и пес стал на них охотиться – наверное, принял за игрушки. Я невольно улыбаюсь.

Марго удивленно спрашивает:

– Ты чего?

– Вспоминала, как было раньше. С Хизер. Как Голди не давал прохода моим тапочкам. Помните, тем – в виде свинок?

Марго смеется. И этот смех поднимает мне настроение.

– Я и забыла… Как я по нему скучаю!

– Вы не хотели завести другую собаку после смерти Голди?

Марго качает головой:

– Нет. Слишком много всего произошло к тому времени.

– Марго, я…

Едва я начинаю говорить, в кухню с черного хода заходит высокий мужчина, а с ним вместе врывается свежий воздух и слабый запах дождя. Мужчина высок, хорош собой в духе мужественной красоты Беара Гриллса[17]. На нем мягкая жилетка и тяжелые ботинки. На руках он держит маленького мальчика, которому не больше полутора лет. Малыш одет в светло-коричневый вельветовый комбинезончик, и по тому, как он грызет пластмассовую игрушку, ясно, что у него режутся зубки. Пообщавшись с братьями Рори и их детьми, я теперь много чего знаю о младенцах. У мальчика темные кудряшки и глаза, как у Хизер. В ответ на мою улыбку он сильнее прижимается к отцу.

Муж и сын Хизер.

Мое сердце сжимается при мысли о том, с каким адом им пришлось столкнуться в последнее время.

Марго встает:

– Адам, что ты здесь делаешь? Я думала, вы останетесь у Глории.

Мужчина хмурится:

– Я не позволю этим гадам выжить меня из собственного дома. – Он поворачивается в мою сторону и рычит: – Вы одна из них?

Я отвожу глаза.

– Ну, я…

– Она друг семьи, – неожиданно вмешивается Марго. – Она была лучшей подругой Хизер в школе. Познакомься, это Джессика Фокс. А это муж Хизер, Адам.

– Хизер никогда о вас не рассказывала, – говорит он жестко, с подозрением меня разглядывая.

Мы с Хизер общались недолго, однако нас связывала сильная дружба, оставившая след на всю жизнь. «Неужели я так сильно ее обидела, что она даже не вспоминает обо мне? Она ведь не может знать, что я тогда совершила. Это секрет, который все эти годы я ношу с собой». Я тряхнула головой, отгоняя тягостные мысли. Да, оказаться снова в доме Марго, на ее кухне, вернуться к воспоминаниям о том времени оказалось сложнее, чем я думала…

Адам поворачивается к Марго со словами:

– Итан хочет спать в своей кроватке и все время зовет маму.

Потрясенная его словами, Марго протягивает руки, а Итан буквально прыгает в объятия бабушки и сразу же прижимается к ее вязаной кофте. Марго мгновенно меняется: жесткая волевая женщина уступает место мягкой и любящей, когда целует темные кудряшки на голове Итана. А меня снова будто кто-то переносит во времена нашего детства. Марго всегда находила время, чтобы посидеть с нами за этим самым столом, помочь с уроками. Она разрешала нам повозиться у плиты, что-нибудь испечь. Правда, получалось у нас не очень хорошо. Однажды, во время жары, она научила нас делать лимонад…

– Чайник только что вскипел, – говорит Марго Адаму, продолжая ласкать Итана.

Адам направляется к плите, чтобы сделать себе кофе. Я не знаю, что сказать, поэтому снова беру свою чашку, пью чай и жду. Возникшее напряжение можно резать ножом – видимо, из-за меня. Но я не могу понять почему – ведь он еще не знает, что я журналистка. Он всегда такой или это горе заставляет его вести себя так?

– Они все ушли? – спрашивает Марго, когда Адам ставит свой стул рядом с моим. Когда он наливает кружку, я замечаю, какие у него обветренные красные руки. Неудивительно, если учесть, какой холодный выдался март.

– Кто? Эти стервятники?

Марго кивает, не глядя на меня.

– Да. Слава богу… Не знаю, что вы им сказали, но они разлетелись. А может, просто пошли попить чаю…

– Джессика избавилась от них.

Адам поворачивается ко мне, выражая недоумение.

– И как же это вам удалось?

– Я ведь тоже журналистка, – отвечаю ему, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной и уверенной в себе.

– Ах ты, стерва! – угрожающе говорит он.

