Полная версия
Темнейджеры – 2. Питер, прощай!
«И зачем вам эти Кромешные?»
«Как зачем? Это идеальные солдаты. Дай срок, и я соберу из них целую армию».
«Ну, а те двое?»
«Придется списать их в расход. Ну и черт с ними. Мне хотелось испытать на прочность тебя, а не этих дурней».
«Я не хотел никого убивать», – сказал я.
«Все равно придется. Скажу уклончиво: постоянных бонусов я тебе не обещал. Помнишь тот случай в Чернолесье? Мой гуманизм имеет границы. Третий бой будет уж точно не понарошку».
Я облизнул сухие губы.
«Вот и живи с этим, – сказал Гройль. – И да: ты будешь жить долго, дружок. Я не отпущу тебя так скоро. Игра не закончилась. Именно поэтому…»
Вдалеке раздались сирены. Наверно, пассажиры все же вызвали полицию и скорую. Должно быть, голос внутри моей головы тоже это услышал.
«Именно поэтому, – продолжил он, – я тебе помогу. Я сотру информацию о тебе с видеокамер… и из памяти очевидцев. Тебя не было в этом автобусе. Полиция ничего не заподозрит. Я обеспечу тебе безнаказанность. Моральная сторона вопроса тебя не слишком волнует, не так ли? Ты же умный мальчик?»
Я не ответил.
Просто выбрался из автобуса через заднюю дверь. Водитель даже не посмотрел в мою сторону, а пассажиры-беглецы, скорее всего, и вправду ничего не помнили. Кто-то попробовал заговорить со мной, я не стал отвечать. По раскисшему газону побрёл прочь от дороги, подальше от фонарей, в сторону жилых кварталов. Никто меня не преследовал. Даже чёрный туман куда-то убрался.
Вдали светились огни. Там были живые люди. Мне хотелось поскорее увидеть нормальных людей.
И я хотел домой.
Я шел пешком минут двадцать и успел промочить ноги. Спустился в метро на «Звездной». Постоял на платформе, неотрывно глядя на свои грязные кроссовки, пока тяжелые двери в стене внезапно не разъехались передо мной и я не вспомнил, что поезд прячется там, за этими дверями. Вошел в вагон и плюхнулся на диван. Поезд помчался сквозь тьму.
* * *
Что это было? – думал я. И почему это опять происходит со мной?
Сегодня я в одну секунду мог убить двоих. Адская тьма извергла из себя сразу двоих посланцев и отправила их ко мне, вооружив тем, что под руку попало.
Что оставалось делать?
Безнаказанность, – сказал мне Гройль. Мне обеспечена безнаказанность. Я же умный мальчик и должен понять: это снимает сразу множество вопросов.
Безнаказанность отменяет все правила.
Можно убивать. И не только двоих кромешных тварей, которые хотели размозжить тебе череп, пусть и не по своей воле, – а вообще всех, кто на тебя не так посмотрит. Можно брать всё, что тебе понравится. Всё и всех. Можно врать и предавать. А для гарантии можно задвинуть свою совесть в самый дальний, самый темный уголок сознания, в корзину, куда сваливают всякий ненужный трэш перед тем, как удалить его окончательно.
Нельзя только одно. Нельзя никому рассказывать об этом. Нельзя говорить правду даже самому себе, иначе совесть проснётся… и вытащит тебя из зоны комфорта.
«Правильно мыслишь, – похвалил голос в моей голове. – Если совесть ограничивает свободу – мы отменяем совесть. Это опять была цитата из доктора Флориана».
Да, теперь я свободен, – думал я дальше. Я сверхчеловек и сверхволк, и я могу быть кем захочу. Я всемогущий, как герой комиксов. Не об этом ли я мечтал больше всего? В это невозможно было поверить, и вот оно есть.
И только страх остался. Я боюсь тёмную силу внутри. Я боюсь сам себя. И ещё я боюсь, что всё это когда-нибудь кончится.
