Зеркало легенд

Святослав Соломахин

Зеркало легенд

ПРОЛОГ

Великолепный зал, выстроенный из черного камня, был погружен в полумрак. Единственным источником света были магические огни, плывущие под высоким сводчатым потолком, словно живые существа, медленно перемещающиеся по своим невидимым траекториям. Эти огни отбрасывали тусклые отблески на стены, где находились древние фрески. Изображенные на них сцены сражений, побед и разрушений напоминали о далекой эпохе, когда мир был другим. Звери, которых давно уже никто не видел, заполняли поля битвы, люди сражались с титанами и чудовищами, а маги, стоящие перед лицом надвигающейся тьмы, были похожи на этих героев из легенд.

В центре зала стоял массивный круглый стол, вырезанный из темного камня. Его поверхность была покрыта тончайшими символами и рунами, которые светились слабым голубоватым светом, создавая впечатление, будто стол дышит. Но настоящее внимание привлекало не это – в самом центре стола покоилось древнее зеркало. Его рама была украшена золотыми узорами, которые казались живыми, словно пытались вырваться и захватить всё вокруг. В его глубинах скрывалась непроглядная тьма, и каждый, кто смотрел на зеркало, ощущал, как оно втягивает его взгляд, поглощая и одновременно отражая нечто неизведанное и пугающее.

Вокруг стола стояли семь магов. Их мантии были тяжелыми и украшенными древними символами, придавая им вид стражей знаний и силы, накопленных за столетия. Однако сейчас в их глазах отражались не знания, а тревога и усталость.

Впереди всех стоял Архимаг Элварион. Его седые волосы спадали на плечи, как снег, покрывающий вершины гор. Глубокие морщины на его лице свидетельствовали о прожитых годах, полном испытаний и раздумий. Его глаза, обычно полные мудрости, теперь были наполнены тревогой, словно он предчувствовал катастрофу, которую уже невозможно было предотвратить. Его руки, несмотря на дрожь, все еще держались за посох – символ его силы и власти, но и эта сила теперь казалась ему недостаточной.

Рядом с ним стояла Леди Лорелиан, молодая колдунья с длинными серебристыми волосами, струящимися по ее плечам, как водопад света. Её красота была ослепительной, но за этой маской скрывались сомнения и страх. Она знала, что ее молодость и сила были ничтожны перед лицом угрозы, нависшей над их миром, но старалась сохранять уверенность, ведь остальные смотрели на неё, ожидая решимости. Её глаза блестели в темноте, как звезды, но в этом блеске была тень отчаяния.

Темный маг Каэл стоял в тени, словно сам был частью этого мрака. Его глубокие, как ночь, глаза казались бездонными, в них не было ни страха, ни сомнений, только холодная, непроницаемая решимость. Он был опасен, и все это знали. Его ледяной голос редко нарушал тишину, но каждое его слово было как клинок, прорезавший пространство между ними. Мотивы Каэла всегда оставались загадкой для остальных, и это вызывало у них беспокойство, но сейчас, перед лицом неведомой угрозы, они вынуждены были принять его присутствие.

Элварион глубоко вздохнул, его взгляд скользнул по каждому из магов, прежде чем вновь остановиться на зеркале.

– Мы собрались здесь, – начал он, его голос гулко разносился по залу, – чтобы обсудить нечто, с чем мы никогда раньше не сталкивались. Зло, просачивающееся сквозь границы миров, невидимо, неосязаемо, но его влияние ощущается повсюду. Магия, которой мы владели веками, стала нестабильной. Люди исчезают, а города пустеют. Мир, который мы знали, рушится.

Его слова повисли в воздухе, словно камень, брошенный в бездну. Каждый маг почувствовал это, словно холодный ветер пронесся по залу. Леди Лорелиан слегка наклонилась вперед, её голос прозвучал тихо, но твердо:

– Мы пытались найти причину, источник этого зла, но оно ускользает от нас. Все наши традиционные методы оказались бесполезны. Мы не можем бороться с тем, чего не видим и не понимаем.

– Именно поэтому, – продолжил Элварион, – нам нужно использовать то, что мы боялись использовать все эти годы. Зеркало Легенд. Оно было создано в эпоху, когда мир был моложе, но даже тогда его сила внушала страх. Мы должны заточить зло внутри него, прежде чем оно уничтожит нас всех.

