Наказаны любовью

це сжималось. На моих глазах рушилась моя жизнь, мои мечты

превращались в пепел, а страхи и кошмары – в реальность. Кто

мог предположить, что из—за моих действий прольется кровь ни

в чем не повинных людей, в том числе и ребенка? В этот день

я собственноручно подписала всем им смертный приговор.

Мне казалось на тот момент, что выхода нет. Я с грохотом

захлопнула за собой дверь, прижалась к ней спиной, держась

рукой за ее золотую ручку. Обегая глазами комнату, я твердила

только одно дрожащим голосом:

– Нет, из этой ситуации должен быть выход. Безвыходных

ситуаций не существует.

Тогда я совершила самую ужасную ошибку в моей жизни:

позвонила Савашу. Зачем я это сделала тогда, не помню. Когда

человека загоняют в угол, он цепляется за все, за что только

может ухватиться, не думая о том, что может потопить и других.

И я топила, даже не желая этого сама.

Взяв телефон в руки, я в растерянности набрала номер Са—

ваша и ждала ответа, слушая долгие гудки. В этот момент папа

решил зайти ко мне, но Кималь захотел это сделать сам, так как

наши отцы должны были серьезно переговорить между собой

о бизнесе. Кималь гордой походкой поднимался по лестнице

этого ледяного дворца, а в моей трубке все шли и шли мучи—

тельные гудки. Вот он уже прошел половину лестницы, как,

наконец, Савашь взял трубку. Надежда вновь затеплилась во

мне, и жизнь стала переливаться разными красками, именно

тогда я и услышала его голос:

– Слушаю тебя, душа моя. Что случилось? Почему ты так

взволнованно дышишь?

Да, он всегда чувствовал мой голос и поэтому предполагал,

что что—то произошло. Возможно, он ощущал меня каждой кле—

точкой своего тела и души. Он был моим продолжением, вернее,

частью меня. И вот сегодня я не смогла скрывать от него, что со

мной. Потому что не было ничего хорошего во всем этом. Я не

удержалась и выпалила:

– Савашь, любимый… Случилось… Если бы ты знал, как мне

сейчас больно. Я очень сильно сожалею о том, что не согласи—

лась бежать с тобой на край света. Бежать туда, где нас никто

и никогда не найдет. Какая же я была дура!

Именно в эти минуты к спальне подошел Кималь. Подо—

шел к моей комнате Азраиль* собственной персоной. В эти

секунды он хотел открыть дверь, но услышал, как я говорю,

и просто замер, словно затаившийся хищник. Савашь тем вре—

менем держал в руках мою фотографию и, любуясь ею, говорил:

– Бихтер, милая, расскажи, что случилось? Почему ты так

встревожена? Знаешь, милая, давай, наверное, встретимся, и ты

мне все расскажешь как есть. Встретимся на нашем старом мес—

те, хорошо? Я буду тебя там ждать… Бихтер, я и в ад кромешный

за тобой с улыбкой на устах пойду.

Тогда я почувствовала незабываемую нежность в его голосе,

которая придавала мне сил. Именно эти слова мне помогли

набраться храбрости. Я взяла простыни с постели, привязала

к батарее и спустилась вниз со второго этажа. Когда мои ноги

коснулись земли, я взглянула наверх и увидела разгневанного

Кималя. Он все слышал, зашел в спальню и увидел распахнутое

окно со спущенной простыней. Я бежала как ошпаренная от

особняка на улицу, запрьтшула в проезжающее такси, а Кималю

оставалось лишь наблюдать, как я ускользаю из его рук. Пре—

одолев гнев, не отвечая ни на какие вопросы, он в ту же секун—

ду сел в свою машину и помчался за мной.

В такси я чувствовала себя в безопасности. На мое счастье,

водитель оказался лучшим другом Саваша. Его звали Керим. Он

посмотрел на меня в зеркало и сказал:

– Возможно, я вас сейчас спасаю, госпожа? Савашь просил

как можно безопаснее доставить вас до пункта назначения.

Я ответила ему тихим голосом, смотря в зеркало:

– Спасибо тебе огромное, если бы не ты, то я не познакоми—

лась бы с таким человеком, как Савашь. Спасибо, что решил

помочь, не прося ничего взамен.