«И опять ты прав, – оценил голос. – Всё когда-то кончается. Мы можем взорвать к чертям весь этот мир, но над временем мы не властны».
«А кто властен?» – спросил я.
«Что за дурацкий вопрос, – обозлился голос. – Я их в лицо не знаю. Если б знал, давно замочил бы».
«И вы не боитесь?»
«Неважно. У меня с ними давние счеты. От начала времён, хе-хе. Так и передай своему другу… он знает, о чем речь. Наш юный Зигфрид. Пусть знает: мы еще встретимся».
Я вздрогнул и открыл глаза.
Я что, спал?
Во сне или нет, но я давно проехал свою станцию. Поезд тормозил на «Черной Речке». Я поскорее вскочил и, пошатываясь, выбрался на платформу.
Черный мрамор и тусклое золото внушали тоску.
Пассажиры поспешили на эскалатор, а я задержался. Меня подташнивало, и очень хотелось пить. Черная муть до сих пор болталась перед моими глазами. Если сказать точнее, черный туман тянулся из подземного тоннеля и очень неторопливо выплескивался на край платформы, стараясь обтекать опасный электрический рельс. Черная речка, думал я. Иначе и не назовешь.
Черные кляксы на гранитном полу смотрелись уродливо. Но уже привычно.
В центре станции был устроен открытый киоск с журналами, напитками и всякими мелочами. Продавщица скучала, глядя в недорогой смартфон. Наверно, читала переписку в мессенджере.
Мне пришла в голову одна мысль, которая еще вчера показалась бы неуместной.
Я не торопясь подошел к киоску. С одного щелчка включил гиперрежим. Теперь окружающий мир завис, звуки смолкли, и в наступившей подводной тишине я мог делать что хотел.
Для начала я взял с полки пластиковую бутылку колы с милым названием: «Добрый». Повертел ее в руках. Хмыкнул. Взглянул на продавщицу: та сидела неподвижно, уставившись на экранчик. Я свертел крышку и с удовольствием глотнул прохладную пузырящуюся жидкость. Пузыри были самыми обыкновенными, не зависшими. Они весело лопались у меня в носу.
«Ты можешь брать что захочешь», – вспомнил я.
Осторожно вынул телефон из рук у продавщицы. Нет, она не читала писем. У нее был открыт фотоальбом с картинками каких-то детишек.
Я усмехнулся. Вернул телефон неподвижной хозяйке. Пошарил в кармане, нашел мятые сто рублей и положил перед ней на тарелочку.
«Хорош понтоваться, – прокомментировал голос внутри. – Благородство украшает. Но не кормит».
Мне никогда не нравился старомодный сленг Гройля. Да я его и не слушал. Вместе с бутылкой колы поднялся на эскалатор. Взялся за резиновый поручень и лишь после этого вышел из режима гиперскорости. Отчего-то мне хотелось побыть обычным человеком.
Эскалатор двигался, как ему и положено. Плафоны ламп проезжали мимо, встречные пассажиры провожали меня безразличными взглядами. Свой бонус безнаказанности я потратил зря.
«Вот и пей после этого добрую колу», – издевательски заметил голос.
Я не ответил.
В вестибюле наверху остановился. Включил гиперскорость так же рутинно, как включил бы фонарик на телефоне.
Подошел к разноцветным банкоматам, стоявшим в углу. По их экранам почему-то ползли черные полосы. Должно быть, частота обновления многократно замедлилась, как и все остальное в этом заторможенном мире.
Я вспомнил: в мой самый первый волчий день, в магазине у станции, мой друг Вик показывал мне разные трюки, связанные с квантовым перемещением. Это впечатляло. Теперь я решил повторить кое-что из увиденного.
