Доктор Коэн так и остался в своем медицинском костюме, скорее похожем на космический комбинезон. Если бы мы по-прежнему летали в космос. Но у человечества были другие заботы – ресурсы в первую очередь тратились на воспроизводство питания и создание безопасных зон для жизни. Космические программы давно свернули, на орбите остались только геостационарные спутники, и те периодически выходи́ли из строя, новых почти не запускали, а эллиптические давно требовали полной замены. По этой причине мы имели плохую связь с Западным полушарием, в той части Земли спутников почти не осталось. В нынешнем столетии создавать киборгизированных людей было значительно проще, чем думать о связи. Скорее всего, у правительства имелся план на этот счет, но обычным жителям он был неизвестен.

– Катарина, желаете зеленого чаю или черного? Нехимического синтеза, разумеется – вежливо поинтересовался доктор Коэн, вальяжно устраиваясь в кожаном кресле кричаще-желтого цвета. Темно-зеленый стол в комплекте вызывал лишь дополнительное недоумение.

– Черный, – быстро определилась я. Отказаться от настоящего выращенного чая? В наше время такими угощениями не пренебрегают.

«Самоуверенный… Хозяин положения… Руки у него ухоженные, пальцы длинные». – Я посмотрела на его кисти, сложенные в замок на столешнице.

– Прошу, располагайтесь, где вам удобно! – немного небрежно бросил он и ненадолго завис в смартбуке.

Я выбрала диван у окна, который, к слову, тоже был желтым.

– Дайте мне минуту и приступим, – попросил Эфраим.

Пока доктор Коэн набирал текст в своем смарткомме, молниеносно тыкая в экран, я с интересом рассмотрела его рабочее пространство. Моя семья в интерьере признавала дерево, сталь, белый и многочисленные оттенки серого. Скучно, с точки зрения любителей аляповатых красок, но элегантно и по-деловому. Здесь же был явный перебор с желтым: кресла у длинного стола, картины на стенах и нелепая кружка на рабочем месте хозяина кабинета. А он забавный. Личный кабинет мог многое сказать о своем хозяине. Доктор Коэн не заморачивался условностями в официальном сдержанном стиле. И любил яркие расцветки. Это навевало на определенные мысли о его психологическом портрете.

Эфраим закончил с перепиской и пересел ко мне, заняв другой конец дивана. Он протянул мне лист, окутывая меня запахами древесины, теплой кожи и зелени. Они удивительно сочетались с ним самим.

– Сначала обсудим оплату услуг моей клиники. – Коэн, не откладывая, приступил к финансовому вопросу.

Мой отец всегда делал так же. Говорил, что только слабаки боятся озвучить цену, или неуверенные в качестве своего товара. Я переняла у него этот подход, весьма упрощающий веде́ние дел: если одну из сторон не устраивает сумма, никто не тратит времени на дальнейшие пустые переговоры.

Я внимательно изучила таблицу с цифрами: за проведенные услуги и примерный перечень того, что еще может быть сделано. Стационар занимал меньшую часть счета, но огромный пласт анализов и лекарственных средств, грозились опустошить мои сбережения. Сей факт не внушал уверенности в завтрашнем дне. Оставалось утешать себя тем, что когда проблема будет решена и пойдут выплаты за импланты – я с лихвой компенсирую убытки. У меня были еще счета на трудные, совсем уж непредвиденные времена, но я понимала – сейчас не тот случай, чтобы их трогать.

– Оплата будет произведена с моего личного счета. И самое важное: никто из «Индастрил-Био» не должен ничего узнать о нашем сотрудничестве. Все контакты только через меня и Питера. Я бы предпочла, чтобы работа велась с минимальным вовлечением ваших сотрудников. – Я тоже незамедлительно озвучила свои условия. Без их выполнения дальнейшая работа с «Иммуно» не имела смысла. – Это важно.

Снова изучающий взгляд желтых с рыжими разводами глаз. Если Эфраим откажется, мне придется сдаваться отцу. Не обращаться же мне к индусам или китайцам? Даже если убрать из уравнения сложную и дорогостоящую транспортировку пострадавших подопытных, ни первым, ни вторым я не очень-то доверяла. Точнее, не доверяла им ни на один криптон. Особенно учитывая маленькую деталь: мы обскакали Индостан в заключении сделки на дыхательные импланты, а индусы крепко дружат с Китаем не одно десятилетие.

