Вспомни меня, если сможешь

Остекленелый взгляд хмуро опустился на ее лице. Анне даже показалось, что в глазах мужчины промелькнул стыд, но его тут же перекрыло отчаянье и… слезы. Да, его глаза повлажнели, опьяненное сознания оказалось не силах держать маску спокойствия и смирения сложившейся ситуацией.

– Ты не видишь, что происходит? – с усилием сглотнув слюну, обреченно поинтересовался мужчина. Из его глаз никак не могли вытечь слезы, они застряли в глазницах. Аня взирала на это явления и где – то на подкорке сознания промелькнула мысль, что эти частички влаги были выдавлены специально для нее.

– Слава господи глаза остались целыми и невредимыми, – буркнула себе под нос Аня, когда отвела свои глаза в пол. – Или наоборот, – глубоко задумалась она, вспоминая свои жуткие видения. – Лучше это все не видеть.

Воцарилось молчания, Олег допил виски и громко поставил бокал обратно на стол. Ане вдруг тоже жутко захотелось выпить, только инвалидное кресло не давало ей этого сделать. Ей казалось как – то неправильно пить алкоголь, сидя в таком месте.

– Анюта, я все ровно тебя люблю, – вдруг искренне признался Олег. – Я всегда тебя любил и люблю, именно это тебя и сгубило. Как тебе не повезло оказаться тогда с подружками в клубе «Глобус».

Это признания полностью отбыло желания утопить мозг в алкогольных парах. Ей захотелось работать над собой и восстать из пепла, если она все еще такая кому – то нужна. Названный клуб никак не мог воспроизвестись в воспоминаниях, как бы она не старалась. Но сердце подсказывало, что это было место их знакомства. Однако само место и подробности не вырисовывались в памяти. Эти странности она охотно спихнула на аварию и кому.

– Я не помню никакого клуба, – робко призналась женщина. – Это место, где мы познакомились?

Серые глаза мужа вмиг протрезвели и более осознанно перевелись на нее. К ее удивлению алкогольный блеск в них потух и тот заметно задумался. По мере его размышлений лицо все бледнело и бледнело, пока не превратилось в равнодушную, холодную маску.

– Да, – наконец уверенно ответил он. – Я и сам уже забыл, как выглядел тот клуб.

Олег встал, схватил свой пустой бокал со стола и подошел к раковине, тщательно намывая его и протирая сухим, вафельным полотенцем. Белоснежная ткань терла стенки бокала до хруста, даже выпивший Олег оставался Олегом. Целых десять лет они казались всем самой счастливой, можно сказать образцовой парой. Что было до этого, Аня не могла вспомнить, как бы ни старалась. Как они познакомились? Какая у них была свадьба? Где и когда?

Хруст стенок от сосредоточенного трения бокала полотенцем продолжался. Мужчина изредка вглядывался в стенки, возвышая его на уровне глаз и неудовлетворенный результатом, продолжал упорно стараться. Аню затошнило, она поморщилась. До дурноты это действия что – то неприятно напоминало ей. За десять лет, конечно, это действия происходило не единожды, но… почему оно кажется таким знакомым и раздражающим? Ее сознания стало мутнеть, от изнуряющей тошноты и беспокойства, ее буквально вырубило.

Она оказалась в помещении, где играла громкая музыка, мелькала перед глазами цветомузыка. Аня посмотрела на себя и увидела на себе маленькое, черное платье. Находилась она за борной стойкой, на противоположной стороне от нее стоял Олег. Молодой, весьма привлекательной внешности парень в белой, классической рубашке и черных брюках. Этот деловой наряд выглядел так, словно был сшит для него или даже придуман для него. Девушка, а именно молодая Аня залюбовалась барменом. Тот тщательно протирал белым, вафельным полотенцем бокалы и пронзительным взглядом сверлил роскошную посетительницу, стоявшую напротив.

