Пока длится ночь

– Не топчитесь здесь. Давайте вообще костёр в другом месте разведём, не рядом с телом. Не уничтожайте возможные улики.

Вася уставился на него, потом на Родиона, и грузно пошагал ближе к палаткам, начал обустраивать костровище там. Люба с Толиком взялись тащить бревна, Кристина им помогала. Соня продолжала сидеть неподалеку от тела, неотрывно глядя на залитую кровью маммутовскую куртку.

– И брёвна оставьте, где лежали! – приказал Стас.

Ребята хмуро уставились на него, не понимая.

– Это место преступления. Тут всё должно оставаться на своих местах, это важно, – произнося это, он внимательно следил за реакцией. Хотя в почти полной темноте трудно было различить выражения лиц. Толик тут же потащил свой край бревна обратно, Соня встала и как сомнамбула пошла к Васе. Там, на небольшом пятачке, уже весело плясало пламя.

– Палатки можно переставить.

Подумав, Стас бросил в костер рядом с телом пару поленьев. Нужен был свет, чтобы осмотреть всё внимательно.

Вика подошла к нему, посмотрела на аккуратную повязку, что соорудила Кристина и тихо спросила:

– Ты правда думаешь, его убили?

– Да.

– Дурак, – сказала она и пошла к машине.

– Знаете что, – громко сказал Толик, – давайте вызовем полицию, и пусть они сами разбираются. Мы гражданские лица вообще-то.

– Надо подняться наверх, – сказала Люба, – тут телефоны не ловят, забыли?

Вася тут же достал свой мобильник и потопал к зарослям ивы, где шла дорога наверх.

– А вдруг… он всё еще там? – прошептала Соня в его спину. – Не ходи!

Вася остановился на границе тьмы, потоптался в неуверенности.

– Давайте все вместе пойдём. – предложила Кристина. – Только погодите, я где-то телефон обронила, найду.

И она принялась шарить в песке, приговаривая: «Да где ж ты, да что ж ты будешь делать».

– Давай посвечу, – Толик пошел к ней, включив мобильник, но Кристина уже поднялась и сказала: «А вот он, нашла».

Все разом засуетились и шумной ватагой отправились наверх.

Стас остался у костра.

Некоторое время он бездумно пялился в огонь. Тяжелый запах крови накрыл поляну, и Стаса начало немного мутить. Он встал, подхватил аптечку и направился к машине.

Вика сидела, съежившись на сиденьи, обхватив колени руками. Кровь она стёрла несколькими влажными салфетками, и теперь они неопрятной бурой кучкой валялись на панели под лобовым стеклом. Стас сел в машину, хмуро убрал салфетки.

– Ты порезалась? У тебя кровь на руках.

– Да, когда упала. Там стекло было в песке, – голос ее дрожал, она потянула носом.

– Надо промыть рану.

Пока он промывал порез, Вика смотрела в его лицо, не отрываясь, и наконец глухо прошептала:

– Мы с ним были любовниками.

Стас промолчал, и она продолжила.

– С первого курса мы были вместе, понимаешь? Неразлучная пара. Родька и я. Он был такой… рядом с ним я чувствовала себя значимой.

Стас не выпускал её рук. Достал пластырь, заклеил ранку, похожую на порез от ножа.

– Потом на втором курсе появилась она, Кристина. Перевелась с управления персоналом, – девушка закусила губу, и её открытое ясное лицо исказилось злобой, – ну и всё. Он её как увидел, голову потерял. Я хотела бросить учёбу, месяц вообще в институт не ходила. Потом… отпустило немного, сессию кое-как сдала.

Она покусала губы, мельком глянула на Стаса, потянула носом, стараясь не расплакаться снова.

Стас смотрел в искаженное лицо. Веселушка Вика, страстная девчонка, что первой лезет целоваться. А под этим вот такое, незабытая обида.

