Парадокс лжеца

Её разбудил громкий звук сирены, оповещающий о наступлении утра. Лира словно совсем не спала, подорвалась с кровати и с испугом посмотрела на стену пещеры. Лампочка не горела, видимо, её выключали после отбоя, который девушка не застала. Страх сковал грудь, знакомая темнота обволакивала сознание – казалось, что из-за угла появится Мориган, поднося нож к горлу Лиры. Но его всё не было, а лампочка продолжала оставаться обесточенной.

Послышались шаги за дверью: она открылась, а девушка тут же накрылась одеялом с головой, считая про себя до десяти. Это успокаивало её раньше, но сейчас ничего не помогало, особенно когда её мнимую защиту резко сдёрнули. На шею Лиры молча намотали шарф, закрывая нос и рот, от накатывающей паники, которая у неё частенько возникала в незнакомых условиях, становилось трудно дышать, но её вовремя встряхнул мужчина – какой-то охранник или кто-то типа того. Он цыкнул на неё, хватая за шкирку и поднимая на ноги.

– Повелитель просил передать шарф, а также доставить к себе. Шарф нужен, чтобы всякая погань не лезла в нос, не сдёргивай его, – грубо сказал мужчина, толкая испуганную Лиру к выходу. Хорошо, кажется, её не убьют сейчас. На негнущихся ногах девушка прошла за охранником, наконец-то выходя из своей тюремной камеры.

К несчастью, пещера протягивалась на огромное расстояние вперёд и назад, никакого намёка на природный свет здесь не наблюдалось, лишь тонкая паутина проводов с лампочками под потолком. Кажется, это было что-то вроде подземной сети, причём пещер оказалось достаточно много – Лира повсюду видела двери, ведущие в различные комнаты. На некоторых виднелись обозначения, но даже примерного плана этого места нигде не висело, будто бы он хранился только в памяти жителей. Лира плохо запомнила пройденные развилки, но выкрашенную в ярко-зелёную краску дверь посередине коридора никогда бы не забыла. Цвет в некоторых местах плешивел, краска сворачивалась в корочки, выгорев из-за солнечного жара.

Охранник втолкнул её внутрь без лишних предупреждений, и девушка почти свалилась на колени, но смогла удержать равновесие, лишь неловко покачнувшись. В этой комнате, в отличие от пройденного пути, горел свет, достаточно хорошо освещая помещение: красный длинный ковёр, расстеленный от входа и до стены, крепкий стол и двое стульев рядом, платяной шкаф из тёмного дерева с грузным замком. Никакого беспорядка, практически педантичная комнатка, но из-за каменной крошки всё равно слишком чистой её нельзя было назвать. Лира словно попала в другую реальность, увидев столько новых вещей из старого мира. Феликс стоял около стола, оперевшись на него бёдрами и с интересом поглядывая на свою гостью. Его руки были скрещены, он словно застыл в ожидании, как мраморное изваяние. Лире он казался всё таким же магически неправильным, немного даже чарующим, но от того не менее противным.

– Доброе утро, – неловко сказала девушка, стягивая шарф со своего рта. Только сейчас она заметила, что тот пах приятным травянистым ароматом. Фел будто ждал, когда Лира откроет рот, чтобы вновь сложить губы в ухмылку.

– Доброе, Кошечка. Прости, что так резко позвал тебя сюда, – почти ласково сказал мужчина, плавно отходя от стола и направляясь ближе. Он словно плыл по воздуху, грациозно двигаясь в пространстве. Лира отметила, что плаща на Феле не было, только чёрная футболка-безрукавка, которая оголяла бицепсы с перекатывающимися мышцами и парой шрамов. – Понравился подарок?

– Шарф?.. Да, – закивала головой Лира, пряча взгляд. Фел встал совсем рядом, будто бы чего-то ждал, не смея прикасаться к своей пугливой гостье. И девушка воспользовалась возможностью задать интересующие её вопросы: – Почему «Кошечка»?

Лицо Феликса на секунду пронзило недоумение, но он быстро расслабился, опуская руку на голову девушки. Та дёрнулась, вспомнив неприятную хватку, но не сдвинулась с места, ощущая чужие пальцы, в этот раз мягко оттягивающие локоны.

– Точно, амнезия, – неудовлетворённо заметил Мориган, заходя куда-то за спину Лиры. Она резво повернулась за ним, но перед её глазами возник оранжевый свитер со знакомым белым котом на задней части изделия. Его связала Милли, сомнений не оставалось. Фел цепким взглядом, практически липким, смотрел на Лиру, показывая ей одежду. – Поэтому и Кошечка. Это твоё.