– Аллах Акбар, госпожа. То, что я сейчас с вами, это его воля.

Его величию бесполезно сопротивляться. Аллах велик.

Тут он был прав как никогда. Все происходит по воле Алла—

ха, без него тот или иной цветок не распустится, не умрет тот

или иной человек. Это все его воля, а не наша, к сожалению.

А дома, после того как Кималь в бешенстве умчался куда—то,

мой отец пошел ко мне в комнату и увидел, что я сбежала. Он

в гневе схватил старинную вазу, которая стояла на пианино,

и швырнул ее об стену. Громкий звук разбитого фарфора впе—

ремешку с его воплем привлек внимание людей.

– Мерзавка! Я должен был убить эту несчастную сразу, как

только она появилась на свет!

На разъяренные крики Мехмета Сорала в комнату вбежали

моя мама и госпожа Белькйз. Вас, наверное, интересует, кто та—

кая госпожа Белькиз? Я расскажу вам о ней с превеликим

отвращением. Эта женщина – очень темная личность, грубая,

черствая и очень жестокая. Она, как и многие другие женщины,

была обижена на свою судьбу, но решила уничтожить всех, на—

деясь, что это затмит ее горе. О ее внешности, о ее красоте

ходили правдивые слухи. Хоть и была она в возрасте, но остава—

лась такой же прекрасной, словно годы делали ее еще красивее

и элегантнее, взгляд ее становился еще более четким и власт—

ным. На ее лице не было морщин. Она была матерью покойного

Орхана, мерзкого Кималя и Вурала, парня, которого я еще ни

разу так и не видела. Про Вурала говорили, что он совершенно

не такой умный, как Кималь. У нее был еще один сын, Ибрагим.

Про него ходили не очень хорошие слухи. Поговаривали, что он

пошел против воли клана.

Мой отец был разгневан и даже не замечал никого вокруг

себя, он выбежал из спальни, а следом за ним выбежала и госпо—

жа Белькиз. Словно ураган, промчались они сквозь толпу гостей

и быстро уехали на машине вслед за Кималем. Нет, нет, они совер—

шенно не хотели спасти меня от Кималя, они жаждали крови.

Вслед за ними выбежала моя мама, но было уже поздно, задние

фонари отьезжающей машины казались совсем крошечными

огоньками на трассе, а вскоре и совсем исчезли в темноте, а моя

любимая мама, вся в слезах, смотрела вдаль. Прислонясь к высо—

кому металлическому забору, с болью в сердце она произнесла:

– Бисмилла, прошу, смилуйся над ней Мехмет Сорал!

О, Аллах! Защити мою голубку, защити ее!

Тем временем Кималь, рассекая воздух, мчался за мной взбе—

шенный, с чувством, что его предал самый близкий человек. Его

переполняли мстительная злоба и ревность, отчего он и шел на

крайние меры. Он достал из бардачка своей машины сияющий,

словно стальной клинок, револьвер. Оружие, которое находится

в руке человека, обязательно выстрелит и попадет в цель, для

которой оно предназначалось. Любуясь этим человеческим тво—

рением, он сказал:

– Ну, уж нет, Бихтер, если ты не достанешься мне, то тогда

не достанешься и Савашу. В этом револьвере всего одна пуля.

Она или для тебя, или же для твоего любовника. А возможно,

и для вас обоих!

Савашь уже ждал меня на нашем месте. Мы встречались

в этих развалинах и раньше. Руины остались от старого особня—

ка одного шейха. Особняк был оазисом среди пустынных мира—

жей. Это было самое прекрасное место среди полупустыни. Са—

вашь был великолепным, умньпи мужчиной, понимающим людей,

он интересовался судьбой каждого человека. Да и сказать про

то, что он беден, нельзя. Ведь за собой он имел бескрайние

земли, отель, магазины, фирму по недвижимости и пару таксо—

парков. То есть Савашь – это образец настоящего мужчин

Керим ехал с большой осторожностью, взглянув в зеркало,

он заметил автомобиль Кималя, решил поинтересоваться у меня:

– Бихтер, прости за беспокойство, но ты не знаешь случайно,

кто за рулем черного «ниссана», который едет позади нас? Эта

машина преследует нас от самого твоего дома.

Я удивленно ответила:

– Не знаю, сейчас посмотрим.

