Паница

Так в молчании прошли больше часа. Лес стоял тихий, будто разделяя настроение людей. И только лайка стрелой носилась вдоль тропинки, резвилась на воле, не слыша окрика хозяина. А хозяин сегодня не слышал сказок леса. Шёл, погружённый в свои думы. Ещё через час вышли к лесному ручью, впадавшему в Речку. И Игнатьич объявил привал.

– Может, ну его – привал? Хорошо же идём, – подала голос Катерина.

– Привал, – повторил Игнатьич.

И все согласились. Анна, подхватив закопчённый котелок, потрусила по крутому откосу к воде. Когда вернулась, на поляне уже горел костерок, и Катерина раскладывала припасённую снедь. В закипевшую воду кинули пригоршню ароматных трав, и все придвинулись поближе к огню.

Вот-вот должен был зародиться разговор. Но никто не решался первым произнести всех волнующее слово. Переминались неловко, дули в кружки и молчали. И тогда Катерина запела: «Ой, при лужке, лужке, лужке, – при широком поле, – при станичном табуне – конь гулял на воле…»

Пели сначала тихо, потом в полголоса, а потом громко, слаженно, с наслаждением пропевая звуки слов: «ты лети, лети, мой конь, лети во станицу…»

Отпустило. Посмотрели друг на друга и заулыбались. Никакие слова больше не нужны. Всё было спето.

– Эй, вы, там. Что это вы расселись посреди леса?

Все обернулись на голос. На другом берегу ручья стояла, опираясь на клюку, классическая баба-яга.

– Здорово, Игнатьевна! – приветливо помахала ей Катерина, – какими судьбами ныне так далеко от дома?

– На охоту ходила, – проворчала старуха, – да слышу, поют в лесу, вот и отвернула к ручью – посмотреть, кто нынче голосит многоголосо, что за зверь такой. Ан – а то Паница в гости пожаловала. На-ко, на-ко, всей гурьбой бурлаки привалили. За что я чести такой удостоена? Али изба вам стала тесна?

– Пришли к тебе хлеб преломить. Осенние Деды прошли – ты не появилась. И вчерашнюю Велесову ночь пропустила. Вот, сами несём тебе гостинцы.

– Не лукавь, Катерина. Простор вам понадобился после Велесовой-то ночи, мать-земля под ногами, северный ветер в корабельных соснах. Вот и топаете в даль далёкую – на Великое. Благо цель есть – моя избушка. Ну, давайте, перебирайтесь, что ли, на мой берег.

Путники быстро собрали бивак и стали перебираться через ручей по двум поваленным лесинам. Игнатьич перешёл последним. И как только он ступил на берег, старуха, до того стоявшая к гостям вполоборота, резко повернулась и поклонилась прибывшим в пояс:

– Здравствуйте, Великие.

Путники недоумённо переглянулись, но ответили тем же поклоном.

– Здравствуй, париха.

Глава 6

Неважно, что никто из семьи не ощутил пока произошедшей с ними перемены. Зато это учуяла земля. И обретение семьёй Силы не вызвало у неё удивления.

Париха проворчала лишь что-то вроде того, что долго в Силе не было нужды. И что грядут, видать, лихие времена, и надо бы обновить запасы трав, да и колоду сменить.

День, тем временем катился к полудню. Надо было поспешать. Глянув на скрюченную старуху, Дрон печально подумал, что теперь придётся сбавить шаг. Но Болотница встала на тропу первой и, на правах хозяйки повела гостей к избушке. Маленький отряд ничуть не замедлил ход, и через час показалась замшелая изгородь, а за ней – травянистый пригорок, и на пригорке паслась коза.

– Не боится ваша коза волков? – насмешливо спросил Дрон.

– Пусть они её боятся, – в тон ему ответила бабка.

С доски перешагнули изгородь и встали на хорошо утоптанную тропку.

– Видать, много народу в это лето у тебя побывало, Игнатьевна?