Мужчина отдал свитер, усмехаясь. Девушка почувствовала, будто бы в ней что-то очень хотело отозваться на этот жест, но из памяти жестоко вырвали этот кусок. Она зажмурилась, чтобы поймать ускользающую мысль, но не смогла.

– У меня есть имя, – ненавязчиво напомнила она. – Зачем мне прозвище?

Мориган томно вздохнул, закатив глаза. Видимо, ему не слишком нравились такие бессмысленные разговоры, но почему-то именно это заинтересовало Лиру. Он же ни разу не назвал её по имени, будто кличка несла в себе сакральный смысл.

– Кошечка, человек должен заслужить своё имя. Раньше люди верили в силу слова, имена защищали их от злых духов и вершили судьбы. Ты ведь тоже пыталась поменять свою, – улыбнулся мужчина, отходя от Лиры и падая на стул с тяжёлым вздохом. Девушка замерла, осознавая, что Феликс знал о ней намного больше, чем она предполагала. – Ли-ра. Почему же тебя не устроило милое «Элли»?

Это был риторический вопрос. Лира закусила губу, несмело двигаясь ближе. Она решила не медлить и быстро натянула свитер, предварительно сдёрнув накидку. Теперь стало гораздо теплее и уютнее, не хватало лишь чашки ароматного чая и какого-нибудь сериала на фон – и вот, так выглядела очередная осень в Милуоки. Лира, поёжившись, не решилась садиться, просто осталась стоять над Мориганом, хмурясь.

– И когда я смогу заслужить имя? Что это вообще значит? – осторожно поинтересовалась девушка. Она была достаточно умной, но логику Феликса понимала с трудом.

– Рад, что ты спросила. Как ни парадоксально – никогда, – ухмыльнувшись, кивнул Мориган, словно эта истина была открыта даже ребёнку. Лира подняла бровь, переминаясь с ноги на ногу. – С именем нужно родиться. И твоё складывается в «Кошку», возможно, в твоей парадигме – в «Лиру».

Феликс нёс откровенный бред, ведь про складывание букв, видимо, найденных где-то на потолке, мог затирать лишь настоящий псих. Лира на всякий случай проследила за взглядом Моригана, но никакой логики не нашла.

– Глупая Кошечка, оно внутри тебя. Моё имя – тоже. Наречённого Феликсом всегда преследует удача. Не зря организатор кровавых проскрипций Луций Корнелий Сулла принял именно такой агномен. Будем дальше обсасывать этот вопрос или двинемся дальше? – цокнул Фел, устав от этой темы.

Точно. Мужчина вчера не ответил на очень важный вопрос, который Лира решила задать именно сейчас, стараясь стереть из памяти бессвязную речь о прозвище. Если хочет – пускай называет, ей плевать.

– Где мы познакомились?

– Ну же, Кошка! – разочарованно вздохнул Фел, закатывая глаза и медленно мотая головой. От резкого повышения тона девушке стало немного не по себе. – Это скучный вопрос. Тебе не так важно знать на него ответ.

Лира замерла, думая, что ей – важно. Она, наверное, больше всего в жизни сейчас хотела узнать, как они познакомились и как чёртов свитер оказался у Моригана. Видимо, это произошло в промежутке, когда у Лиры пропали воспоминания. Может, он украл его? Или Лира сама отдала свитер? А возможно, что…

Ну не могла же она раздеться перед ним? Какие-то идиотские вопросы завозились в мозгу, как стайка беспокойных тараканов. Захотелось встряхнуть патлатой головой, чтобы вытряхнуть их прочь. Амнезия слишком сильно мешала Лире существовать в неизвестности, только вот откуда она вообще взялась? Девушка отчётливо помнила, что в крохотной лаборатории деда находилось одно занятное изобретение, которое с помощью магического кристалла было способно манипулировать рассудком. И, конечно же, памятью. Дик когда-то показывал это разрушительное оружие Лире, обещая, что она тоже сможет создать нечто особенное.

Неужели все воспоминания стёрты из-за Моригана? Или всё-таки из-за конца света, в существовании которого Лира всё ещё не особо уверена?

– Почему свет есть только у Вас? – решилась Лира вновь, стараясь прочитать эмоции на лице мужчины. Кажется, этот вопрос был интереснее предыдущего, потому что глаз Моригана блеснул торжеством и весельем. Пришлось закончить свою мысленную дискуссию, ведь долго Мориган с ней говорить не станет.