Просто приложил ладонь к банкомату. Рука преспокойно прошла сквозь металл. Легкое пощипывание я списал на побочные эффекты телепорта. Теперь я был не только снаружи, но и внутри. Если бы я хотел, я мог бы пройти сквозь любую стену: рассыпаться на кванты и пересобраться в желаемом месте.
Я медленно запустил руку в глубину железного ящика. Нащупал кассету с деньгами. Мне не было нужды даже доставать ее наружу. Я просто ухватил пальцами довольно толстую пачку пятитысячных купюр и извлек на свет.
Банкомат остался нетронутым. Камера системы безопасности зафиксировала неясную тень, промелькнувшую и исчезнувшую. А деньги лежали у меня в кармане.
Интересно, можно ли вытворять такое с криптой, подумал я с усмешкой.
«С чем, с чем?» – забеспокоился голос.
В моей голове промелькнули очень приблизительные сведения о криптовалюте и цифровых транзакциях. Думаю, Гройль просканировал мои мысли и озадаченно притих. Потом сказал:
«С этим тоже разберёмся. Потом. В следующей серии».
Мне надоело разговаривать с внутренним голосом. Я непринужденно проплыл сквозь стеклянную дверь и вышел на улицу, во вневременную темноту.
Полная луна светила с небес, и немигающие звезды были похожи на болезненную сыпь. Вся картина мира встала на паузу, вместе с облаками и луной – а вот интересно, как обстояло дело со всей остальной вселенной? В другое время я бы поразмыслил над этим, но сейчас было лень.
Я огляделся: как всегда у метро, вокруг было полно народу. Пешеходы и самокатчики застыли в забавных позах, автомобили с троллейбусами тоже. Под токоприемником у проезжавшего мимо трамвая вспыхнула, да так и не погасла яркая искра, похожая на кем-то сфотканный бенгальский огонь.
Именно в эту минуту у меня родилась еще одна идея.
Я вытащил из кармана жирную пачку денег. Взвесил в руке – и подбросил в воздух. Оранжевые купюры разлетелись наподобие праздничного фейерверка. Не дожидаясь, пока они приземлятся, я сделал несколько шагов в сторону, затерялся в неподвижной толпе и только после этого выключил гиперскорость.
Праздник удался.
Даже не представляю, что подумали люди, на которых с неба посыпался дождь из пятитысячных. Кто стоял поближе – тот уж точно не думал ни о чем, а ломанулся поскорее хватать банкноты, а заодно отпихивать тех, кто стоял подальше. Смотрелось это мерзко. Кое-кто при этом принимал очень независимый вид – как будто его это вовсе не касалось, – однако не забывал приседать, выуживать денежки из лужи и распихивать по карманам. Кто-то рвал купюры из рук у других, послабее, и это мне понравилось еще меньше. Кто-то уже звал полицию, кто-то (кому не досталось) уверял других, что деньги непременно фальшивые, кто-то оглядывался, ища шутника – конечно, никто не мог и подумать на встрепанного подростка с голодными глазами и в грязных кроссовках.
«Ну ты и красавец, Сергей Волков, – заметил голос в моей голове. – Любитель дешевых спецэффектов. Чего сам-то деньги не взял? Или они тебе не нужны?»
«Куда мне столько? Я же и так всемогущий», – ответил я.
«Учи теорию. Ты всемогущий только в местах силы. Всё, что в тебе есть, пришло к тебе… из тьмы преисподней, хе-хе».
«Тогда зачем мне это дали?»
«Устал повторять, – сухо ответил Гройль. – Чтоб ты был на нашей стороне».
«А если я хочу быть на своей?»
«Тьфу. Я совсем забыл, кто ты есть. Сын своего отца, внучек своего деда. Такой же упрямый болван».
«Уж каким родился».
«Никогда не поздно сделать выбор, темнейджер. Не поздно и сейчас. Но когда тьма придет и заполнит этот город, выбора у тебя не останется».
«Тогда и поговорим», – сказал я.