– Екскурсанты, в основном. Но, бывало, и по нужде приходили: за травами там, погадать, милого приворожить. Слава богу, издыхает ихняя безмозглая медицина. Люди стали к истокам возвращаться. На кой леший скажи мне, при той же простуде, синтетический аспирин? Золотой мочой писать? Почему не заварить ту же ивовую кору? Добавить в неё щепотку таволги, да влить всё в кипрей – завтра ваш больной про простуду уж и не вспомнит. Обогатились, обогатились химики за прошедший век на синтетических пойлах, пора и честь знать.

– Ворчунья ты старая, – улыбнулась на разглагольствования парихи Анна.

– Ага, поварчиваю по привычке, – легко согласилась та.

За разговорами поднялись к избушке. Оглядевшись, Дрон понял, что дом стоит на гряде – довольно узкой дугообразной возвышенности, сорока – сорока пяти метров в высоту. И дуга эта отделяет лес от болота, возвышаясь над ним, как нос корабля или стена крепости. Тут уж кому как привидится. Ширина гряды возле дома была метров восемьдесят, а то и меньше. Со стороны леса, откуда пришли путники, склон был относительно пологим, и, так как за ним ухаживали: вырубали поросль и ежегодно выкашивали, превратился в клеверный луг. С другой же стороны, склон был крутым, заросшим хвойно-мелколиственным леском, сквозь который открывался величественный вид на бескрайний простор Великого Велесова болота. Среди деревьев по всему откосу замшелыми зубьями торчали огромные, покрытые лишайником, валуны. Некоторые выделялись особенно и были до двух метров высотой.

Один такой великан стоял около самого крыльца, и на его вершине, как на троне, восседал огромный чёрный кот.

– Здравствуй, Василева! – потянулась к коту Аня, – познакомься, Дронушка, это – царь Калевалихи, её хранитель и охранник – кот Василева. Тут только он решает, кто из лесных обитателей будет жить на гряде, а кто должен обходить её стороной. Потому Милка и не боится волков.

Кот позволил стащить себя с трона и потискать, но недолго, через минуту заелозил, спрыгнул на землю, подошёл к хозяйке и потёрся о ноги.

– Ладно, чего у крыльца стоим – заходите в избу, – пригласила Болотница. – Нюра, а ты на ледник сбегай: я там угощение для вас припасла.

– Знала, что ли, что придём?

– А как же… Коли гора не идёт в Паницу, то Паница идёт к горе. Куда уж проще. Знала, что соскучитесь.

– Ну и самомнение у тебя, – крякнул Игнатьич.

– Не самомнение, а интуиция! – тут же парировала париха.

Избушка оказалась далеко не на курьих ножках, а добротным пятистенком. В маленьких сенцах скинули с себя поклажу и куртки. Прошли мимо белоснежной русской печи в столовую, буфетом отгородившуюся от небольшой кухоньки. Степан прошёл к линивке и блаженно вытянулся на лавке вдоль калёной печи. Катерина присела к столу, а Дрона хозяйка повела через двойные створки распахнутых дверей в гостиную.

– Вот, развлекайся, пока мы на стол накрываем.

Дрон огляделся и присвистнул:

– Этнографический музей.

– Я современная баба-яга, – хихикнула париха.

И он медленно пошёл вдоль стен, рассматривая полки с глиняными куклами, гербарии в больших деревянных рамках, макет миниатюрной деревни на столике. У окна стояла прялка – такая же, как у Катерины, а с потолка на красной нити летела щепная птица счастья.

Добравшись до угла между окном и внутренней дверью, он надолго застыл перед книжными шкафами, стараясь сквозь стекло рассмотреть названия книг. В основном это были книги по медицине, психологии и философии.