– Потому что скоту свет не нужен, Кошечка. Ты не думаешь, что во время апокалипсиса стоит экономить электроэнергию? – он издевательски пропел последнее слово, вновь смеясь с реакции девушки. Её брови взметнулись вверх, неверие проскользнуло во взгляде, она в смятении посмотрела на Моригана, а потом на закрытую дверь. Лире страшно хотелось убежать отсюда, хотя бы одним глазом взглянуть на то, что же всё-таки находилось за стенами пещер. Феликс шикнул. – Даже не думай.

Лира вздохнула, от досады сжимая кулаки. Фел давал ей те крупицы информации, которые выгодны только ему.

– Хорошо. Апокалипсис… Он… – Лире сложно было сформулировать свою мысль, она несмело и с некой надеждой посмотрела на мужчину, который лишь довольно щурился, ожидая, когда потуги девушки прекратятся, и она вновь выдаст что-нибудь забавное. – Что случилось? Я не помню ничего за последние два месяца.

Фел безынтересно постучал по столу пальцами, отбивая какой-то знакомый ритм. Ему для антуража не хватало бокала вина, а ещё какой-нибудь тягучей музыки, играющей на граммофоне. Почему-то именно на нём, а не на современной колонке. Обычно повелители не слушают музыку на проигрывателях, так Лире казалось.

Молчание затягивалось, и когда мужчина уже собрался открыть рот и что-то сказать, послышался короткий гудок, который заставил Лиру вновь покоситься на дверь. А это что за сигнал?

– Что же, пора работать, – показушно вздохнул мужчина, ладонями хлопая себя по бёдрам. Снова звучало издевательски. Он с самого начала не собирался рассказывать о произошедшем, затянув разговор об имени. – А ты пока посиди у себя в комнате, Кошечка. Тебе стоит набираться сил, чтобы быть мне полезной.

Дверь открылась, пропуская в комнату того же охранника, который ранее приволок сюда Лиру. Девушка последний раз растерянно взглянула на самодовольного Моригана, прежде чем её схватили под руку и потащили прочь. Она поспешно натянула на себя шарф, не желая вновь плеваться пылью, а после скрылась во тьме. Пускай раздражение вкупе с детской обидой захлестнуло девушку, но никакого смысла в бунте не было.

Свет включили через пару часов, напоминая Лире слова одноглазого мужчины про скот. Феликс не считал их за людей, используя каждого для построения своей великой цивилизации. Он точно не являлся демократичным правителем, выслушивавшим просьбы народа, нет, Мориган был диктатором, способным взбираться по головам. Для возрождения цивилизации требовался жестокий и энергичный человек. Ему бы не составило труда убить Лиру, но оставалось ощущение, что она являлась важным винтиком в механизме Моригановского общества, поэтому сразу избавляться от неё явно было бы ошибкой. Интересно, о какой полезности тот говорил? Сколько людей насчитывала эта колония и как сильно они успели развиться? Эти вопросы девушка решила задать Фелу при следующей встрече, не ожидая многого. Ответы, как она поняла, придётся отвоёвывать самостоятельно.

Подобные Феликсу редко допускают ошибки. А если это всё-таки происходит, то настолько крупно и непростительно, что за оплошность их ждёт только смерть. Пускай Лире было тревожно от приторной нежности мужчины, тот не скрывал своих намерений и говорил о возможной кончине девушки прямо. Это, наверное, обнадёживало, ведь ещё оставался способ спастись.

Подчиниться.

Лира с горечью думала об этом, снова и снова разглядывая страницы своего дневника с глупыми пометками о прошлом. Наверняка за пределами «Мориганленда» ничего не было – девушке рисовались гротескные картины пустошей, и от этих мыслей хотелось сжаться в комок и заплакать, лишь бы не думать о тех, кто всё-таки исчез из этого мира. Лира совсем не желала применять слово «смерть» к родным, которых она, возможно, больше не увидит. Вспомнился добрый взгляд деда Рича, его указания и похлопывания по плечам, когда Лира работала в сувенирной лавке. Как они веселились по выходным, выезжали все вместе в город, ходили на летние ярмарки… Нет, так просто он не мог исчезнуть, дедушка точно где-то прятался, ведь он был сильным, способным к побегу от смерти. Правда же? А мать с отцом? Что же могло произойти с ними?..