Когда сзади ко мне подошли сразу двое полицейских, я так и оставался в реале. У меня не нашлось внятных объяснений, что я тут делаю в десять вечера. Зато к подошве моей мокрой кроссовки как бы случайно прилипли новенькие пять тысяч.
* * *
– Ты замучил меня, братец, – говорила мне Вероника. – Прошел всего один день, а уже в край замучил. Извини, но я как-то не так представляла себе свободную жизнь.
Мы сидели на заднем сиденье самого обыкновенного такси, которое везло нас домой. Предыдущие полтора часа я провёл в отделе полиции. Там мне не понравилось. Там задавали неприятные вопросы, и хорошо еще, что моя кузина приехала за мной вовремя. И оказалась довольно убедительной для своих семнадцати.
– Ну прости, Ника, – сказал я.
Это было лучшим решением. Она улыбнулась.
– Ника – богиня победы, – сказала она. – Ты читал древнюю историю?
– Мне своей хватает.
– Ну вот что ты за говнюк такой. Душнила. Нет, чтобы спасибо сказать.
– Спасибо. Правда. Просто… я устал. И жрать охота.
– На ужин – котлеты с картошкой, – сообщила Вероника. – Пища сверхчеловеков. И больше никакой овсянки.
– Суперсистер, – откликнулся я.
Машина пронеслась через мост на Крестовский остров. До дому оставалось совсем недалеко.
– Заодно познакомишься с моим бойфрендом. Ему двадцать два, – не без гордости сказала Вероника. – Он поживет пока у нас. Только тетке не говори, понял?
* * *
Вик вышел на связь сам. Будто что-то чувствовал.
Я положил телефон на подушку, чтобы его видеть. Он выглядел озабоченным.
– Привет, – сказал он. – Извини, что-то не заснуть. Полнолуние.
У них в Чернолесье тоже была ночь. За окном действительно болталась большая бледная луна – точно такая же, как у нас. Пару секунд я думал, как было бы интересно, если бы луны у нас оказались разными. Хотя я бы не удивился.
– Сходи в лес, – предложил я. – Подыши свежим воздухом. Тетя Элла рекомендует.
Он невесело усмехнулся. Задвинул поплотнее оконную штору.
Я вспомнил, как однажды покидал дом через это самое окно и спускался по веревке. На свидание с Майей. Не вполне удачное.
И если бы не Вик, меня бы нашли на лесной дорожке без особых признаков жизни. И я бы сейчас с ним не разговаривал. С разорванным горлом это затруднительно.
– Спасибо за совет, – сказал Вик. – Сейчас не до прогулок.
Я знал его достаточно, чтобы понять: что-то случилось.
– Герман сломал ногу, – сказал Вик. – Упал с лестницы. Он еще долго не сможет ходить. Доктор поставил ему гипс и велел лежать.
– Теперь отдохнет от вашего заповедника, – предположил я. – Открой ему аккаунт «Вконтакте». Будет сплетничать с одноклассниками.
Вик не оценил шутки.
– Герман уже старый, – тихо сказал он. – И бедняга Карл тоже. Они оба сильно сдали за эту зиму. Ты не приедешь?
Я не знал, что ответить. И решил не врать. Я никогда не врал Вику.
– Не знаю, – сказал я. – Может быть. Наверно, да. Надо подумать.
А прямо сейчас я подумал вот о чем: хорошо, что дрянная камера не покажет, как я краснею.
Глава 4. Сумрачный круг
Новый друг Вероники оказался довольно мутным парнем. Он был длинный и нескладный, вдобавок носил круглые очки и пони-тейл. На тощих руках и ногах он набил себе самые суровые татуировки. Не то чтобы я сильно приглядывался, но вы же понимаете: после отъезда тетки он разгуливал по нашему дому в черной футболке и шортах, и я мог оценить всю эту роскошь.
Его звали Марк, а прозвище у него было «Маркес». Не знаю, почему.