Дрон обнаружил «Опыты» Мишеля де Монтеня, «Нравственные письма к Луцилию» Сенеки, «Практическую магию» Папьюса в оригинале. Ещё книги на латинском, немецком, китайском и арабском языках. Они занимали почти половину шкафа. Травники, из которых торчало множество закладок, стояли на двух нижних полках. Отдельно стояли справочники и книги по этнографии. Карело-финский поэтический эпос «Калевала» и «Цитадель» Экзюпери лежали отдельно, были сильно потрёпаны и тоже пестрели множеством закладок. Художественные альбомы из музеев всего мира лоснились глянцевой стопкой, которую подпирали томики стихов Волошина, Гумилёва и Луиса де Леона.

Длинная, не то столешница, не то верстак, была завалена красками, коробками, лоскутами. «Мастерская», – догадался Дрон.

Он готов был увидеть что угодно в избушке на краю Великого Велесова болота, только не эту, со смыслом подобранную, библиотеку, свидетельствующую о нехилом образовании и кругозоре хозяйки. «А может, это и не её книги? Или…»

– Эту библиотеку начал собирать ещё наш отец. Он был доктором. Некоторое время работал в Ленинграде, в «Центре мозга» под руководством Натальи Петровны Бехтеревой. Слышал про такую? Потом перебрался сюда. Построил этот дом. Мы с Васькой выросли тут. Сейчас библиотекой занимается она. Пополняет её на своё усмотрение. Если покопаться, тут можно отыскать прелюбопытнейшие экземпляры. Васька, кстати, тоже доктор. Хороший, надо сказать, доктор, – не вставая с линивки, ответил на немой вопрос зятя Степан Игнатьевич.

– И так же, как ваш отец, она зарывает свой талант в гряду?

– Не говори, о чём не знаешь.

Анна тем временем принесла с ледника туесок со свежей земляникой. Открыла плотно прилаженную крышку, и запах солнечного лета наполнил комнату.

– Что за чудеса у тебя творятся, Игнатьевна? – потянула носом воздух Катерина. Остальные тоже стали принюхиваться, пытаясь угадать, откуда пришла весточка от лета.

– Да вот же оно, лето, с ледника принесла, – рассмеялась Анна, подталкивая туесок на середину стола.

– Угощайтесь. С июля берегла. Знала, что приятно будет в ненастье выпустить на волю солнечный денёк, – пригласила к столу хозяйка дома.

Гости придвинулись и осторожно, по одной ягодке, стали доставать из туеска душистые осколки лета. А Игнатьевна, воспользовавшись тем, что никто на неё не обращает внимания, прошла в маленькую горенку. И уже через несколько минут из дверей вышла стройная женщина средних лет, в длинном зелёном платье с цветочным узором, и красиво уложенными пепельными волосами.

– Здрасьте, – поприветствовал её Дрон, – а мы и не знали, что у бабы-яги, ну, то есть у Болотницы, ещё кто-то в гостях.

– А кто у тебя ещё в гостях? – спросила, не оборачиваясь, Катерина.

– Да никого нет. Вы только, – ответила незнакомка. Достала с полки серебряный мундштук, пачку Richmond Cherry, мятый коробок спичек и закурила, с наслаждением вдыхая дым сигареты.

– О, да ты сегодня красавица! – похвалил сестру Степан Игнатьевич, – вот ведь и тебе иногда хочется по-людски выглядеть, а не изображать из себя бабку ёжку.

– Вася, какая Вы всё-таки красивая! – восхищённо сложила ладошки на груди Анна, вдруг ни с того ни с сего, перейдя на вы.

– А я в шапочке, – печально мяукнула Катерина.

Дама потупилась и томно промурлыкала:

– Хвалите меня, хвалите… – и мысленно завершила фразу: «на охоте я нынче, уж прости, племянница». – Однако не перекусить ли нам с дорожки? Я с утра жаркое из зайчатины в печь поставила. Упрело, поди. И твоих любимых паренок целый чугунок приготовила.

– Морковных?