Раздался легкий стук в дверь. В кабинет тихо скользнул Гленн. Из-за мягкого напольного покрытия, здесь не было слышно стука его обуви. Он ловко расставил чай и кофе на столике перед нами.

Очень интересно. Хитрый доктор не спросил меня про кофе, очевидно он знал – я не пью этот горько-кислый напиток. Не понимаю его вкуса, и потом у меня от него тупо и нудно болит голова. Сомнительное удовольствие. Но дело не в кофе. Естественно Коэн навел справки. Я тоже вчера изучала информацию о нем, но мне и в голову не пришло выискивать его предпочтения. Но пока моя судьба не была решена – оставила вопросы при себе. В иной ситуации я бы незамедлительно возмутилась.

– Гленн, подготовь контракт для миссис Эверхарт. Нюансы в твоей папке, – дал указание Коэн помощнику.

– Через час будет у вас на смартбуке, – Гленн уверенно обозначил сроки и оставил нас вдвоем.

Я не смогла сдержать облегченный выдох. Если кто и поможет мне разобраться с отторжением, то это будет клиника «Иммуно».

– Катарина, Питер предоставил мне документы с начала испытаний. Мы только начали анализ групп, и на данном этапе я еще не могу делать выводы, – Эфраим пододвинул изящную чашечку с чаем ко мне и откинулся на спинку дивана, скрестив ноги в лодыжках.

Теперь я обратила внимание на его обувь, кроссовки с дутой подошвой и светящимися вставками. Мои брови поползли вверх. Заносчивый доктор забыл повзрослеть!

– Мы ждём результаты биопсии контактных тканей и крови на антигены. Отправили на проверку образцы материалов имплантатов трех партий производства. – Он пролистывал файлы на смарткомме. – Буду держать в курсе вас и Питера. Оставите личный контакт?

Живая и немного озорная улыбка делала его моложе. Особенно в этом костюме и подростковой обуви.

– Да, конечно, Эфраим, – строго ответила я. – В ближайшие два дня у нас поочередная проверка остальных пациентов. Может нам сто́ит взять у них расширенные анализы, не дожидаясь проявления симптомов? А Питер отправит результаты вам? – предложила я, в надежде ускорить и облегчить поиски.

– Лишним не будет. Подготовлю список того, на что я бы обратил особое внимание. Это может дать нам зацепку. Я мог бы списать каждый отдельный случай на индивидуальные реакции организма, но событие носит не единичный характер. У меня нет ни грамма сомнений: этому есть иная причина.

Аналогичные мысли беспрестанно возникали в моей голове с момента, как число пострадавших увеличилось до семи.

– Я не могу обещать, что найду все ответы на ваши вопросы, Катарина. Но моя клиника использует весь арсенал имеющихся средств, чтобы разобраться. Это я вам обещаю. – Коэн отложил смарткомм в сторону и хмуро уставился в стену. К своему кофе он так и не притронулся.

– Будем на связи! – Я довольно резко поднялась с дивана, почувствовав, что стала здесь лишней. – Благодарю за помощь, доктор Коэн. И за чай. Мне пора.

Я едва успела пересечь кабинет. Эфраим в два счета догнал меня у самых дверей, когда я уже готова была выйти.

– Кэти, – включил он свой особенный чистый голос, которым встречал меня в лаборатории.

Но в этот раз я не попала под его очарование. Все дело было в имени, которым он меня назвал. Ненавистном.

Уйти не обернувшись, было бы крайне невежливым, нам еще предстояло работать вместе, но я не смогла спрятать лед в глазах.

– Не любите, когда вас так называют. – Проницательный доктор моментально считал мою неприязнь. – От меня этого вы больше не услышите. Поужинайте со мной сегодня, Катарина? – он обольстительно почти прошептал свой вопрос.

– Я ужинаю с мужем, доктор Коэн, – отрезала я и со второй попытки смогла покинуть кабинет.

