Любовь как состояние сознания и источник исцеления

Последующие многочисленные разновидности индийского идеализма отдавали предпочтение тем или иным положениям Упанишад и развивали различные приемы «преодоления оков материального мира» и, в частности, методы, с помощью которых «дух получал полную власть над материальной оболочкой тела». Наиболее полного развития эти методы достигли в сектах так называемых йогачаров (буквально это слово означает «практика йогов»; «те, кто практикует йогу»), Йогачары придавали йоге исключительное значение в овладении техникой медитации и транса как средством ухода от всего внешнего к чисто внутреннему для достижения «высших истин».

Надо признать, что, несмотря на колоссальные экономические и социальные успехи, достигнутые человечеством за все последующее время, проблема повышения жизненной устойчивости личности продолжает оставаться «вечной проблемой» и сохраняет свою актуальность, а во многих отношениях становится все острее и в наши дни. Во всяком случае, и медицина, и психология, и педагогика делают в настоящее время, может быть, не столь уж неожиданный, но довольно резкий поворот в сторону поиска методов активизации естественных внутренних резервов человеческого организма. И если внимательно присмотреться к кругу тех вопросов, которые пытаются решать сегодня соответствующие специалисты, то будет уместно вспомнить слова Р. Роллана, сказанные им по аналогичному поводу: «Мы хорошо знаем, что все человеческие идеи вращаются в ограниченном кругу, то появляясь, то исчезая, но не переставая существовать. И как раз те, которые кажутся нам самыми новыми, зачастую оказываются самыми старыми: дело лишь в том, что мир их давно не видел…»

К подтверждению вышесказанного приведу еще несколько цитат:

«О чем бы ты не подумал, все это уже было в чьем-то уме. Не обольщайся».

Вэй Дэ Хань.

«Чтоб стало с важностью бахвальской,

Когда б ты знал: нет мысли маломальской,

Которой бы не знали до тебя».

И. Гете.

А это значит, что чаще открытия бывают открытиями для нас самих.

Некоторыми восточными учениями (прежде всего йогой) были накоплены и использовались в повседневной практике методы, направленные на то, чтобы развить в человеке способности к самопрограммированию психических и физических функций. Эмпирически была установлена психологическая закономерность: самопрограммирование организма осуществляется наиболее эффективно отнюдь не в любом состоянии, но лишь при достижении полной уравновешенности психики. При этом равновесие психики мыслилось не только как непременное условие самопрограммирования личности, но и как важная составная часть его конечного результата.

К слову сказать, одно из популярнейших «изобретений» в области психогигиены и психотерапии – аутогенные тренировки основываются на использовании именно этой закономерности.

Эффективность своих методов йога старалась повысить посредством дифференцированного подхода к людям с различной по своему характеру психикой. Исходя из деления людей на три основных типа: активный, эмоциональный и рассудочный, йога выступила в трех формах – йога труда, любви и знания (карма-йога, бхакти-йога и джнана-йога).

Слово йоги, писал в свое время Р. Роллан, скомпрометировано на Западе всевозможными шарлатанами и мошенниками, которые употребляли его недостойным образом. На ее основанные на испытанной веками психофизиологии духовные методы, способы воздействия, реальные или воображаемые, набросился «корыстный прагматизм тысяч дураков, грубый спиритуализм которых мало отличается от коммерческой операции: вера становится разменной монетой для приобретения благ мира сего…»[10 – Роллан Р. Собр. соч., т. 20, с. 16,].

Первым и непременным условием достижения устойчивого равновесия психики, согласно учению йоги, является полная внутренняя свобода, отсутствие жесткой зависимости человека от физических и психологических факторов окружающей среды. С этой целью йога разрабатывает специальную систему физических тренировок (хатха-йога), усвоение которой призвано сделать человеческое тело подвластным воле и рассудку, настолько повысить выносливость человека к экстремальным факторам внешней среды, чтобы он мог без особого труда их игнорировать.