– А то! Давайте-ка, девоньки, на стол собирать. Нюра, достань из сундука Фаинину скатерть. А ты, Катерина, что есть в печи – на стол мечи! А мы с братцем…

– Не-не-не, братец с дороги притомился. Я лучше тут, на линивке, полежу, присмотрю за девками. Ты Дрона привлекай, он тот ещё конь тыгыдымский – вёрст десять, как пить дать отмахнёт и не взмокнет.

«Что и требовалось доказать»

– Ладно, мы с Дроном в погреб сходим. Есть особые заказы?

– Морошки мочёной принеси.

– А мне можжевеловое пиво.

– Рук не хватит тащить ваши заказы, – огрызнулась тётка. Но всё выполнила: и пиво принесла, и морошку. Чуток подольше, чем следовало бы, ходила, но этого никто не заметил. Так же, как и лёгкого смущения Дрона… Или почти никто.

– Садимся обедать! Все к столу! Степан, разливай пиво. Так, я говорю тост! Готовы? Тост: не имеет значения, как часто мы видимся. Не имеет значения, сколь активно мы участвуем в жизни семьи. Имеет значение лишь ощущение принадлежности. И неважно, герой ты в семье или заблудшая овца. Важно, что ты знаешь, что принадлежишь этой семье, а семья знает о твоём существовании. И никогда от тебя не откажется. Пьём! За принадлежность к Роду. Ура!

– Ура! Ура! Ура!

– Какой хороший тост, тётка!

– Плохих не знаем. Ты давай, кончай восхищаться. Накладывай себе чего-нибудь. И за мужем поухаживай.

– Василиса, мы пришли не с пустыми руками, подарки принесли и гостинцы, – Катерина вытащила из котомки у ног свёрток серой бумаги, развернула и извлекла на свет пуховую шаль, рукавички и носки.

– Вот, держи -это тебе!

Василиса тут же облачилась в подаренные вещи: носочки на ноги, рукавицы на руки, шаль – на плечи.

– Хорошо!

– Ну, и носи на здоровье! А у меня тоже есть тост. Мы сейчас выпьем за Велеса. И всё. Не скажу больше ничего. Просто – за Велеса.

Все дружно встали и подняли бокалы:

– За Велеса!

«Как хорошо, что мы отправились все вместе» – думала Катерина, шагая от дома Болотницы. Оглянулась и помахала стоящей на пригорке возле дома женщине, кутавшейся в пуховую шаль.

«Не имеет значения, как часто мы видимся. Не имеет значения, насколько активно мы участвуем в жизни семьи. Имеет значение лишь ощущение принадлежности. И неважно, герой ты в семье или заблудшая овца. Важно знать, что принадлежишь этой семье, а семья знает о твоём существовании. И никогда от тебя не откажется», – вспоминала она сказанное. – Всё так, всё так. Тост прозвучал, как клятва верности. Да он и есть клятва, которую мы произносим, похоже, уже не в первый раз. – Какие-то давно забытые воспоминания и чувства всколыхнулись от этих слов. – Подумаю об этом перед сном» – пообещала себе Катерина.

Глава 7

После обеда начал накрапывать мелкий дождик вперемежку со снегом. Анна шла по лесной тропинке в середине маленького отряда. Вспоминала проведённый у тётки день и улыбалась. Давно таких хороших дней не было. Катерина шла последней. Несла в котомке можжевеловые веточки, смотрела в спину счастливой дочери и тоже вспоминала прожитый день. Из этого дня она переносилась в другие дни, связанные с Василисой. Они дружили всегда, хотя Катерина и была года на два старше Василисы.

Первый раз, когда отец взял её с собой на Великое Велесово болото за морошкой, ей было почти десять. Пошли с ночёвкой. Остановиться на ночлег предполагали в доме засечника. Это его деревенские так прозвали, потому что дом он себе выстроил на гряде, у границы Великого Велесова Болота. У границы – рассудили деревенские, значит – лесной пограничник, засечник тобиш. А на самом деле друга отца звали Пестов Игнат Петрович. И был он доктором из Ленинграда, вернувшимся на малую родину после смерти любимой жены.

