Элитный университет для неугодных

Жаклин подождала пока студенты запишут, отметив, что Гарвей, буравя её тяжелым взглядом, так и не притронулся к своей тетради. Зато Риан Майвель, сидевший с ним рядом, сосредоточенно писал, то и дело поглядывая на доску.

‒ На самом деле, все свойства ксантрия до конца не изучены, ‒ продолжала Жаклин. ‒ Известно только, что он способен принимать разные формы по велению мага, накапливать энергию и сообщать действие, обусловленное используемым заклинанием, другим предметам.

‒ А что это значит? ‒ спросила с места красивая брюнетка во втором ряду.

‒ Говоря простым языком, крупицы ксантрия достаточно, чтобы, например, обыкновенный перстень, стал настоящим магическим предметом. Он будет нести в себе свойства, которые вы в него заложите. Сегодня я хочу провести с вами опыт: мы прямо в этой аудитории, создадим магический артефакт. Кто хочет выступать добровольцем?

Гарвей и Шульман одновременно подняли руки.

‒ Сьер Шульман, подойдите пожалуйста ко мне.

‒ Ну, конечно! ‒ немедленно отозвался брюнет. ‒ Кто бы сомневался!

‒ Гарвей, уймись уже! ‒ девушка не подозревала, что улыбчивый зеленоволосый парень способен на такой жесткий тон.

‒ Ах-ах! Не тебе, дядюшка, рассказывать, что мне делать! ‒ скривился Гарвей, однако, больше не проронил ни слова.

Патрик вышел к кафедре. Жаклин, отметила про себя, насколько можно ошибиться в человеке, доверяя лишь первому впечатлению. Ей казалось, что он не способен на серьёзность. В столовой она слишком растерялась и смутилась, не успев как следует его рассмотреть, лишь подивилась: зачем красить волосы в такой необычный цвет? Сейчас рядом с ней стоял словно другой человек – тяжеловатая нижняя челюсть и упрямый подбородок говорили о твёрдости характера, а сосредоточенно-спокойное выражение лица выдавало уверенность в себе. Однако в уголках сияющих голубых глаз затаилась улыбка, сообщающая любому, что перед ним всего лишь маска, скрывающая весёлого доброжелательного мальчишку, затаившегося до времени и готового в любой момент сбросить личину серьёзности.

− У вас есть предмет, который вы хотели бы сделать артефактом? – спросила Жаклин.

− Э-э-э… Честно говоря, я думал, что вы предоставите опытные материалы, − тихо ответил Патрик.

− Да, конечно! У меня есть несколько на выбор: пара недорогих колец, серебряная серёжка, булавка для галстука, брошь… Это куплено на обыкновенной летней ярмарке. Выбирайте!

Парень поколебался и протянул руку к булавке.

− Покажите, пожалуйста, будущий артефакт товарищам, − подсказала Жаклин и добавила намного громче, чтобы было слышно в дальних углах аудитории:

− Обратите внимание: заготовка должна быть без отметок и надписей. Если до того на неё было наложено какое-нибудь заклятье, необходимо его нейтрализовать и очистить заготовку от остаточных энергий огненной, водной или земной стихией. Вы знаете, как это делается?

Посыпались утвердительные восклицания.

− Напомню: если предмет из негорючего материала, нужно пронести его несколько раз через пламя свечи, камина или костра, или на десять минут положить в проточную воду. Если артефакт хрупкий или из бумаги, его можно на сутки присыпать солью – она олицетворяет земную стихию. Предложенные предметы были мной предварительно очищены в трёх стихиях.

Девушка взяла со стола серебряный футляр размерами со спичечный коробок, который отыскала в одном из «шкафов с сокровищами» − так она окрестила лабораторные стеллажи. На самом деле, ей приходилось работать с полиаморфом лишь раз. Однако хорошо запомнилось, как эффектно провёл урок по этому металлу старенький профессор Кордарио, сотворивший заколку-бабочку, преумножающую красоту для Лионеллы Конти, будущей королевы выпускного бала.

«Профессор Кордарио, посвящаю этот урок вам», − прошептала Жаклин, и кончиком лабораторного ножа сняла тоненькую стружку с блестящей поверхности ксантрия. Девушка с удовлетворением отметила, как быстро затягивается оставленная ею бороздка – материал был отличного качества, без примесей. Она поместила стружку на выбранную Патриком булавку, отложила нож и громко произнесла:

− А теперь следим внимательно. Сьер Шульман, определите цель – желательно одну, которую должен выполнять ваш артефакт. Если хотите, можете озвучить.