Аня же, миловидная, хрупкая блондиночка смахивала на восходящую, голливудскую звезду. Ее натуральный, роскошный блонд сверкал от разноцветных огней цветомузыки, так, что захватывало дух. А ангельское личико с голубыми, ясными глазами и аккуратненькими, розовыми губками привлекало не только взгляд, но всеобщее внимания всей мужской половины танцевального зала. Девушка не намеренно восхищала всех своей натуральной, необычной красотой и изящностью, с которой двигалась. Она словно танцевала, но не какой – то вульгарный, легкий танец, а настоящую, превосходную классику. Этот юный лебеденок заворожил парня с первого взгляда. Бармен вдруг опомнился и лучезарно улыбнулся:

– Вам налить что – нибудь выпить? – поинтересовался с особой заинтересованностью он, все еще протирая до крипа свои бокалы.

– Хватит их тереть, – с улыбкой попросила Аня. – Они уже могут годиться стеклами для микроскопа.

Парень отложил бокал в сторону и, нагнувшись, шепнул, почти в ухо девушке:

– Зато они могут годиться и для онкобольных посудой, потому что особо чистые. Я хочу угостить вас авторским коктейлем. Очень слабенький и очень вкусный, позволите?

Анюта серьезно кивнула и застыла взглядом на приготовлении особого коктейля парнем. Через считанные секунды загадочная, розовая водичка в красивом, стерильном бокале досталась ей. Девушка попробовала напиток и удовлетворенно хмыкнула:

– Спасибо, реально вкусный. Что там за приправа такая необычная?

– Это секрет, который есть возможность узнать только моей девушке, – многозначительно осмотрев Анюту, ответил Олег.

Аня улыбнулась, потягивая с трубочки коктейль. Подняв взгляд вверх, наткнулась на светящейся голубую табличку «Глобус».

«Встреча состоялась, – пронеслось у нее в голове мимолетно. – А секретный ингредиент коктейля манипуляция. Как можно не узнать манипуляцию?»

– Аня, – негромко позвали ее снова.

Резко женщина вернулась назад и странно посмотрела на стоящего перед ней мужа. Олег показался уже совершенно трезвым. Красивое, родное лицо вопросительно взирало на нее. «Почему та встреча оказалось роковой по его мнению? – задумалась женщина, припоминая недавний пьяный диалог супруга. – Потому что потом по его вине она попала в аварию?»

– Пойдем спать, – велел ей Олег и, встав за спиной, покатил ее коляску в сторону спальни.

Когда они вошли, то Олег уложил ее в постель и, укрыв махровой простыней, встретился взглядом с Аней.

– Я вспомнила нашу встречу в клубе «Глобус», – тихо рассказала она и увидела в глазах мужа страх. Быстро он сменился на растерянность, тот присел рядом и заговорил:

– Это значит, что тебе становится лучше. Это был мой самый лучший день, когда я тебя увидел, то сразу решил, что ты будешь моей женой.

– Почему ты испугался? – не сдержалась и поинтересовалась женщина, схватив крепко руками простыню, сидя в постели.

– Когда? – не понял мужчина.

– Сейчас, – незамедлительно ответила Аня. – Вроде наше знакомство было милым. Я тогда тебя тоже посчитала весьма симпатичным.

Олег поднял глаза вверх и со смущенной улыбкой объяснился:

– Я увидел время. Уже так поздно, а завтра на работу рано.

Затем, словно опомнившись, спешно принялся раздеваться. Сначала расстегнул пуговицы на запястьях, потом принялся за центральные.

– Тебе очень идут деловые костюмы, – радушно заметила Аня. – Эта рубашка, она сидит на тебе так же, как и в первую нашу встречу.