Каэл медленно поднял голову, его ледяной голос прозвучал в полумраке:

– Ты понимаешь, что говоришь, Элварион? Зеркало обладает собственной волей. Оно может исказить наши намерения и обернуться против нас. Мы играем с огнём, который может сжечь нас всех.

Элварион кивнул, его глаза на мгновение потемнели от тяжести решения.

– Я знаю, Каэл. Но у нас нет другого выхода. Если мы не рискнём, то все, что мы защищали, будет разрушено. Зло уже здесь, и оно не остановится, пока не поглотит наш мир.

Маги переглянулись, и в их глазах мелькнуло понимание. Они стояли перед выбором, который мог уничтожить их, но у них не было иного пути. Зеркало было их последней надеждой и самым большим риском.

– Тогда мы сделаем это, – заключила Леди Лорелиан, её голос был полон решимости, но в глубине её глаз все еще горели сомнения.

С этими словами они все устремили свои взгляды на зеркало. Это был момент истины, момент, когда они должны были решить судьбу своего мира. Мерцающий свет огней под потолком усилился, отбрасывая зловещие тени на лица магов, и казалось, что само зеркало ожидало их решения, готовое поглотить не только зло, но и их судьбы.

Тишина в зале была почти осязаемой, прерываемая лишь тихим шепотом магических огней, продолжавших свой неторопливый танец под сводами черного камня. Маги стояли в кругу вокруг зеркала, их лица напряжены, пальцы слегка дрожат, но они готовы. Каждое движение теперь имело значение, каждая руна, каждый звук были частью сложного ритуала, который они готовились провести. Это было заклинание, которое могло либо спасти их мир, либо разрушить его.

Архимаг Элварион поднял свой посох, и свет голубоватых рун на столе усилился, подчеркивая его седые волосы и глубокие морщины на лице. Он заговорил на древнем языке, слова звучали как эхо из прошлого, как будто сам воздух сопротивлялся их произнесению. Рядом с ним Леди Лорелиан начала петь. Ее голос был чистым и мелодичным, но в этой песне скрывалась древняя сила, которая пробуждала магию, заключенную в словах. Она пела о мире, который был до этого, о временах, когда магия была не просто инструментом, а живым существом, дышащим и пульсирующим в каждом уголке их реальности.

Маги подняли руки, и воздух вокруг них начал искриться. Они чертили в воздухе древние руны, каждая из которых засветилась ярким золотым светом. Ритуал начинался. Руна за руной, символ за символом, маги соединяли их в сложные узоры, сплетающиеся в воздухе. Свет от рун сливался в одну непрерывную линию, окружая зеркало, словно пытаясь заключить его в магическую сеть.

Зеркало, казалось, реагировало на их действия. Его поверхность начала мерцать, словно в нем просыпалась древняя сила, которую маги пытались пробудить. Свет, исходивший от рун, начал постепенно угасать, поглощаемый черной глубиной зеркала. Казалось, что само зеркало начинало дышать, впитывая в себя магию, как вода впитывает свет. Темный маг Каэл стоял в тени, наблюдая за происходящим, его глаза блестели холодным интересом.

Магическая энергия, накопленная за долгие минуты ритуала, стала почти невыносимой. Воздух в зале был наэлектризован, словно перед бурей. Волны силы исходили от зеркала, поначалу они подчинялись воле магов, плавно огибая их фигуры и устремляясь в символы, но затем что-то пошло не так.

Внезапно свет вокруг зеркала стал слишком ярким, он взорвался вспышкой, ослепив магов на мгновение. Леди Лорелиан задохнулась от неожиданности, ее голос сорвался, и песня оборвалась на высокой ноте. Маги почувствовали, как контроль над заклинанием начал ускользать, как если бы зеркало внезапно решило освободиться от их власти. Энергия, которая должна была подчиняться, теперь рвалась на свободу, как дикий зверь.

И в этот момент Каэл сделал свой ход. Он быстро произнес свое заклинание, его голос был тихим, но проникновенным, словно острый клинок, пронзающий пространство. Его рука метнула темную руну в направлении зеркала, скрытую от глаз остальных магов. Эта руна не была частью ритуала, и её появление вызвало мгновенный разлад в энергиях, которые до этого хоть и были неустойчивыми, но все же поддавались контролю.