Патрик чуть помедлил, а потом произнёс:

− Пусть приносит удачу!

− Это хорошая цель, только слишком размытая. Для создания артефакта необходимо очень чётко определить, что он должен исполнять. Вообще, в магии лучше избегать неопределённости и возможностей двоякой трактовки. Поэтому выберем такую формулировку: «пусть притягивает выгодные владельцу события один раз в сутки».

− А почему так мало − только раз в сутки? – спросил кто-то.

− Потому что злоупотреблять силой артефакта не стоит, сейчас поймёте из-за чего. Теперь, когда формулировка определена, мы должны выбрать подпитывающий источник – обычно это личная сила мага. Именно по этой причине советуют иногда снимать артефакты, особенно при плохом самочувствии.

Она сделала небольшую паузу, чтобы усилить драматический эффект и перевести дух, а потом продолжала:

− Заклинание активации, чтобы разбудить металл, есть на доске – надеюсь, вы его записали. После его произнесения у вас будет ровно двадцать секунд, чтобы задать цель, а потом нужно сразу сказать удерживающее заклинание – оно тоже на доске.  Если всё сделано правильно, ваш артефакт готов.

− А что будет, если не уложишься в двадцать секунд? – Патрик уже заметно нервничал − булавка подрагивала в пальцах.

− В таком случае, вы зря изведете дорогой материал, а предмет, который собирались сделать магическим, будет больше непригоден. По этой причине необходимо тщательно продумывать цели и умещать формулировку в коротком предложении. Будет проще, если записать – меньше вероятность сбиться. Я помогу вам.

Жаклин быстро написала формулы на маленьком листочке бумаги и протянула Патрику.

− Итак, если готовы, начинайте!

Парень глубоко вздохнул и стал громко читать:

− Аперра сципидус лакора верме…

Студенты, занимающие первый ряд столов дружно ахнули. Маленькая стружка приобрела цвет раскалённого металла и потекла, быстро впитываясь в серебро булавки.

«Цель! Говори цель!» – зашептали одновременно несколько взволнованных голосов. На них зашикали: «Не мешай!». Патрик скороговоркой произнёс: «Эта булавка притягивает к владельцу выгодные события… − тут он запнулся. Аудитория затаила дыхание. −  И необходимую информацию один раз в сутки». Поплывший ксантрий начал быстро впитываться в серебро, которое теперь сияло несвойственным ему светом.

− Закреп, − подсказала Жаклин. Патрик прочёл. Булавка сверкнула последний раз и погасла, приобретя обычный вид. По лицу Шульмана стекла капля пота – он провёл по лбу, и с непониманием уставился на влажную ладонь.

− Создание артефактов – очень энергоёмкий процесс, − ободряюще улыбнулась ему Жаклин. – Живой металл сильно упрощает дело и сберегает силы мага, но расход всё равно большой.  Вам, сьер Шульман лучше отдохнуть сегодня. Возьмите, − она протянула студенту заготовленную заранее плитку шоколада. – Скорая помощь при истощении, в том числе эмоциональном. Можете вернуться на место.

Патрик взял шоколад и протянул ей булавку, но девушка с улыбкой покачала головой.

− Это ваше. На память о сегодняшнем уроке. Вам десять баллов за отличную работу.

Подождав, пока Патрик займёт своё место ‒ походка парня с каждым шагом всё сильнее выдавала усталость ‒ Жаклин продолжала:

‒ Я бы хотела дополнить сегодняшний урок информацией, немного не вписывающейся в его рамки, но напрямую относящейся к предмету, а точнее, к созданию артефактов.  Кто знает, как артефакт привязать накрепко к единственному владельцу, чтобы он служил только ему и узнавал хозяина среди прочих?

Поднялось несколько рук.

‒ Да, мадемуазель с третьей парты, во втором ряду!

Яркая брюнетка в форме факультета боевой магии поднялась с места.

‒ Для этого существуют специальные оговоры. Сегодня, например, был использован один из них, когда упоминалось, что булавка должна служить своему хозяину для привлечения удачи.

‒ Верно, мадемуазель…

‒ Александра Ким.

‒ Мадемуазель Ким, вам балл за верный ответ. Кто дополнит?

‒ Кровь.

Повисла пауза.

‒ Сьер де Ансола, вы хотите ответить?

‒ Для самой надёжной привязки используется кровь, ‒ произнёс Гарвей.