И уже за пределами его офиса пыталась пережить изумление. Приглашения на ужин я никак не ожидала. К тому же у меня возник вопрос: а знал ли доктор Коэн, мое отношение к этой форме моего имени? Люди иногда путали. Назвали меня Катерина, Кэт. Но Кэти только один человек – мой старший брат. Я не могла отделаться от мысли, что Коэн проверял меня. У меня совсем не было времени решать его ребусы, и скинув сообщение Скаю, я зашла в лифт.

Дорога до «Рефлекшн Кеппель Бэй» с дезинфекцией заняла минут тридцать. Я успела только пролистать новостную ленту и подтвердить ужин с Давидом, согласившись увидеться с ним вечером в «Теплицах». Он пригласил меня в ресторан «Цветочного купола» в Садах у залива. Не так давно на нем усилили защитное покрытие и обновили систему очистки посетителей. Соседний «Облачный лес» сейчас проходил подобную реконструкцию и был закрыт до следующего лета. Знали бы амбициозные архитекторы около трех сотен лет назад, что эти необычные инженерные сооружения станут одним из важнейших депо растений.

Под открытым небом адаптировалось и выжило немало флоры. Из всего живущего, растения легче других приспосабливаются к тяжелым условиям, но мы потеряли кормовую базу, и больше не могли использовать растения для своих нужд. Они теперь тоже стали опасными для нас.

У человечества был расчет и надежда на Хранилище Судного дня, но ледники на острове Шпицберген растаяли, и более миллиона семян испортились. Постепенно семена, побеги и корни разъехались из Сингапурских теплиц по всему миру для озеленения, а гигантские купольные сооружения, с регулируемым микроклиматом, взяли за идею для проживания целых районов.

Я немного удивилась, как Давиду так быстро удалось забронировать столик в популярном ресторане. За стоимость ужина семье среднего достатка из трех человек можно было прожить целый месяц, но это не означало, что «Цветочный купол» пустовал. Труднее было попасть только в «Сад деревьев», особенно сейчас, когда «Облачный лес» был закрыт. Сложность реконструкции заключалась в том, чтобы при проведении работ не нарушить уникальную среду для проживающих внутри теплиц насекомых, птиц и растений. При малейшей погрешности туманы или смог, властвующие теперь круглый год, в одночасье уничтожат флору, представляющую невообразимую ценность.

Быстро разобравшись с несложной текучкой в лаборатории, я прошла по галерее между высотками в лабораторию, находящуюся в терапевтическом блоке и сдала все анализы на болезни, передающиеся половым путем. Для всех я никак не могла знать, как долго длилась интрижка мужа с моей помощницей. Вполне оправданные действия. После я покинула здание «Индастрил-Био». Поймала себя на том, что от тревоги, прочно обосновавшейся во мне, не усваиваю информацию в документах и не могу вникнуть в другие проекты. Моих нейрофизиологов и техников очень интересовал старт работ по мембранам для живых глаз, призванных защитить чувствительные слизистые от вредных испарений и осадков. Мы бились над созданием кожи, но пора было разделить силы и заняться другими направлениями. Слишком много трудностей возникало для настолько сложного о́ргана, как кожа, с огромным количеством рецепторов по всей площади. Мы не могли напичкать мозг необходимым количеством чипов. Защитные комбинезоны являлись наиболее простым и дешевым решением, но люди хотели «кожу». Они грезили ей. В мои задачи не входило разбираться с причинами навязчивых желаний, я должна была дать прогрессивному человечеству то, что оно хочет.

Попросив Ская поколесить по полупустым улицам Сингапура, я погрузилась в поиск информации о конкурентах. Не вышли ли они параллельно на сделку? До вчерашнего дня я была уверена в своем первенстве. Но что если, Индостан причина моих неудач? В сети, как и предполагалось, я ничего не нашла. Если я сделаю запрос через отца, у него тут же возникнут подозрения. Тщательное исследование конкурентов и прогнозы – не моя задача, но сейчас ничего нельзя было выпускать из виду.

Голова кипела. Захлопнув смартбук я забралась на мягкое сиденье с ногами. Джойс невозмутимо продолжал сидеть рядом. С тяжелыми мыслями я погрузилась в дрему, а проснулась немного отдохнувшей, когда машина остановилась.

– Катарина, – мягко коснулся моего плеча Джойс. – Мы на парковке у Теплиц.