– И вы до сих пор все вместе общаетесь? Почему?

Вика отвернулась. Стас смотрел, как легонько подрагивает каштановый локон над аккуратным ушком. Что-то тут было ещё, не могла она двадцать лет страдать из-за предательства.

– Мы с Любкой сдружились на втором курсе. Как раз она меня вытаскивала тогда из дома, в институт можно сказать вернула.

– Ну понятно-о, – протянул Стас, вспомнив, как рука Родиона скользит по Викиной спине вниз.

Он выпустил ладонь, убрал аптечку на заднее сиденье и пожалел, что бросил курить. Сейчас сигарета была б не лишней. Вика молчала. Он думал, что ей сказать. После падения, когда он толкнул её назад, за бревно, долго, очень долго он не видел никого, времени вполне бы хватило ей встать и зарезать сидевшего рядом. Судя по тому, как она рассказывала о Родионе, нифига не выветрились старые дрожжи. И этот чертов порез на ладони…

Они сидели молча. Было очень тихо.

– Птиц тут совсем нет, – прошептала Вика задумчиво.

***

Толик включил фонарик и глянул, сколько осталось заряда в телефоне. Двадцать процентов. Надо зарядиться, когда вернутся в лагерь, к машинам. И зачем они пешком отправились, почему не поехали? Вдруг до зоны приёма сигнала километр или полтора? Никто ведь не помнит точно.

Дорога, по которой компания спускалась на пляж каких-нибудь два часа назад, была рыхлой и довольно крутой. Она шла между густых зарослей ивняка, совершенно непролазных и в дрожащем свете фонариков казалась неаппетитной серой кишкой со складками ветвей по бокам. Толик вышагивал позади всех и разглядывал спины, но чаще светил по сторонам.

Ребята, наступая друг другу на пятки и постоянно извиняясь, минут десять карабкались по песку, борясь с клаустрофобией. Даже невозмутимый обычно Вася сгорбился и пугливо озирался. Соня вздрагивала при каждом шорохе, а Люба молчала, слышалось только её сопение. Толик услышал треск справа и посветил туда. В темноте будто что-то шевелилось, двигалось вместе с компанией. Он старался не обращать на этот факт внимания, убеждая себя, что так бывает, когда визуальной информации недостаточно или наоборот слишком много.

Переплетение ветвей рождает вот этот зрительный эффект, наукой хорошо изученный. Выкладки эти ничуть не успокаивали, и Толик наконец не выдержал и сказал негромко: "Жуткое место все-таки. Вам не кажется, там кто-то идёт вдоль дороги?"

Люба обернулась, и он автоматически направил фонарь ей в лицо.

– Да убери ты… – завелась она, и он поспешно отвёл телефон. – Что тебе там мерещится? – Голос её звучал зло и неуверенно. Вася с Соней остановились, и Люба наступила на чью-то ногу.

– Эй, – вскрикнула Соня, – осторожнее!

– Чего стоим? Давайте уже поднимемся, надоело тут топтаться! – недовольно пробурчал Вася.

– Дорога вниз идёт, – задумчиво произнес Толик, пытаясь осветить путь, но впереди виднелись всё те же заросли ивняка и поворот. Кристина рядом с ним, бледная, с расширенными глазами, светила куда-то в кусты. Оттуда донёсся слабый шорох.

– Как думаете, там можно пройти? Ну, в кустах… – прошептала она.

– Не. Да птица какая-нибудь, забей, – Вася поморщился и посмотрел на дорогу, почесал подбородок.

– Может там какой проёмчик перед финишным подъёмом?

– Не было там никаких «проёмчиков», – проворчал Толик, обгоняя всех, и уверенно пошагал вперед.

Они шли и шли. Соня не выдержала и запричитала быстро, истерически:

– Скорее, скорее, не могу тут больше!