До болота добирались полдня, поэтому отец за ягодой не пошёл, а сразу свернул на тропинку к дому засечника. Вот также перебрались они тогда по доске через изгородь и стали подыматься по угору к дому. А навстречу им выбежала босоногая девочка с лунными волосами. Да, она тогда так и подумала про неё: девочка с лунными волосами. Она была одета в ярко-голубое, в мелкий белый горошек, платье с кружевным воротничком. Следом за ней вприпрыжку бежал огромный чёрный кот. Катюшка таких больших котов никогда раньше не видела. И девочек таких никогда не видела. Они точно сошли с картинки детской книжки.

– Здравствуйте, гости! – поприветствовала их девочка, – меня зовут Василиса, а это – наш кот Василева. И такая это была ни на кого не похожая девочка, что Катюшка сразу же забыла про усталость и своё всегдашнее смущение перед незнакомыми людьми.

Она потихоньку стала отставать от отца, который уже подошёл к дому и здоровался с вышедшим на крыльцо хозяином дома и его сыном – мальчиком лет тринадцати – четырнадцати.

Василиса подбежала, взяла Катюшку за руку и начала ей рассказывать свои нехитрые новости, как будто они только вчера расстались…

«Как вчера было, а ведь больше сорока лет прошло», – улыбалась, шагая по набухшей влагой тропинке, Катерина.

Куртка на ней стала тяжёлой, и в сапогах захлюпало.

«Скорей бы уж до дому добраться. Ну ко, где мы? А, копанцы прошли. Значит, полчаса ещё идти. Может, и не успеет одежда насквозь дождём пропитаться».

Вышли на поля за деревней, прошли лужок с маленькой копёнкой, и впереди зачернели деревенские задворки. «Слава богу, дошли». Айха перескочила через изгородь, и прямиком, через пустые огороды, помчалась к дому. Мухтар, завидя её, залаял и, гремя цепью, заметался по двору.

Отряд прошёл улицей и свернул к дому. На крыльце стояла, кутаясь в шаль, Леда.

– Ты что, целый день так простояла? – увидев её на крыльце в той же позе, что и утром, спросил Игнатьич.

– Все глазоньки просмотрела, вас ожидаючи, – в тон ему ответила Леда, – но баньку подтопила.

– Молодец! Волшебница! – стали наперебой хвалить догадливую хозяйку.

– Знаю, знаю. Кто первый пойдёт?

Бурлаки стали с удовольствием скидывать в крыльце мокрую одежду.

– Пойди, там Андрей полотенца, что ли, найти не может.

Аня подхватилась и упорхнула к мужу.

– Как сходили?

– Хорошо.

– Что, Василиса?

Катерина улыбнулась:

– Ведьма, она и есть ведьма…

– Да неужто?

– Ага. Морок надо наложить, чтоб дорогу забыл.

– Сделаю… Учуяла перемену?

– Сразу.

– Как приняла.

– Приняла. Ты разве сомневалась?

– Она стремилась выделиться в отдельную величину.

– Зачем ей это? Сейчас мы семья. Ареал нас так и принимает.

– Процесс почкования.

– Ну, может, и надо. Будет союзник.

– Нет. Сейчас нельзя дробиться. Нам понадобится семья в полном составе.

– Когда планируешь начать обучение?

– Уже начала: отправила вас на Калевалиху.

– Ты хоть знаешь, кто они?

– Да. Они тоже семья, хоть и пришли на планету через разных родителей. У них очень тесная взаимосвязь. Приближается время их миссии. Они это чуют. Но без заземления им никак. Поэтому они будут стремиться отыскать нас. Так что, движение у нас встречное.

