Глупая шутка. Книга первая

– А откуда тебе все известно про сноходцев, если ты не один из нас? – с интересом спросил Денис, который за время импровизированной лекции уже подзабыл про тысячу неотвеченных вопросов и сконцентрировался на новых, более приземленных знаниях. – Ты так все расписал, как будто сам этим занимаешься.

– Библиотека хорошая, – снова усмехнулся Максим, – а еще у меня эйдетическая память, что в сочетании с хорошей библиотекой и кучей свободного времени из любого нормального мужика сделает жуткого зазнайку.

Денис неуверенно улыбнулся и спросил:

– Эйдетическая – это как?

– Как сфотографировал и сохранил в галерею, только не в телефоне, а в мозгу. И снимок всегда под рукой.

– В общем, – подытожил Максим, – сейчас просыпаешься, пытаешься не забыть, что приснилось, укладываешь новые знания в голове, а завтра, так же где-то в районе одиннадцати вечера, – Максим постучал по механическим часам на левой руке, механика, в отличие от электроники, в Иномирье работала нормально, – засыпаешь и пытаешься присниться сюда. Там дальше обсудим взаимовыгодное сотрудничество, ну и вообще поговорим по душам.

– Хорошо, – Денис кивнул, – а как мне, ну… проснуться сейчас?

Максим сотворил руну Дестабилизации и отправил в Дениса:

– Сегодня больше тут не блуждай, смотри обычные сны.

– А, как…? – и аватар эльфа-качка расплылся и истаял, как будто и не сидело на бревне никого.

Максим в очередной раз усмехнулся. Судьба снова подкинула странную возможность облегчить всю эту мистическую рутину, в которую он был погружен уже который месяц. А еще тот факт, что он параллельно поможет такому уникуму, как Денис, тоже грело душу. Надо же, выход в Иномирье сразу после инициации! В основной книге по развитию сноходцев «Narratio de viis evanescentibus», оно же «Повествование об исчезающих путях», этот этап шел аж четвертым по счету. «Высвобождение сознания», «Соприкосновение спящих разумов», «Взгляд на иную сторону», «Посещение мест нездешних». Апофеозом был «Вольный путник», возможность шляться в своем вместилище сознания где попало, а после притягивать туда свою спящую тушку. В трактате предполагалось, что последовательное обретение навыков на ранних этапах позже выльется в качественный скачок, а также расписывались минимальные требования по объему подконтрольной духовной силы, и, если Максиму не изменяла память, а это точно не так, так как он помнил трактат дословно, сноходец должен был иметь объем духовной силы на уровне начала третьего круга, что само по себе сильно много для пятнадцатилетнего пацана, не знакомого с миром Воли и духовной силы. Однако факты – вещь упрямая, вот он – сноходец предпоследней ступени с нулевым опытом, да еще и школьник. Причем человек явно имеет какие-то недетские проблемы в активе, если Максим правильно понял все заминки и недосказанности в их коротком разговоре.

Пора возвращаться в Башню. Провести ритуал, выспаться. На завтра как обычно был вагон дел на материальном плане, телега дел в Башне, на вечер очередное посещение Иномирья, разговор с Денисом и ударный сбор ингредиентов – в лаборатории заканчивались материалы для производства картона, трава, из которой варилась основа для лекарственных зелий, а также составляющие других полуфабрикатов, которые и являлись основной статьей дохода у Максима. Живя в мире магии и чудес, человек получает много возможностей зарабатывать, не устраиваясь к дяде в офис; за прошедшие месяцы Макс четко осознал, как он может монетизировать свои особые навыки, а главное – свой безлимитный доступ в Иномирье, чего нет у других пользователей духовной силы и что находится на плотном контроле всех более-менее крупных организаций магов во всем мире.