Вася попытался взять её за руку, но она оттолкнула его, дёрнулась было вперед, но передумала и пошла рядом с Любой, почти соприкасаясь с ней плечами. Все ускорили шаги, хотя уже порядком устали. Но дорога и впрямь шла под уклон, так что компания разогналась как следует. Они выбежали всем скопом обратно на поляну. Соня встала как вкопанная, глядя в темноту реки, и едва слышно прошептала: «Мы не выйдем отсюда, не выйдем…».

Толик развернулся и побежал обратно по дороге наверх.

***

Компания ввалилась в круг света от костра. Стас полез из машины.

– Что случилось? – крикнул он.

– Не пускает, – непонятно пробасил Вася.

В этот момент по дороге прибежал Толик, тяжело дыша и нагнулся, уперев руки в колени.

– Что не пускает? – опешил Стас.

– Место нас не выпускает! – взвизгнула Соня.

– Что за чушь? – пробормотал Стас, глядя в испуганные глаза ребят.

– Именно – чушь! – громко, словно стараясь отогнать наваждение, произнесла Люба. – Не бывает такого!

– Но ты же сама видела, – рассудительно, но все же дрожащим голосом сказал Толик. – Мы не смогли выйти на трассу. Словно нас что-то не пускает. Будто место зациклилось само на себя. Алгоритм… – сбивчиво принялся рассуждать он. – Цикл, из которого невозможно уйти. Понимаешь? Условие выхода не выполнено…

У Стаса голова пошла кругом.

Тихо хлопнула дверца, но в тишине это прозвучало, как выстрел.

– Там доводчик, – машинально сказал Стас. Он пытался уложить информацию в голове, но не получалось. Чертовщина какая-то.

Подошли Вика и Кристина.

– Мы отсюда не выйдем! – вновь надрывно заявила Соня.

Стаса словно током шибануло. Он хлопнул себя по карману, проверив брелок, и шагнул к машине.

– Ждите здесь!

Сел на водительское сиденье, достал телефон и положил его в подстаканник, чтобы видеть силу сигнала. Сейчас там высвечивалось отсутствие сети. Резко надавил на педаль и нажал кнопку пуска.

Двигатель приятно и тихо заурчал, успокаивая и одновременно прогоняя мистическую чушь из головы.

– Сейчас развернусь, и поднимусь в горку, выскочу на трассу, а там вызову помощь. Затем вернусь и всё будет хорошо, – бормотал себе под нос Стас, разворачиваясь на небольшом свободном пятачке.

Белый свет фар выхватил сгрудившихся и, казалось, жмущихся друг к другу ребят.

В последний момент мелькнуло испуганное лицо Вики. И Стас вдруг понял, она боится, что он уедет. Не доверяет.

– Ждите! – приоткрыв окно, крикнул Стас и перевел трансмиссию во внедорожный режим.

Газанул, подняв тяжелый песок в воздух. Взревел турбированный двигатель. Машина чуть просела в колее, загребая всеми колесами, толкнула Стаса в спину и рванула по песку к темной кишке коридора.

Глава 3

Дорога, прыгающая в белом свете фар, плавно заворачивала влево. Стас поглядывал по сторонам и на столбики сети. Буквально через минуту почувствовал, что подьём сгладился, а потом дорога пошла вниз, и еще через минуту открылся пляж и ребята, топчущиеся на том же месте.

Он затормозил, заглушил мотор и некоторое время сидел, глядя перед собой. Подбежала Вика, плюхнулась на своё сиденье и зло, не глядя на него, проговорила:

– Мог бы и меня с собой взять.

– Куда? – усмехнулся он в ответ. Нашла время разыгрывать обиженку… Он взял себя в руки и сказал примиряюще:

– Малыш, там нет выезда, я по кругу прокатился. Не знаю, что за чертовщина, но ребята правы, дорога идёт вверх, а потом вниз. И всё.