Условием внутренней свободы человека, считает йога, является и свобода от «предметно-вещных» привязанностей, в том числе от соответствующих денежных эквивалентов, а также такое понимание чувства долга, которое не должно ассоциироваться с внутренним напряжением, моральным принуждением.

Утверждая, что «вселенная трудится ради свободы», карма-йога усматривает путь к полному внутреннему равновесию, самосовершенствованию в труде, однако этот результат считается достижимым лишь тогда, когда человек не оказывается привязанным к плодам своего труда. Даже жажда похвалы или награды за труд также расценивается как своеобразная «привязанность», нарушающая внутреннюю свободу.

Еще один путь, который ведет к установлению внутреннего равновесия человека, – это путь сердца, путь любви, предлагаемый бхакти-йогой. Казалось бы, здесь перед нами противоречие: путь сердца всегда приводил к порабощению, рождая наиболее сильные и беспокойные привязанности, истина же, рождающая свободу, всегда была добыта разумом. Под любовью, дающей свободу, бхакти-йога понимает не любовь к отдельному человеку, к группе людей, а любовь ко всему живому в этом мире как к высшему выражению сущности бытия.

И наконец, третий путь достижения внутренней свободы – путь разума, рассудка – предлагает джнана-йога, утверждающая, что ни одна из йог не должна отказываться от знания. Его объектом становится и сущность жизни и смерти, указанным же знанием рекомендуется руководствоваться индивиду в целях повышения жизненной устойчивости. Вместе с тем йога предостерегает от таких действий разума, которые могут оказаться слишком «внешними» для того, чтобы они могли разъяснить вещи, являющиеся, по существу, «внутренними».

Безусловно, разработанная в рамках йоги система методов воздействия на психику не может быть отделена от религиозно-этической направленности этого учения. Подчинение протекающих в организме процессов сознанию и воле как высшему продукту психики рассматривается здесь как путь, способствующий «освобождению» души из-под власти материи, очищению ее от «суетных» устремлений.

Для управления общим психофизиологическим состоянием человека, и прежде всего орудием его мысли – мозгом, индийскими мудрецами была разработана специальная психологическая система, получившая название раджа-йога (царственная йога). Индийский мыслитель Вивекананда называл ее «психологической йогой», так как полем ее деятельности является руководство психической жизнью. Практически эта задача решается посредством выработки умения сосредоточивать мысль. Раджа-йога считает, что в обычном состоянии мы бесполезно расточаем нашу энергию.

Сила духа – рассеянные лучи света. Чтобы они засияли огнем, их нужно собрать в пучок – сосредоточить.

Упражнениям в концентрации мысли предшествуют упражнения физиологического характера: асаны – специфические положения тела и пранаяма – овладение дыханием. За этим следуют три психологических этапа тренировки концентрации внимания и мысли. Первый из них – пратьяхара – состоит в отвлечении органов чувств от внешних воздействий и полном сосредоточении внимания на внутренних ощущениях. Следующий этап – дхарана – характеризуется тем, что внимание в течение определенного времени (постепенно удлиняемого) сосредоточивается лишь на одном или нескольких объектах сознания. Высший этап концентрации – дхиана – исключает всякие предметные (образные) формы созерцания. Сосредоточение направляется в данном случае на идею, смысл, не связанный с какой-либо конкретной формой. Такое состояние, как правило, сопровождается экстазом и называется «самадхи».

Несмотря на то, что европейская культура, казалось бы, уже имеет более или менее полное представление об учении йогов, о их мировоззрении и возможностях, все же время от времени появляются отдельные публикации, которые удивляют даже сегодняшнего эрудированного читателя. Речь в них идет о некоторых возможностях йогов[14 – См.: например: Якубенок Л. В.

Под крылом Вишну (Очерки о Непале). М., 1975, с. 273–277.]. Можно полагать, что активность психики, тренированной изощренными физическими и психическими упражнениями йоги, будет еще долго изумлять европейцев. Реальные же и целесообразные границы развития психической активности человека современная наука еще только начинает выяснять.