Утром, когда все собрались за завтраком, Леда предложила не откладывать разговор и принять решение уже сейчас:

– Перед нами поставили непростую задачу. Отказаться от её выполнения мы не можем. Поэтому предлагаю разработать план действий. Никто не возражает? Дрон, у тебя есть вопросы?

– Все вопросы мы с Дронушкой сегодня ночью уже обсудили, – подала голос Анна, – я рассказала ему всё, что сама знаю.

– Очень хорошо. Тогда я буду говорить, не отвлекаясь на аутсайдеров, – улыбнулась Леда, – Итак. В наше распоряжение поступает группа детей, которых мы должны будем подготовить к выполнению предстоящей им миссии. На выполнение этой работы нам дают десять лет. Срок вполне достаточный, чтобы вырастить мага-воина.

– Ну, это смотря какой материал придёт, – протянул Игнатьич.

На дворе залаял Мухтар. Все оглянулись на окна: кого это с утра принесло?

А по крыльцу уже протопали лёгкие шаги, дверь распахнулась, и на пороге возникла Василиса.

– Доброго всем утра! Опоздала, таки. Простите.

– Давай уже, проходи, – недовольная её опозданием, проворчала Леда.

Она, в отличие от остальных, ничуть не удивилась приходу редкой гостьи.

– Материал качественный, – продолжала она прерванную приходом Василисы фразу. – Я бы даже сказала: высшего качества. И огранка требуется соответствующая. Потому и Паница. Я хочу, чтобы мы распределили обязанности и расписали программу обучения на все десять лет. Корректировать будем по ходу жизни, но основной стержень надо прописать сейчас. Кроме нас, о плане будет знать только один человек – глава Совета Северных земель.

Следующие четыре часа прошли за обсуждением. Очевидные вопросы решались быстро. Но были и такие моменты, когда никак не могли прийти к общему мнению. Тогда Леда вставала и объявляла тайм-аут:

– Аня, ставь самовар!

Обычно это помогало. Но спор о подаче видения мира никак не хотел утихать.

И Катерина, и Василиса настаивали, что оно должно быть пропущено через архетипы Северных Земель. А о западных архетипах надо рассказывать просто для ознакомления. На что Леда и Степан, при молчаливом одобрении их позиции Дроном, возражали, что работать их воспитанникам придётся на территориях, которые живут по тем самым архетипам, которые Катерина и Василиса хотят задвинуть, как факультативные.

Анна молча металась между столом и буфетом, то и дело задевая кого-нибудь из спорщиков. Ей наконец высказали за очевидную неловкость.

– Вот и хорошо, – удовлетворённо приняла она упрёки, – чай поспел. А самовар тяжёлый.

– Спасибо тебе, хитрулька! – поцеловал жену Дрон и отправился за самоваром.

– Оставим этот спорный вопрос главе Совета. Он действительно очень важен.

Вопрос о боевой и магической подготовке решили быстро. Общеобразовательные вопросы вообще не обсуждали – отдали на усмотрение Анны. Единственный пунктик в этот вопрос вставила Василиса, настаивая на углублённом изучении французского, аргументируя это тем, что многие трактаты по магии прошлого написаны именно на этом языке и их лучше изучать в оригинале.

– Хорошо, если ты подключишься к обучению, я не возражаю, – легко согласилась Анна. – Кажется, по обучению всё обсудили, – подвела итог Леда.

– Надо же, целый день прозаседали, – потянулась, вставая из-за стола, Катерина.

– Дорогие мои, мы проделали сегодня очень большую работу. Но прошу вас, после обредни надо порешать ещё один очень важный вопрос. Он касается поиска детей.

– Как поиска? То есть, мы целый день потратили на обсуждение, как их воспитывать и обучать, а кто они, те, которых мы будем воспитывать, и где они, которых мы будем обучать, мы не знаем? И вообще: «был ли мальчик-то»? – Дрон от удивления сел обратно на стул, с которого только что с таким наслаждением вставал.