– Да, Вася мне рассказал. Как такое может быть? – она посмотрела на него ожидающе, как будто сильный и уверенный мужчина должен ответить на все вопросы, успокоить. Стас пожал плечами и вышел из машины, проигнорировав обиженный взгляд.

– Ну что там, что?

– Ты видел кого-нибудь?

– Почему так быстро вернулся?

Они загомонили все разом. Стас поморщился и громко сказал:

– Пока ясности нет, но давайте исходить из того, что придется провести тут какое-то время. Утро вечера мудренее.

Люба и Соня закудахтали на два голоса, Кристина начала беспомощно озираться, а Толик возмущенно затараторил:

– Это против законов физики, такого быть не может! Не может!

– Да ты сам там был, – урезонивал его Вася, – видел же, как оно. Вверх и вниз.

– Что я видел?! – взвизгнул Толик. – Ничего я не видел!

– Мы не выберемся отсюда, – пролепетала Соня и вдруг завизжала, затопала ногами, – домой хочу! Домой!!!

Вася сделал шаг и крепко встряхнул её за плечи:

– Успокойся!

Она залепила ему пощечину, оттолкнула, но затихла.

Стас подошел к ним ближе:

– Ребят, истериками мы ничего не решим. Значит так, – они смотрели на него настороженно. Надо было действовать, распоряжаться, чтобы не стоять перед компанией столбом, – парни, включайте фонари, девочки – по машинам. Разъедетесь кругом, осветите тут всё по максимуму, мы походим – посмотрим.

Соня демонстративно села на песок и отвернулась:

– Я водить не умею, сами разбирайтесь, – с этими словами она достала из кармана пачку влажных салфеток и принялась вытирать шею и лицо.

Остальные молча разошлись к машинам. Стас подошел к ауди, заглянул. Вика сидела сжавшись и надув губы.

– Пожалуйста, давай ты будешь обижаться потом. Сейчас надо отъехать вот туда, вдоль реки и посветить нам фарами. Мы с парнями глянем, нет ли кого в кустах и у воды.

Она посмотрела зло, но перебралась на водительское сидение и включила зажигание.

– Спасибо, – он хлопнул пару раз по дверце и отошел, включая фонарик на мобильнике. Батарейка стремительно разряжалась.

Взревели моторы, машины разъехались веером. Парни молча прошли по краю обширной поляны, светя фонариками. Пляж располагался на излучине, лысый, как ладонь, и Катунь огибала его по широкой дуге. Никаких тропинок, кроме основной дороги наверх, они не нашли. После получаса поисков стало очевидно – они одни на этом берегу.

– Может, он ушёл? – с надеждой произнёс Толик.

– Угу, или сидит в кустах поближе к дороге и ждёт, – Стас посветил в заросли ивняка, но там уже через пару метров начиналась мешанина веток и стволов, ничего не разглядишь. Продраться через такие заросли бесшумно ни у кого не получилось бы.

Вася, ломая ветки, забурился в кустарник, поворочался и вдруг ломанулся обратно, с треском и матами.

– Что там?

– Нашёл вот, – он вывалился на пляж, сжимая в руке здоровенную белую кость.

Из ближайшей машины выскочила Люба, подбежала к ним.

– Чья? Чья это? Как будто берцовая, человеческая. Мальчики, ну что вы молчите?!

Стас взял у Васи кость. Она была широкая, короткая, с большими вертелами.

– Она человеческая? Человеческая, да? – голос у Любы дрожал, губы тоже.

– Ну успокойся, ну какая человеческая, откуда тут… – начал Толик, но Люба посмотрела на него, и он замолчал.

– От коровы она, успокойтесь уже, – проговорил устало Стас.

Люба засопела, отвернулась, и наконец решилась:

– Насколько я знаю, тут и правда был скотомогильник. Давно, в прошлом веке еще. Потом его размыло, Катунь… она такая.