‒ Подойдите, пожалуйста, ‒ Жаклин вновь достала туза. ‒ Можете его забрать.

Гарвей прошёл к кафедре и взял карту.

‒ Вы использовали для привязки колоды свою кровь? ‒ спросила девушка.

‒ Да! ‒ с вызовом ответил он.

‒ Ни при каких обстоятельствах не допускайте, чтобы на ваш талисман, или другой магический предмет, попадала чужая кровь ‒ таким образом сбивается настройка. В этом правиле есть исключения, но, если вы хотите узнать об этом больше, спросите преподавателей по артефактике и боевой магии.

Жаклин повернулась к аудитории:

‒ На сегодня занятие окончено. Кто не успел, дописывайте, если есть вопросы, задавайте.

Гарвей, не успевший далеко отойти от кафедры, обернулся. На его окаменевшем лице нельзя было прочесть ни одной эмоции.

‒ Чья кровь попала на мою карту? ‒ спросил он.

‒ Думаю, вы и так поняли, ‒ пожала плечами Жаклин.

− Как так вышло? Ведь туз лишь срезал… − он замолчал, смотря перед собой.

− Случайность, − пожала плечами девушка, не обратив внимания на его последние слова. – Просто случайность и очень острые края.

Мимо них к выходу проходили студенты, торопясь на перерыв. Больше не говоря ни слова, Гарвей развернулся и вышел. Аудитория быстро пустела. Жаклин начала убирать пособия, стирать информацию с доски – следующее занятие должно было начаться через три часа – первый курс, зелья. Она как раз снимала плакаты, когда за спиной послышался тихий вздох. Обернувшись, она увидела Шульмана, не спешившего покидать свое место. Цвет лица студента мало отличался от его же волос. Девушка немедленно бросила тряпку и поспешила к нему.

− Патрик, вам плохо?

Даже яркая голубизна его глаз подёрнулась налётом усталости и дурноты, приобретя мертвенный оттенок стали. Вздохнув ещё раз, он ответил, с заметным усилием:

− Пустяки, пройдёт, просто посижу немного. Я вам не мешаю? Сейчас-сейчас! Я уйду… − он хотел подняться, но ноги явно не держали.

− Какие глупости! – возмутилась Жаклин. – Да на вас лица нет! Нужно позвать доктора!

Она дотронулась до ледяных рук, попыталась прощупать пульс на запястье – он едва ощущался.

− Вы ели шоколад? – только спросив, она заметила на столе нераспечатанную плитку. – Ну, что же вы!

− Не люблю сладкого, − пробормотал Патрик.

− Воспринимайте его как лекарство! Тем более, это чёрный шоколад, − она быстро разломала плитку и бесцеремонно разорвав обёртку, вручила парню большой кусок. – Нужно немедленно съесть! А я пойду за помощью!

− Нет! – он удержал её руку, с неожиданной прытью. – Не зовите никого, пожалуйста!

− Но вам необходимо немедленно к врачу! Это серьёзно! Так и до выгорания недалеко! – девушка изо всех сил пыталась не поддаваться панике. В первое же занятие и такой серьёзный просчет! Как же она так промахнулась? Перед опытами всегда предварительно выяснялся у студента уровень магического потенциала. Рисковать здоровьем учеников недопустимо!

Она вдохнула, выдохнула, стараясь взять себя в руки. Каковы меры первой помощи при перерасходе сил? Шоколад – есть. Следующее − горячее питьё, укутать, согреть… Жаклин метнулась в кабинет, где осталась шерстяная шаль, которую она набрасывала больше для уюта, нежели для тепла – сойдет! Замотав уже не сопротивляющегося Шульмана шалью, она вернулась, чтобы вскипятить воду в реторте на маленькой портативной печке. Укрепляющий отвар − то, что нужно! Через пять минут она совала во всё ещё холодные руки парня большую чашку, источавшую тонкий аромат трав.

− Выпить до дна! – скомандовала она. – И шоколад доесть!

Постепенно краски возвращались на лицо Патрика.

− Я даже предположить не мог, что вы мастерица пыток! А с виду такая милая! – заявил он, нехотя откусывая от тёмной плитки.

− Вы о чём? – не поняла девушка.

− Об изобретении новой пытки – шоколадом. Терпеть его не могу! – он поморщился, пред тем, как откусить следующий кусок.

− Шутник, значит! – серьёзно ответила Жаклин. – Вам, похоже, действительно лучше. У меня для вас плохая новость − шоколад придётся если не полюбить, то иметь при себе, раз не умеете силы рассчитывать. Как же вы меня напугали!