– И чего это всё значит, – лениво спросил я его за завтраком, указывая на синие звезды с кривыми лучами и готические надписи на его бледной шее.
– Ты не поймешь, – отвечал он высокомерно. – Это целая культура, Сережа. Правильнее сказать, культ. Вот возьмем этот солярный круг… хотя тебе рановато это знать…
Вероника прищурилась. Она могла бы рассказать этому Маркесу кое-что интересное про меня, да такое, что он сбежал бы отсюда вприпрыжку, теряя тапки. Но она помалкивала. И я молчаливо с ней согласился. Мне было не трудно ей подыграть.
А еще она, наверно, хотела проверить этого дрища на прочность. Желание законное, и я опять же рад был помочь. А еще больше я был рад прикинуться малолетним идиотом:
– Культ, мульт… Это у вас такой фан-клуб любителей хоррора?
Маркес усмехнулся.
– Ты где-то прав, дружище, – изрёк он, пригубив кофе из теткиной кружки. – Хоррора скоро будет хоть отбавляй. Кстати, сестра… – так он обратился к Веронике, и я вздрогнул. – Кстати, сестра, а не взять ли нам молодого человека с собой в лес? На нашу… коллективную медитацию?
Вероника расширила глаза, будто безмерно удивилась.
– Ну да, а что, – развивал мысль этот Маркес. – Твой братишка не будет болтать об этом кому попало, ведь правда? А молодые нам нужны, – тут он взглянул на меня по-учительски важно. – Наше сообщество растет слишком медленно.
«Неудивительно», – подумал я.
Кажется, я подумал это слишком громко. Или мы с кузиной уже понимали друг друга без слов? В общем, Вероника не могла сдержать улыбки:
– Да, как-то вяло вы размножаетесь, Марик. Сто лет одиночества – это не шутка.
Маркес не оценил ее сарказм.
– Так что же, Сергей? – спросил он, глядя на меня сквозь очки. – Едем с нами на Сумрачный Круг? Так называется наше собрание.
Я сделал вид, что мучительно размышляю.
– А девчонки там будут? – спросил я как можно простодушнее.
Маркес напрягся.
– Не о том ты думаешь, – сказал он. – Старому миру скоро придет конец. Мы посвятим эти последние дни очищению и единению с природой. Будем петь мантры у костра…
– Вот прямо последние дни? – перебил я. – Значит, и годовую аттестацию можно не сдавать?
– Ну… – смутился Маркес. – Сколько-то времени у нас еще останется… у родителей походу тоже ипотека…
Тут и Вероника приняла самый благочестивый вид (а на самом деле давилась от смеха):
– Лучше экзамены по-любому сдать. А то тетя Элла в Чайланд не возьмет! Так и останешься здесь до конца света!
Если бы я знал, что случится в дальнейшем, я бы вёл себя иначе. Или вообще не вёл бы себя никак.
Это даже точнее.
* * *
Хваленую ночную медитацию затеяли недалеко от Питера, на дальнем берегу озера Разлив, где был старинный музей Ленина. Эти ребята хоть и собирались слиться с природой, но в настоящие дебри забраться не решились. А может, боялись ноги промочить.
Сюда же вела прекрасная асфальтовая дорога, и заговорщики добирались до места на такси или даже на каршеринге. Мне вспомнился удивительный Черный Лес, и как я гонял по тамошним холмам на электросамокате, и чем это закончилось.
«Ничего еще не закончилось», – подумал я. А может, кто-то другой вместо меня так подумал, не знаю.
Таксист развернулся и уехал. Я посмотрел в навигатор: предстояло пройти еще пару километров по чудной лесной дорожке, среди высоких сосен. В кронах шумел ветер, в стороне между деревьями блестело озеро, в канаве дружно квакали лягушки.