– Адам, не при мальчике, – останавливает его Марго, закрыв Итану уши руками.

Не могу поверить, что Хизер связала свою жизнь с этим грубым мужланом. Подростком она увлекалась Ривером Фениксом[18]: он казался ей чувствительным и артистичным. Тот факт, что он умер молодым, лишь прибавлял ему привлекательности в ее глазах. Как после этого она могла выбрать Адама?

Тот бросает на Марго свирепый взгляд.

– Зачем вы ее впустили, Мардж?

– Я здесь не для того, чтобы причинить вам боль, – вмешиваюсь я. – Хизер была моей подругой.

Адам смотрит на меня.

– Такие, как вы, никогда не пишут правду, а только все извращают. – Он снова поворачивается к Марго: – Не доверяйте ей. Все они одинаковы.

– Послушайте. – Я стараюсь быть убедительной. – Если вы не расскажете свою версию истории, то они напечатают то, что сочтут нужным. Нароют информацию и подадут как захотят. Таковы общие правила. Но если вы поговорите со мной… – не обращаю внимания на рычание рядом, – если вы поговорите со мной, то мы напечатаем вашу историю. Эксклюзивный материал.

Адам мрачно смеется:

– Вы, наверное, шутите. Нет, вы слышите, Мардж? Только не говорите мне, что купились на ее обещания.

– Я не напечатаю ничего о Хизер или о семье без вашего на то согласия. Вы сначала сами все прочитаете, – обещаю я, отчаянно стараясь вызвать его доверие. Все это противоречит моей обычной практике.

– Вы не понимаете, – вкрадчиво произносит он. – Я вообще не хочу, чтобы о нас писали в газетах. Ничего, и точка.

Я ударяю рукой по деревянной поверхности стола.

– Нет, это вы не понимаете! В газетах все равно появится эта история, хотите вы или не хотите!

Мы смотрим друг на друга. Мне кажется, что мое сердце сейчас выпрыгнет из груди. Он первым отводит глаза. Марго молча смотрит на нас, продолжая баюкать Итана. Интересно, о чем она думает… Я уже отвоевала толику ее доверия, когда отправила остальных репортеров восвояси.

Адам опускает голову на руки и издает стон.

– Я просто не могу поверить, что мы оказались в такой ситуации, – мучительно выговаривает он.

– Мне очень жаль, – мягко говорю я, чувствуя облегчение от того, что он успокоился. – Я не видела Хизер много лет, но все равно не могу поверить, что она способна на такое. Совершенно не вяжется с ее характером. Вы не думаете… – бросаю быстрый взгляд в сторону Марго, – вы не думаете, что произошла какая-то ошибка? Это точно сделала Хизер?

Лицо Марго словно каменеет.

– Полиция так считает. Были свидетели… и они более или менее уверены, что она сама нанесла себе огнестрельное ранение.

– Что значит «более или менее уверены»? – спрашиваю я. – А что, кто-то сомневается?

– Никаких сомнений! – восклицает Адам. Почему у меня такое впечатление, что он чего-то не договаривает?

Итан начинает хныкать, ерзать и пытается слезть с колен Марго. Адам встает.

– Ему пора спать. – Он забирает мальчика у Марго. – Продолжим этот разговор позже, Мардж. Наедине. – Он бросает на меня быстрый взгляд, прежде чем снова повернуться к Марго. – Не принимайте пока никаких решений.

Он уходит с Итаном на руках, не попрощавшись со мной и демонстративно громко хлопнув дверью.

Небо потемнело, и Марго с тревогой смотрит в окно.

– Мне нужно завести лошадей. Похоже, будет та еще ночка, – говорит она с глубоким вздохом. – Мне жаль Адама. Под всей этой… грубой оболочкой скрывается хороший парень. И еще он отличный муж и отец.

Я не очень ей верю. Мне Адам показался агрессивным и грубым, но лучше я оставлю свое мнение при себе.

– Для всех вас настали трудные времена.

К моему ужасу, лицо Марго искажается, и она достает из рукава своего джемпера платок.

– Я не могу потерять и Хизер, – шепчет она, и слезы начинают течь по ее щекам. – Я не вынесу…

– О, Марго! – Вскакиваю и обнимаю ее.