Ведь только тут, в этом буйстве духовной энергии, плотностью в несколько раз большей, чем на Изнанке и уж тем более на материальном плане, произрастали весьма редкие растения – сырье для зелий и эликсиров. Вообще любой материал отсюда был пропитан духовной энергией насквозь и имел особые свойства, которые могли быть использованы в производстве артефактов или иных магических приспособлений. Урсидаи и другие твари хаоса были источником ингредиентов для алхимии, если их не убивать ритуальным кинжалом. А членство в Гильдии Охотников на Хаос предполагало сдачу определенной нормы запчастей хаотических монстров в обмен на доступ к библиотеке гильдии и покупке алхимии и препаратов существенно ниже рынка. Единственным условием членства является использование Пути Силы Охотника, ритуала, с помощью которого Максим собирал духовную силу с хаоситов. Разнообразные вариации этого ритуала можно было найти в закрытых библиотеках разных организаций, однако далеко не все хотели вставать на столь опасный путь, приносить клятву ненападения на согильдийцев и наносить себе татуировку во всю спину, благодаря которой ритуальное убийство хаосита усиливало тело и душу Охотника.

Татуировка Максима была сильно измененной и усложненной относительно обычных вариантов. Маг, который ее разработал, вообще любил все изменять и усложнять. Чем в конечном итоге выстрелил сам себе в ногу. Даже лучшие и пытливейшие умы часто сыпятся на мелочах, изъянах логики, самоуверенности и гордыни. Особенно на двух последних пунктах. Максим не думал, что ван Либенхофф, место жительства которого вместе со всеми знаниями, ритуалами, материалами и силами он умудрился унаследовать, страдал изъянами логики или невниманием к деталям. Уж слишком хорошо был налажен его магических быт, слишком много написано инструкций, слишком упорядоченно практически все, что Макс нашел и продолжал находить в Башне.

Именно самоуверенность, искренняя вера в свою исключительность и неверие в силы других сделало возможным его выживание и вхождение в мир магии и мистики.

Глава 2. Что-то заканчивается, что-то начинается

Август 2016

Утро не задалось. Да и вообще вся неделя выглядела так, как будто высшие силы есть и Максим им решительно перестал нравиться. На работе все было вполне ровно: клиент, заказавший десять самосвалов под новый карьер, внес предоплату без проволочек, следующий платеж при уведомлении об отгрузке машин из Германии также закинул в полном объеме и вовремя – дикая редкость, на самом деле! Бонус обещал быть солидным, но вот все остальные аспекты жизни Макса покатились в места глубокие и влажные.

– Понимаете, Максим Антипович, – доктор Залежацкий, несмотря на говорящую фамилию, вполне себе бодрый тип лет тридцати пяти сидел перед Максимом за рабочим столом, периодически кидая взгляды на экран белого моноблока. Моноблок был белый, халат на докторе Залежацком тоже был белый, стол был белый, телефон с большой панелью функциональных кнопок тоже светился белизной.

– От данной болезни еще никто не умирал сразу, а вот излечивались многие, – доктор еще раз сверился с экраном и продолжил, – если говорить простыми словами, то ваше сердце долгое время подвергалось повышенным нагрузкам. А поскольку сердце – это мышца, то оно вполне себе может накачаться. Вот оно и накачалось, стенка стала толще, объем желудочка уменьшился. Отсюда у Вас и слабость, и тремор, и обмороки.

«Да уж», – подумал Максим, вспоминая непрерывную череду попоек с клиентами, поставщиками, партнерами, перемежающуюся регулярными разборами полетов у начальника, сопровождающимися криками, оскорблениями и всеми возможными манипулятивными техниками, которые можно найти в книжках серии «Абьюз для чайников» в разделе бизнес-литературы любого книжного магазина, – «накачалось сердце, прямо ЗОЖ, как он есть».

– Произошло это вследствие не очень здорового образа жизни и проистекающего из этого самого образа повышенного давления, насколько я вижу по анализам, – доктор положил руку на стопку бумажек, недавно извлеченных Максимом из сумки.

«Ага, и от пониженного доверия к врачам, как будто ты вычислил мой деловой алкоголизм по результатам анализов, а не по опухшему лицу, после вчерашнего застолья», – зло подумал Максим, стараясь сохранить максимально спокойное выражение лица.

– Так что для лечения, а вы, надеюсь, собираетесь лечиться? – тут доктор наклонил голову и пытливо посмотрел Максиму в глаза, и продолжил, не дожидаясь ответа. – Вам придется пересмотреть свой образ жизни: отказ от алкоголя, диета, таблетки для нормализации давления. Вполне возможно, вы сможете восстановится, и дело не дойдет до операции. Но вы, конечно, всегда можете пренебречь моими рекомендациями и прожить, как привыкли, свой уменьшающийся остаток жизни, по итогу отправившись в поля вечной охоты раньше назначенного срока!