Обернувшись назад, я увидела в машине разъяренного Кима—

ля и от испуга схватилась за телефон, чтобы позвонить Савашу.

Тем временем за нами ехали в погоню госпожа Белькиз

и господин Мехмет. Они были настроены тоже решительно:

или забрать меня силой, или убить. Госпожа Белькиз взглянула

на моего отца и сказала:

– Господин Мехмет, я понимаю, что эта девушка ваша дочь.

Но что мы будем делать? Она очень строптива, своенравна, ее

необходимо обуздать, или мы в будущем с ней настрадаемся.

– Не беспокойтесь, госпожа Белькиз, я знаю, как обуздать

свою дочь.

Потом он ехидно заулыбался и кому—то позвонил:

– Привет, Джунейит.

– Господин Мехмет, какими судьбами?

– Такими. Мне нужна твоя помощь в одном деле. Надеюсь,

ты знаешь Саваша Ольтмакса?

– Конечно, знаю, а что с ним случилось? Или…

– Или, Джунейит, или… Ты, значит, знаешь его брата Юсу—

фа? Итак, привезешь Юсуфа с женой и дочерью, куда я прика—

жу. Ты понял меня?

– Да, я все понял, но зачем ребенка привозить?

– Знаешь, Джунейит, дети – лучшее лекарство от всего,

и также это заставит человека сожрать свое дерьмо. Ты просто

делай свое дело правильно, и получишь вознаграждение за это.

После этих слов господин Мехмет бросил трубку. Джунейит,

сидя в недоумении, буркнул себе под нос:

– Интересно, на какую мозоль наступил ему Савашь Ольт—

макс? Это надо же так разозлить человека, чтобы он захотел

убить весь его род. Ну ладно, это не мое дело. Мне главное

сработать все чисто.

Джунейит встал, взял телефон и отправился на задание.

Я тем временем дозвонилась до Саваша, в испуге сквозь

слезы прокричала рьщающим голосом:

– Савашь, милый мой, не приезжай на наше место, нас пре—

следует Кималь. Его машина несется на полной скорости, он

в бешенстве. Милый, уходи оттуда!

Савашь в панике за меня закричал:

– Бихтер, где ты? Не делай глупостей, приезжай сюда и ниче—

го не бойся, этот подонок не причинит тебе больше вреда. Поверь

мне, они не разлучат нас! Я безумно тебя люблю! Милая моя,

умоляю, сделай так, как я тебе сказал! Хорошо?

Я даже не знала, что ему ответить, но только понимала, что

на нашем месте нам встречаться нельзя. Да и вообще допустить

встречу огня и пороха крайне нежелательно, так как, если это

произойдет, то случится безумие. Я лишь молилась и шептала

вполголоса, захлебываясь слезами.

Если честно, на тот момент мне казалось, что я спасаю его,

и не могла даже представить себе, что придет буря, которая

снесет все на своем пути. Я просто добавила тогда:

– Савашь, прощай, я тебя полюбила всей душой, а главное,

сердцем! Знай, если с тобой что—нибудь случится, то я не смогу

дышать без тебя. Моя жизнь превратится в пепел, в ад и безгра—

ничную тоску… Прощай…

После всего сказанного я отключила телефон, тяжело вздох—

нув, сказала другу Саваша:

– Керим, я прошу тебя, поехали вон по той грунтовой доро—

ге, которая ведет к горной речке возле пастбища для скота.

– Ладно,– настороженно ответил Керим.

Савашь взбесился после нашего разговора, он подбежал

к машине, схватился за голову, достал свой телефон и сразу

позвонил другу. Керим понял, кто звонит ему, это звонит его

друг и господин Савашь. Он сразу взял трубку и промолвил:

– Я слушаю.

– Керим, вы едете?

– Да, мы едем, только не к тебе, а на другое место.

– Что? Но почему так? Дружище, езжайте сюда, ко мне. Так

Кималь не сможет причинить никому вреда. Ни Бихтер, ни

кому—либо другому!

– Ладно, друг мой. Мы едем на пастбище возле речки. При—

езжай сюда, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Спасибо тебе, друг, ты этим спасаешь меня!