Она пахнет точно так же, как и много лет назад, – аромат духов «Ярдли»[19], смешанный с запахом седельной кожи. Запахи заставляют меня вспомнить то время, когда мне было двенадцать и я впервые осталась ночевать у Хизер. Проснулась ночью после того, как мне приснился страшный сон про отца. Я была сильно расстроена недавним разводом родителей и сильно скучала по папе, который вернулся к своей работе на нефтяных вышках и просто исчез из моей жизни. Марго, должно быть, услышала плач и пришла меня утешить. Она просто обняла меня и прижала к себе. Тепло и аромат ее мягкого халата были такими умиротворяющими, что я успокоилась и заснула.

– Мне жаль. Мне очень, очень жаль, – повторяю я снова и снова. А сама думаю про то, как же странно все повернулось…

* * *

Я еду по центральной улице Тилби во власти глубокой печали. Вместо мокрых тротуаров вижу смеющихся Хизер и Флору. В то время, когда меня допустили в «ближний» круг. Помню, как однажды мы еле шли, согнувшись от безудержного хохота после того, как проехавшая мимо машина окатила нас с ног до головы водой. Мы пустились бежать через поля к дому – грязь заливала нам ноги и белые носки, – а потом вытирались старыми полотенцами в нашем любимом сарае. В том самом, где Хизер нашли при смерти.

Я должна была бы чувствовать удовлетворение от мысли, что Адам и Марго согласились поговорить. Это может стать поворотной точкой в моей карьере, да и Тед будет вне себя от радости. И все же я не могу не думать про Марго. Встреча с ней, знакомство с Адамом и маленьким Итаном перевернули что-то в моей душе. В подростковом возрасте я была просто одержима этой семьей. Мне не удалось познакомиться с отцом Хизер – он умер за несколько лет до их переезда в Тилби. Но ее дядя Лео, младший брат Марго, всегда был рядом. Красивый, веселый мужчина с копной таких же, как у Марго, густых и темных волос и ярко-зелеными глазами.

А как я завидовала Хизер и Флоре! Единственный ребенок, я всегда хотела иметь старшую сестру… У них было все – так мне тогда казалось. Даже позже, когда я узнала их получше, когда Хизер стала моей лучшей подругой, Флора не потеряла своей привлекательности в моих глазах.

А потом, в августе 1994 года, шестнадцатилетняя Флора Пауэлл исчезла.

9

Август 1994 года

В порыве внезапного волнения Флора схватила сестру за руку. В Тилби приехала ярмарка – самое яркое событие за весь год. Как ни удивительно, мама разрешила им туда пойти. Вечером. Самим – без нее и дяди Лео.

Множество звуков и голосов слились в единый гул, на фоне которого раздавался тяжелый стук барабанов. На обычно пустом поле вспыхивали огни аттракционов и раздавался смех. В воздухе витал сладкий аромат сахарной ваты, смешанный с запахом жареного мяса. Флора посмотрела на сестру – та выглядела растерянной: Хизер было всего четырнадцать, и ей впервые разрешили пойти вечером на ярмарку без матери. Никто не знал, что в прошлом году Флора наведалась туда, когда все уже спали. Но тогда ей хватило смелости только подойти к краю кемпинга и с безопасного расстояния понаблюдать за тем, как сверкает огнями Большое колесо, послушать грохочущую в ночи музыку…

В этом году все было по-другому. Флоре исполнилось шестнадцать, и она чувствовала себя совсем взрослой. К тому же она хотела увидеться с ним – с незнакомцем, с которым за день до этого столкнулась на центральной улице возле магазина «Гейтуэй». Именно тогда она заметила афиши, прикрепленные на фонарных столбах и заборах. Передвижная ярмарка «Смитвик» проводилась уже второй год. Это означало, что в город приедут новые люди, и она была полна предчувствий и ожиданий. Ей надоели мальчишки-одноклассники. И хотя в сентябре Флора пойдет уже в старший класс[20], ситуация вряд ли изменится. Все эти прыщавые недоумки либо ходили за ней по пятам, пытаясь стянуть лямку ее бюстгальтера, либо бросали вслед оскорбительные словечки, типа «лесбиянка» и «фригидная», просто потому, что она никого из них не выбрала. Балбесы собирались возле часовой башни, пили «Даймонд Уайт»[21] и курили, стараясь выглядеть крутыми. Никто из них не казался ей привлекательным.

