Сестра тролля

Йен – настоящий, не из воспоминаний – шевельнулся, мои пальцы соскользнули с его руки.

Я оказалась в комнате. Надо быть осторожней. Все же чужие воспоминания – это не запись на случайно найденном каффе. Это неправильно. Это как украсть частичку чужого прошлого. Хотя… в моем случае это единственный способ узнать, что Йен ищет в замке Тисового короля. Но нет. Я не буду ничего смотреть!

Отступив от спящего Йена, я огляделась: чем бы себя занять? Чтобы не думать, какую возможность узнать правду я упускаю. Сомнительную возможность!

Освещенный солнцем рояль в чехле выглядел весьма соблазнительно. Словно сладкий торт, манил: «Настрой меня!»

И настрою! Чего амулету-заглушке зря работать? Йена я все равно не разбужу.

Подбежав к банкетке, я вытащила набор для настройки.

Пара нотных листов свалилась на пол. Складывая пожелтевшие страницы обратно, я зацепилась за подпись внизу: «Уильям Мэдок».

У нас дома на стене висел лист с такой же подписью. Отец страшно гордился, что достал его. Папа не разбирался в музыке, но считал своим долгом всячески показать гостям наше благосостояние. А лист из нотной тетради самого Уильяма Мэдока – это лучше, чем сундук с золотом посреди гостиной! Не так в глаза бросается и стоит дороже.

Мэдок был легендой, загадкой и гением. Он жил больше ста лет назад и был гениальным молодым композитором. Его произведения знали по всей Ларанике. В дополнение к огромному таланту музыканта, он обладал редкой разновидностью музыкальной магии: яснослышанием. То есть мог слышать музыку во всем и перекладывать ее на ноты. Это вам не флейтой грызунов зачаровывать, как делают крысоловы, обладатели той же магии, только слабее. Это куда масштабнее.

Говорили, что когда он играл на рояле, драконы появлялись на небесах и даже спускались ниже, так что становились видны все чешуйки!

К слову, о роялях… Именно он изобрел уменьшающийся рояль. По его заказу было сделано двадцать инструментов. И они до сих пор ценятся дороже звездных искр…

Не веря в свою удачу, я сдернула чехол с рояля.

Гравировка «Сделано по заказу У. М.» скромно пристроилась на ножке.

Закусив губу от нетерпения, я провела пальцами по буквам. Если это подделка, рояль уменьшится до размеров тумбочки. Если нет…

Инструмент негромко скрипнул и сжался до размеров коробка для пилюль. Вокруг рояля тут же появилась защитная пленка, чтобы случайно не повредить редкость, пока будешь нести в кармане.

Распластавшись на полу, я разглядывала невероятное чудо. Не подделка. Листы из тетради в банкетке наверняка тоже.

Мне просто невероятно повезло! Уильям Мэдок, гениальный композитор с магией яснослышания, живший до появления Перепутья, пролетел яркой падающей звездой на горизонте славы. Три года он сиял невероятным юным дарованием, а в девятнадцать лет исчез. Очевидно, устал от славы и решил пожить на заработанное инкогнито. Или, как гласила легенда, боги забрали его к себе, чтобы слушать его музыку.

Легенда вряд ли была правдой. Служители храмов отрицали возможность оказаться в свите богов, как и наличие самой свиты. Утверждали, что так Мэдок решил заработать еще больше.

Их слушали. Очевидно, потому, что все знали произведения Мэдока, но про него самого было известно очень мало. Имя, приблизительная дата рождения и пара портретов в учебниках.

Если его исчезновение и было ходом для получения прибыли, то он сработал. Его рукописи стали самыми дорогими и самыми подделываемыми в истории. А еще его именем называли и называют детей в надежде, что оно привлечет хоть какой-нибудь талант на голову ни в чем не повинного дитяти. Ну и псевдонимы, куда же без них. И не только. Каждый пятый начинающий композитор заявляет, что состоит в родстве с Мэдоком…

Осторожно коснувшись кончиком пальца крохотной ножки, я откатилась в сторону. Рояль послушно увеличился, встав точно на старое место.

Взяв ключ, я отодвинула валяющийся на полу чехол, подняла клап и прошлась кончиками пальцев по клавишам. Звук вышел неожиданным: то крикливым, то тихим. Похоже, рояль вообще никогда не настраивали.

Стиснув в руке ключ, я заглянула под крышку.

***

С настройкой я провозилась до ночи.

И вот волшебный момент, на который неспособна никакая магия: я снова прошлась по клавишам, сыграла простую мелодию. Рояль пел чистым и светлым «голосом», заставляя кожу покрываться мурашками, а сердце – замирать в предвкушении следующей ноты. Теперь его можно смело передавать в руки музыканта. Я играю неплохо, технично, но игра это не мое, я люблю слушать и настраивать.