Я даже не слышала, как Керим говорил с Савашем. Я толь—

ко вспоминала прошлое и плакала. В детстве мы всегда сидели

с братом на террасе и смотрели на воздушные шары в небе,

представляя, как мы летаем на них. Ребячество! У нас был дядя,

дядя Мустафа, он работал инструктором, но из—за боязни высо—

ты я так и не полетала на воздушном шаре. Меня очень интере—

совал вид на Эльхаро с высоты, но не посчастливилось в дет—

стве. Но посчастливилось после знакомства с Савашем, он вернул

мне часть моего прошлого, а главное – исполнил мою завет—

ную мечту: с ним я впервые поднялась в небо над Эльхаро,

и эти воспоминания остались на всю жизнь. Я больше ничего

не могу сделать, кроме того, как поблагодарить вас, господин

Савашь. Это все, что я могу. Когда мы сталкиваемся, то в моей

жизни происходят прекрасные вещи. А долина влюбленных

в Ургупе, такая же огромная, как и наша любовь, от этой любви

мои глаза ослепли, разум помутился, ты не понимаешь? Мое

сердце прикипело к тебе! Я сделала все это, чтобы не потерять

тебя, и снова так поступлю, если это повторится вновь! Женщи—

на, которую ты любишь, безумно любит тебя. Любит тебя боль—

ше всего на свете! Я тебя очень люблю. Я не могу жить без тебя,

Савашь! Без тебя я не знаю, что такое жизнь и надежда. Ты для

меня все. Что мы теперь будем делать, все кончено? Нас больше

нет?

Мой отец позвонил Кималю. Молодой человек схватил те—

лефон и озлобленно ответил, раскидывая искры гнева:

– Что нужно?

– Кималь, сынок, не делай глупостей.

– Господин Мехмет, самую большую глупость я совершил

еще очень давно. Тогда, когда влюбился в твою безумную дочь!

Запомни, Мехмет Сорал, если я ее не убью, то лишь потому, что

я безумно ее люблю. И умереть ей или жить, решаю только я!

За эту боль, которую она мне причинила, я заставлю ее страдать

в тысячу раз сильнее!

– Сынок, не делай глупостей, эта дерзкая девчонка получит

от меня суровый урок. Этот урок она запомнит на всю остав—

шуюся жизнь.

– Ну уж нет, господин Мехмет, тогда я убью Саваша Ольт—

макса! Убью, клянусь Аллахом.

– Не заливай свои руки еще большей кровью. Пусть их

зальет кто—нибудь другой. Не бери грех на душу!

– Поздно, слишком поздно. Я уже взял грех на душу,—

после этих слов парень бросил трубку, прослезился и сам себе

сказал: «Взял тогда, когда убил этого маленького мальчика, ко—

торый до сих пор не дает мне покоя. А вы мне еще говорите, не

бери грех на душу».

Отец пытался дозвониться до Кималя, но тот не брал трубку,

а потом и вовсе отключил телефон.

Мы с Керимом приехали на пастбище, как назло, там нико—

го не было, только лишь речка омывала песчаный берег. Керим

остановил машину, и я вылезла из нее. Вдруг со стороны реки

подул ледяной ветер, пронизывающий до костей. Казалось, что

смерть ступила через тебя, чтобы найти новую жертву для по—

хоронного савана. Я смотрела на тихую гладь реки, по которой

бегали маленькие барашки волн, и думала: «Я сама кинула

в эту воду огромный камень. Какими будут волны от него,

известно только самому Аллаху. Я кинула не просто камень,

а свою жизнь, любовь, надежду. И неизвестно, какая придет

волна: либо маленькая, чуть заметная, либо цунами, сметающая

все на своем пути. Что же я наделала?» Неожиданно за моей

спиной раздался гул знакомой машины, потом хлопнула дверь,

я не оборачивалась, но услышала голос:

– Бихтер! Мерзавка, что ты здесь делаешь? – озлобленно

кричал Кималь. Увидев, как это ничтожество схватило меня за

руку, Керим тут же выскочил из машины и лишь только за—

кричал:

– Эй, ты, подонок, отстань от девушки!

Прозвучал выстрел, и Керим рухнул на холодный песок. Из

его лба потекла струйка крови. Увидев это, я испуганно закри—

чала, смотря в сумасшедшие глаза Кималя, но вдруг позади него

раздался крик Саваша:

– Отойди от нее, подонок!