Обычно у зданий без куполов, шлюз нейтрализации токсинов и дезинфекции располагался на нулевом этаже парковки, где воздействию окислителей подвергался транспорт, а не сами люди. Но строители не рискнули настолько сильно вмешиваться в несущие конструкции оранжерей, добавляя нулевой этаж под землей. Посетители были вынуждены заходить в него через уличную парковку в респираторах и самостоятельно стоять в камерах очистки. Малополезно, но дела обстояли именно так.

Я посмотрела на часы: без пятнадцати минут шесть. Темнело.

Нехотя активировала смарткомм. Новости от Питера последние два дня даже с огромной натяжкой нельзя было назвать хорошими, и я подсознательно ожидала новых неприятностей. От моего управляющего ничего не пришло. Зато от Давида напа́дало с десяток сообщений на мое молчание, он опасался, что я передумала.

Вчера я согласилась на встречу с ним – только бы выпроводить из своей квартиры, но сегодняшний день привел к совершенно другим мыслям. Давид хочет заслужить прощение. У него есть связи. В отличие от меня за ним не следят отец и старший брат, которые только и ожидают момента, когда я оступлюсь. Я использую почти бывшего мужа для поиска нужной информации, но подам ее, естественно, под совсем другим соусом. А старания заполучить прощение вовсе не означали, что оно будет выдано.

«Я на месте. Иду в шлюз», – я поспешила успокоить муженька.

«Жду тебя, Катарина».

Дать ему надежду, а взамен получить информацию. Почему бы и нет. Я не собиралась мучиться угрызениями совести. Непозволительная роскошь.

Скай высадил меня у входа. Сегодня был благоприятный ясный день, мы нечасто видели солнце из-за густой облачности и испарений. Дожди не шли уже два дня, тумана не было, а фотохимический смог не успел собраться над городом, датчики, анализирующие атмосферу и осадки в заливе сигнализировали, что я могу выйти в одной дыхательной маске без очков.

Пройдя дезинфекцию, я стянула респиратор и с больши́м удивлением обнаружила в Теплицах вазоны с елями в огоньках и развешанные гирлянды. Только сейчас я вспомнила, что скоро Новый год. Его мало кто отмечал в Сингапуре и на Малаккском полуострове. Но мой отец всегда организовывал праздник для наших служащих и никогда не забывал о презентах для подопытных. Люди не от хорошей жизни соглашались участвовать в испытаниях новых изобретений. Кроме положенных им выплат и предоставления жилья на десять лет, корпорация таким образом поддерживал хорошее отношение такими нехитрыми действиями: вкусные подарки на Новый год и дни рождения.

– Мэм? Вас ожидают? – поинтересовалась сотрудница на первом этаже.

– Столик на Вентворта. – Я застегнула жакет. Воздух в оранжереях охлаждался до двадцати градусов.

Меня проводили за столик на верхний ярус «Цветочного купола». Времени подниматься пешком по лестнице, спиралью оплетающей теплицу изнутри, у меня не было. Пришлось воспользоваться лифтом. Но я надеялась на обратном пути не торопясь прогуляться по ярусам и подышать влажным тропическим воздухом, насыщенным ароматами цветов.

Столиков было немного, они располагались между грядок с высокими бортиками, выложенными из камня, в отдалении друг от друга и прятались среди зелени. Тихо журчала вода и стрекотали насекомые.

Давид меня встретил с горшком какой-то зелени с мелкими розовыми цветочками, наверное, приобрел тут же в теплицах. Он прекрасно знал, что я люблю разные травы.

– Тимьян! – осторожно улыбнулся он, протягивая мне серый бетонный горшочек.

– Спасибо, Давид! – поблагодарила я, с удовольствием втянув запах пряной травы.

– Мне сказали, с ним можно пить чай, – уже расслабленно улыбался Давид, видя, что подношение я оценила.

Мы не разговаривали друг с другом, пока изучали меню и озвучивали заказ, подошедшему официанту. Я остановилась на приготовленной на гриле замаринованной в карри курице и овощах. Давид повторил мой заказ и ждал подходящего момента, чтобы начать разговор о его «измене», а я попросить начать расследование об индийских конкурентах.

Мы проводили взглядами спину, удаляющегося официанта.

– Катарина!

– Давид!

Мы оба рассмеялись.