− Простите!

− На самом деле, сама виновата… Это вы меня простите. Будет нам обоим урок на будущее: вам – учиться силы рассчитывать, а мне лучше доносить до студентов…

Почему-то не хватало воздуха. Она сделала глубокий вдох, а на выдохе полились слёзы. Шульман с удивлением уставился на неё, забыв о чашке. Девушка пыталась прекратить плакать, но ничего не выходило: слёзы продолжали литься ручьём.

− Да уж! Прав ректор Вайс! Негодная вам досталась преподавательница по зельям! – между всхлипами, отворачиваясь, прошептала Жаклин, но Патрик расслышал.

− Неправда! Вы прекрасно вели урок! Всем очень понравилось! А как Гарвея осадили – загляденье! С ним, между прочим, даже его отец не всегда может сладить! Так что нашему университету с вами повезло!

− Повезло, как же! – девушка ещё раз всхлипнула и попыталась пояснить: − Не обращайте внимания, это нервное, просто переволновалась. Сейчас…

Она сделала пару шагов к кабинету, собираясь накапать себе успокоительной настойки, но чьи-то руки, развернули её и сомкнулись за спиной, сжимая в объятиях. Перед глазами оказалась зелёная прядь, а окрепший голос прошептал куда-то в макушку:

− Не плачьте! Я тоже знаю одно средство, как помочь при расстройстве – поддержка и дружеские объятия. Всё у вас получится!

Жаклин попыталась отстранится, но Патрик держал – мягко, но крепко. Внезапно она поймала себя на мысли, что вырываться совсем не хочется, а слёзы и вправду высохли.

− А талисман-то действует! – закончил парень, заметно повеселев.

Жаклин отпрянула – на этот раз, Шульман не стал её удерживать.

− Всё-таки вы…шутник! – сердиться на него не было сил. Она с удовлетворением отметила его значительно улучшившийся вид. – А к целителю всё-таки обратитесь.

− Как скажете! – с порозовевших губ парня не сходила улыбка.

Неожиданно раздался громкий хлопок – Жаклин вздрогнула от испуга. Шульман, успокаивающе произнёс:

− Это сквозняк. Кто-то неплотно притворил дверь.

Он подхватил свою сумку и быстро попрощался, направляясь к выходу.

− Сегодня отдыхайте! – не отставала Жаклин. – Хорошо бы прогуляться, побыть на воздухе.

Патрик, не оборачиваясь, только махнул рукой и скрылся за дверью.

***

«Запомните свой впервые проведённый урок! Знайте, волнение – это нормально! Если кто-то скажет, что ему всё равно – не верьте. И ещё: когда для вас уроки станут столь привычны, что превратятся в обычную рутину, вспоминайте иногда тот, самый первый, и не осуждайте учеников за волнение!» Так профессор Уна Грейвз напутствовала выпуск Жаклин.

Эти слова навсегда врезались в память, а вот первый урок, к её стыду, забылся. Зато, как он прошёл в Тербравосе, не забуду никогда, думала Жаклин, идя по коридору. До зельеварения с первым курсом оставалось ещё полтора часа, она решила глотнуть свежего воздуха в парке, а заодно заглянуть в столовую – прихватить чего-нибудь на перекус.

У раздачи собралось множество студентов, все столики были заняты. Толкаться в толпе не хотелось. Девушка вышла из столовой и пройдя мимо статуи лорда Скрига, пересекла площадь, направляясь к кованым воротам парка.

− Добрый день! Как прошло первое занятие? – этот голос врезался в память, вызывая не самые приятные ассоциации.  Альберт Вайс нагнал её, когда она неторопливо шла мимо исполинской сикоморы, прикидывая, сколько же времени ей понадобилось, чтобы обрести такие размеры.

− Добрый день!

Жаклин прошла несколько шагов, прежде чем ответить:

− Сложно сказать.

Они некоторое время шли молча – девушка кожей ощущала возникшее напряжение. Ректор подошёл явно не просто так. Может… Она не имеет права молчать!

− Я хотела…

− Я должен…

Они заговорили одновременно.

− Сначала вы, − уступил Вайс.

− На уроке одному из учеников стало плохо. Это моя оплошность: мы проходили живой металл, и он не рассчитал сил, когда создавал артефакт. Мне нужно было…

− Кто? – жёстко спросил ректор.

− Патрик Шульман. Я дала ему шоколад и напоила восстанавливающим чаем, но он должен был обратиться в медпункт.