Она выходила с покупками из супермаркета, когда чуть не столкнулась с этим юношей. Флора сразу поняла, что он не местный: по темным волосам, которые касались воротника необычной яркой рубашки, и загорелому лицу. Ни один мальчишка в Тилби не рискнул бы выглядеть так вызывающе из боязни хоть чуть-чуть выделиться. Парень был старше ее как минимум на пару лет; когда его ярко-синие глаза встретились с ее глазами, она почувствовала, как в животе запорхали бабочки.

– Простите, не хотел, – проговорил он с неместным акцентом. Возможно, лондонским, но определенно не Уэст-Кантри[22]. – Чуть не отправил вас в полет… – Потом, окинув взглядом ее струящуюся черную юбку, кружевную кремовую блузку, цепочки на шее и сапоги- «мартенсы» на ногах, он дерзко присвистнул. – Беру свои слова обратно. Еще как хотел познакомиться с такой прелестной цыганочкой!

Флора покраснела, не зная, как реагировать. Она что-то пробормотала себе под нос и выскочила на улицу, когда услышала за спиной:

– Приходи завтра вечером на ярмарку. Я там работаю на аттракционе «Вальсирующие». Буду тебя ждать, цыганочка.

Всю дорогу домой Флора улыбалась; щеки пылали – от свежего ветра, наверное…

И вот теперь она здесь – на ярмарке. А где он?

Хизер напряглась и отдернула руку.

– Мне все это не очень нравится, – почти прошептала она. В общем шуме Флора с трудом смогла ее расслышать и почувствовала по отношению к сестре сильное раздражение. Она не хотела гулять по ярмарке одна, а Хизер вела себя как ребенок. Ведь мама разрешила им пойти!

Флора сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Хизер всегда была такой – застенчивой и неуверенной в себе, отвергающей все новое. Нужно было взять с собой Джесс. Та сумела бы растормошить Хизер. Ее сестра порой была слишком замкнутой, закрывалась у себя в спальне, чтобы слушать свою любимую готическую музыку[23]. Флоре, как и Хизер, тоже нравилась группа «Кьюэ», но сейчас она предпочитала группу «Олл эбаут Ив»[24]. Проблема Хизер в том, что она не готова открыться для новых ощущений. Сегодня же… Флору никогда не целовали по-настоящему; только в младших классах ее чмокнул Энди Уотерс, когда они играли в мужа и жену. И вот настало ее время…

– Ну пойдем, – умоляла Флора, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. – Будет весело! – «И там будет парень, в которого я по-настоящему влюбилась», – про себя добавила она.

– Нет, мне здесь не нравится. Тут очень шумно, – упиралась Хизер, выглядя при этом как испуганная овечка, которую ведут на заклание.

Флоре потребовалось немало времени на то, чтобы уговорить сестру пойти к «Вальсирующим». Заходящее солнце окрасило небо в розовые, оранжевые и багряные цвета, придававшие вечеру ощущение нереальности, отчего сердце Флоры забилось еще быстрее. Вокруг пульсировали танцевальные ритмы. Флора трепетала от ожидания чего-то удивительного, предстоящего ей сегодня вечером. Если б только Хизер перестала быть такой размазней! В этом, наверное, был виноват отец: в детстве он постоянно изводил их придирками и упреками. С другой стороны, его нет уже четыре года, а Хизер остается запуганной… Флора понимала, что сестре нужно избавиться от своих страхов.

– Я не пойду туда! – в ужасе воскликнула Хизер, наблюдая за тем, как бешено кружатся кабинки. – Мне будет плохо.

Флора и сама не собиралась кататься. Она пришла сюда ради того привлекательного парня, с которым она столкнулась накануне. Где же он? И тут увидела: он перескочил из одной кабинки в другую, сильно закручивая ее вокруг своей оси, чем вызвал визг пассажиров – трех девочек-подростков со слишком яркой помадой и тщательно уложенными прическами. В этот вечер юноша казался еще красивее. Флора затрепетала.

Молодой человек тоже ее заметил, широко улыбнулся и спрыгнул вниз, на ступеньки, где они стояли, к явной досаде своих поклонниц во вращающейся кабинке.

– Привет, цыганочка. Я надеялся, что ты приедешь.