Зеркало начало трещать. От его поверхности разошлась трещина, и маги ощутили, как магический взрыв сбил их с ног. Волна силы обрушилась на зал, выбивая воздух из легких и лишая их магической защиты. Зеркало поглотило не только зло, которое они пытались заключить, но и часть их собственной силы. Оно завыло, как дикий зверь, запертый в клетке, а затем внезапно замолкло, поглощая в себя всё, что было в радиусе его действия.

Тишина, которая последовала за этим, была оглушающей. Маги лежали на холодном каменном полу, обессиленные и потрясенные. Лорелиан с трудом поднялась на колени, её лицо было бледным, а руки дрожали. Она ощущала, как её магия покинула её, как если бы зеркало высосало из неё всю силу.

Элварион, опираясь на свой посох, встал, его глаза были полны ужаса. Он осознавал, что произошло. Они создали нечто гораздо более страшное, чем то, с чем пытались бороться. Теперь зеркало не только удерживало зло, но и поглотило часть их магической энергии, сделавшись еще более мощным и опасным.

– Мы совершили ужасную ошибку, – произнёс он, его голос был хриплым от изнеможения. – Это зеркало больше не подчиняется нам. Оно стало слишком сильным. Мы должны скрыть его… уничтожить все следы его существования.

Каэл, стоя в стороне, смотрел на зеркало с выражением, которое трудно было расшифровать. Возможно, в глубине его глаз пряталось удовлетворение, но никто этого не заметил. Маги были слишком заняты осознанием масштаба своей ошибки.

Они собрали последние силы и решили сделать то, что было необходимо. Записи о зеркале, все упоминания о ритуале, даже книги, в которых содержались намеки на его существование, были уничтожены. Но внутри каждого из них оставалось понимание – они не смогли уничтожить зеркало. Оно жило своей собственной жизнью, и однажды кто-то, возможно, не столь осторожный, как они, найдет его и освободит зло, которое они пытались заключить.

Зал опустел, и только зеркало осталось стоять на своем месте, его поверхность вновь стала спокойной, но глубины скрывали тени, в которых что-то мерцало, ожидая своего часа.

Покои Архимага Элвариона утопали в полумраке. Лишь тлеющие угли в камине и слабый свет от масляной лампы освещали пространство вокруг стола, заставленного древними манускриптами и книгами, страницы которых были потемневшими от времени. Элварион сидел за этим столом, его седые волосы мягко свисали на лоб, а морщины на лице стали еще глубже в тусклом свете. Он медленно листал страницы, его усталые глаза пробегали по строчкам, хотя смысл слов уже давно ускользал от него.

Эти манускрипты содержали знания, накопленные веками, знания, которые он и другие маги использовали для создания заклинания, чтобы заточить зло в Зеркале Легенд. Но теперь он знал, что их решение, несмотря на всю его мудрость, не спасло их мир, а, возможно, лишь отсрочило неизбежное. Элварион чувствовал тяжесть этой ошибки на своих плечах, как невидимую ношу, которая давила сильнее, чем любой физический вес.

Он вспомнил тот момент, когда зеркало треснуло, когда магия вырвалась из-под контроля, и как они, маги, оказались бессильными перед этим древним артефактом. Эта картина, яркая и зловещая, не покидала его разума. Зеркало, которое они хотели использовать как оружие, стало их проклятием. Они создали нечто гораздо более опасное, чем могли предвидеть, и теперь он не мог избавиться от мысли, что их мир обречен на гибель.

"Мы пытались остановить неведомое зло, но вместо этого мы породили новое. Наши усилия обратились против нас, и теперь зеркало несет в себе силу, которую никто не сможет контролировать. Мы уничтожили записи, спрятали его глубоко в недрах замка, но это только временная мера. Кто-то обязательно найдет его. А когда это случится, мир снова окажется на грани катастрофы.

Все наши знания, все наши ритуалы – ничто по сравнению с той силой, которую таит в себе зеркало. Даже если мы прячем его, как долго это будет продолжаться? Веками? Нет, оно живет, и его голос рано или поздно достигнет того, кто сможет услышать. Мы только отсрочили конец… Или начало нового ужаса."

Элварион остановил взгляд на последних строчках манускрипта. В его душе боролись два чувства: горечь от признания поражения и смирение перед неизбежностью. Его разум знал, что ничего нельзя изменить, но сердце не позволяло полностью сдаться.