И все же что-то было в здешних местах необычное. В этих соснах, в запахе смолы, в самой этой дороге, усыпанной сухой хвоей и старыми шишками. Корни сосен вспарывали грунт прямо под моими ногами. Казалось, они извиваются, как змеи. Возможно, если бы мне удалось перейти в слоу-режим и замедлиться раз в тысячу, я бы это заметил. Но сверхволки-оборотни владеют только искусством мегаускорения, когда весь остальной мир тормозит, а ты движешься молниеносно – ты или твоя квантовая проекция, неважно. Замедляться мы не умеем. Или просто никогда не пробовали?
Несколько минут я размышлял над этим, потом бросил.
В реале солнце над озером катилось к закату. На воде как будто плясали языки пламени. Это было красиво. Я вспомнил, чего мне очень не хватало в Чернолесье: нашего питерского моря. Или хотя бы вот такого озера.
Когда я добрался до условленного места, сумрачные сектанты уже расселись у костра. Там было человек десять парней и девушек, которые не сильно отличались друг от друга – все длинноволосые и в черных футболках с загадочными принтами. Почему-то все футболки были новенькими, как физкультурная форма в сентябре. Только вместо полезных прыжков и подтягиваний здешние спортсмены старательно маялись дурью. Ну, вы понимаете. Они бормотали что-то вполголоса и раскачивались. Наверно, это и называлось медитацией. Хотя уже отдавало медициной.
Костер был разожжен кое-как и нещадно дымил.
Длинный Марк (он же Маркес) сидел бок о бок с моей кузиной Вероникой. Кажется, он втихую положил руку на ремешок ее джинсов. Мне это не понравилось, но что я мог сделать?
Сквозь дым костра Маркес разглядел меня и даже вытянулся ради такого случая во весь свой длинный рост.
– Братья и сестры, – объявил он. – Сумрачный Круг становится шире с каждым днем! Давайте поприветствуем нашего нового друга. Его зовут Сергей. В силу возраста мы не можем предложить ему полное погружение… пусть пока скользит по поверхности… привыкает…
Я не обиделся насчет возраста. И насчет всего остального тоже. Не-ет, я и не собирался погружаться в ваш химический бред. И тем более привыкать.
А этот Маркес начал свою речь:
– Мы не случайно выбрали это место для нашей встречи, братья. Давным-давно, больше сотни лет назад, здесь уже собирались… борцы за свободу. Р-революционеры. Да, именно так они себя называли. Они жили в единении с природой, в шалаше у Разлива. Жгли костры. Проводили магические ритуалы, прямо как мы сейчас. Они тоже верили в неизбежный конец старого мира и приближали его как могли!
Пламя отражалось в его глазах, голос внезапно окреп и зазвучал почти по-взрослому. Я заметил, что остальные слушают его речи, раскрыв рты, и даже моя кузина Вероника вдруг сделалась непривычно серьезной. На меня она не смотрела.
– Эти люди ошиблись в расчетах, – продолжал Маркес. – Тогда мир не рухнул. Его изрядно потрясло, но он устоял. Что будет на этот раз? Что случится завтра? Кто знает? Кто сможет понять? Кто сумеет предвидеть?
Парни и девицы дружно подняли глаза на своего лидера.
– Послушайте, – начал он проникновенным голосом. – Я расскажу вам, что будет уже совсем скоро. Мера зла переполнится. Тьма затопит мир. Черное солнце взойдет в кроваво-красном небе. Поднимется ледяной ветер, и реки выйдут из берегов. Миллионы погибнут, спасутся немногие! Только те, кто знает истинный путь. Я – знаю. Вы готовы пойти со мной?
Завороженные слушатели закивали головами. А он вещал дальше:
– Нас ждет вечная ночь? Но тем, кто знает дорогу, не нужен свет! Тёмные силы станут править миром? А нам-то какое дело, кто им правит. Мы будем держаться друг за друга – и выживем. Возьмёмся за руки, друзья… соберем поскорее наш Сумрачный Круг!