– Я знаю, – тихо ответил он, обнажая свой упругий, подтянутый торс. Белоснежная, строгая рубашка приземлилась на плечики и отправилась на полку, где обычно помешались грязные вещи. Даже выпивший Олег не уступал своим привычкам, разделся он неторопливо, каждую вещь аккуратно слаживая и помещая к грязным вещам. Он не любил свои грязные вещи небрежно слаживать в корзину для белья. Для этого у него была отдельная, прикрепленная к стене вешалка. Когда на ней собиралась более трех комплектов, тот сдавал вещи в ближайшую приличную химчистку. – Я пойду в душ, а ты ложись спать. Тебе нужно отдыхать.

– Я полгода успешно справлялась с этой задачей, – не зло усмехнулась Аня и натянула, покрыло прямо на подбородок.

– Это был другой сон, патологический, – тихо не согласился супруг, разглядывая в руках вешалку с комплектом делового костюма. – Тебе в будущем предстоит много работы. Мне нужна здоровая жена.

После этих слов, мужчина, сосредоточенно оценивая свои вещи критическим взглядом, аккуратно повесил их на вешалку и отправился в ванную комнату. Аня прикрыла глаза, до ее ушей донесся шум воды из соседней комнаты. В моменте он показался ей неприятным, она поморщилась. Убеждая себя, наконец, заснуть и прекратить фантазировать и нагнетать, Аня не шелохнулась, оставшись лежать в фигуре солдатика. Так и заснула, возвращения Олега из ванной она уже не дождалась.

Анюта разлепила глаза и обнаружила себя в позе сидя на полу, в ванной комнате. Впервые мгновения женщина не могла спросонья полностью понять, где и как оказалась в сидячем положении на белоснежном кафеле. Еще ослепительно яркий желтый свет слепил глаза, заставляя их сразу прикрыть от моментальной боли и дискомфорта. Она зажмурилась и в следующую секунду поднесла к ним руки, стараясь хоть как – то закрыться от ослепительного освещения.

Первое, что Аня поняла, когда глаза хоть примерно привыкли к свету, это, то, что инвалидной коляски рядом с ней не имелось. Еще этот ужасный, желтый свет казался ей мучительным и чужим, ведь их ванная комната всегда освещалась приятным дневным, белым светом. Олег любил дорогие, качественные лампы. Постепенно сознания просыпалась и женщину накрывала настоящая, сильнейшая паника. «Как она сюда попала? И зачем? – принялись ее мучить своевременные вопросы». Она оглянулась и к своему утешению узнала свою ванную комнату. Тишина и полнейшее непонимания вызвали неприятный звон в ушах. Аня критически оглядела себя и с расширенными от ужаса глазами увидела на себе черное, коктейльное платье, хотя ложилась в постель в бежевой, шелковой ночной рубашке.

Взгляд опустился ниже, на тощих, болезненных ногах оказались надеты черные туфли на высоком каблуке. Дрожащими руками и часто дыша, она сняла их с ног и откинула в сторону. Воспроизвелся естественный глухой звук плотной, замшевой ткани об кафель. Аня машинально повернулась в сторону двери, отлично осведомленная о хорошей слышимости любого звука из ванной в спальню. Однако к глубочайшему разочарованию она не дождалась Олега. Тот вероятно выпив ранее алкоголь, спал очень глубоко. Судорожно выдохнув, женщина попыталась встать и к своему же удивлению все та же слабо функционирующая нога смогла справиться с этой задачей. Слабость и горизонтальное положения переносилось плохо. Ее сильно затошнило, голова резко закружилась и, кажется, не собиралась прекращать свою сумасшедшую карусель. Аня крепко схватилась за раковину двумя руками, надеясь на скорое привыкания и хоть относительное восстановления вестибулярного аппарата.

Однако долгие минуты не давали улучшения, и неестественно растягивались. Вторая нога не принимала прямое участие в стоянии, если только ненадежной подпоркой. Первая же начинала побаливать, постепенно ноющая боль заставила ее всплакнуть. Две дорожки слез полились по лицу. Стало очень противно на душе. Ее так измотали ужасающие видения и бессонные, полные шокирующих неожиданностей ночи. Они казались ей бесконечными и непреодолимыми. Вечно она будет ночами или путешествовать, или встречаться лицом к лицу с пугающими видениями и существами? Насколько ее хватит?