Другим религиозно-мистическим направлением, предполагающим «делание» психики и психологии человека, явился дзэн-буддизм – специфическая дальневосточная модификация буддизма. Он сложился примерно в VI веке до н. э. в Индии и затем получил распространение в Центральной, Юго-Восточной и Северо-Восточной Азии. Кочуя по странам, буддизм претерпевал немало изменений, дробясь на школы и секты. Одной из таких сект и явился дзэн. Его возникновение связывается со следующей легендой. Однажды Будда вместо многословной проповеди молча поднял вверх цветы. Ученики пришли в замешательство. И только старец Махакашьяпа со спокойной улыбкой смотрел на учителя, понимая красноречие его безмолвного наставления, которое гласило: «Я обладаю самым драгоценным сокровищем, духовным и трансцендентным, которое я передаю сейчас тебе, о почтенный Махакашьяпа!» Это событие, якобы раскрывающее сокровенную глубину духа Будды, и положило, согласно преданию, начало учению дзэн. Его название происходит от санскритского слова «дхъяна» (в китайской транскрипции – «чань»), что означает молчаливое созерцание, самоуглубление, внутреннее сосредоточение.

Будучи индийским по происхождению, учение дзэн широко распространилось в Китае (X–XIII вв.), но вскоре было вытеснено даосизмом и конфуцианством. Однако к этому времени дзэн уже успел распространиться в Корее и Японии, где и достиг своего полного развития. Достаточно отметить, что дзэн-буддизм оказал большое влияние на идеологию и культуру средневековой Японии. Его этика легла в основу рыцарского кодекса чести – бусидо («путь воина»). Методы дзэн широко использовались при подготовке самураев. С восстановлением в Японии власти микадо (1868 г.) дзэн был оттеснен официальной государственной религией – синтоизмом.

Как уже говорилось, «теоретическим» обоснованием дзэн явился буддизм, в частности так называемая его северная ветвь – махаяна. Она акцентировала внимание на культе терпимости и выдвинула идеал бодхисатвы, сущность которого состоит в просветлении и который связан с космическим принципом объединения всех существ взаимным состраданием и взаимной помощью. Освободив махаяпу от примитивной мифологии и вычурной обрядности, дзэн сосредоточил внимание на последнем пункте указанного Буддой «восьмиричного благородного пути». Именно этот пункт предписывал «праведное сосредоточение» как одно из условий спасения души.

Согласно преданию, первый полулегендарный патриарх дзэн Бодхидхарма (VI в.) просидел в молчаливом сосредоточении в пещере лицом к стене девять лет, пока не пережил просветление.

Со временем его последователи отошли от традиционной индийской практики и добивались лишь пробуждения в человеке «высшей формы интуиции, ведущей к просветлению».

Для постижения конечной реальности, т. е. для познания истины, утверждает дзэн, нет необходимости изучать окружающий мир, достаточно погрузиться в себя, узреть собственное высшее Я, обнаружить Будду в своей собственной природе.

В отличие от классического буддизма, ориентирующего на тихое созерцание, дзэн делает акцент на акте внезапного просветления – сатори. Толчком к такому состоянию может быть любое сильное потрясение. Для этого же разработана и специальная техника тренировок, направленная на то, чтобы выбить человека из круга привычных представлений и связей, подавить логическое мышление, разбудить дремлющую интуицию.

Считается, что выработанные подобными приемами самодисциплина мышления и система физических ограничений способствуют развитию сатори. А это, утверждают основоположники дзэн-буддизма, открывает человеку высший смысл бытия, ведет к радикальному обновлению личности, к перестройке ее мироощущения, нравственного самосознания, образа жизни, стиля поведения по отношению к окружающим.