А после услышала крик моего отца:

– Если выстрелишь в Кималя, то тогда одна пуля попадет

в лоб твоему брату, другая в невестку, а третья – в эту очарова—

тельную девочку. Кажется, это твоя племянница?

Мурашки побежали по всему телу. Смерть рядом, лишь

в одном шаге от них. Отец никого не оставит в живых, я его

знаю, знаю! Когда Савашь оглянулся назад, то увидел рыдаю—

щую маленькую Мельтем, которую держал перед собой неиз—

вестный негодяй. Девочка была не на шутку напугана, смотрела

дяде в глаза и словно молила: «Дядя, спаси меня от этого чело—

века, прошу тебя! Мне очень страшно». А этот мерзкий подлец,

улыбаясь, держал большой нож около ее шеи, словно он был

психически нездоров, раз решился на такое безумство, смотря

на девочку и на Саваша своими бешеными глазами. Савашь

взглянул на Топрак, его невестка была сильно напугана и смот—

рела на свою дочь, как бы пытаясь сказать ей, что это все игра,

просто игра, только для того, чтобы она не боялась. Тело ее

немного тряслось, а по щекам текли слезы страха и страдания.

Топрак взглянула на меня и дала мне понять, что это все из—за

меня, озлобленно посмотрела на Саваша и попыталась что—то

произнести, но скотч на ее губах мешал ей это сделать. Мужчина,

державший ее, пригрозил пистолетом, приставляя его к виску.

Когда я увидела избитого и полуживого Юсуфа, который пы—

тался стоять из последних сил, мое сердце оцепенело от ужаса,

я испуганно взглянула в счастливые глаза отца и госпожи Бель—

киз. Эти люди все время переглядывались с Кималем, бросая на

него свои довольные взгляды. А он словно их ловил, наслажда—

ясь чужими страданиями. Это был жуткий сон, где было стадо

маньяков, пытающихся отобрать добычу друг у друга.

Неожиданно для всех мой отец взглянул на Саваша, а потом

сказал:

– Ты завоевал доверие моей единственной дочери, опоро—

чил мою честь, и за это я покажу, сколько стоит то, что ты

отобрал у меня! И еще ты забрал ее доверие ко мне.

Внезапно он щелкнул пальцами, и тут же один из ублюдков

перерезал горло девочке. Топрак словно обезумела, когда увиде—

ла Мельтем, захлебывающуюся собственной кровью. Девочка

пыталась что—то сказать, но через минуту затихла. Глаза ее за—

стыли, а по щеке стекала еще пока горячая слезинка последних

мгновений жизни. От увиденного я застыла на месте. Я не мог—

ла кричать, не могла плакать, а лишь только стояла.

В гневе Савашь кинулся на моего отца, но его перехватили.

Кималь сразу же подошел к нему и вонзил ему нож в живот,

а потом сказал ехидно:

– Твоя племянница умерла, как баран. А невестка умрет, как

проститутка!

Не выдержав, Савашь закричал:

– Не—е—ет! Не трогай ее, подонок! Не смейте ее трогать! Да

накажет вас Аллах! Изверги!

Кималь лишь с улыбкой на лице подошел к девушке, взгля—

нул в ее голубые глаза, вдохнул аромат ее рыжих волос, а потом

начал насиловать ее. Несчастная пыталась вырваться, кричать, но

этот подонок, это ничтожное создание, не стесняясь своей мате—

ри, делал свое дело у всех на глазах. В этом животном не было

ничего человеческого, и этот псих еще больше меня пугал.

После того как это мерзкое создание надругалось над Топ—

рак, он взял пистолет и застрелил девушку. Мой любимый Са—

вашь уже не мог шевелиться, он просто умирал. Смотря в глаза

пока еще живого брата, он искал в них прощения, но так и не

смог найти его. А госпожа Белькиз взглянула на меня и сказа—

ла:

– Вот такая цена за вашу величественную любовь, Бихтер.

Слышишь, пам, пам – и нет. Вот и опять, пам!

И после очередного выстрела Юсуф рухнул на землю без

движения с дыркой в голове. Савашь взглянул на меня, уже

навечно прижимаясь к земле со словами:

– Я полюбил тебя… – после чего закрыл глаза на веки

вечные.

– Ублюдки! Сволочи! Подонки! – выкрикнула я.