– Фу-у, – протянул Толик, – ну и почему ты раньше не соизволила сказать? Лучше уж было в поле ночевать, чем на костях. Тут может ещё и индейское кладбище было, ты уже не молчи, поведай нам! – он вскинул руки в жесте «О, женщины!» и отошёл, что-то бормоча под нос.

– А я и говорила! – женщина крикнула ему вслед и опустила глаза.

Стас отбросил кость и вытер руку о штанину.

– Давайте так. Все устали, надо отдохнуть. Позже решим, что делать дальше, – с этими словами он махнул женщинам, чтобы вырубали фары и пошёл к лагерю. – Сейчас вы идёте к костру и не мешаете мне огородить место преступления. Когда приедет полиция, все должно быть также, как в момент убийства.

Ребята послушно отошли, а Стас взялся втыкать ветки в песок. Кристина стояла рядом с ним, неподвижным взглядом уставившись на труп.

Когда Стас закончил, она молча развернулась и ушла в темноту.

Толик принёс из машины бутылку Джек Дэниелс, выпили не чокаясь. Люба вздохнула:

– М-да, сначала сын, потом муж… не позавидуешь.

– А что с сыном случилось? – подходя, спросил Стас.

Толик молча протянул ему наполненный на два пальца пластиковый стакан.

– Да утонул он на Катуни три года назад, хороший такой парнишка был, тонкий и звонкий, весь в мать. Ваня, – Люба снова вздохнула и допила из стаканчика.

– Утонул?

– Да, поехали с Родькой на рафте в поход. Ну знаешь, сплавы эти… Мальчишка свалился в воду на Манжерокском пороге. И даром, что в спасжилете, умудрился ногой между камней застрять. Не было никакой возможности его спасти. Там и воды-то немного, взрослому может по грудь, но его течением уложило, так и захлебнулся. Вытащить его потом долго не могли.

Вася бросил в костёр очередной сук и что-то пробурчал под нос.

Стас поежился, глядя в пламя. Воображение услужливо подсунуло бледную детскую руку, торчащую из воды. Он встряхнул головой, выпил.

– Ясно.

Помолчали.

– Кристина от Родиона ушла после этого, – продолжила Люба, вертя в руках пустой стаканчик. Выпитое уже ударило в голову и ей хотелось поговорить.

– А вернулась почему? – Стас знал несколько историй семей, потерявших детей, и обычно люди, если разводились, то уже насовсем.

– А она его всегда о-очень любила, – протянула Соня со злорадством.

Вася хмыкнул.

Разговор иссяк. Толик клевал носом, женщины встали и пошли куда-то к кустам.

Вася через пламя сказал Стасу:

– Дежурить надо. Лучше парами, – тёмные круглые глаза смотрели куда-то мимо, Стас кивнул:

– Да, хорошая мысль.

– Давай первую смену мы с тобой, потом Толика с Любой разбудим.

Толик встал и пошёл в свою палатку, никак не прокомментировав планы.

Минут через десять появились женщины. Вика вела за руку притихшую Кристину. Ни слова не сказав мужчинам у костра, они разошлись по палаткам, причём Кристина полезла вместе с Викой. Стас вздохнул. Ну, вполне логично, не оставлять же беднягу одну в такой момент.

Ночь плыла над рекой тихая и тёмная, огонь весело трещал, посылая ввысь искры. Двое мужчин сидели перед ним молча. Вася поставил в костёр чайник. Стас размышлял о деле. Вспомнил дёрганое поведение Вики. В голове всплыла мысль о старых, но незабытых обидах и о порезе. Такую рану легко сделать хорошо заточенным лезвием. Хотя и стекло с острым краем тоже может поранить.

– Ты вот что, товарищ следователь, – вдруг произнёс Вася, и Стас вздрогнул. Он не знал, что Вика рассказывала о его работе друзьям. Кто за язык тянул…

– Я не следователь, частный сыщик.