– Да, мы не знаем, где дети. Более того, мы не знаем, кто эти дети, не знаем, сколько им лет, не знаем, в каких семьях они сейчас живут и в какой местности. Но нам необходимо найти их и собрать в Панице к весенней распуте.

– Дела. Да легче иголку в стоге сена отыскать… Леда, ты чего? Ты это серьёзно? Это же: «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».

– Абсурд.

– Я более чем серьёзна. Было бы просто, отдали бы решение вопроса сибирским школам или на Аляску. Но, дорогие мои, эту задачу сможем решить только мы. Потому, что у нас для этого имеются все необходимые навыки и инструменты. Даже Варуна с этим согласился.

– Ладно, будем думать, как оправдать ожидания эфоров и не ударить в грязь лицом. Вот ведь наверняка ты, Ледка, подсуетилась, чтобы весь этот воз на нас спихнули, – ворчал, перебравшийся на линивку Игнатьич.

– Да ну вас, – обиделась Леда.

– Не обижайся. Утро вечера мудренее. Поэтому сегодня мы больше ничего обсуждать не будем. Все вопросы оставим на завтра. Будем есть слона по кусочкам, – подвела итог разговору Катерина. – Аня, пойдём коров доить. Ой, постой-ка. Ва-ась, ты сегодня у нас ночуешь? А как же твоя коза-то, не доенная сегодня и завтра?

– Ты подоишь, – отмахнулась от неё Василиса.

– Здрасьте, приехали. Энто, как же?

– Как своих коров доишь, так и мою козу. Система та же, – Василиса подбоченилась, – с собой я козу привела. Потому и опоздала малость на собрание. А некоторые, не будем показывать пальцем, кто, недовольство сразу выказывать начали, – припомнила она утреннее ворчание Леды, – иди уже, обряжайся, а мы с ворчуньей ужин соорудим, что ли.

– О господи! Час от часу не легче. Пойдём, уже, дочь, а то ещё какие тайны пооткрываются. А коровы…

– И коза.

– И коза. Не доенные стоять будут.

Глава 8

Вечером о предстоящей работе не говорили. Игнатьич с Дроном у порога разбирали сети, Катерина пряла, рядом, на низенькой скамеечке, сидела Леда. Василиса, облокотившись, лежала на линивке и читала принесённую Анной «Книгу воина света», Пауло Коэльо.

– О, слушайте: «Если он станет дожидаться наиболее благоприятного момента, то никогда не сдвинется с места, чтобы сделать первый шаг. Нужна малая толика безумия». Хорошо сказано? Прямо-таки наша история.

– Много людей рассказывают эту историю. Слова разные – суть одна.

– Нюра, ты должна подарить мне эту сказку.

– Даже не сомневалась. Заказала два экземпляра. Один – твой.

– «Леда, что делать будем? Как мы их найдём? Мы ведь не имеем ни малейшего представления, кто они. И миссия их нам неизвестна, чтобы хотя бы предположить, какие в них заложены качества для её выполнения», – послала мысль Катерина.

– «Про их миссию я немного знаю: они должны пробудить у людей память об асах. И противостоять группам, настроенным против их возвращения. В частности, упоминалась школа в Боливии. Вот и всё, что мне пока известно. И…»

– «Ну ничего себе! Да вы хоть представляете уровень противостояния? Ё-моё, девки! Какие десять лет! Нам и ста лет не хватит, чтобы подготовить равных воспитанникам Тиуанако. Вы ведь про них говорите? Про школу у озера Титикака? А вы знаете, кто там преподаёт магию? Сам Зорге!» – орала в мыслях Василиса.

– «И что теперь: лапки сложить и не высовываться? Наша школа ничуть не хуже. Хоть и не родила, слава богам, на всеобщее обозрение трёх томов пособия по магии для профанов, с описанием извращённых и перевранных ритуалов».