Отработанная до мелочей в течение тысячелетий система йоги и дзэн-буддизм, бесспорно, располагают весьма мощными методами «модификации» человеческой психики, хотя в основе данных методов (и этого не следует забывать) лежит мистическое представление о ее природе и жизненных целях человека. Некоторые исследователи полагают, что йога обладает многими преимуществами по сравнению с обычной лечебной гимнастикой, физиотерапией и прочими средствами внешнего воздействия на организм, открытыми европейской наукой. Неудивительно, что рекомендации йоги изучаются в научно-исследовательских учреждениях всего мира.

Знакомство европейцев с йогой и дзэн-буддизмом началось давно. Однако первые общедоступные исследования, излагавшие их основы, стали появляться лишь в начале нынешнего века.

Зародившись в академической и богемной среде, увлечение дзэн-буддизмом охватило в конце 50-х годов широкие круги западной интеллигенции и студенческой молодежи в виде альтернативы кризису европейской культуры.

Во многих странах Западной Европы и в США открылись специальные исследовательские центры и залы медитации. Этому способствовало появление широко рекламируемых теоретических работ о сущности дзэн. Так, известный популяризатор дзэн-буддизма Т. Д. Судзуки утверждал, что дзэн не религия и не философия, это образ жизни, обеспечивающий человеку гармонию с самим собой и с окружающим миром, избавляющий от страха и других тягостных переживаний, ведущий к абсолютной свободе и полной духовной самореализации. Мир, писал он, мало изменился со времени своего возникновения. Вера в разум и науку – опасный предрассудок западного общества. Накопив большое количество бесполезных, а зачастую и опасных знаний, люди не стали лучше. Следовательно, пока сам человек не подвергнется коренному изменению, никакая наука не улучшит его положения. Идеальный путь духовного и нравственного перерождения, заявлял Судзуки, открывает перед человечеством дзэн. Чтобы достичь этой вожделенной цели, нет необходимости отбивать поклоны, пилигримствовать, подавлять плоть и иссушать ум схоластической премудростью. Достаточно «войти в контакт с внутренними процессами нашего существования», «углубиться в наше высшее Я», «приобщиться к истокам собственного бессознательного».

По словам видного американского психолога-неофрейдиста Э. Фромма, дзэн способен активизировать внутреннюю энергию человека, предохранять от психических заболеваний и душевных надломов. Подобных высказываний можно было бы привести немало.

Экзотика и реклама сделали свое дело. Только в США насчитываются десятки учреждений, разрабатывающих самые разнообразные методы модификации психики человека. Как правило, эти методы с учетом спроса круто «замешены» на религиозно-философской основе йоги или буддизма и «сдобрены» большими или меньшими порциями фрейдизма, экзистенциализма и других не менее «острых приправ». О масштабах распространения этих методов можно судить хотя бы по следующим примерам. Шестидесятилетний монах из Индии Макариши Махеш Йоги организовал в США широко разветвленную организацию, культивирующую «трансцендентальное созерцание». Эта организация имеет 400 центров и насчитывает около миллиона человек, прошедших соответствующую подготовку.

Перед окончанием курса каждому ученику вручается тайная индивидуальная «мантра» (молитва). Считается, что постоянное повторение «мантры» способствует обретению душевной гармонии и обостряет работу сознания, вступающего в так называемое «четвертое состояние сознания». Оно трактуется как начало трансцендентности – выхода за пределы логического мышления.

Значительное распространение в США, особенно среди поэтов и писателей, получил тибетский буддизм, представленный прежде всего Институтом Наропа (возглавляемым ламой Чогиамом Трунгпой) в штате Колорадо и Институтом Наингмы в Калифорнии. Эти учреждения заняты также обучением технике созерцания и другим методам «расширения сознания».

Психика в античной философии.

«Бытие есть тайна, загадка».

«Всем людям свойственно познавать самих себя и мыслить».

«Человеческий образ мыслей не обладает разумом,

Божественный же обладает».

Гераклит Эффеский.

Следует отметить, что общие закономерности развития психологических идей как на Западе, так и на Востоке одни и те же. И там и тут зарождение и эволюция научных представлений находились в понимании организма как части природы.