– Могу ли я надеяться, что ты дашь мне время разобраться, Катарина? Что ты не будешь спешить? – мягко произнес он и сделал попытку положить свою руку на мою, лежащую на столе рядом с бокалом воды.

В его глазах мелькнуло разочарование. Он не сводил глаз с моей ладони, которую я медленно убрала со стола.

– И с чем ты будешь разбираться? Ты же понимаешь, как это странно и неправдоподобно звучит для меня? Особенно после того, что я видела? – я не собиралась так быстро сдаваться. А воспоминания из нашей спальни вызвали у меня приступ изжоги. Мне категорически не нравилось наблюдать, как совокупляются другие люди.

– Мне кажется, меня чем-то напоили. Вчера, сразу как ты ушла, я поехал в «Индастрил-Био». Другие лаборатории уже были закрыты в такое позднее время, и сдал анализы. Рассчитываю, что они покажут хоть какие-то результаты.

Мое сердце на миг замерло. Нельзя, нельзя недооценивать Давида и его аналитический склад ума. И как только отец вернется, доведу, то что планировала, до конца. Но если Давид и обнаружит следы химии в крови или моче, это вовсе не означало, что они попали к нему от меня. Мою причастность еще нужно будет доказать! Да кто подумает, что так могла поступить жена? Я не стала прятать эмоции, удивление с примесью ошарашенности как нельзя лучше подходили к данному моменту.

– Напоили? Но кому это нужно? Сильвии? – я задала логичные вопросы.

За куполом совсем стемнело. Огни внутри разгорелись немного ярче, сохраняя полумрак, и загадочную атмосферу. Пришел официант с нашим заказом.

– Я расспросил Сильвию, а потом выдворил ее вон из Зеленого купола и «Индастрил-Био». Ее жилье прошерстили, как и список покупок, – дождавшись, когда мы остались одни, уведомил меня Давид, он пристально смотрел мне в глаза. – Но из страны уезжать ей запретил.

– Удалось что-то выяснить? – я бросила на него снисходительный взгляд, а внутри все замерло, ожидая ответа.

Сильвия здесь была совершенно ни при чем. Давид знал, что она не дура и навряд ли бы прятала препараты в личных вещах.

– Пока ничего. А твоя помощница мне намекнула, что раз между мной и тобой все кончено, она готова продолжить, – раздраженно выплюнул Давид.

Обычно ровный и сдержанный, он редко проявлял эмоции. Но со вчерашнего вечера я видела другого Давида. Более прыткого и способного на чувства.

«Ему пойдет на пользу эта встряска», – думала я, так некстати вспоминая другого мужчину. С желто-рыжими глазами. Порывистого и живого.

И еще более некстати подумала о том, а какой он в… и сама же разозлилась на себя. И знать не хочу!

Я только успела отрезать и попробовать кусочек курицы, как смарткомм, лежащий на столе экраном вниз, подал сигнал. Потом следом еще один. А потом снова. Не сказать, что я жаждала общаться с Давидом, но настолько устала от бесконечного дерганья, что хотелось разбить доставучее средство связи. Я мечтала немедленно очутиться в своей квартире и полностью изолироваться от назойливого внешнего мира.

– Ответь, и продолжим, – без тени недовольства посмотрел муж на смарткомм и обратно на меня.

Когда я перевернула смарткомм и прочитала сообщение, изображение запрыгало у меня перед глазами, мне пришлось напрячься, чтобы сфокусировать взгляд. Похоже, я сильно побледнела, не смогла сдержать потрясения. Давид легко прочитал его на моем лице.

– Катарина, – он обеспокоенно заглядывал в глаза, все же накрывая мою свободную руку своей.

Перечитывая повторно последние новости от Питера, я с превеликим трудом сдерживала порыв швырнуть смарткомм на пол. Только бы стереть с экрана ужасные строчки, означавшие, что переломный момент наступил.

«Первые пострадавшие пациенты скончались. Оба».

Глава 4. Уловки

Мои дед и отец выстроили структуру корпорации «Индастрил-Био» так, чтобы ни один лишний криптон не утекал на сторону.