Довольно улыбаясь, я опустила клап, закрывая клавиши. Сложила инструменты в коробку, ее – в банкетку. Посмотрела на спящего Йена и почти пропавшую маску. Мысли свернули на его воспоминания.

Я столько узнала. Он ведь никогда не рассказал бы… и не расскажет. Это его «сама придумай причину»! Как придумать, если я вообще ничего не знаю? Теперь могу узнать, но топчусь, словно у двери с замочной скважиной или чужого дневника, и не решаюсь заглянуть. А от этого зависит моя жизнь. И не только моя, но и Юлиана, чтоб ему споткнуться!

Медленно выдохнув, я отрицательно покачала головой. Отвернулась к окну, посмотрела на звездное небо. Среди ярких созвездий медленно плыла очерченная огненными всполохами крылатая фигура: дракон.

Загадать желание? Ни разу не слышала, чтобы они сбывались, но… пусть Йен просто ищет тут какой-нибудь древний манускрипт. Иначе я со стыда сгорю, когда скажу, что видела его воспоминания. И без того чувствую себя последней зверушкой, которая тварюшка. Но мне нужно знать, почему он пошел к Тисовому королю!

Рывком развернувшись, я подлетела к Йену, осторожно коснулась метки на его руке. Но монеты молчали. Не катились по хрусталю, не звенели.

Почему?

Нервно сунув руку в карман, я сжала пальцами цветок. Монетки посыпались на хрустальную мостовую…

Вот оно что? Значит, это все цветок?

Комната пропала, и мне стало не до размышлений.

Йен, такой, как сейчас, разве слегка пыльный и без накидки егеря, в одной куртке, перегораживал дорогу стройному и высокому, по человеческим меркам, парню. Его отросшие до плеч льняные волосы были собраны на затылке зажимом, в ухе – тусклый, покрытый патиной амулет-солнце с сорокой богини. Одежда, серая и неприметная, делала его призраком среди людной улицы.

Айвен был явно зол на брата. Йен тоже не пылал «дружелюбием». Они мерили друг друга тяжелыми взглядами.

А я озадаченно изучала пейзаж.

Узкая улица с выбитой мостовой, покосившимися домиками с криво намалеванными яркими вывесками питейных, таверн, гм… домов для различного рода досуга на любой вкус.

Косящиеся друг на друга прохожие…

Вездесущий вереск в пене цветов…

А вдалеке, на возвышенности, – дворец из кремового камня. Его острые башни, отделанные каменными ветвями, раковинами, огромными птицами, оленями, волками, венчали статуи драконов.

Зверинец в лесу.

Слишком знакомый зверинец!

Вид на королевский дворец, символизирующий любовь жившего семьсот лет назад правителя ко всему необычному, открывался из любой части Уолтона, столицы Тровельяна. Так задумал предок Юлиана. Его идею воплощали сразу двенадцать архитекторов, их наняли с запасом. Король был скор на расправу и не любил объяснять. До окончания стройки дожили два. Остальные стали весьма злобными дворцовыми привидениями.

Не везет моей родине на правителей!

Квартал, где оказались Йен с братом, был одним из тех, о которых хотят забыть градоначальники, а обычные жители платят двойную цену возницам, чтобы проехать другим путем. И, судя по цветущему вереску, Йен нашел брата всего месяц назад…

– Что смотришь, носатый? – зло хохотнул Айвен, обрывая дуэль взглядов. – Надоело мне быть приложением к тебе и мосту. Я не твоя тень.

– Вижу. Ты не моя тень, ты тень главы воров. – Йен поморщился.

– И что? – пожал плечами его брат. – Может, это мое призвание? Как у тебя домики малевать, да, великий архитектор?

– Отнюдь не великий, – последовал спокойный ответ, хотя глаза Йена блестели от ярости.

– Что? – Айвен наморщил курносый нос. – Сдашь меня страже?

– Возможно, если это поможет тебя вытащить, – ответил Йен, с сожалением глядя на него.

– Попробуй, – тут же последовал холодный и полный предвкушения ответ.

Мне захотелось вместо Йена дать Айвену в морду. И этого прохвоста он называет братом?

– Пока, братишка! – Айвен неожиданно ловко отпрянул в сторону, белкой взвился на крышу ближайшей питейной. – Забудь про меня. У Айвена Безымянного нет родни! Они померли много лет назад! Я не тролль, но меня взяли в семью. Лучше бы дальше в приюте сидел. Но те, что меня притащили в этот квартал, их ненадолго пережили! Врачеватели – редкие гости в бедняцких тупиках. Обычная корь – и нет половины квартала. Моя родня – улица!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.