Историк психологии М.Г.Ярошевский допускает, что на Востоке это учение появилось раньше.

У истоков на Западе стоял Гераклит Эффеский (ок. 520-460 гг до н.э.). Так же как и другие мыслители Гераклит искал основу единого всего бесконечного многобразия природных явлений.

Моделью строения вселенной для него послужил огонь и фазы его превращения. Мир, согласно учению Гераклита, – живой организм, пронизанный творческим первоогнем, пневмой, создающей космическую «симпатию» всех вещей. В «микрокосме» организма повторяется общий ритм превращений огня в масштабах всего «космоса». Огненное начало в организме и есть душа – психея. Она, согласно Гераклиту, испаряется из влаги, а вновь возвращаясь во влажное состояние, гибнет. Между крайними состояниями «огненности» и «влажности» имеется широкий диапазон их сочетаний. Так, опьяневший человек «не замечает, куда идет, ибо психея его влажна». Напротив, чем душа суше, тем она мудрее и лучше[20 – См.: Материалисты Древней Греции. М., 1955, с. 52.].

Переходы от «влажности» к «огненности» в отдельном организме определяются внешним по отношению к нему законом (логосом), который «правит всем через все», но усваивается неодинаково: «…хотя логос всеобщ, большинство людей живет так, как если бы имело собственное понимание»[21 – Там же, с. 41.].

Характерной особенностью древнегреческой философии являлось стремление постичь сущность психики человека, понять ее уникальные свойства в ряду других явлений природы. Возникновение и развитие соответствующих теорий было связано как с чисто материалистическими, так и с идеалистическими воззрениями, которые с достаточной полнотой освещены в литературе.

Не затрагивая всех философских течений Древней Греции, остановимся лишь на тех из них, которые вызвали наиболее заметный исторический резонанс и в той или иной мере наложили отпечаток на последующую психологию.

Благодаря Сократу (ок. 470–399 гг. до н. э.) активность психики человека впервые начала определяться знаменательным девизом: «Познай самого себя». Но здесь имелся в виду не анализ сознания как такового, а анализ целостной личности. Тем самым не отношение человека к другим людям, а именно отношение к самому себе становилось главной темой философского размышления. В этом плане разум для Сократа, как и для большинства других древнегреческих мыслителей, представлялся единственным и всемогущим двигателем и организатором поведения. Человек не достигает счастья не потому, что он его не хочет, считал Сократ, а потому, что не знает, в чем оно состоит. Именно из-за незнания он принимает за реальное добро то, что таковым не является.

Приоритет разума в жизни человека отстаивал и Платон (427–347 гг. до н. э.) в своеобразной философской. Разумом, полагал Платон, познаются эйдосы – идеи, которых нет в видимом мире и которые поэтому недоступны для восприятия органами чувств. Эйдосы образуют истинное бытие – царство вечных и неизменных сущностей. По их образцу из бесформенной и пассивной материи возникли, стремясь им подражать, чувственные вещи. Чисто специфические свойства человека – доброту, мудрость – нельзя представить наглядно, в чувственной форме. Следовательно, душа как основа личности неадекватна материальным объектам. Регуляция же поведения человека должна осуществляться этическими принципами; при этом образ становится образцом, а идея – идеалом, ибо только поведение природных тел определяется законами материального движения.

Глубокие соображения о душевной деятельности человека были высказаны Аристотелем (384–322 гг. до н. э.). Кроме специального тракта «О душе» эти вопросы затрагиваются во многих других его произведениях. Важно здесь и то обстоятельство, что учение Аристотеля строилось не только на чисто умозрительных, логических принципах, но и на естествоведческом материале: в юности он прошел курс учения у медиков Северной Греции. Стремясь вскрыть биологические корни души человека, Аристотель подробно рассматривает ее функции и «архитектонику», роль души в жизнедеятельности организма. Детальному анализу подвергает он и более конкретные психологические вопросы, такие, как ощущающая способность, функция представлении и фантазии, понятия о стремлении и разуме.