Когда он наконец поднял голову от книги, его веки оказались тяжелыми. Сон подступал, но не как обычная усталость, а как безмолвный призрак, манящий в глубины подсознания. Элварион прикрыл глаза, собираясь подняться и отправиться на покой, но в этот момент перед ним внезапно вспыхнуло видение.

Он увидел девушку. Ярко-зеленые глаза, как лес в солнечный день, смотрели прямо на него. Она была еще юной, но в ее взгляде читалась сила. Элварион почувствовал, что это не просто случайный образ. Это было предзнаменование, ответ на его терзания. Он видел, как эта девушка подошла к зеркалу, её пальцы касались холодного стекла, но в её глазах не было страха. Лишь решимость.

"Она станет ключом, – понял Элварион. – Спасение или гибель, всё в её руках."

С тяжелым сердцем, но с крохотной искрой надежды, он взял перо и сделал последнюю запись в своём дневнике:

"Когда придет время, зеркало выберет своего владельца. Пусть эта душа будет чистой и сильной."

Элварион отложил перо, медленно встал и вышел из-за стола. Его шаги были тяжелыми, как и мысли, но теперь у него была цель, последняя надежда, которую он мог оставить после себя.

Замок, величественно стоящий на обрывистом утесе, скрывается среди густого леса, который обвивает его мрак и делает его почти незаметным для постороннего взгляда. Его стены погружены в молочный туман, который обвивает здание, создавая атмосферу загадочности и древности. Сквозь этот туман пробиваются редкие мерцающие огни окон, которые дают слабое представление о жизни внутри замка, словно кто-то всё ещё обитает в его старинных залах.

Вокруг царит ночная тишина, в которую внезапно проникает едва слышимый шёпот. Этот шёпот, тихий и почти неразличимый, словно далёкий зов из тьмы, носит в себе настойчивость и таинственный призыв. Он исходит от зеркала, скрытого в недрах замка, и его голос проникает в ночь, предвещая грядущие события и вызывая ощущение неясного предчувствия.

ГЛАВА 1

Сквозь тонкую кисею занавесок в спальню Алины проникал мягкий, золотистый свет раннего утра. Лёгкие лучи солнца играли на деревянном полу, подкрадываясь к старинному ковру с вышитыми цветами, которые словно оживали в этом теплом сиянии. Комната, где Алина просыпалась каждый день, была наполнена уютом: массивная деревянная кровать с ручной резьбой, покрытая старым, но тёплым пледом, маленький столик у окна, на котором лежала стопка книг, и заоконная птичья песня – все это создавало ощущение безопасности и неизменности.

Алина потянулась, прислушиваясь к шумам дома. В тишине раздавался лишь еле слышный скрип половиц, когда где-то по дому двигалась её бабушка. Эту рутину она знала наизусть: тепло кухни по утрам, запах свежезаваренного травяного чая и шорох старых занавесок, которые бабушка всегда слегка приподнимала, чтобы впустить в дом утренний свет.

Надев лёгкое платье цвета полевых васильков, Алина вышла из спальни и спустилась по деревянной лестнице, ведущей в кухню. В воздухе уже витал аромат свежего хлеба и поджаренных трав. Бабушка хлопотала у печи, её седые волосы были забраны в простой, но аккуратный узел, а передник был слегка запачкан мукой. На её лице всегда отражалась умиротворённость, словно вся жизнь была для неё подобна этому утреннему покою – тихой и безмятежной.

– Доброе утро, бабушка, – с улыбкой поприветствовала Алина, привычно взяв нож и помогая нарезать хлеб.

– Доброе, милая. Как спала? – бабушка говорила своим мягким, певучим голосом, который был как бальзам для души Алины.

Однако сегодня ей не удавалось так просто погрузиться в этот привычный ритм дня. Мысли её всё чаще и чаще возвращались к лесу, простирающемуся за пределами деревни. Он словно звал её, манил своими тенями и тайнами, скрытыми за древними деревьями. Взгляд Алины время от времени устремлялся к окну, за которым виднелись верхушки деревьев, едва заметные из-за тумана.