− Шульман… Шульман… − Альберт задумчиво потёр подбородок.

− У него зелёные волосы, − подсказала девушка.

− А! Да, на самом деле… Ладно. Очень странно! Впрочем, к медикам Шульман не обращался, мне бы доложили. Что с ним?

− Ах, я так и думала! – расстроилась девушка. – Он не мог встать, был очень бледен, холодные руки, слабое сердцебиение – типичный перерасход сил.

− Почему сразу не позвали на помощь? – нахмурился ректор. – Что вы ему такое поручили?

− Он отказался звать врача, а задание… Артефакт для привлечения удачи. Я на самом деле просчиталась нужно было справиться об энергетическом потенциале студента.

− Что-то тут не так! Дело не может быть в простом талисмане на удачу, тем более живой металл позволяет уменьшить затраты энергии. У Патрика солидный потенциал. До сих пор многие никак не смирятся ‒ он мог стать великолепным боевиком или законником, а выбрал… Нужно будет поговорить с Шульманом. А вам на заметку – вдруг что-то подобное произойдёт, да просто будет беспокоить – немедленно сообщайте мне! Интересно, если бы я не подошёл, неужели ничего бы не сказали?

Девушка потупилась, не зная, что ответить. Скользя рассеянным взглядом по ближайшим кустам, она вдруг встрепенулась, разом забыв о вопросах ректора и предмете разговора: из-под низко нависающих веток, покрытых пламенеющей осенней листвой, торчала пара изящных женских ботинок.

− Смотрите! – она резко протянула подрагивающую руку. От ужасного предположения всё тело прошиб озноб.

− Что такое? – Вайс не сразу смог сообразить, а потом кинулся в кусты, на ходу отрывисто скомандовав: − Стойте здесь!

Через пару томительных мгновений он позвал:

− Подойдите! Нужна ваша помощь!

Жаклин не без опаски раздвинула ветки. На земле лежала темноволосая девушка – юбка в коричнево-синюю клетку задралась, открывая стройные ноги в тонких дорогих чулках. Вайс стоял рядом на коленях, приложив пальцы к шее девушки. Прощупывает пульс, отстранённо отметила Жаклин.

− Она жива! Очнитесь! – ректор стал похлопывать по щекам лежащую без сознания. Она тихо застонала и открыла затуманенные глаза. – Вы меня слышите? Как вас зовут?

Найденная ещё плохо осознавала действительность, никак не могла сфокусировать взгляд.

− Не стойте столбом! – рявкнул Вайс на растерявшуюся Жаклин. – Зовите врача! Да, загляните к… − он тихо пробормотал про себя что-то. – Вы же наверняка ещё не знаете, где кого искать! Идите сюда! Останетесь с нею – я пойду за помощью.

Он с беспокойством заглянул в глаза лежащей. Похоже, она начала постепенно приходить в себя.

− Как вас зовут? – повторил ректор.

− К-катрин Руже, − тихо вымолвила девушка.

− Вы помните, что случилось? Как здесь оказались?

− Я… Я была на площади… Говорила с Алисией и Лорной…Где…Почему я здесь?

В больших карих глазах застыл испуг.

− Вы в университетском парке. Мы с мадемуазель Тризо нашли вас здесь только что. Болит что-нибудь? Сможете встать?

− Нет, не болит… − пробормотала Катрин садясь. – Голова кружится.

− Давайте, мы поможем вам встать и проводим в медицинский корпус. Готовы?

Студентка кивнула. Жаклин подала руку, а ректор поддерживал за талию, пока Катрин пыталась подняться и сделать несколько неуверенных шагов. Она кое-как прошла по аллее до ворот, а потом ноги подкосились. Вайс и Жаклин удержали девушку от падения, но было ясно, что идти дальше ей сложно. Оставив церемонии, ректор поднял студентку на руки и быстро зашагал куда-то вправо, бросив через плечо:

− Тризо, не отставайте! У вас скоро занятие?

Девушка взглянула на свои наручные часики и поняла, что до зельеварения с первым курсом осталось пятнадцать минут, о чём сообщила ректору.

− В таком случае идите в аудиторию – пока сам справлюсь. В пять загляните ко мне, обязательно!

Не теряя времени, Вайс пошёл дальше, а Жаклин поспешила к учебному корпусу. Урок с первым курсом прошёл как в тумане – девушка отчитала лекцию, студенты сварили «зелье домохозяек» улучшающее сон и пищеварение, а также обладающее массой других полезных свойств – от очищения столового серебра до удаления пятен со скатерти.  Это зелье она часто варила для тётиной домработницы, да и особых сложностей в его изготовлении не было.

