Свидетель по делу – кошка

– Бессонница? Это мой фамильяр, Клубочек. Он еще маленький.

В глазах грифона вспыхивает искра интереса. Рассказываю, что в первую неделю после перемещения на «электричке истинности» ко мне прицепился какая-то библиотечная зверушка, похожая на оживший моток оранжевой пряжи. Гоблин-библиотекарь – неприятный хмырь, не имеющий почти ничего общего с нашим комендантом Зургом – тут же скривил морду, а подошедший ректор сказал, что это теперь мой фамильяр, и он у меня навсегда. Вообще фамильяр это такой волшебный помощник, но он у меня совсем крошка и умеет только насылать бессонницу. Не знаю, почему, наверно, чтобы хозяйка могла читать всю ночь. Но я не теряю надежды со временем обучить его находить в библиотеке детективы.

– А магических способностей у вас нет? – уточняет грифон.

Вопрос резонный. Фамильяры обычно появляются у магов. И это не мой случай.

Но я все равно решаю уточнить. Мало ли чего?

– А за способность считается то, что на меня периодически сваливаются трупы? Тогда нет.

Грифон смеется. Какое-то время он еще опрашивает меня, потом отпускает. Но я не спешу уходить с места преступления – интересно же!

Вот коллега грифона закончил опрашивать убитого горем ректора, вот вернулись те, кто осматривал комнаты Мымры… понимаю, что увидела и услышала достаточно, и уже начинаю вызывать раздражение. Прощаюсь и решаю пойти в столовую, перекусить. Надеюсь, там еще что-то осталось с пропущенного мною завтрака. И обеда!

По пути вспоминаю, что хотела забрать у Амины ведро. Надо зайти, взять, пока Зург Камнегрыз не прибил меня за потерю инвентаря. Правда, я не помню расписание ее занятий, так что решаю завернуть наудачу, и если преподавательницы нет на месте, пойти в столовую.

К моему удивлению, Амина действительно оказывается на месте. С интересом осматриваю ее комнаты. У меня комнатка одна, а у преподавателей они, как правило, сдвоенные – в дальней комнате спальня, а в ближней что-то вроде кабинета или приемной. У Амины тут стол, стулья, шкаф, книги по воспитанию трудных подростков, зеркало и большая карта с какими-то пометками на стене. Кажется, там отмечены земли оборотней, но, если честно, я не уверена. Еще не до конца разобралась в местной географии. Пока мы обмениваемся ничего не значащим фразами, замечаю мячи для магбола на специальной подставке и парочку вечнозеленых растений в горшках. А еще у Амины вкусно пахнет какой-то едой, и я снова вспоминаю про пропущенный завтрак.

Преподавательница замечает мой интерес. Готовлюсь оправдывать свое любопытство тем, что никогда не видела, как живут оборотни, и ожидала что-нибудь… необычное. Например, большую берлогу.

Но Амину волнует другое:

– Что говорят следователи?

Ого! Она интересуется убийством? Невольно вспоминаю про сцену у ректорского кабинета. А ведь у девушки, кажется, был мотив для убийства. Мымра, конечно, всем надоела, но ведь по морде просто так не дают.

С другой стороны…

Не успеваю додумать про Мымру – голодный живот урчит, и Амина сочувственно предлагает чаю. Да не с печеньем (каюсь, я сама обнаглела и спросила про печеньки), а с какой-то местной вкуснятиной:

– Котлета из дикой кабанины, подкопченный сыр и лесные грибы, сервированный в многослойной ржаной булочке с семенами тыквы, напоминающей лунный рельеф.

Звучит аппетитно. Ну как устоять?! Конечно, я соглашаюсь. Тем более что в столовой наверняка одна каша «Прозрение».

– Спасибо. Не откажусь. С утра во рту маковой росинки не было.

– Маковой? Тут тыквенные семечки, – удивляется девушка. – Я, правда, не люблю тыквенные семечки, и все время их убираю. Но выглядит красиво.

Понятно, в Каэлме не принято говорить про маковые росинки. А как, интересно, отреагируют местные, когда я начну рассказать про нежно любимую мною лапшу быстрого приготовления? Главное, не назвать ее по привычке «бомжатина», а то подумают невесть что.

Бутерброд с кабаниной оказывается невероятно вкусным, и я с удовольствием впиваюсь в него зубами под одобрительным взглядом Амины. Девушка дожидается, когда я наемся, и начинает расспрашивать:

– Так что там с Галкой?..