Лира отчего-то очень хотела верить в волшебные свойства Мистери Брук, который уже не раз показывал их в действии. Все те мифические существа не могли просто внезапно исчезнуть, возможно, существовал какой-либо способ обратить конец света. Вселенная ведь бесконечна, полна магии и чудес, может быть, существовала лазейка в прошлое, в котором точно имело смысл копаться, лишь бы не допустить случившегося ужаса. Да, точно. Именно это и можно было поставить, как цель на ближайшее будущее.

Мысленно Лира составила что-то вроде плана: выбраться из лап Моригана, возможно, начать с ним работать, но воплощение этой идеи казалось слишком муторным и непрактичным; собрать всю магию этого места; объединиться с семьёй, а после обратить апокалипсис вспять.

Размышления прервал звон подноса и захлопнувшаяся дверь. Лира даже не заметила, как к ней вошли, погрузившись в свои мысли. Она с интересом подползла ближе, округляя глаза. Это что, суп с мясом? Девушка была уверена в том, что ей вновь подали консервы, которые по вкусу напоминали подошву от ботинка. Она с заинтересованностью отхлебнула супа, зажмурившись. Разваренная морковь плавала в бульоне, мелко порезанная зелень расплылась в причудливые узоры, а капельки жира складывались в созвездия, наполняя комнату таким приятным ароматом, что у Лиры потекли слюни. Снова вспыхнул дикий голод, неконтролируемое чувство, разрушавшее в ней остатки человечности.

Она буквально накинулась на суп, разжёвывая нежнейшее мясо, которое таяло во рту.

3. Симулякр

Ключевой термин постмодернистской философии, который означает изображение, копию того, чего на самом деле не существует.

Кончится лето,Солнце забравВ твоих глазах.Тень от кометыЗатмит навсегдаТвои глаза.

Солнце ласкало бледную кожу, а летний ветерок плавно играл волосами девушки, смеявшейся так громко и заразительно, что у Лиры не было выбора не присоединиться к этому веселью. Они бежали через лес, ощущая на себе тепло редких лучей света, вскоре исчезавших под тенью высоких сосен. Милли хихикнула, забралась на пень и сделала себе крохотную бородку из своих же отросших волос, насмешливо прищурившись и указывая на Лиру пальцем.

– Сто-ой, девчонка! Я – королева гномов! Тебе нельзя идти дальше, – строго проговорила она, подпрыгнув и почти свалившись с большого пня. Милли удержала равновесие чудом, вновь засмеявшись.

– О нет, – наигранно вскрикнула Лира, падая на колени и преклоняясь перед сестрой. Такие игры в их возрасте были уже совершенно невозможны, но в это последнее лето перед девятнадцатилетием Лиры хотелось немного почувствовать себя детьми. Всё-таки, в сентябре ей предстояло отправиться в университет. – Простите, Гномолева, я потревожила Ваш покой…

Милли уже как год работала в дизайнерском направлении, взяв после школы gap year. Ей хотелось поступить одновременно с младшей сестрой, желательно в одно учебное заведение, поэтому она копила деньги. Девушка спрыгнула с пня, важно кивнув и похлопав Лиру по плечу, позволяя ей поднять голову.

– Да-да, юная путница, ты должна преклониться передо мной… – она постаралась добавить голосу ещё больше серьёзности, но весёлые нотки прорывались сквозь эту театральность. В следующую секунду Лира оторвала и кинула кусок мха в девушку, отчего та недовольно вскрикнула. – Сестрёнка, ты что-то попутала! Я тебе сейчас наваляю…

И они покатились по небольшому мягкому склону, пытаясь защекотать друг друга до полусмерти. Милли расчётливо пихала свои пальцы под рёбра Лиры, а та могла лишь задыхаться от мерзкой щекотки. Да уж, сестра знала все её слабые места, поэтому драки с ней всегда заканчивались подобным. Это ещё одна причина в копилку дружбы девушек, ведь враждовать было опасно.

Они уродились очень похожими внешне, как папа подмечал «в маму», пускай Лира лишь слегка уступала сестре в крепости телосложения, а ещё – отращивала волосы, в то время как Милли обстригала их до уровня плеч. Старшая Бейкер также не выделилась в росте, оставив Лире возможность дотягиваться до верхних полок в магазинах. Их силы чаще всего оказывались равны, только вот Милли щекотки не боялась, пользуясь этой хитростью ради выигрыша.

Они скатились на залитую солнцем полянку, тяжело дыша и вглядываясь в кристально чистое небо. Милли всё ещё смеялась, безумно довольная своей маленькой победой, даже несмотря на сосновые иголки, застрявшие в волосах.

