Склепы II

Этот ход вызывал у него панический ужас, впрочем, как и сам пункт назначения, но ничего не поделаешь. Тесная, черная горловина кирпичной трубы была холодной, значит внизу давно ничего не сжигали. Извиваясь ужом, проталкивая свое тщедушное тело, рискуя застрять в коленах трубы, мальчик протискивался вниз; пару раз останавливался, чтобы побороть приступ паники. Хоть это было и невозможно, ему казалось, что каменная кишка с каждым метром становится все уже.

Наконец, кашляя и отфыркиваясь, с ног до головы в жирной саже, мальчик вылез из большой доменной печи, одной из тех, которые превращают в золу даже кости. Кто-то схватил его за руку и помог встать на ноги.

Это был преподобный Цаламон Годжа.

Мальчик задохнулся от ужаса. Разве его место не наверху? Разве он не должен участвовать в подавлении бунта?

Однако, старый преподаватель нисколько не удивился его появлению. Беззубо почмокав губами, он цапнул мальчика за плечо и усадил в кресло с высокой мягкой спинкой и обитыми бархатом подлокотниками, а перед ним поставил зеркало в человеческий рост. Лицо мальчика было скрыто бинтами, черными от сажи. В отражении мальчик увидел, что через плечо Цаламона перекинуто полотенце, а сам он чрезвычайно искусно взбил помазком пену, потом начал править на точильном камне бритву, видимо, недостаточно острую на его взгляд.

– Сиди ровнее, мальчик мой! – сказал Цаламон. – Ты выглядишь неопрятно! Пора сбрить эту омерзительную бороду!

– Но у меня еще не растет борода! – запротестовал мальчик.

Мягкое кресло-оборотень вдруг врезалось в его тело металлическими штырями и занозами, руки и ноги жадными, сухими языками оплели кожаные ремни. Мальчик попытался вырваться, но безрезультатно.

– Твоя борода! – завопил Цаламон. – Вот как ты заботишься о моем прекрасном лице? Бородатый ты сукин сын! Нет, смотри, я живо с ней разберусь!

В отражении мальчик увидел, как преподобный склонился над ним и тянется бритвой к его лицу. Холодный блеск стали ослепил его, когда бритва оказалась прямо перед глазами. Мальчик зажмурился и забился в оковах, как выброшенная на берег рыба.

– Забирай! – закричал он. – Забирай свое лицо! Оставь меня в покое!

Внезапно что-то изменилось. Костлявые пальцы отпустили плечо мальчика, и спустя пару минут тишины, он осмелился открыть глаза.

Цаламон Годжа исчез. Перед мальчиком, вместо зеркала, сидела, так же привязанная к креслу, в точно такой же позе, девочка в белом платье, которое как-то уж чересчур свободно спускалось ниже колен. Лицо девочки было скрыто маской – зеркальной полусферой, в которой мальчик видел свое лицо.

– Я пришел за тобой, – сказал мальчик и обнаружил, что свободен; ремни и кресло-оборотень исчезли. – Я заберу тебя отсюда.

Девочка что-то ответила, но мальчик ничего не понял: из-за маски ее слова звучали глухо и неразборчиво.

– Подожди, я помогу тебе.

Девочка предостерегающе вскинула руку, необычайно короткую кисть которой закрывал длинный обтрепанный рукав.

Мальчик все равно подошел к ней, протянул руки и снял зеркальную маску, обнажив ее лицо.

Безымянный вздрогнул и открыл глаза.

Он лежал на толстой перине опавших листьев, а над ним, высоко-высоко клубился мрак, поддерживаемый, как колоннами, обугленными стволами деревьев. Безымянный сразу сунул руку за пазуху, и только нащупав небольшой продолговатый предмет, решил выяснить, куда его занесло. Он попытался опереться на локти и чуть не утонул в лиственной падалице, но все-таки кое как выбарахтался из нее и встал на ноги.

Со всех сторон его окружал осенний лес. Ветер, пахнущий сырым пеплом, взвихривал листья, и они, стелясь сначала огневой поземкой, взлетали внезапно, чуть ли не до крон баснословно высоких деревьев, и снова опадали, и так раз за разом. Не было видно ни тропинок, ни ручьев, ни каких других ориентиров, кроме однообразных древесных стволов и бесчисленных листьев. И Скеллы.

Девочка сидела на поваленном дереве, приводила в порядок свои растрепанные волосы и выглядела крайне довольной.