Случилось то, чего я и боялся. Эти придурки один за другим поднимались на ноги с явным намерением устроить хоровод, как в детском саду вокруг ёлочки. Кто-то протянул руку и мне, я уклонился.
Все это время Маркес читал загробным голосом какую-то адскую мантру:
Из глубин выходит тьма
Словно черная чума
Глушит, душит, холодит
Не считает, не щадит
Тьма не спрашивает, кто вы
Тьма придет, а вы готовы?
– Ну, погоди у меня, – прошептал я и вышел из круга.
– Ты куда? – спросила Вероника, обернувшись. Мне показалось, что она хотела последовать моему примеру, но Маркес жестко удержал ее за руку.
Я ничего ей не ответил и скрылся в лесу.
Я уже знал, что я там увижу. Черный туман наползал со всех сторон, струился по оврагам, пробирался между сосновых корней. В закатном свете он блестел, как расплавленный битум, что используется для ремонта дорог.
Выхода не было. Я шагнул вперед.
Уродливый длинноногий призрак был там, где я ожидал его встретить. Там, на гребне дальнего холма. Дальше расстилалось пылающее озеро, и черный силуэт казался картонным и плоским.
– Ты только посмотри: что за идиоты, – прозвучал голос в моей голове. – Сами призывают тьму на свою голову. Ну разве я мог отказать?
– Там Вероника, – сказал я.
– Как обидно. Неужели она тоже с ними? Может, она всегда мечтала стать ведьмой? Вспомни: не увлекалась ли она темным фэнтези?
– Не трогайте ее. Просьба такая.
– Да кто ее трогает? Кто трогает-то? – рассердился Гройль. – Все происходит согласно законам природы, и не нам с тобой их менять. Слабак подчиняется сильному. Бесформенное добро пасует перед конкретным злом. Девица семнадцати лет мечтает сбежать из дома с первым попавшимся героем. Пусть даже с худосочным мистиком-наркоманом.
– Если она с ним сбежит, тётка меня убьет, – сказал я.
– А что, это аргумент, – Гройль в моей голове как будто захлопал в ладоши. – Жизнь – штука ценная. Ну так придумай что-нибудь.
Как по команде, тьма схлынула прочь. Я остался стоять на усыпанном хвоей пригорке.
«Wexen, Hexen, Silbermond», – пробормотал я. Но перекинуться удалось только с третьей попытки. Здешней энергии едва хватало на превращение.
Зато я на четырех лапах был убедителен.
Я ухмыльнулся по-волчьи – так, чтобы стали слегка видны белые зубы.
– Вот видишь, все у тебя получилось, – похвалил Гройль. – Как раньше говорили в таких случаях: да пребудет с тобой сила! Давай. Дерзай. Выручай сестренку.
Я втянул воздух носом. Зачем-то взрыл землю задними лапами. И бросился вперед.
Через мгновение я стоял на полянке у костра. Просто стоял и смотрел и неторопливо помахивал хвостом.
Медитацию пришлось вынужденно прервать. Идиотский хоровод распался. Точнее, разлетелся. Примерно так, как разлетаются шары на бильярде от первого удара.
Заговорщики убегали вприпрыжку и вопили на разные голоса. Маркес и здесь задавал тон. Да еще норовил командовать:
– К озеру! К озеру! – орал он. – Волк не пойдет в воду! Откуда здесь вообще волки? И это… позвоните в полицию кто-нибудь! Я телефон потерял!
Я наслаждался.
Когда последний лузер скрылся между соснами, я подошел к Веронике. Она сидела одна у догоравшего костра, закрыв лицо руками. Вряд ли она плакала. Просто ей было тоскливо. Если честно, мне тоже.
Я опустил голову и прижал уши. И слегка поджал хвост.
– Прости, – сказал я беззвучно.
Я знал, что она поймет. Ведь мы были близкими по крови. Когда-то я уже рассказывал об этом.