– Знаешь, – начала Лира, поворачивая голову вбок и смотря на довольную Милли. – Было бы здорово, если бы лето длилось вечность.

Милли тоже повернула голову к сестре, закивав.

– Да-а, всегда тепло, всегда солнце! И никогда, никакой учёбы, – мечтательно прошептала девушка, вновь смотря в небо.

◬ ◬ ◬

Лира в панике вскочила с раскладушки, прижав руку к груди. Она тяжело дышала, всё ещё не понимая, где находилась. Картины недавнего прошлого замелькали перед глазами, Лира обняла себя за колени и тихо заплакала. Ей так хотелось увидеть Милли, вдохнуть свежий воздух полной грудью, ощутить хоть какое-нибудь человеческое тепло. И так мерзко стало от всей ситуации и своего заключения. Её нервы сдавали, она уже не могла находиться во тьме, отчаянно выкалывающей глаза.

Её держали тут уже около недели, короткие разговоры с Мориганом совершенно не помогали справиться с наступающей тревогой. Лире ещё никогда не было так одиноко, до обиды больно на сердце, что слёзы начинали душить. Она позволила себе небольшую слабость, а после дала мокрым глазам привыкнуть к темноте, чтобы встать и по стенке пройти к двери. В коридорах горел слабый свет, мягкими всполохами проникая через щели.

Она всхлипнула последний раз, проводя рукой по краю двери. Мысль сбежать казалась такой нерациональной и полной ужаса от предположений, что с ней может сделать Фел, но Лира никак не могла отбросить её. Нужно было двигаться с мёртвой точки, а не ждать, когда же она сойдёт с ума.

Лира уже ощущала неприятный запашок от своей одежды, но ей казалось, что это гниёт её мозг. Пускай пару дней назад ей принесли свежее нижнее белье, ощущение грязи не уходило. Её красная футболка, которая скрылась под любимым свитером, не менялась с самого начала апокалипсиса, а джинсы всё ещё морозили коленки, посылая по всему телу мерзкие мурашки. Ещё один аргумент в пользу бытующего мнения о крутости конца света – нет, это совсем не круто. Лира сейчас молилась лишь тому, чтобы не началась менструация, иначе ей не только будет плохо, но и ужасно стыдно. Уязвимой в такой ситуации хотелось быть в последнюю очередь.

Изучая всю пещеру день за днём, пока горел свет, девушка поняла, что дверь своей тюремной камеры возможно открыть изнутри. Её петли сварили недобросовестно, наверняка спешили, и если всё делать тихо и быстро, то даже шум не сможет остановить Лиру от побега. Каждый раз, когда охранники отводили её в туалет, она пристально наблюдала именно за петлями, углубляясь, как бы сказал дедушка Дик, в полное созидании, чтобы потом всё это дело разобрать.

Для побега ей требовались инструменты, которых под ногами валялось достаточно. И вот, после сна, нашарив рукой плоский камень в кармане своих стареньких джинсов, она сжала его посильнее. Уверенность внезапным потоком пропитала девушку, а светлое лицо Милли из воспоминания мотивировало не сдаваться. Если она увидит, что случилось с миром, то сможет получить все ответы, в которых так нуждалась. А если Лире ещё и повезёт, то она вернётся к семье… Даже невзирая на то, что тут готовили невероятно вкусную еду. Лира не знала, что за добавки в неё клали, но так хорошо во время приёма пищи ей ещё никогда не было. Только оставаться здесь лишь из-за еды – глупость.

Услышав утренний сигнал, девушка вздрогнула. У неё было пятнадцать свободных минут, в течение которых принесут завтрак. Обычно в это время её отводили к Феликсу, но иногда тот был слишком сильно занят, не желая видеть свою пленницу. Сегодня случилось точно так же, Мориган вновь оставил её в темноте комнаты наедине со своими мыслями, совсем одну.

И эти мысли уничтожали Лиру.

Она день за днём расшатывала петли, пытаясь отодрать металл от камня и не попасться на месте преступления. Никто не следил за ней пристально, видимо, рассчитывали на благоразумность, поэтому ещё через пару дней Лире удалось завершить свой план на позитивной ноте. Глубокой ночью, когда все точно спали, а охранники не прогуливались по этому коридору, узница ударила камнем в последний раз.