Она стояла и тихо плакала, в тишине ее всхлип отзывался глухим эхом. Сердце издавало тупую, тянущую боль. Она смешалось с болью в ноге. Казалось, что та сейчас не выдержит нагрузки и предательски подкосится. На раковину капали черные, с примесью туши слезы, Аня вытирала одной рукой лицо, губы ее дрожали в рыданиях. Любая краска на ее лице не наносилась уже более полугода, однако в отражении небольшого зеркало перед ней, в слезах присутствовала много декоративной косметики. Это уже не пугало женщину, а уже добивало. Морально, ментально.

Вскоре боль стала невыносимой, она распространилась по всему телу. Оно буквально гудела жуткой, стойкой болью. Слабость увеличилось в стократ и головокружения, катала ее по комнате, словно в центрифуге. Воняло железом, сильно и тошнотворно. Ее вырвало в раковину. Аня понимала, что не сможет плавно опуститься на пол. Нога застыла несгибаемым костылем и не подчинялась вовсе. Она неуверенно оглянулась, чтоб осмотреть место, где недавно сидела и куда придется больно приземлиться. На белоснежном кафеле сияло кровавое пятно. Женщина изначально не поверила своему помутневшему от боли, слабости и страха зрению и еще раз выглянула себе за спину.

Ей пришлось поверить увиденному, она тут же нашла оправдания, своему стремительно ухудшаемся состоянию. У нее кровотечения, Аня серьезно истекала кровью.

– Олег! – закричала во все горло женщина, чувствуя, как молниеносно с нее уходит жизнь.

Рука едва могла удержать раковину, чтоб не рухнуть вниз и серьезно не покалечиться. Силы уходили, боль сводила с ума, по ногами безостановочно текла алая жидкость.

– Аня! – услышала она удивленный голос мужа, от неожиданности ослабила руку. Почувствовав скольжения взмокшей ладони по раковине, она вскоре упала спиной вниз. Но к счастью, приземлилась в крепкие, родные руки, и потом разрешила себе потерять сознания.

Глава 4

Глаза снова едва разлепились, снова белоснежные стены, снова это ужасная слабость и ноющая, далекая боль во всем теле. В особенности низ живота тянуло так, словно матка решила отслоиться и по микрочастицам, вместе с месячными покинуть своего хозяина. Ей требовалась помощь, требовались обезболивающие, требовалась самой как – то решать свои проблемы. Пустая палата напоминала о безысходности ситуации. Аня почему – то разозлилась на себя, на обстоятельства, на судьбу. Резко отдернула одеяла в сторону и окинула гневным взглядом свои голые ноги. Затем больничную, светлую рубашку, доходящую до колен, до истощенных, сероватых колен и, закусив сильно губу до боли, до крови потратила большую часть сил и воли, чтоб пошевелить пальцами ног. На одной из конечностей воспроизвести в жизнь задуманное не составило труда, другая же нога долго не слушалась хозяйку, но в итоге пальцы зашевелились. После женщина опустила на пол вполне функционирующую ногу. Лицо то и дела перекашивалась от сильнейшей боли и чрезвычайных усилий. Настала очередь второй ноги, ей Аня помогала руками. Боль и слабость во второй ноге пугала и одновременно радовала, ведь до этого момента она вообще ее не чувствовала.