– Нет уж, в поля не хочу, разве что в Вальхаллу! – мрачно схохмил Максим, разглядывая выключенный экран телефона, который он нервно крутил все это время в руках.

– А вот этого, пожалуйста, не нужно! – серьезно ответил врач. – Ваша жизнь и здоровье – дело исключительно ваше, не нужно вмешивать окружающих.

– А окружающие-то при чем? – опешил Максим и недоуменно переспросил. – Как мой выбор посмертного существования зависит от окружающих?

– В Вальгаллу попадают павшие в бою, желательно на поле брани, если верить древним викингам. Соответственно, вам придется кого-нибудь найти, спровоцировать конфликт и пасть в бою. Поэтому категорически не советую, помня о несовершенстве нашей судебной системы, подставлять других людей ради призрачного шанса вечно пить мед с Одином за одним столом, – все так же серьезно ответил доктор Залежацкий, – а еще лучше озаботиться посмертием позже, а пока посидеть на безалкогольной диете, много и спокойно гулять, вкусно и полезно кушать и вовремя пить прописанные таблетки. И полгода не пройдет, как вы уже сможете позволять себе некоторые излишества и не боятся покинуть этот бренный мир.

– Я вас понял, – грустно ответил Максим, – спасибо, буду придерживаться. Что-нибудь ещё к этому направлению нужно добавить? Витамины, травки успокоительные, свечи с прополисом, что там ещё рекомендуют в таких случаях для поддержания тонуса?

Доктор улыбнулся:

– Интересный у вас опыт посещения моих коллег, теперь понятно исходящее от вас некоторое недоверие… Витамины я выписал, пятая строчка, все, что полезно для сердца, там есть. Можете добавить рыбий жир в любой форме, лишним не будет. Травки успокоительные, которые реально действуют, у нас порицаются законом, так что этот момент мы обсуждать не будем. Что же касательно свечей с прополисом: вы взрослый человек, и если твердо решили что-то засунуть себе в зад, то свеча с прополисом – это наиболее безвредный вариант, пользы от него нет, но отговаривать вас не буду. Главное, не превращайте это в перформанс. И поверьте, я стараюсь давать своим пациентам только клинически проверенные решения!

От доктора Максим вышел в смешанных чувствах: отказ от алкоголя для алкоголика – это само по себе испытание, но вот факт того, что на работе придется именно работать, а не закрывать сделки в бане в приятной компании кружки известного витбира и копченых ребрышек, наводил щемящую тоску. Этак еще и придется начать проявлять профессионализм, читать внимательно техническую документацию и, упаси господи, общаться с рядовыми механиками, обслуживающими технику, для раннего выявления рекламаций и разного рода недовольств, которые в обычных условиях легко подавляются административным ресурсом. Вообще Максу по долгу службы все это делать случалось, и опыт был, просто после выхода на определенный уровень клиентов вопрос рядового общения с правильным анализом болевых точек, поиск принимающих решение лиц, технически взвешенные, продуманные предложения постепенно уступили место кулуарным договоренностям, взаимовыгодным личным сделкам и тому подобной коммерческой мути, что для большинства людей остается за кадром. Однако действительно большие продажи, значимые проекты и прочие реально приносящие деньги движения происходили именно так, и Максим не горел желанием возвращаться в рамки рядовой работы. Понятно дело, придется исхитриться, лавировать, можно и болезнь использовать для оправдания смены образа жизни: что может быть эффективнее правды, подтвержденной справкой?

Только суть была не в этом – Максу нравилась такая жизнь, совмещение приятного с полезным и этакая вальяжная легкость рабочего процесса. Позиций своих он не потеряет, факт, однако драйв и кайф исчезнут, оставив ясность сознания и грустное томление по потерянным возможностям. Но здоровье дороже, тоже факт. Потому, выходя из белого чистилища доктора Залежацкого, Максим испытывал сложную комбинацию чувств из грусти и решимости. Выходить битым на своем же поле разговорного жанра, что, в принципе, с ним не раз случалось, все-таки было неожиданно: или какая-нибудь акула переговоров, или кардиолог пусть и из дорогой, но провинциальной клиники. Понимать надо: неоправдавшиеся ожидания.