Флора вспыхнула и едва смогла пробормотать приветствие. Она чувствовала на себе взгляд Хизер, но сама не решалась посмотреть на сестру – из боязни увидеть на ее лице осуждение.

– Хочешь попробовать?

Хизер отпрянула.

– Нет, спасибо. А вот и Джесс, – с облегчением воскликнула она. – Пойдем, Флора. Мама велела нам держаться вместе, помнишь?

В ту же секунду Флора почувствовала раздражение, повернулась лицом к юноше, имени которого она до сих пор не знала, и сказала:

– А я бы попробовала – если ты сам меня покатаешь.

Хизер некоторое время наблюдала, как ее сестра смеется и кокетничает с новым знакомым. Она никогда раньше не видела, чтобы Флора так себя вела. От этого ей стало не по себе, и она с отвращением отвернулась. И тут увидела Джесс с огромным куском сахарной ваты на палочке, стоявшую у колеса обозрения. Вот девочка, которой Хизер восхищалась. Джесс была храброй и прекрасно себя чувствовала в толпе, посреди всего этого шума и гама.

Флора вышла из «Вальсирующих» немного растрепанной, но веселой. Ее знакомый поддерживал ее, нежно обняв за талию. Хизер он показался смазливым, но не настолько, чтобы ее сестра так млела в его присутствии. Он определенно был намного старше Флоры и мальчиков, с которыми они общались в школе. И у него явно было что-то нехорошее на уме: зачем он повлек ее сестру куда-то прочь от «Вальсирующих»? А Флора даже не смотрит в ее сторону!

Сложив руки, Хизер загородила им дорогу и с вызовом спросила:

– Куда это вы идете?

Флора откинула через плечо свои длинные темные волосы.

– Прогуляться по ярмарке. У Дилана сейчас перерыв.

Ну конечно, именно так его и должны были звать – Дилан. Не какой-нибудь Питер, Майк или Пол, как у них в школе. О нет! Чертов Дилан.

– Мама велела держаться вместе…

Ее слова потерялись в шуме и музыке. Флора была слишком занята – смеялась над какими-то словами Дилана. Хизер смотрела, как они уходят: его рука обвилась вокруг плеч сестры, а ее – вокруг его талии.

– Кто это был? – Рядом неожиданно возникла Джесс, держа на палочке ком сладкой ваты размером с ее голову.

– Парень, с которым Флора познакомилась на аттракционе «Вальсирующие».

Джесс взяла Хизер за руку.

– Не волнуйся, она уже большая девочка, с ней все будет в порядке. Пойдем посмотрим, здесь ли Зак с друзьями. – Она откинула с лица светло-русую челку. «Неужели у нее вокруг глаз синяя подводка?» – подумала Хизер и вновь ощутила неприятное беспокойство: сначала Флора ушла с незнакомым парнем, а теперь ее лучшая подруга накрасилась и говорит о том, что нужно найти этого болвана Зака и его приятелей…

Она отвернулась и стала искать глазами Флору. Увы, сестру поглотила толпа.

– С ней все будет в порядке, – повторила Джесс, пристально глядя на Хизер. – Ты зря волнуешься. Пойдем.

Хизер попыталась улыбнуться в ответ, но внезапно на нее накатило дурное предчувствие – очень сильное; ей даже пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. Усилием воли она подавила в себе тревогу и последовала за Джесс на ярмарку.

10

Наверное, это был сон, но я все помню: тебя, ярмарку, музыку, толпу… Мне становится страшно, как в тот первый раз, и я начинаю метаться. В то же время я знаю, что не могу двигаться. Я словно нахожусь под водой, а наверху – поверхность, манящая блеском солнечных лучей, только туда никак не добраться. Я не могу вынырнуть из холодной темноты. Не могу до тебя дотянуться.

Неужели это я издала стон? Чей голос я слышу? Кто гладит меня по лбу? Моя мама? Как я хочу поговорить с ней, объяснить все… Нужно рассказать ей, что случилось и почему, пока не стало слишком поздно. Однако я не в силах пошевелиться, не в силах говорить. Так вот каково это – умирать?!