После этих слов я бросилась к своему Савашу. К сожале—

нию, меня силой увели оттуда. Я лишь навсегда запомнила этот

день, ведь именно с этого момента и наступила моя совершенно

новая, мучительная жизнь. Глубокой ночью мы приехали домой,

мне сразу же навстречу выбежала мама, она испугалась, когда

увидела мое окровавленное платье. Я и не заметила, когда ис—

пачкала свои руки и лицо кровью, мое сознание было в ту—

мане. Смотря на маму, я заплакала и кинулась к ней в объятия.

Она прижала меня к себе, а после взглянула на моего отца

и госпожу Белькиз. Потом посмотрела на Кималя и промолвила:

– Что вы сделали с моей дочерью? Почему ее руки и пла—

тье в крови? Что произошло? Что ты сделал с ней, Мехмет?

Мой отец очень сердито глянул на маму и грозно прогрохо—

тал:

– Молчи, женщина, и лучше следи за этой мерзавкой!

– Я тебя спрашиваю, Мехмет Сорал, почему у нее на руках

кровь? – прокричала моя мама.

– Хочешь знать, почему у нее на руках кровь? – гневно

рыкнул мой отец.

– Да, хочу!

– Спроси у этой блудницы, у этой мерзавки, из—за чего у нее

на руках кровь! – грозно сказала госпожа Белькиз.

Я уже не могла это слышать и в порыве гнева закричала,

ничего не соображая:

– Все, хватит! Это вы! Убийцы! Вы убили их всех! Даже

ребенка не пощадили!

Смотря на них, я продолжала кричать.

– Убийцы! Убийцы! – пятясь назад, я посмотрела на маму

и испугалась. Она побледнела и без сознания упала на пол. В ту же

секунду я перестала кричать, лишь смотрела на свою мать, лежа—

щую бездыханной, словно мертвая. Я истеричесЮ/т закричала:

– Мама, мама, мама! – безжизненно упав на свои похоло—

девшие колени, хлопала ее по щекам, надеясь привести в чув—

ство. Но она все не приходила в сознание.

Этот мужчина, который назывался моим отцом, взял ее на

руки и отшвырнул меня в сторону. Вместе с госпожой Белькиз

и Кималем они сели в машину и уехали из дома в больницу.

Я не поехала вместе с убийцами моего любимого и всей его

семьи, просто осталась дома, хоть моя мать была при смерти.

Ночь была беспокойной, я не могла уснуть. Но через час

к нам домой позвонили и сообщили о том, что автомобиль

моего отца попал в аварию. Моя мама и Кималь погибли, гос—

пожа Белькиз получила травму позвоночника, а отец лишь сло—

мал руку. Но лучше бы он сломал голову. Теперь только Аллах

знает, что будет со мной. Ведь Кималь мертв, и меня, видимо,

убьют тоже. Но это оставалось загадкой.

На следующий день мы съездили за мамой и Кималем

в морг. Когда забрали маму, то по всем нашим обычаям мы

закутали ее в похоронный саван. В это время мое сердце обли—

валось кровью. Я очень сильно рыдала над ней. Потом их отвез—

ли в мечеть на площади для чтения молитвы. Когда мы стояли

над могилой, ко мне подошла госпожа Фереде. Эта женщина

с жестокостью схватила меня за руку и начала кричать:

– Ты приносишь одни несчастья! Понимаешь это? Это из—

за тебя все с нами случилось!

Вдруг к этой сумасшедшей женщине подбежал Вурал и от—

вел ее в сторону, сказав только одно:

– Невестка, в чем эта девушка виновата? В чем, скажи мне?

Фереде грозно зыркнула на меня и прокричала:

– В том, что она родилась на этот свет. В том, что влюбила

в себя брата Кималя! Она погубила его и нас всех тоже погу—

бит! Она проклятая!

– Все, хватит! – прогрохотала госпожа Белькиз. Потом без—

жалостно добавила:

– Эта девушка наша невестка, ею была и ею останется!

Завтра сыграем свадьбу! Вурал, ты женишься на невесте стар—

шего брата, чтобы защитить нашу честь.

Слова этой дьяволицы, прозвучавшие в то время, когда ее

сына и мою мать предавали земле, только еще сильнее показы—

вали ее грязную натуру: несмотря на такой день, она все время