Когда две ноги оказались на полу, Аня кинула на них последний, неуверенный взгляд и резко полностью перенесла на них свой немногочисленный вес. Постояла немного, привыкая к слабости, боли и страху. Сердце скакало в груди, будто сумасшедшее. Казалось, грудная клетка сейчас треснет, и оно вылетит наружу, ускачет от нее подальше только лишь на панике и благодаря излишним мышечным сокрушениям, которые не скоро уже замедлят свой ритм. Дыхания сбилось, но она старалась дышать ровнее, чтоб голова не закружилась и тогда ее миссия точно предрешена на провал. Одна, действующая нога двинулась вперед. Шаг оказался слишком коротким. И более того, стопа шаркалась по плитке, не в силах оторваться от земли. У второй ноги шаг получился еще более короткий и походил просто на напряжения мышц бедра.

Вскоре голова закружилась, сильно затошнило, ее ждало неминуемое падения. Женщина расставила руки в стороны, для равновесия и чтоб ухватиться хоть за что – то. Ее ладони кто – то крепко зажал в своих и Аня наткнулась взглядом на уже знакомый, переросший эмбрион.

– Тише, тише, – зашелестел спокойный, детский голос из несформировавшийся до конца рта. – Иди…

Женщина вдруг успокоилась, неожиданно полностью доверилась ее странному другу, ведь ничего плохого тот ей не делал. Наоборот, он был всегда рядом, она чувствовала его присутствия. Она поверила, что тот хочет ей искренне помочь, поэтому вымученно улыбнулась и перенесла все свое внимания на вышагивания. Одна нога, вторая, медленно, осторожно, без паники. Боль постепенно стала отступать, казалось, это существо приняло в этом участие. Она подняла взгляд вверх и с полуулыбкой вполне сносно шла, без боли, без сомнений. Сердце женщины переполнилась благодарностью, восторгом и надеждой. Приятно было ощущать свои ноги, ощущать спокойствия и поддержку.

У самых дверей существо улыбнулась, и исчезло, перед этим нежно, и как – то грустно прошептав:

– Все будет хорошо, мама…

Аня обратно осталась совсем одна, снова ощутила пустоту и бесконечную тоску по чему – то непонятному и неизвестному.

– Мама, – шепнула хмуро женщина. По ее щеке потекла прозрачная, полная моральной боли слеза. А глаза уперлись в маленькое застекленное окошко, где она увидела мужа, общающегося с доктором. Они стояли к ней боком и довольно бурно о чем – то спорили.

– Какая я тебе мама? – спросила сама у себя Аня.

Олег неожиданно обернулся, будто почувствовав наблюдения, и не слабо удивившись, торопливо направился к ней. Аня смахнула слезу рукой, повернулась и зашагала обратно. Сильная боль и слабость вернулись к ней снова, однако женщина пересиливала себя и, глотая горькие слезы, шла обратно.

– Ты ходишь? – недоверчиво выговорил Олег, когда вошел в палату. Аня медленно села на кровать. – Тогда понятно, как ты оказалась в ванной вчера. Зачем ты всем лгала, что не чувствуешь ноги?

– Я их не чувствовала, – сухо выдавила Аня, не поднимая глаз на мужа, а рассматривая внимательно ровную, белую плитку. Она без сомнения знала, что увидит в глазах мужа осуждения, ведь тон его сквозил им предостаточно. – А теперь чувствую только боль. Хотела попросить обезболивающее.

Врач, прошмыгнув следом за Олегом, улыбнулся во весь рот.

– Я очень рад, что восстановления идет быстрее, чем только возможно, – констатировал приветливо он. – Позвоночник у вас в полном порядке, функции после комы стремительно восстанавливаются. Только я вам назначаю постельный режим, пока мы не поднимем уровень гемоглобина. Сейчас он у вас критически низок, вы может упасть и удариться головой. Еще я после обеда назначу вам гинеколога. На кресле подниметесь к нему на пятый этаж. У вас было обширное маточное кровотечения, причина неизвестна, – врач на этих словах смирил Олега недовольным взглядом. – А пока, я назначу вам обезболивающее и вам придется полежать, до того, как уровень гемоглобина не придет в норму.