Мои мысли возвращаются к ярмарке. Больше ни о чем думать не могу. И даже в своем смутном состоянии я понимаю, что ярмарка очень важна. Что все началось именно там. Я должна запомнить: ярмарка – ключ ко всему…

11

«ВЕСТНИК БРИСТОЛЯ И СОМЕРСЕТА»

Пятница, 16 марта 2012 года

СОСЕД ВИДЕЛ ЖЕНЩИНУ С РУЖЬЕМ

Джессика Фокс

Питер Брайт стал невольным свидетелем двойного убийства, случившегося на прошлой неделе в Тилби. Он живет рядом с домом, где были застрелены Дейрдре и Клайв Уилсон, и видел, как оттуда вышла темноволосая женщина с охотничьим ружьем.

«Как будто она собиралась стрелять по птицам, – начал он свой рассказ о данном трагическом происшествии. – Я только вернулся с пробежки, когда услышал звук, похожий на выстрел, а потом шум и грохот. Я не придал этому значения, пока не пошел на улицу выносить мусор. Тут-то я и увидел эту женщину: она шла по дорожке с перекинутым через плечо ружьем. Я обратил внимание на странное выражение ее лица. А потом услышал крики жены. Обернувшись, увидел, что входная дверь дома Уилсонов распахнута, а у подножия лестницы – тело Дейрдре. Только тогда я понял, что женщина, которую я только что видел, ее застрелила».

Мистер Брайт продолжил: «Я не мог поверить в случившееся, потому что женщина была совершенно спокойна, когда вышла из дома и села в небесно-голубой автомобиль. Я обратил на него внимание, еще когда вышел на пробежку около шести часов утра. И вот теперь незнакомка садится в эту машину и направляется в сторону автопарка “Усадьба Тилби”… Надо сказать, что машину она вела крайне неуверенно».

Полиция Эйвона и Сомерсета обращается к другим возможным свидетелям трагического убийства с просьбой дать показания.

Я дописываю статью как раз вовремя, чтобы она появилась в завтрашней газете. Теперь можно и кофе попить.

Питер Брайт сильно нервничал, когда давал нам интервью. Мы с Джеком поехали к нему утром наудачу. Оказалось, что он работает дома – занимается чем-то в области программного обеспечения. Хотя он был одет в спортивный костюм и постоянно напоминал про свое увлечение бегом, мы не наблюдали никаких признаков недавних занятий спортом: весь такой свеженький, даже не вспотел… Его жена, Холли, принесла нам чай и уселась рядом с Питером, тесно к нему прижавшись и нервно теребя салфетку, на элегантном диванчике в маленькой безупречной гостиной, в которой стоял сильный запах освежителя воздуха. Несмотря на броский дизайн, коттедж смотрелся темным и неприветливым. Я еще подумала, что с Брайтов за этот дом содрали втридорога за близость пляжа и отличный вид на море. Холли тоже нервничала и сначала не хотела ничего рассказывать «под запись», но потом разговорилась:

– Это был такой ужас, когда я нашла Дейрдре Уилсон, скорчившуюся на полу в холле… Так много крови! И глаза – широко открыты и смотрят… – Холли сглотнула. – Никогда этого не забуду.

Питер нежно обнял жену и пояснил, что их дом расположен зеркально по отношению к дому Дейрдре и Клайва и они могут слышать все происходящее у них на террасе. Выстрелы тоже.

– Но разве мог я подумать, что это выстрелы, пока не увидел женщину с ружьем, покидающую их дом!.. Она вела себя так, словно ей было все равно, увидит ее кто-то или нет. Она ведь могла проникнуть в дом незамеченной, ночью. Понимаете?

Я кивнула в знак понимания, однако в голове все-таки не укладывалось, что мы говорим про Хизер. Откуда она возвращалась в шесть утра? Почему не была в это время дома, в постели с Адамом? Или не кормила завтраком сынишку? Может быть, она провела ночь где-то еще? С кем-то другим?

Стрельба произошла около 6.45 утра. Так что же она делала до этого?

– Я не понимаю, зачем кому-то понадобилось их убивать, – сказала Холли, уткнувшись в салфетку. – Мы не были близко знакомы с соседями. Дейрдре почти все время посвящала саду или прогулкам по пляжу с собакой. Несколько раз мы видели пожилых дам, приезжавших с тортами к ним в гости. Полагаю, они устраивали кофейные посиделки по линии «Женского института»… – Холли деликатно высморкалась. – Клайв держался особняком. Он также выгуливал Халка…