– Неважно, – лицо Васи вдруг стало злым. Отблески огня делали его страшным, отбрасывая глубокие тени в глазницах и вокруг рта. – Ты это… дел наших всех не знаешь. Не стоит лезть, когда не просят, – он бросил в огонь ветку.

В чайнике захрипело.

«Какие все приятные ребята, эти Викины друзья», – подумалось Стасу. Он встал, размял ноги, сверху вниз посмотрел на собеседника.

Вася взял из огня головешку и тоже поднялся. Некоторое время постояли, потом Вася вздохнул и опустился обратно на бревно. Пошурудил в костре. Убрал от огня чайник.

– Моя жена… – начал он и замолчал. Стас ждал. – В общем… – мужик тоскливо посмотрел в огонь, – у меня вроде как были причины ненавидеть Родиона.

Стас смотрел на Васю и молчал, предлагая тому самому решать, когда продолжить. Ещё раз тяжело вздохнув, Василий заговорил. Признание давалось ему с трудом.

– Она и Родька… – он помялся, – в общем, когда Кристина ушла, Соня… – он засопел и отвернулся. Потом бросил резко:

– Спала она с ним. Год назад всплыло, – он нахмурился. Стас молчал. – Но ты не лезь, это наши дела, наши.

Странная манера монотонно и размеренно говорить убаюкивала, но мозг Стаса боролся со сном. В голове мешанина. Организм требовал отдыха после длительной дороги, но сейчас спать было нельзя.

Самое важное, что Стас понял из откровений, Вася не хотел, чтобы друзья считали его слабаком. Он боялся, все так и подумают, узнав, что он долго терпел и продолжает терпеть измену Сони.

Его угрозы были скорее неуклюжей попыткой попросить Стаса вести себя уважительно и корректно. Что ж, он и не таких типов повидал. И не с таким разговаривал во время работы с полицией.

Но вот что не давало покоя. Вася фактически признавался, что у него был мотив, но утверждал, что не делал этого. Он так и сказал: «Мог бы убить, давно бы сделал это. А так… Не в моем духе. Я его ненавидел последнее время. Ну… как узнал, но не убивал».

Конечно, не стоило думать, что кто-то признается. Да и вообще, зачем ему, Стасу, эти признания? Он не полицейский, расследование вести не будет. Во-первых, тут местные следователи, во-вторых, он частный сыщик, а не из убойного отдела. Что он вообще решил выяснить? Виновата ли Вика? Вот главный вопрос, который его сейчас мучил. В вину Васи он не верил. Когда тот угрожал, Стас внимательно смотрел в его глаза, и они оставались добрыми и немного грустными. Этот коренастый, похожий на медведя мужчина, был безобиднее теленка. Но все эти признания, все подозрения легко можно было склонить в любую сторону.

Сколько Стас повидал убийц, казалось, не способных на преступление. Да и здесь, если уж честно, он готов был поставить на кого-то со стороны. Но весь пляж обшарили, а никого нет. Может, само место? Ну что за чушь? Опять какая-то мистика лезла в голову. Стасу вдруг стало смешно от своих мыслей. Он сам лично, совсем недавно, убедился в том, что законы физики тут сошли с ума. А теперь отгоняет метафизические объяснения преступлению?

Но так можно додуматься и до того, что это он – причина убийства. Это ведь он желал на полном серьёзе уничтожить Родиона буквально за секунды до случившегося. Эту версию Стас приберег на сладкое. Не хотелось в такое верить, но если не будет других вариантов, то методом исключения придется принять этот. Брр! Он помотал головой.

– Надо бы меняться, – пробурчал Вася.

Он уже давно закончил рассказывать историю и успокоился, истолковав молчание Стаса как признание своей невиновности.

– Да, – задумчиво произнес Стас, все еще витая в своих мыслях.

– Разбужу Толика. Пусть с Любкой покараулят.

Вася тяжело поднялся, потянулся, и уставился в сторону реки.