Биоинженерная лаборатория проектировала имплантаты и внешние части тела, в том числе разрабатывала для них и софт. Как правило, изделия были серийными под массовые запросы и нужды. Но случались индивидуальные заказы, доступные лишь избранным из-за своей баснословной стоимости. Уникальные биоимпланты учитывали анатомические особенности конкретного человека, или имели нестандартный функционал.

Часть комплектующих для органов изготавливала наша корпорация, но некоторые элементы приходилось приобретать у партнеров. Например, Индостан превзошел других в биопечати живых тканей для сердца и дыхательных органов. А лучшие керамические кости и их участки, для частичной замены, к нам поступали из России. Закупать у других то, в чем они преуспели больше нас, было вполне логично и оправданно: как бы мы ни хотели, невозможно было охватить весь цикл производства.

Собственно, в этом и была причина, по которой я хотела узнать, как обстоят дела с дыхательными имплантами у наших конкурентов – Индостана, ведь именно выращенные ими ткани, мы использовали в качестве контактной, для соединения моей неудачливой трахеи с бронхами. Конечно, если подумать, осмысленно вредить было глупо и неосмотрительно для бизнеса. Это означало конец деловой репутации.

Финальная сборка корпоративных биоимплантатов всегда происходила в стенах «Индастрил-Био», и получала только наше клеймо.

Легальные изделия регистрировались в Службе надзора за биотехнологиями. Нельзя было получить официальную медицинскую помощь, являясь носителем «левых» имплантатов. Ограничения хоть как-то держали «черный рынок» в узде, так как поначалу, самые безбашенные модифицировали свои тела кустарными изделиями, что повсеместно приводило к печальным последствиям: гибели или глубокой инвалидности киборгизированного человека.

Далее включался в работу хирургический корпус и терапевтический блок. Ими руководил мой старший брат. Все почести и признание доставались Эндрю, ведь это его отделение проводило сложные операции и вело уже «улучшенных» пациентов. Наглядный и постоянный источник успеха в киборгизации.

А фармацевтический концерн, входящий в состав корпорации, обеспечивал главный и стабильный поток криптонов для моей семьи. Реципиент, или «клиент», как требовал его называть устав компании, решивший заняться киборгизацией своего тела, становился заложником не только техобслуживания и замены частей установленных в него изделий, которым, на мой взгляд, не место в человеческом теле, но и подсаживался на длительную медикаментозную поддержку, частенько до конца своих дней. А у оптимизированных людей, жизнь могла быть очень долгой, пока не происходили необратимые изменения в мозговом веществе, с которыми мы толком не научились бороться. Или бунтующий организм, несмотря на терапию, не начинал отторгать установленные в него запчасти.

Как это случилось с дыхательными имплантами.

Так на каком же этапе закралась погрешность?

На любом. Теперь предстояло решить задачу, пока все шестьдесят подопытных из третьей группы не отправились в мир иной.

Я быстро свернула сообщения. Не собиралась открываться перед Давидом. Прежде чем просить его о помощи, мне нужно было спокойно подумать о ее характере, учитывая новые данные. Мне следовало обсудить происшествие с Коэном. Пациенты значились в его клинике, и в его обязанности входило передать данные о смертях в полицию и Службу надзора в течение суток.

Одно дело проводить исследования с подопытными, и совсем другое – прятать трупы. Когда инцидент вскроется, мне останется скрести кастрюли, да рожать детей. Но сначала будет ждать унизительный разбор того, что произошло. И много-много насмешек от Эндрю.

– Чем я могу помочь тебе, Катарина? – снова спрашивал он, обеспокоенно вглядываясь мне в глаза. – Я сам отвезу тебя домой.

Хотелось закрыть лицо ладонями и завыть, но я не могла себе этого позволить. Мне оставалось только взять себя в руки. Незамедлительно. А также скорее уехать от Давида и не дать ему увязаться за собой.

– Давид, очень благодарна тебе. Спасибо за предложенную помощь, я на самом деле нуждаюсь в ней. – Я жевала губу, судорожно размышляя. – Позвоню тебе позже, хорошо? Спасибо за ужин. Отвозить меня не нужно, я заеду еще по рабочим делам в пару мест.

Снова пикнул смарткомм.

Коэн.

– Катарина? – вопросительно поднял брови Давид.

<1 2 3 4 5 6 >

На страницу:

Перейти

3 из 6