О! Как же там было у Михаила Задорного? «Наберите воздуха в грудь»!

Доедаю последний кусочек аппетитного бутерброда и начинаю рассказывать то, что успела услышать от грифона и его следственной группы:

– На трупе Галки нашли следы побоев…

Амина фыркает: явно вспомнила, что выписала Мымре по морде.

–… кошачьи царапины…

Там в комнате еще кошечка обнаружилась, но я об этом потом расскажу.

–… снотворное и слабительное…

– Хаааа, – Амина уже не выдерживает, ее губы сами собой растягиваются в улыбке.

– … вампирский укус…

Ей-богу, когда об этом говорил следователь, это звучало не так смешно. А так мы обе чуть чашки от смеха не уронили!

–… и умерла она от того, что сломала шею при падении! – заканчиваю я, и следующую минуту мы честно старается перестать ржать.

– Мда, – берет себя в руки Амина. – Много я пропустила.

Да мы все, все много пропустили! Такое ощущение, что на Мымре пытались поставить ретеллинг «Убийства в Восточном экспрессе».

Но это еще не все! Чего там еще не хватает для полного сюра? Зловещих свидетелей!

И они, конечно, в наличии!

– Выпала Галгалея из своего окна, но в комнате никого не обнаружили, – для пущего эффекта я начинаю говорить нараспев. – Только кошка черная в качестве свидетеля.

И это, кстати, довольно странно. В первую очередь потому, что Галгалея не любила животных, и во вторую из-за аллергии у ректора. Конкретно вот на кошачью шерсть.

Впрочем, тема подозрительной кошки отходит на второй – мы с Аминой занимаемся тем, что перемываем косточки Галке и строим забавные версии насчет того, не превратятся ли ее похороны в праздник.

– Самоубийство? – уточняет наконец Амина.

– Наверное…

Не знаю, не знаю. Вообще, про самоубийство наплел комендант. И я совершенно не представляю, зачем нашей Мымре выбрасываться из окна, приняв слабительное и снотворное! И это я молчу про вампирский укус!

Определенно, в нашем мире не было таких интересных убийств.

Кажется, на моей не особо непроницаемой физиономии все же отражается желание сунуть свой нос в расследование, потому, что Амина смотрит на меня с интересом.

Так, надо поменять тему:

– Ректора жалко.

– Жалко. Он любил Галгалею, – поддерживает благодатную тему Амина.

Киваю. Приятно, что мы с волколачкой сходимся в мнениях по таким важным пунктам. Правда, подозреваю, что с нами вся Академия согласится – ректора все любят, а Мымра всех задолбала.

Причем Амину она достала настолько, что получила по морде.

Помешивая остатки чая, я вдруг вспоминаю, что не стала рассказывать об этом эпизоде следователю-грифону. Преподавательница мне нравится, и как-то не хочется доставлять ей лишних проблем. Амина, как я помню из воплей Мымры, живет тут чуть ли нелегально – боюсь представить, что будет, если из-за моих показаний ее заподозрят в убийстве! Попробовать, что ли, сначала разобраться самой?

Допиваю чай и поднимаю глаза:

– А чем тебе Мымра не угодила?..

Глава 5

– А чем тебе Мымра не угодила?..

От безобидного… ладно, не очень безобидного вопроса о том, чем ей Мымра не угодила, Амина вздрагивает и едва не роняет чашку:

– Что?

– Я видела, как ты утром ей нос разбила.

О том, что это пока это лучшее воспоминание за сегодняшний день, я решаю не уточнять.

– Да, было дело.

Преподавательница начинает рассказывать – и с каждой минутой покойную Мымру хочется прибить все сильнее. Галка невзлюбила Амину еще в студенчестве: цеплялась до каждой мелочи, придиралась, кричала, сыпала вздорными обвинениями. Впрочем, она не была оригинальна – так доставалось практически каждому. Богатых и благородных Мымра не трогала, а вот на всех остальных отрывалась по мере возможностей. Сначала Амина не обращала на нападки никакого внимания, но потом начала дерзить, и…

И Мымра перешла черту, обвинив девушку в краже дорогой брошки. И ладно своей! Артефактная брошка принадлежала другому студенту… и «загадочным образом» обнаружилась в личных вещах Амины!