– Шумит как вроде тише, – пробормотал он.

Стас встрепенулся, поняв, что не следил за мыслью.

– Что шумит?

– Катунь тише стала.

– Утро близко. С водой всегда так. Под утро кажется, что затихает.

Вася недоверчиво дёрнул плечами и, понурив голову, поплёлся к палатке Толика.

Стас остался у костра. Прислушался. На перекатах и впрямь стало тише, словно течение немного ослабло. Или же просто привыкли. Ко всему привыкаешь, даже к шуму. Перестаешь его замечать со временем. В городе не обращаешь внимание на гул машин. Рядом с железной дорогой перестаёшь чувствовать, как трясётся земля от проходящего поезда. Так и здесь. Привыкли к шуму воды и стало тише.

Но к мысли, что ему нужно решить, виновата ли Вика, Стас привыкнуть не мог. Не хотел он сталкивать работу и личную жизнь. Не хотел обвинять подругу в таком жутком преступлении. А придётся, если она виновата. Но зачем ей? Зачем Вике убивать своего бывшего? Ну скотина он, мудак, если уж на то пошло, но перерезать за это горло? Да ещё в присутствии друзей. И его… Зачем потащила в поход, если собиралась совершить такое? Или не собиралась, но место заставило? Вот, снова место! Но ведь были у Стаса те кровожадные мысли. Были! Незачем отрицать. А что, если и Вика так? Только её претензиям к Родиону десятки лет. Они могли выстояться, вылежаться и мгновенно обрести форму, всплыть и заставить действовать. Но тогда всё же придется признать, что Вика провернула всё это в состоянии аффекта, под влиянием чего-то внешнего. Словно под психотропными веществами.

Стас принюхался. Может, газ какой? Да что за черт?! На свежем воздухе газ? Бред! Пахло сыростью, дымом и кровью.

Из палатки показался заспанный Толик. Следом за ним появилась Люба, зевая во весь рот. Потянулась, заламывая руки, наклонилась вправо-влево, снова потянулась.

Толик брёл к горящему костру, словно мотылек на свет лампы. Прямо, не замечая раскиданных вещей, перешагивая через заготовленные для костра ветки.

Стас поднялся и привлёк его внимание. Мало ли, вдруг спит на ходу, как бы в огонь не угодил. Не хватало им только ещё одного несчастного случая. Ещё одного! Уточнил про себя Стас. Значит, всё же не уверен, что порез – дело рук человека? Нет! Там всё точно. Просто не хотел верить, что это сделала Вика. Обида, ревность, месть. Это понятные чувства, но, если она была способна на такое, то это бы означало, что Стас её совсем не знает. В расследованиях он привык полагаться на умение читать людей. Всегда считал это важной частью своего метода. А тут не разглядел монстра внутри подруги. «Нет! – ещё раз произнес про себя Стас. – Только не она! Это кто-то другой. Потому что, если это сделала Вика, остается признать, что метод не работает».

Ему нравилась всегда веселая, такая откровенная и настоящая Вика. Он не знал доподлинно, что она испытывает к нему, но полагал, что-то похожее. Между ними все могло быть по-честному. Переспали один раз, второй – понравилось. Почему бы не продолжить в том же духе? За все эти месяцы он ни разу не видел от неё никакой грубости, даже в адрес официантов, долго несущих еду. Не мог он так в ней ошибиться!

Толик уселся на бревно слева от Стаса. Рядом с мужем тяжело осела Люба прямо на песок, прижавшись к его ногам. Точно так же, как совсем недавно сидел Стас с Викой, только наоборот. Толик погладил Любу по голове и приобнял.

Стас посмотрел на это и ему нестерпимо захотелось извиниться перед Викой за неверие, за подозрения, за своё поведение и какую-то детскую обиду. Но Вика была в палатке с Кристиной и лезть будить ее сейчас было бы неправильно. Всем нужен отдых.