Пока студенты помешивали варево в котлах, для удобства разбившись на пары перед глазами девушки то и дело возникало видение торчащих из кустов ног Катрин Руже в тонких колготах цвета тёмного загара. Она никак не могла понять, почему возвращается к ним мыслями…

***

Когда Жаклин училась в пятом классе, начали происходить события, о которых взрослые говорили шёпотом, стараясь, чтобы их не услышали дети. Девочек в школу стали сопровождать отцы или старшие братья, а тех, кто побогаче и вовсе возить в колясках. Жаклин жила у тёти, а у той не всегда было время провожать племянницу до школы.  Однажды она возвращалась домой по самой обычной городской улице. Неожиданно перед нею остановилась повозка. Оттуда вытолкнули женщину – всю в крови, платье в беспорядке… Несчастная осталась лежать на тротуаре, а коляска покатила дальше по мостовой. Юная Жаклин тогда бежала до самого перекрёстка, пусть он был и не по пути. Усатый полицейский без лишних слов пошёл за нею, предварительно несколько раз подув в свисток – эта пронзительная трель иногда продолжала будить её во сне.

Потом девочку звали в участок, давать показания. Тётя скандалила, но Жаклин всё равно ответила на вопросы, потому что ей было жаль ту несчастную женщину, о которой запретили рассказывать одноклассницам. Тётя отказалась говорить, что произошло на самом деле.  Только по прошествии лет, Жаклин догадалась – насилие! Об этом предпочитали не говорить в светском обществе, но девочки всё равно шептались.

***

Жаклин стояла у доски, наблюдая за сосредоточенными первокурсниками, заглядывавшими в котлы к соседям, чтобы сравнить результаты, а перед мысленным взором стояла картина: истерзанная женщина из детства, её изорванная юбка, дырявые, перемазанные кровью чулки…

Чулки Катрин были в порядке. Её не тащили через кусты, не насиловали. Почему же тогда Жаклин не покидало чувство, что этот случай похож на тот, из далёкого детства?

Она задала выучить таблицу соответствий для замещающих элементов и выпроводила студентов из аудитории. На часах пробило пять – её ждал ректор. На самом деле ей самой хотелось узнать, всё ли в порядке с Катрин Руже и что удалось выяснить.

Глава 4

Селин поливала цветы из маленькой лейки с тонким носиком – в руках кого-то покрупнее, она казалась бы игрушечной. Увидев Жаклин, секретарь кивнула ей, как старой знакомой и, не отрываясь от своего занятия, произнесла между делом:

− Проходите скорее! Альберт ждёт вас.

Жаклин толкнула массивную дверь, ощутив безотчётный трепет. Вайс стоял, засунув руки в карманы, рассеянно уставившись на вид за окном. Услыхав стук каблуков девушки, он обернулся – задумчивое выражение лица сменилось строгостью.

− А, вот и вы! – сказал он вместо приветствия. – Проходите к камину – что-то нынче вечером прохладно. Сегодня впервые после лета решил растопить – так уютнее.

Девушка прошла к предложенному креслу, поневоле остановив взгляд на танцующих языках пламени. Мама шутила, что на огонь можно смотреть вечно – она была с нею согласна. Казалось, беспрестанно движущиеся тени поглощают печали, а в ярких всполохах они сгорают без остатка.

− Люблю, когда горит камин, − сказал Вайс, устраиваясь в соседнее кресло. – Сразу как-то теплее на душе становится, вы не находите?

Девушка кивнула, а потом спохватившись ответила:

− Да. Есть в открытых стихийных проявлениях что-то гипнотическое – будь то пламя, текущая вода, или ветер, гуляющий на открытом пространстве.

Она замолчала, чувствуя, что ректору нужно собраться с мыслями. Некоторое время они вместе смотрели на огонь, а потом Вайс сказал:

− Вы ведь знаете, что наш университет полон молодых людей из непростых семей, − он не спрашивал, утверждал. – Пусть они не всегда угодны в своих кругах, но…

Вновь возникла пауза.

− В общем, вы хоть и молоды, но наверняка понимаете степень ответственности, лежащей на нашем университете и мне лично.

Он заглянул ей в глаза. Жаклин с удивлением отметила лёгкую тень растерянности, скользнувшую по его, обычно невероятно самоуверенному лицу.