– Дедушка, наконец-то ты очнулся! – воскликнула она. – Долго же ты спал! Я ходила искать воду, и волновалась, что ты испугаешься, когда проснешься здесь один, но все обошлось, ведь воды я не нашла и вернулась довольно быстро. Вот только пить ужасно хочется!

Безымянный внимательно посмотрел на девочку. Та заплетала косу с безмятежным видом и даже что-то напевала себе под нос. Кажется, ее нисколько не заботило место, в котором они оказались, точнее говоря – потерялись.

– Ты помнишь, как мы сюда попали? – осторожно спросил Безымянный.

– Честно говоря, не очень, в моей голове все немного смешалось…

– Тогда, полагаю, у нас есть шанс выбраться отсюда!

Эта новость значительно подняла настроение Безымянному, и в первую очередь он попытался взобраться на ближайшее дерево, чтобы оглядеться по сторонам.

– Дедушка, не в твоем же возрасте, – упрекнула его Скелла.

К сожалению, у него ничего не получилось: опаленная огнем кора скользила под ладонями или осыпалась хрустящим углем. Выбившись из сил после многократных попыток, Безымянный сел на землю и привалился спиной к неприступному стволу. Он ощупал лицо: глубокие морщины, костистый нос, клочковатые брови, нет многих зубов. Лицо Цаламона Годжа.

– Я ни разу в жизни не была в лесу, – поделилась с ним Скелла.

– Мне приходилось пару раз, – задумчиво сказал Безымянный. – Но мне больше по нраву город.

– Разве лес такой? Я думала тут должны быть птицы, белочки или бурундуки. Или хотя бы цветы. А здесь ничего подобного. И листья плачут.

– Что ты имеешь в виду?

– Послушай, – девочка подобрала и протянула ему один из опавших листьев.

Безымянный осторожно взял лист, словно боялся яда или еще какой пакости с его стороны. Кроваво-красный, с желтыми, как будто жировыми прожилками, он был на ощупь как пергамент. Его форма немного напоминала раскрытую ладонь. Безымянному почудилась еле ощутимая пульсация и теплота. Он поднес лист к уху и не сразу, но услышал тихий плач, горький и неизбывный.

Только сейчас, когда угол его восприятия немного сместился, до него дошло, что неумолкаемый шелест – это многоголосый хорал плача, всхлипываний, рыданий, который тянулся по этому лесу бесконечно.

– Нам с тобой здесь не место, – пробормотал Безымянный и отбросил лист с непонятным отвращением.

– Так и я бы с удовольствием пошла домой, брат, наверное, с ума сходит. Слишком он за меня волнуется, право.

Они пошли наугад, тараня ногами глубокий лиственный покров. Идти было не намного проще, чем через болото. Безымянный отломил длинный сук и вручил его Скелле в качестве посоха, чтобы ей было удобнее. Она благодарно кивнула головой.

Солнце, если оно и было, скрывал черный непроницаемый полог над их головами. Неяркий, грустный свет, как от тлеющих углей, исходил от опадающих листьев. Сильно пахло дымом, этот запах въедался в одежду, в поры кожи, в душу.

– Дедушка, – вдруг еле слышно сказала Скелла и остановилась.

Безымянный посмотрел на нее, потом проследил за ее удивленным взглядом и увидел человека.

Это был невысокий, пухлый человек в рясе Мясников Божьих. На его лице посверкивали круглые очки, а к груди он бережно прижимал пурпурный цветок с росяными каплями на лепестках, от которых наверняка веяло свежестью. Он целенаправленно семенил в ту же сторону, что и они (Безымянный уже начал сомневаться, была ли в этом лесу вообще другая сторона).

– Стой! – одернул Безымянный девочку, которая хотела окликнуть клирика.

Скелла непонимающе уставилась на него. Безымянный потащил ее назад, но клирику, казалось, не было до них никакого дела. Он просто скользнул по ним равнодушным взглядом, не задержавшись ни на миг. Безымянный задумался.

– Освильярд! – позвал он. – Разве ты не узнаешь своего старого друга Цаламона? Где это мы?

Освильярд оставил без внимания этот клич, продолжая свой неспешный путь.

– Идем за ним, – решил Безымянный. – Куда-нибудь он нас да выведет.