– Я была на грани отчисления. Меня почти выкинули с нейтральных земель, где уже ожидали альфы кошачьих семей. Пришлось самой проводить расследование. В комнате нас жило четверо, и я узнала у соседки, что она впускала Галку. Та якобы хотела проверить, не погрызла ли я мебель. Камнегрыза в спальню тоже она пригласила. А когда ректор сдался и решил проверить секретер своей благоверной, то нашел много пропавших вещичек. Дело замяли, но с тех пор, если что-то у студентов пропадало все бежали проверять мои вещи, а Мымра скалилась, рассказывая про меня слухи. Она мечтала выкинуть меня из СУМРАКа. Наверное, кошачьи обещали заплатить за мою бренную тушку. Через некоторое время она сама вывела меня на драку, чтобы показать, как я не соблюдаю этикет и правила академии, но и это не стало предлогом для моего отчисления. Урлах-Тор не выкинул меня и на второй, и на третий раз…

Амина пьет чай и рассказывает про то, что со временем ссоры и противостояние с Мымрой вошли в привычку. А потом она осталась в Академии преподавать и стала для Галки занозой номер один.

Не знаю, смогла ли бы я ежедневно смотреть в лицо дамочке, которая хотела меня посадить. Впрочем, я знаю, что у Амины не было выбора. Рассказывают, что она так и не смогла сделать документы и находится в Академии на полулегальных основаниях. И стоит ей вылететь отсюда, как она уже не сможет находиться на нейтральных землях и окажется в гуще разборок кланов оборотней. Это ведь у нас все цивилизованно, а у них, говорят, нечистокровных альф убивают. А Галка как раз угрожала вышвырнуть ее на расправу…

Вот тут бы спросить, правда это или нет, но я бездарно пропускаю удачный момент, потому, что на фоне истории с брошкой начинаю вспоминать, как сама села в тюрьму.

Меня же тоже тогда обвинили в краже – краже скелета из лаборатории. До собственного расследования я тогда не додумалась и очень быстро оказалась в тюрьме. Правда всплыла спустя много лет. Я все никак не могла собраться подать на реабилитацию… а потом электричка истинности привезла меня в Академию.

Амина заканчивает рассказ и ловит мою неуместную улыбку. И даже, кажется, немного смущается. Мне тут же становится неловко. А, впрочем, пусть думает что захочет. Гулять так гулять!

Иду ва-банк и засыпаю Амину вопросам про алиби. Ни одного вразумительного ответа. С шести до восьми утра была у себя, свидетелей нет. Мое ведро брала для того, чтобы смыть сидящего на стене паука (!). Галку не убивала. Из окна выглядывала потому, что заинтересовалась собравшейся под окном толпой.

В общем, без комментариев.

Вздыхаю и допиваю вторую порцию чая.

Не знаю.

Вроде бы у Амины и алиби нет, и мотив прослеживается, но мне хочется не верится, что это она. Прямолинейная, резкая девушка вполне могла продолжить ссору с Галгалеей у нее в комнате, и, не рассчитав силы, вытолкнуть из окна.

Но причем тогда тут слабительное и снотворное? А черная кошка? Вампирский укус?..

В общем, надо подумать.

– Спасибо за чай с бутербродами. Это намного сытнее печенек и вкуснее каши «Прозрение».

Амина со мной согласна. Еще бы! По вкусу и консистенции каша «Прозрение» похожа на вареные грязные носки. Не то чтобы я пробовала так готовить носки, но представить могу. Не понимаю, кто вообще ее ест.

Прощаюсь с девушкой и выскальзываю за дверь. Прохожу мимо какого-то лохматого студента. Что, интересно, он позабыл на преподавательском этаже? Может, к Амине? А то похоже, что это тоже оборотень. Я, если честно, не чувствую никакой животной притягательности и отличаю оборотней от остальных по рукам. У них обычно очень длинные, немного нечеловеческие пальцы – как будто их рисовали нейросетями. Вот и у Амины такие же.

Молодой человек, кажется, обращает внимание на ведро в моих руках. Но стоит мне задуматься, а не обратить ли его внимание на то, что нечего шляться по преподавательскому этажу – тем более в женском крыле! – как он разворачивается в сторону лестницы и исчезает из виду.

Проходя мимо окна, останавливаюсь и выглядываю посмотреть на закрывающий место преступления мерцающий купол. Сверху хорошо видно, что под ним лежит тело и копошатся местные следователи. Еще не разобралась, как их называть. Магические менты? Ментовские маги? Уверена, они прекрасно справятся и без «ценной помощи» подозрительной уборщицы с бестолковым фамильяром. Так что не буду лезть.

Хотя…

Конечно, буду! Кого я обманываю?