Вторым по очереди, но не по значению, был удар по личной жизни. Со Светой Максим жил около четырех лет. Связывать ни он, ни она себя браком не спешили, однако жили хорошо и были, помимо любовников, этакими боевыми партнерами. Света работала в рекламном агентстве, в свои двадцать шесть командуя группой поддержки проектов. Вкратце: это те самые ребята, которые затыкают дыры и исправляют косяки, допущенные менеджерами и производством уже после закрытия официальных отношений. Агентство было большое, работа нервная, но Светлане нравилось. Жили они пару лет душа в душу, пока жизнь не начала вносить свои коррективы.

То, что больше расслабленного отдыха, драйвовых сделок, секса и компьютерных игр любил Макс, – так это красное словцо. Выражаться вычурно, многосмысленно, подбирая интересные сравнения и привлекая множество отсылок, была его тайная страсть. Но многословие часто скрадывает смысл, а цветастость еще чаще убивает суть, поэтому неудивительно, что общение Макса и Светы порой шло несколько сумбурно, можно сказать – в одни ворота, а обратная связь не всегда случалась. Да и зачем запрашивать эту самую связь, когда охота не донести смысл, а поразить красотой подачи? Смысл тут вторичен.

Особенностью же Светы была предельная серьезность по делу и не по делу. Порой казалось, что чувство юмора она поменяла по окончании школы на высокие баллы по ЕГЭ. То ли непростое детство, полное сосредоточенной работы над тем, чтобы не остаться на всю жизнь в коммуналке на Компрессорном, то ли мрачное окружение, где юмор был исключительно на уровне обсуждения гениталий и пердежа, а что-то более тонкое воспринималось как оскорбление и умничанье, сделали Светлану инертной к мимолетным шутейкам и интеллектуальным играм, и, что самое страшное, погубили самоиронию в зачатке. А человек без здоровой самоиронии – существо тяжелое и зачастую неприятное. Любая, даже самая невинная шутка может быть понята буквально, примерена на себя и не оставлена безнаказанной. Как можно легко догадаться, отсутствие самоиронии и чувства юмора не давало Свете получать от Максимовых игр словами даже минимального удовольствия.

Начались ссоры, споры, недосказанные и недопонятые мысли не давали просто спокойно сесть и поговорить. Максим же не мог с собой ничего поделать да и не хотел: зная эту свою особенность, на работе он старался быть предельно точен в формулировках, лаконичен и понятен, но желание обертывать слова в многослойные метафоры, добавлять цветастые эпитеты и сыпать иными непростыми словесными конструкциями уже ближе к вечеру становилось просто невыносимым. И дома все это обрушивалось на Свету, которая после тяжелого нервного дня хотела каких-то простых, понятных и уютных вещей, как котлетка с салатом и стакан чая. И точно не говорить о работе, а говорить о красивой осени, как ей охота в Турцию, а лучше в Мадрид. И что видела суперский комплект для спанья, шелковый такой, мечта для постинга в соцсетях. А не эти вот твои шарады из разных слов, гореть им в аду!

Максим где-то несколько месяцев назад услышал от одного из своих клиентов о полезной практике, тихий час после работы, когда муж и жена, встретившись вечером, не кидаются сразу обсуждать, что нового произошло и кто по этому поводу что подумал, а спокойно приходят в себя, читая, ковыряясь в телефонах, соцсетях, тарелке с едой, либо все одновременно, приводя свои мысли в порядок и успокаиваясь от дневного драйва. Подходить с этим к Свете оказалось поздно, вылилось в очередной скандал, но Максим идею не забыл, она показалась чертовски полезной, но не вполне своевременной.

Ссорились вообще из-за всего. Но последние несколько месяцев тема постоянных гулянок с партнерами превалировала. Макс понимал, что ситуация порой действительно выходит из-под контроля, но такой образ жизни оплачивал все их желания, счета, рестораны, квартиру, отпуска. Несмотря на хорошие Светины доходы, и обе их машины, и евродвушка на сто квадратов в новом ЖК на берегу Исети были куплены Максимом благодаря его закулисным посиделкам с важными шишками в строительных компаниях.