Некоторые философские школы уделяли особенно большое, внимание вопросам активности психики человека. Одной из таких школ был стоицизм. Стоицизм (от греческого атоа – портик, т. е. галерея с колоннами, в Афинах, где ученики постигали основы философии) был основан философом Зеноном из Китиона (ок. 333–262 гг. до н. э.). Он возродил учение Гераклита об огне – логосе и рассматривал космос как живой организм, пронизанный творческим первоогнем – пневмой, образующей космическую «симпатию» всех вещей. Главным содержанием философии Зенон считал разработку этических вопросов, а идеал мудреца усматривал в жизни Сократа и Диогена Синопского. Нравственность, по Зенону, должна непременно исходить из познания жизни природы, так как внутренняя сущность человека должна быть созвучна естественной гармонии, существующей в мире.

В лице Марка Аврелия (121–180) – римского императора представлен в истории последний крупный философ стоического направления. В его произведении «Наедине с собой» отразились типичные черты поздней Стой, растерявшей к этому времени свои прежние материалистические элементы и принявшей отчетливо выраженный религиозно-идеалистический характер. Фатализм, полная покорность судьбе и крайний пессимизм, безразличие к внешним благам и абсолютное смирение перед лицом неизбежного – вот основное содержание этого произведения. Именно в этом виде стоицизм и оказал свое мощное влияние на формирование сложившихся позже философско-психологических основ христианства.

Как видим, активность психики, согласно учению стоиков, является достоянием отдельных мудрецов и лишь в ничтожной степени – рядовых людей, преимущественный удел которых – длинная цепь «сумасшедших» поступков. В этом отношении стоицизм значительно отличался от учения йогов, буддизма, других восточных философских школ, которые пытались дать рядовому человеку хотя бы иллюзорную психологическую опору в жизни. Отличались в этом отношении от стоицизма и некоторые философские направления Древней Греции.

В частности, почти полной противоположностью стоицизму на протяжении нескольких столетий являлось учение Эпикура (341–270 гг. до н. э.) – одного из выдающихся философов Древней Греции. Развивая атомистическую теорию построения мира, Эпикур утверждал, что прямолинейное движение атомов сочетается с внутренне обусловленным их отклонением. Это отклонение решительно меняет некую «усредненную» картину движения, нарушает общую ритмику атомного ансамбля. Индивидуальный характер движения каждого из атомов приводит к их взаимодействию и в конечном итоге – в результате их встреч и сочетаний – к образованию физических тел.

Душа человека, согласно Эпикуру, также представляет собой систему особого типа атомов. При этом человек сам может повлиять на движение атомов души, задать им определенный ритм, привести их в гармонию, чтобы душа не находилась в смятенном состоянии. Таким образом, философская позиция Эпикура обосновывала развитие активных начал психики человека вне зависимости от воли «мирового духа». Заслуживает внимания учение Эпикура о земном человеческом счастье, формулировка которого представляется весьма емкой и для настоящего времени: счастье – актуальное наслаждение; несчастье – актуальное страдание. Согласно Эпикуру, для счастья может быть достаточно удовлетворения незначительных потребностей существа, тренированного в самодисциплине и самоограничении. Самое главное, чтобы радость бытия не поглощалась необходимостью удовлетворения чрезмерно больших потребностей. Активность психики человека в данном случае должна направляться на выработку навыка соизмерения наслаждений и выбора лишь тех из них, которые не влекут за собой страданий. Так воспитывается своего рода искусство соизмерения «благ жизни».

Учение Эпикура не могло вывести личность за границы созерцательности (да и не ставило такой цели). Не мощное стремление вперед, захватывающее человека и заставляющее биться его сердце, а лишь спокойствие души – таков идеал этого учения. Он достижим. Только не надо многого требовать от жизни. Пусть немногое, что у тебя есть, воспринимается как ценность. Наслаждайся этим.