И все же остаток дня проходит спокойно. Я бегаю по поручениям Зурга Камнегрыза: принеси то, подай это, тут протри, там ходи осторожней, у нас тут улики! Стандартное мытье полов он пока перезакрепляет за другими уборщицами (их двое, но я ними почти не пересекаюсь), а на здоровое возмущение заявляет, что на них-то трупы не падали, так что нечего жаловаться. А вот когда…

– Что значит «когда», господин комендант?! У нас что, планируется несколько трупов? – возмущаюсь я, и тут же получаю новое задание: убрать кошачью лужу в комнате Галки.

Робко возражаю, что это, возможно, вещдок. Зависит от того, когда обнаружили. Зург Камнегрыз доброжелательно уточняет, что лужа свежая и только и ждет, когда я ее уберу. Можно вместе с тапками покойной Галки, которые «попали под раздачу».

Вообще, ситуация странная. У ректора аллергия на кошачью шерсть, животных в Академии не держат, если не считать фамильяров, и в спальне у Галки им взяться неоткуда. Но когда следственная группа взломала дверь, то обнаружила там очаровательную черную кошечку, полную необычных магических сил.

Нездешних. Иномирных.

Может, Галка хотела ставить на мурке опыты?

– Какой-то сегодня день стресса, – вздыхаю я. – У вас, у меня, у ректора, про Галгалею я молчу, теперь и кошечку напугали…

– Как же! Она не хотела лезть в клетку и напрудила в знак протеста!

Ну что ж поделать, иду вытирать. В комнате Галки натыкаюсь на ментовских магов, обсуждающих, есть ли смысл ставить магические печати на месте происшествия, если они, в принципе, уже завершили сбор улик. План побродить по комнате Мымры и осмотреть ее как следует срывается, и я сосредотачиваюсь на уборке.

После всех этих событий я добираюсь до своей комнаты на первом этаже чуть живая, и тут же падаю от усталости. Чудом не промахнувшись мимо кровати, ага.

Клубочек, фамильяр, выбирается из корзинки с пряжей, спрыгивает со стола и лезет под руку. Поглаживаю по оранжевой спинке. Или это пузо? Он ведь со всех сторон круглый.

– Давай сегодня без тренировок, Клубочек, – бормочу я, второй рукой нашаривая под подушкой недочитанный детективчик. – А то от второй бессонницы подряд твоя хозяйка может вырубиться прямо посреди рабочего дня и пропустить все интересные убийства.

Клубочек пищит и устраивается у меня под локтем. Поправляю подушку под головой, открываю книжку. Так. На чем я остановилась? Кажется, где-то в начале.

«– Я бы пообещал тебе вечный полет, Жанна, – странно усмехнулся возлюбленный. – Но тут есть одна проблема.

– Какая? – растерянно спросила девушка, не понимая, почему его нежные руки вдруг стали такими цепкими, и откуда холод в его бархатном голосе».

А, точно, я это читала. Сейчас этот тип скажет «к сожалению, леди не летают», а потом труп девицы найдут в каньоне. Листаю дальше в поисках нужного места… и слышу стук в дверь.

Вздыхаю, сгоняю недовольно пищащего Клубочка и иду открывать. Кого принесло? Зург? Ректор? Следователи? Или это коллеги по уборке решили предъявить претензии, что я сегодня недорабатываю?

Как странно. На пороге стоит симпатичный лохматый студент.

– Здравствуйте. Меня зовут Вячеслав Войнич.

Глава 6

Имя «Вячеслав Войнич» кажется смутно знакомым. Вроде бы, это какой-то проблемный студент с пятого курса. Или с четвертого, точно не помню. Преподавателей я еще кое-как за месяц выучила, а студентов еще нет.

Рассматриваю этого самого Войнича. Высокий, кареглазый, темноволосый, взлохмаченный. Форма у него из дорогой ткани, шили явно на заказ, только студенту это все равно впрок не пошло – рукава Вячеслав закатал до плеч, рубашка торчит из-под ремня брюк и, кажется, застегнута не на ту пуговицу, да и в целом вид не самый опрятный. А, впрочем, чего ждать от студентов? Это ректор у нас наряжается как девица.

С виду этот Войнич, кажется, человек, но я, если честно, не очень хорошо ориентируюсь в местных видах. Оборотней отличаю по хищным повадкам, нечеловечески длинным пальцам и звериной грации в движениях, вампиры бледные и ходят в черной коже, гномов можно определить по росту – ректор Урлах-Тор, например, доходил покойной Галке до груди. Орков и полуорков тоже по росту, только в другую сторону, а у гоблинов кожа зеленоватая. Впрочем, в Академии их всего двое: комендант Зург Камнегрыз и библиотекарь, абсолютно отвратный тип. Из хорошего у этого двуличного барыги только фамильяр – говорящий носок.