– Фестиваль урожая совсем скоро, – прервала её раздумья бабушка, перекладывая свежие ломтики хлеба на тарелку. – В этом году, говорят, будет особенно много угощений. Вспоминаю, как в молодости мы с твоим дедушкой всегда принимали участие в конкурсах…

Алина машинально кивала, но её мысли были далеко. Она пыталась сосредоточиться на рассказе бабушки, на предвкушении радостного праздника, но внутреннее беспокойство не отпускало. Тревога тихо жила внутри неё, как дремлющий зверь, который начинал просыпаться. Почему лес так притягивает её? Что она найдет там, за его тенистыми кронами? Её сердце начинало биться быстрее каждый раз, когда она думала о том, чтобы просто пересечь границу деревни и шагнуть в его прохладную темноту.

– Алина, ты слушаешь? – бабушка с лёгкой улыбкой коснулась её руки, возвращая внучку в реальность. – Что с тобой сегодня, дитя моё?

– Прости, бабушка. Просто… задумалась, – отозвалась Алина, улыбнувшись, но в глазах её всё ещё оставался отблеск того беспокойства, которое она никак не могла выразить словами.

Снаружи продолжал петь утренний мирный Хейворд, но внутри Алины что-то изменилось. Тихая рутина, которая раньше приносила ей покой, теперь казалась ей словно паутинной сетью, в которой она застряла. И её мысли, подобно птице, снова и снова возвращались к лесу – к месту, которое обещало ей ответы на вопросы, которые она пока не осмеливалась задать.

Полдень в Хейворде всегда был оживленным временем. Рыночная площадь, обычно спокойная и размеренная, наполнялась звуками, запахами и движением. Яркие полосатые палатки, расставленные вдоль узких улочек, трепетали под лёгким ветерком, а свежие овощи, фрукты, ароматный хлеб и поделки местных мастеров радовали глаз. В воздухе витал густой запах свежеиспечённых булочек, меда и жареного мяса. Рядом звенели медные колокольчики, развешанные на прилавках, и весёлый смех детворы сливался с голосами торговцев, зазывающих покупателей.

Алина медленно шагала по этой оживленной площади, привычной и в то же время, словно ставшей чужой. Знакомые лица, которые ещё вчера казались ей близкими, сейчас были как-то далеки. Вот старик Грегор, с его неизменной крестьянской шляпой, продаёт свежий мёд, рядом миссис Анна, торгующая пряными травами, с которыми Алина не раз встречалась на этом же месте. Здесь же дети бегают между прилавками, смеясь и перепрыгивая через небольшие лужицы после недавнего дождя. Казалось, весь мир был погружен в предпраздничное веселье, но Алина словно находилась в другом измерении.

Толпа двигалась медленно, как река, и Алина скользила вместе с ней, погружённая в свои мысли. Её шаги были механическими, взгляд – рассеянным. Вокруг люди весело переговаривались, обсуждали предстоящий фестиваль, договаривались о встречах. Изредка кто-то кивал ей или приветствовал, но она едва замечала это.

Внезапно её окликнула знакомый голос, вырвав её из глубоких раздумий.

– Алина! – перед ней появилась Сара, её лучшая подруга с детства. Её яркие волосы, собранные в пучок, искрились на солнце, а на лице сияла широкая улыбка. – Ты слышала? Сегодня вечером у нас будут гулянья на лугу! Ты обязательно должна прийти!

Сара всегда была источником радости и энергии, и обычно её энтузиазм заражал Алину, но не сегодня. Услышав приглашение, Алина только слабо улыбнулась, чувствуя, как в груди снова просыпается то самое беспокойство.

– Звучит весело, – ответила она, стараясь быть вежливой. – Но я не уверена, что смогу…

– Не глупи, Алина! – Сара игриво ударила её по плечу. – Там будет столько веселья! И кто знает, может, кто-то особенный тоже придёт… – она подмигнула, но на это Алина только кивнула, не в силах скрыть своих мыслей.

Сара заметила её отрешённость и, нахмурившись, попыталась понять, что тревожит подругу, но Алина лишь пожала плечами, избегая дальнейших расспросов. Они обменялись ещё несколькими словами, после чего Сара ушла, оставив Алину в одиночестве, среди толпы.

Когда подруга скрылась из виду, Алина почувствовала лёгкое облегчение. Её взгляд снова скользил по рядам прилавков, по знакомым лицам и вещам, которые давно перестали её удивлять. Но вдруг её внимание привлекло что-то странное, словно угол зрения сам собой изменился. В стороне, у самого края рынка, стояла небольшая палатка, которую она раньше не замечала. Она выглядела старой и потерянной на фоне ярких цветных рядов.