Что все летит туда, куда Летов завещал, становилось яснее с каждым днем. И Максим совсем не удивился, когда, продрав глаза ближе к десяти утра, обнаружил полупустую квартиру, сообщение в телеге с последним адьос и ключи на тумбочке в коридоре. Закономерный итог, печально, но факт. Единственное, о чем Максим искренне пожалел, что не поговорили напоследок нормально, как взрослые люди. Наговорил он своей девушке вчера от души, вспомнив и двойные стандарты по поводу заработка, и вечно недовольное лицо, когда он делился какой-либо радостью по поводу новой сделки или организованной в рамках коммерческих взаимоотношений поездки за границу, куда они традиционно ехали вдвоем, добавив к командировке за свой счет выходные, чтобы погулять по новому городу, посетить ранее не посещенные места. И мистическую способность всех женщин скрупулезно запоминать все предыдущие промахи и просчеты своего мужика, чтобы потом использовать их как аргументы в спорах и ссорах тоже вспомнил. У Светы эта способность была прокачана на максимум, Максим порой ловил себя на мысли, что ищет, куда она прячет диктофон во время очередной пикировки. В последнее время он перенял эту тактику, записывая после ссоры особо острые моменты в заметки на телефон. Удивительным образом, это помогало успокоиться и отпустить ситуацию. В общем, много он чего наговорил прошлым вечером, а слово, как известно, не воробей, да и вообще ничего не воробей, кроме воробья.

И вот теперь, идя в квартиру, где никто, кроме него, уже не живет, Макс перебирал и откидывал различные мысли вечернего досуга, одна стереотипнее другой. Тут мелькали и разнузданные походы в клуб, благо пятница на дворе, и тонны алкоголя дома, вызов проституток, которыми Макс брезговал, предпочитая удовлетворять похоть дома с любимой тогда еще женщиной, встречи с немногочисленными друзьями, хотя бы с тем же Гришкой, чтобы философски и пьяно обсудит ситуацию, послушать банальные, но данные от души советы, и много чего еще. Но решил остановиться он на бутылке джина, которая уже две недели мерзла рядом с пельменями и клубникой для коктейлей в морозильной камере. Тоник, ходовой товар в его доме, закупался оптом и также был в быстром доступе. Мозг требовал отдыха, перезагрузки в тишине и покое, возможно, с музыкой, хорошей и разной.

Было грустно, было неприятно, но как-то активно страдать не получалось. Хотелось переключиться, дать сознанию переварить весь объем изменений в жизни, а потом уже думать, что предпринять. И надо ли вообще что-то делать, кроме разве что покупки лекарств и разработки диеты? Максим вдохнул уже по осеннему прохладный воздух, уральское лето опять не баловало, сел за руль и не торопясь поехал в сторону дома.

Субботнее утро встретило легким похмельем и ясностью принятого решения. Отношениям не быть, поговорить напоследок стоит, аптека с нужным ассортиментом в соседнем доме, на алкоголь вето на ближайшие пару месяцев, дальше по самочувствию.

Подсознание за ночь проделало большую работу, избавив Максима от терзаний и сожалений о мировой несправедливости. Он глянул на недопитую бутылку джина на компьютерном столе, на мониторе застыл синий человек в странной позе рядом с конструкцией из труб: в полпервого ночи душа запросила Blue Man Group, как когда-то шутил Гриша, видя такое музыкальное сопровождение пьянки, синеву тянет на синеву.

Свете Максим решил купить какую-нибудь поделку из камня и металла под старину. Из тех украшений, что выглядят красиво только на семидесятилетних старушках. Чтобы было дорого, красиво и абсолютно бесполезно для молодой девушки. Этакая легкая ирония, подарок на расставание, ценный и бессмысленный, как все их отношения. Барахолка на аллее проспекта Ленина – идеальное место для подобных покупок, идти от дома Максима минут пятнадцать спокойным шагом. Там благообразные дядьки и тетки продают типовую мазню, свои авторские работы, порой вполне интересно написанные, различный антиквариат, будь то монетки, значки, часы, шкатулки, украшения и всякий разнообразный декоративный хлам. Можно надолго залипнуть, разглядывая все эти упорядоченные, начищенные и абсолютно нефункциональные коллекции старинной и не очень рухляди. Своеобразное лоскутное одеяло эпох на отдельно взятом пятачке земли.