И с некоторых пор я стараюсь лишний раз не пересекаться ни с носком, ни с его хозяином.

Итак, Войнич. Стоит и рассматривает меня сверху вниз. Выглядит как слегка подофигевший мажор. В моей прошлой школе тоже такие встречались, но их было не очень много.

– Я пришел спросить про госпожу Амину Флорштан.

Мда. Точно мажор. Разговаривает в таком тоне, будто считает, что работает ректором и лично платит мне зарплату. А теперь увидел, что я молчу и не спешу отвечать, и стоит, волосы лохматит – так, будто в драку сейчас полезет. И что ему, интересно, понадобилось от Амины? Мало ей было Мымры!

– А вы ей кто?

Студент хмурится, нервно трет переносицу, окидывает высокомерным взглядом меня, мою дешевую форму, скромную обстановку моей комнатушки. Останавливает взгляд на нервно фырчащем оранжевом фамильяре, а потом снова смотрит на меня и задирает нос:

– Я желаю госпоже Амине Флорштан только добра!

Хмуро рассматриваю студента. «Доброжелатель», ага. Знаем мы таких. Я после одного такого «доброжелателя» на зону отправилась. Сейчас я начну с ним откровенничать, а потом окажется, что его подослали оборотни из числа тех, кто хочет выгнать Амину из Академии. Ну, или выдать замуж за оленя.

– Желаете только добра? Так я и поверила! Хотите посплетничать об Амине – идите к Галгалее и вызовите ей некроманта! Если, конечно, в Кеалмэ такие имеются! А теперь выметайтесь из моей комнаты, выметайтесь!

Войнич смотрит с легкой растерянностью. Такого приема он явно не ждал. Выйдет он, выйдет как миленький. Какой бы он из себя не был боевой маг, напасть на беззащитную уборщицу в моем лице он не рискнет.

А если рискнет – вылетит из Академии СУМРАК от ректорского пинка.

Войнич шагает к двери, но потом останавливается и, повернувшись, бросает мне, тихо и безнадежно:

– Вы что-нибудь знаете о безответной любви?

Ого! Неужели Войнич влюблен в Амину? Мне сразу становится как-то неловко. Особенно когда вспоминаю, что действительно слышала что-то про влюбленного в леру Флорштан мага-боевика. Правда, звучало это почему-то в одном ряду с бобрами.

Только Вячеслав Войнич смотрит так, что у меня полностью отпадает желание шутить про бобров.

– Я… извини. Не подумала.

Я ничего не знаю о безответной любви, зато могу поделиться информацией о том, как жить с мужем-алкашом. О чем честно и откровенно говорю.

Студент усмехается и небрежно прислоняется спиной к дверному косяку. Жестом приглашаю зайти и сесть на кровать, потому, что на единственном стуле у меня стопка библиотечных книг. И на столе тоже. И на подоконнике. Что ж поделать, гнусный гоблин-библиотекарь сказал, чтобы я больше не смела у него появляться, так что пришлось набрать книжек в запас.

Рассматриваю студента и вспоминаю, что же я о нем слышала:

– Это ты тот самый маг-боевик, который влюблен в леру Амину Флорштан с первого курса, делает ей предложение три раза в год и устраивает драки каждый раз, стоит кому-нибудь косо на нее посмотреть?

– Не всегда, – с достоинством поправляет Войнич. – В последний раз вместо драки я разобрал спортивную площадку.

Все остальное он тоже не отрицает. Наоборот, гордо и насмешливо улыбается.

Так получилось, что я не очень хорошо разбираюсь в амурных делах. Но то, что про безответную любовь Вячеслава Войнича знает все Академия СУМРАК, и он при этом способен так улыбаться, невольно вызывает уважение.

– Я волнуюсь за госпожу Амину, – рассказывает Войнич. – И хочу знать, нет ли у нее проблем из-за смерти Галгалеи. Все знают, что у них были конфликты.

Молодец какой. Умничка. Но…

– А почему ты пришел с этим вопросом ко мне? – уточняю я. – Я же обычная уборщица.

Войнич ерошит волосы, глядя на меня, и выдает:

– Ведро.