Доктор удалился из палаты, оставив супругов одних.

– Аня, ты что – то помнишь о вчерашнем происшествии? – сухо поинтересовался Олег, скрестив руки на груди. – Игорь Константинович серьезно предполагает, что мы с тобой переспали, и я был груб с тобой. Я, конечно, выпил немного вчера, но отлично помню, как мы уснули спокойно в одной кровати.

– Какой кошмар, – сухо изумилась Аня, подняла взгляд на мужа и честно ответила: – Но я сама не знаю, как так получилось.

– Надо еще попросить у доктора консультацию у психиатра, – обессилено выдохнул Олег и присел на кресло. Активно потер рукой лоб, так и замер, прикрыв глаза. – Ты больна, Аня. Психически не стабильна.

Она молчала, старательно припоминая обстоятельства недавнего вечера. В палату вошла медсестра и поставила ей укол. Аня прилегла на кровать и, не моргая, рассматривала супруга.

– Кто на работе, вместо тебя? – участливо поинтересовалась она.

– Твой отец, – ответил устало Олег, освободив лицо от ширмы своих ладоней. – Им позвонил Игорь Константинович и прилетел твой отец. Он тоже совсем плох, пусть посидит в конторе лучше. Инга… – муж осекся, взглянув мельком на жену. Аня заметно занервничала, услышав имя матери. Больше двух лет они не общались и более того, до этого всю жизнь Аня была у нее в качестве вещи, которая должна ей служить и пресмыкаться. – Она приедет через три дня, потому что хочет тебя увидеть.

– Странно, – протянула задумчиво Аня и ясно увидела, как занервничал Олег. Это тоже показалось ей странным. Ведь мать никогда ее не защищала, предполагая, что если получила, значит заслужила. И ей слабо верилось, что авария, вызванная Олегом и чуть не погубившая ее, обяжет мать накинуться на непутевого зятя с обвинениями. Той было абсолютно плевать, когда одна девочка в средней школе поколачивала ее периодически. Инга была твердо уверенна, что ее бесхребетная дочь полностью заслуживает такую участь и это должно ее закалить и разозлить, превратить, наконец, в жизнеспособную особь.

Это воспоминания вернуло в душу давно запрятанную боль и разочарования. Она ясно вспомнила этот взгляд матери с усмешкой и презрением, когда Аня заливала перекисью очередную ссадину, получившую от девочки на килограмм тридцать больше нее. И только отец, втайне от матери, отыскал родителей агрессора и пригрозил, что их маленький тиран в один день может, не вернуться домой. Внушительный, черный джип и пара маминых шкафов – охранников за отдельную плату, согласившиеся побыть массовкой, убедили маргинальную чету поговорить с дочерью. Отныне она обходила Аню за километр, заставляя в будушем искать защиту исключительно у отца. Но только от внешнего мира, Ингу он боялся и сам. И смешно и страшно, но ее мать боялся даже ее ротвейлер.

Вероятно, боялся и Олег. Неосознанно и неистово. Врач знал, где искать защиту от богатого и влиятельного супруга больной. И что тот мог наговорить, знают только они вдвоем. Но все же ей слабо верилось, что мать прилетит за тысячу километров, чтоб наказать за ненавистную дочь. Инга готова была сплавить даже тринадцатилетнюю дочь куда угодно, чтоб не разочароваться результатом своего чрева. Однако Инга все же не абы, куда хотела поместить свою дочь. Мать была бы полностью спокойна, если передала бы свою обузу в чьи – ты крепкие объятья. Ей все же требовалась, чтоб Анюту кормили и выводили в люди. Олег некстати все – таки появился, потому что не подходил на кандидатуру идеального зятя знаменитой Инги Колесниковой. Но все же, уже прошло десять лет их брака. Как бы ни старалась, но Аня не могла вспомнить, как Олег добился ее руки у тираничной матушки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.