Часов в одиннадцать Максим добрался до места, успев по пути перехватить чашку кофе с автомобильчика на набережной. Поиски прощального подарка к тому моменту стали просто идеей фикс. Такое с Максом периодически случалось: вроде бы проходная идея захватывала сознание, на короткое время замыкая весь круг мыслей на себя, вынуждая активно действовать, лишь бы поскорее достичь странной, спонтанной, но такой желанной цели. Обычно это заканчивалось осознанием себя в два часа ночи возле лотка с шаурмой, спущенной десяткой на донат в мобильную игру ради получения какой-нибудь супер плюшки, про которую Максим забывал уже через неделю, как и про саму игру, съевшую за вечер бюджет неплохого вечера в стейк-хаусе, или, в лучшем случае, качественно и красиво собранной презентацией для покорения разума очередного строптивого, но падкого на показуху клиента.

В случае с украшением на расставание Максим уже внутренне смирился, что сейчас отвалит бабок за безделушку, которую скорее всего никому не подарит, а оставит валяться в куче таких же нужных и важных вещей в сетчатой корзине в шкафу. Корзина для важных вещей была заведена Светой, дабы систематизировать накопление Максимом в доме всякой ненужной дряни. Что попадало в корзину – оставалось жить, остальное безжалостно выбрасывалось, чтобы не плодить хаос и тем самым сохранять чистоту разума, ибо бытие определяет сознание. Максим не возражал, что-то в этом было.

В глубине души он уже был на девяносто девять процентов уверен, что случится именно внеплановое пополнение корзины для важного, но зуд осуществить задуманное был сильнее. Развал на Ленина встретил привычным ленивым движением, немногочисленные интересующиеся граждане прогуливались вдоль рядов продавцов, аккуратно оставляя центр аллеи свободным, чтобы пропустить нечастых, спешащих по своим делам по аллее людей.

Максим высмотрел несколько лотков с украшениями из камня и пошел разглядывать предложение, пытаясь понять, что из представленного потянет на задуманный подарок. Первый заход выявил бронзовое кольцо с красивым агатом, массивное, вычурное, носить такое – истинное мучение, каменюка размером с фалангу, все шикарно оформлено, знатные боярыни семнадцатого или восемнадцатого века одобрили бы. Особенно радовал налет надочищенной грязи в декоративном кружеве, обрамляющем камень, легкие следы патины, настоящий раритет! Цена раритета переваливала за семь тысяч, продавщица украшения сделала недовольное лицо, произнося цену, как будто вела борьбу с самой собой, мол, вон, смотри, какая ценность! Даром отдаю, надо дороже, да сил нет уже ее продавать, не берет никто. Максим сделал суровое лицо, покивал в ответ на зажигательную речь продавщицы и пошел дальше.

Второй заход дал еще два варианта: ожерелье и браслет. Ожерелье поражало своим наполнением и безвкусностью, было такое ощущение, что ювелир пытался впихнуть в достаточно ажурную серебряную оправу весь халцедон, который у него был в наличии. Классика OUT OF BUSINESS 70% SALE. Стоила эта прелесть под десять тысяч, и даже Максиму с его задумкой казалась слишком жестоким подарком. А вот серебряный браслет с сердоликом заинтересовал. Ровные серебряные пластинки с какими-то рунками, отрезки цепочки двойного плетения между ними, и сам камень прямоугольной формы, хорошо отшлифованный с интересным рисунком.

– Почем браслетик? – поинтересовался Максим у хмурого деда, который продавал свое барахло и, казалось, не интересовался ни покупателями, ни соседями по лоткам, просто черкал карандашом в газете, судя по всему отмечая какие-то фрагменты текста в статье на передовице. Максим мельком глянул название: очередное интервью с каким-то политиком.

– Три тыщщи, – буркнул дед.

– Чего так дешево-то? Красивая же вещь? – Максим не успел захлопнуть рот до того, как озвучил свою мысль. Все-таки алкоголь – штука коварная, всю торговлю испортил, задерет сейчас дед ценник!

– Дак не так с ней что-то, третий раз возвращают назад, потому и скинул. Берешь? – дед наконец оторвал взгляд от газеты и сурово зыркнул на Максима из-под кудлатых бровей.