О, это уже интересно. Когда мы с Войничем встретились в коридоре, он действительно смотрел на ведро у меня в руках.

– Я искал госпожу Амину, чтобы извиниться. Не важно, за что. Увидел, как вы… как ты выходишь из ее кабинета с ведром, и подумал, что ее подозревают в убийстве.

У меня тут же возникает резонный вопрос, как можно составить такую логическую цепочку, чтобы мое появление у кабинета Амины с ведром навело Войнича на мысли, что ее подозревают в убийстве. Но тот, зараза, замалчивает самый важный кусок и втирает мне, что все знают, как Амина ругалась с Галкой, потому, что та использовала все средства, чтобы убрать волколачку из Академии. А еще он, Войнич, весь день наблюдал, что Амина сама не своя. В этом, конечно, есть часть его вины – тут он прикладывает ладонь к щеке таким жестом, словно ощупывает место от пощечины – а еще вокруг Амины опять крутился этот олень, Джонатан, но обычно этого недостаточно.

Ежику понятно, что он юлит.

– Ладно, Вячеслав, – решаюсь я. – Ее действительно подозревают в убийстве. Но не следователи, они как раз ничего не знают. Это я ее заподозрила.

На лице Войнича медленно проступает облегчение. И – решимость.

– Дело в том, – продолжаю я, – что Галка выпала из окна около шести утра. Ну, об этом все знают. А в пять утра она поссорилась с Аминой и получила по морде прямо у меня на глазах, после чего взяла у мое ведро и куда-то ушла. Я ходила забрать ведро и узнать, чем она занималась во время убийства. Есть ли у нее алиби.

– И? – в умных темных глазах студента все еще светится решимость, которую я никак не могу разгадать. – Что сказала госпожа Амина?

– Ничего! Наплела какую-то чушь, что пыталась залить водой паука! И алиби у нее нет! Ну как… – под взглядом Войнича я все же даю волю охватившему меня раздражению, – как ее можно не заподозрить? Она идеальный кандидат! Я молчу только потому, что за убийство Мымры ей нужно памятник ставить! В этом вашем парке с шизофреническими скульптурами!

В глазах Войнича вспыхивает буря:

– Ты ошибаешься, у Амины есть алиби, – чеканит маг, забыв о привычке называть добавлять «госпожа», – она была со мной. Она брала ведро с водой для меня!

О, вот теперь мне понятно, почему Войнич среагировал на ведро. Собственно, он и сам это подтверждает – рассказывает, что именно из этого ведра преподавательница поливала грязной водой его находящуюся в состоянии алкогольного опьянения тушку. Пыталась привести в кондиционное состояние.

И делала это достаточно долго, так что выкинуть из окна Мымру она никак не могла.

– Нажрался ты, конечно, не вовремя, – замечаю я. – Получается, что пока Амина тебя прикрывает, у нее нет алиби. А когда перестанет, то алиби, конечно, появится. Но у ректора еще и появится повод выкинуть тебя из Академии.

– Не лечи мне голову, я и сам все знаю! – Войнич тянется пальцами к переносице. – У меня были проблемы.

Серьезный, решительный боевой маг исчезает. Вместо него снова появляется непутевый студент, способный нажраться в зюзю на ровном месте. А с такими у меня разговор короткий.

То есть длинный и полный нотаций!

– Все говорят «проблемы», ага. А хочешь я расскажу, как это бывает? Однажды я влюбилась в красивого молодого парня, который играл на гитаре и пил только на выходных, с друзьями. А потом я села в тюрьму на десять лет, а когда вышла, он был полностью спившемся алкашом. Я еще лет восемь потом с ним мучилась, пока на развод не подала, и все эти восемь лет он рассказывал, что спился из-за меня. Не выдержал позора из-за судимой жены и начал горе алкоголем заливать. Так что ты тоже там… заливай проблемы свои аккуратнее.

–Давай не будем мне мозг лечить, сам разберусь, – отмахивается студент.

Ха! Для тех, кто скептически относится к моим рассказам про Петьку и считает, что я приукрашиваю в педагогических целях, у меня есть доказательства!

Протягиваю Войничу руку ладонью вниз:

– Видишь шрам? Четыре рубца? Это от вилки. Я сказала Петьке о разводе, и он почему-то решил, что если воткнуть вилку мне в руку, то суд нас поженит обратно. Но, уверяю тебя, это так не работает! Кстати, этот хмырь еще очень долго за мной таскался, пока один хороший человек, мент, не приковал его наручниками к перилам и не провел разъяснительную беседу.