Подойдя ближе, Алина заметила странного незнакомца, стоящего за прилавком. Его одежда была не такой, как у других торговцев – потёртый плащ тёмного цвета, скрывающий фигуру, и широкополая шляпа, скрывающая большую часть лица. Но это не только одежда привлекла её внимание. На прилавке лежали старинные предметы: медальоны, резные шкатулки, древние книги, покрытые пылью. Взгляд Алины сразу остановился на одном из предметов – небольшом амулете, покрытом сложным узором, напоминающим лианы и древние символы.

Незнакомец заметил её интерес и, не теряя времени, заговорил низким, глубоким голосом:

– Красивый, не так ли? – Он указал на амулет. – Этот талисман не просто украшение. Он принесёт тебе ответы на вопросы, которые ты ещё даже не задала.

Алина удивилась его словам, но её больше всего поразило, как точно он уловил её беспокойство. Было ощущение, что этот человек видел её насквозь, знал её мысли. Она взяла амулет в руки – он был тяжёлым, холодным на ощупь, и, несмотря на его видимую простоту, от него исходила странная сила.

– Я не уверена, что мне это нужно, – медленно сказала Алина, чувствуя, как её сердце ускоряет ритм.

– Иногда ответы приходят сами, но бывает, что их нужно найти, – ответил незнакомец с лёгкой усмешкой. – Этот амулет поможет тебе, когда ты будешь готова.

Алина замерла, раздумывая над его словами. Она положила амулет обратно на прилавок и сделала шаг назад. Внутри неё боролись два чувства – любопытство и страх. Странный незнакомец и его амулет казались ей пугающими, но одновременно и притягательными. Она не могла избавиться от ощущения, что это встреча не случайна.

– Спасибо, но я пока не готова, – сказала она, бросив последний взгляд на амулет.

– Ты найдёшь меня, когда будет нужно, – тихо ответил незнакомец, а затем медленно отвернулся, вновь погружаясь в тень своей палатки.

Когда Алина отошла, её мысли были переполнены образами амулета и загадочного продавца. Остальной рынок казался ей теперь шумным и далёким. Даже весёлые лица и приветливые голоса не могли отвлечь её от размышлений о том, что случилось. Шаги её стали быстрее, как будто она пыталась убежать от этого чувства, но оно продолжало преследовать её, как тень.

Всё, что она видела и слышала на рынке, теперь казалось тусклым по сравнению с таинственным амулетом, который внезапно стал символом чего-то неизведанного, чего-то, что могло изменить всю её жизнь.

Вечер медленно спускался на Хейворд, укутывая деревню в тёплые, мягкие сумерки. Солнечные лучи постепенно тускнели, растворяясь в золотистом свете, который проливался сквозь кроны деревьев и окрашивал всё вокруг в багряно-оранжевые тона. В доме Алины было тихо, лишь тихий треск дров в печи и изредка слышный скрип старых половиц нарушали спокойствие.

Алина сидела у окна в своей комнате, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Её взгляд был устремлён в сторону леса, который начинался сразу за деревней. Этот густой массив деревьев, величественных и таинственных, манил её с неведомой силой. Днём он казался менее пугающим, но сейчас, когда сумерки окутывали его, лес выглядел особенно загадочным, скрывая в себе то, чего она не могла понять.

За окном вечер превращался в ночь. Небо постепенно темнело, обретая насыщенный синий цвет, и звёзды одна за другой начинали появляться на горизонте. Где-то вдали слышались тихие голоса деревенских жителей, возвращающихся домой после длинного дня, но для Алины эти звуки были лишь фоном. Все её мысли были заняты лесом и тем странным чувством, которое с каждым часом становилось всё сильнее. Она чувствовала, что лес зовёт её, манит за свои границы, обещая ответы, которых она так давно искала.

В это время бабушка, сидящая в кресле у печи, с лёгкой улыбкой наблюдала за внучкой. Она прекрасно видела, что мысли Алины были далеко от дома. Старушка с любопытством посмотрела на внучку, покачала головой и, решив отвлечь её, начала рассказывать одну из старых легенд, которые так любила.