Дверь наклонилась, освобождаясь от косяка, и с грохотом упала на противоположную стену. К несчастью Лиры, этот звук оказался слишком громким. Эхо тотчас побежало по пещере, будто бы крича: нарушительница тут! Девушка занервничала, но осторожно вылезла в прореху, побежав в противоположную от кабинета Фела сторону. Всё в ней сейчас бушевало, а адреналин циркулировал в крови, подгоняя и нашёптывая бежать быстрее. Лира надеялась, что сможет добраться хотя бы до выхода, потому что повсюду ей мерещился топот охраны, выясняющей, где и кто сбежал.

Петляя по узким коридорам, Лира наконец-то начала видеть свет в конце туннеля. Не тот метафорический, приближающий к концу, а самый настоящий. Она прижала шарф сильнее к носу, потому что дышать от нарастающего жара становилось всё труднее, а глаза слезились всё сильнее, но спрятать их не было возможности. Лира замерла перед выходом, скрытым громоздким листом шифера, который не составило труда отодвинуть. Он оказался почти раскалённым, но девушка натянула накидку на руки, чтобы хвататься за него было не так больно.

Пришлось зажмуриться, потому что солнце светило безумно ярко, готовое вот-вот выжечь глаза. Немного привыкнув, Лира приложила ладони ко лбу, создавая небольшую тень, и посмотрела под ноги, внутренне сокрушаясь и желая сделать первый шаг.

Перед её ногами простиралась пропасть.

– Что за?.. – Лира, не веря происходящему, подняла взгляд, понимая, что сейчас она находилась где-то посередине высокой стены каньона, а внизу растиралась гигантских размеров яма с выжженной землёй. Она в шоке отступила, нервно оглядывая пути побега, но отсюда невозможно было сбежать. Лишь небольшой клочок камня под ногами, который мог в любую секунду обрушиться, и абсолютно никакой лестницы или любого другого спуска.

С жадностью оглядывая внешний мир, Лира отметила, что всё здесь было мертво. Вокруг ни зелёных листьев, ни деревьев, только камень и пепелище. Посмотрев со страхом вниз, почти склонившись над пропастью, она заметила различный мусор, небольшой горой сваленный у стены. Она не верила, что всё ещё находилась в Мистери Брук, а когда убрала руку со лба, то совсем обомлела.

Огромное, просто невероятных размеров, Солнце висело посередине неба, опаляя девушку своим жаром. Лира поняла, что именно оно и уничтожило мир. Других мыслей в тот момент у неё не возникло, ведь всё стало слишком очевидно. Её мелко затрясло, и она отступила назад в мягкую тьму пещеры.

«Да-а, всегда тепло, всегда солнце! И никогда, никакой учёбы».

Больше не было ничего. Только Лира, этот котлован и Солнце.

Её резко схватили за плечи, утягивая обратно внутрь пещер. Она вскрикнула, но сопротивляться не стала, зная, что выхода отсюда всё равно нет, лишь зажмурилась, чтобы горячие слёзы не полились именно в этот неподходящий момент. Лира всё ещё оставалась чертовски слабой, а теперь ещё и раздавленной морально. Ей не сбежать.

– Наконец-то нашёл тебя, – проворчал охранник, а в его голосе Лира заприметила знакомые нотки. Она с недоумением заглянула под чужой капюшон, в голове в этот момент пронеслась тысяча мыслей и воспоминаний. Знакомые глаза смотрели на девушку с раздражением, но оно быстро сменилось удивлением. – Лира?

Рука отпустила её, и Лира почти повалилась на пол, всё-таки позволяя себе немного слёз. Перед ней стоял живой и невредимый родной дедушка Рич, который сразу же прижал внучку к себе и, сам не веря своей находке, облегченно выдохнул.

– Дедушка Рич, ты жив, – всхлипнула Лира, отчаянно прижимаясь к мужчине и ощущая то самое нужное ей сейчас тепло. Рич довольно резко отпрянул, вспоминая про свои обязанности. Он быстро поставил шифер на место, а после вошёл в какую-то незапертую комнату, толкая Лиру за собой. Здесь горел тусклый свет, а ещё лежал большой матрас, будто бы намекая на что-то грязное.

– Жив? Малая, ты же должна знать, что я присоединился к повелителю, – последнее слово было сказано гораздо небрежнее, чем надо. Лира опустила взгляд, не понимая, как ей следует объясниться. – По твоему же совету, между прочим. Или, погоди-ка… – голос Рича пропитался ядом, злобно извергая слова: – Мой брат всё-таки стёр тебе память?