И они пошли за ним, благо, он кажется точно знал, куда идет, и ни секунды в этом не сомневался. Вскоре они обнаружили, что маленький священник не единственный паломник в это странное место. По одному, по двое, по трое, иногда целыми группами появлялись новые люди; лес становился тем оживленнее, чем ближе они подходили к какой-то неведомой цели. Обычные горожане, стражники, торговцы, иноземцы в тюрбанах, клирики, грязные нищие, пышные аристократы – все они чинно шествовали между деревьев, и, как и Освильярд, не обращали ни на что пристального внимания.

Обычно до нелепости дружелюбная Скелла теперь боязливо жалась к Безымянному. Толпа становилась все гуще. Впереди молчаливого воинства, как его негласный лидер, шел человек в мантии, расшитой звездами. Он вздымал вверх правую руку, и кончики пальцев горели ярким пламенем. На секунду, словно вспомнив о чем-то, он оглянулся, и Безымянный увидел острый, крючконосый профиль и величественную седую бороду.

– Карасик! – вдруг заверещала Скелла. – Дедушка, смотри, это же Карасик!

Верно, среди прочих, в чистой сорочке, с аккуратно расчесанными льняными кудрями, держа в руке можжевеловую ветку, шел Карасик. Как будто работал на похоронах, только на этот раз он не лил фальшивые слезы, а наоборот, имел вид очень сосредоточенный.

Скелла подбежала к брату и обняла его с такой силой, что он едва не потерял равновесие.

– Карасик, ты тоже здесь! Мы уж думали, что заблудились! Или ты тоже заблудился? Ну ничего, вместе выберемся, ты, главное, не отставай! И сорочку такую красивую зачем в этот грязный лес надел? Я же потом и стирай! Ох, Карасик, этот лес ну просто ерунда какая-то, ничего в нем хорошего нет, ни цветов, ни бурундуков каких. Только бы выбраться отсюда, да? Карасик, Карасик, как вернемся домой, я тебе твой любимый суп с клецками сварю, обещаю! Карасик, да что это со мной за глупости? Какая нелепость! Почему я плачу? Не понимаю…,– Скелла тараторила без умолку и смеялась, а по щекам ее текли слёзы, слёзы…

Карасик мягко улыбнулся сестре и дотронулся до ее лица неожиданно нежными пальцами. Кивнул ей и снова присоединился к процессии. Скелла шла рядом, весело болтая и вытирая рукавом непонятные слёзы; в воздухе кружились снежинки пепла, и ее лицо скоро приобрело воинственную черную раскраску. Безымянный, который становился все мрачнее и мрачнее, шел следом.

Наконец угольно-черные древесные стволы расступились, мрак над головой растаял, и Безымянный увидел цель их молчаливого похода.

Это было лесное озеро с пологими берегами, окруженное древними деревьями, которые роняли свои листья в его красную воду. Вода была красной то ли сама по себе, то ли из-за света кровавой луны, занявшей, казалось, весь окоем, в кружевной раме черных ветвей. Чудовищная эта луна была оплетена какой-то черной, склизкой паутиной, и сквозь эти путы светила как-то местами и невпопад, отчего весь пейзаж и все люди были облиты кровавым светом с неодинаковой интенсивностью.

В середине озера был маленький остров, на котором стояла старинная полуразрушенная башня. В верхнем окне башни слабо мерцал желтый огонек.

Человек с рукой-факелом первым ступил в алые воды озера, и все безмолвно последовали за ним. Безымянный сначала подумал, что они идут к острову и башне, но, как оказалось, они шли вглубь. Они с каждым шагом все глубже погружались в воду, пока не исчезали в ней окончательно, бесповоротно. Это было пугающее и завораживающее зрелище; исход такого количества людей, что не все поместились в озере, и многим, очень многим приходилось дожидаться своей очереди на берегу.

– Карасик! – крикнула Скелла.

Ее брат уже вошел в воду по колено и уверенно двигался дальше. Девочка, как зачарованная, пошла за ним.

– Стой! – Безымянный успел схватить ее за руку. – Не приближайся к воде!

Чем-то эта вода ему сильно не нравилась. Цветом, или тем, что из-под волной глади, из глубины доносилось невнятное гудение, похожее на звон миллиона мух.

– То царство, куда он идет, оно не для нас, – нараспев сказал Безымянный, крепко схватив девочку за плечо. – Не тревожься за него.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Вот что я нашёл у Глосса: «Последний король Шеговара исследовал звезды, чтобы понять их связь с человеческой судьбой, но в итоге он привлек их нежелательное внимание. Эта связь оказалась крепче, чем он предполагал».