Притяжение Севера и Юга

Ева Орлан

Притяжение Севера и Юга

Глава I

– Отец, Ваше Величество! Я повторюсь: если я согласилась посетить бал, это вовсе не значит, что я согласилась на брак, – Грейс понимала, что после долгой войны любые подвижки к мирному сосуществованию между жителями отдельных королевств, как участвовавших в войне, так и нет, непременно должны поощряться. Юг постепенно восстанавливается. Королевство Эритрея, находящееся на берегу теплого моря Изура, возобновило рыбную ловлю, стало возделывать поля, возрождая давно уснувшую почву. Но королевства, где климатические условия были куда менее благоприятными, не имели таких простых путей борьбы с голодом и упадком. Эта жестокая и долгая война сделала проигравшими даже победителей.

– Но как же так? – король Элеманх Бернард Хокк стукнул посохом о пол, – ты же видела его портрет, говорила, что принц весьма привлекателен и…

– И потом увидела, какой портрет вы отправили ему, отец. Поняла, что преувеличили, и не исключила вероятность преувеличения с его стороны. Да перестаньте! Какой же пережиток заключать браки по портретам, по сговору отцов! Мы ведь взрослые люди, в конце концов, современные. Не варвары и не глупцы. Я понимаю, что брачный союз вернее всех прочих объединяет ранее враждующие земли, но ведь можно обойтись и без свадьбы. Ограничимся мирным договором, дружбой. Торговым союзом и военным.

Еще пару месяцев назад страны обменялись портретами принца и принцессы, желая взрастить в их сердцах некие чувства, пусть и изрядно приукрасив, ведь и принц, и принцесса ни капли не походили на свои портреты. Скорее, это были просто посторонние, идеально-красивые люди. Поэтому придворные поэты пели дифирамбы вроде «Он всех смелее и отважней…» и «Её глаза подобны небу». Да только в этом не было никакого прока.

– Ай, – отмахнулся старик сморщенной, точно курага, рукой. Его Грейс была средней дочерью из трех, нежным цветком, но исключительно хитрым, – не заговаривай мне зубы. Вы идеальная пара. Союз ваших сердец принесет стабильность обоим королевствам. Кроме того, тебе нужна крепкая рука. А ни чья рука не может быть крепче, чем у…

– Не обращайся со мной так! – оскорблённо воскликнула Грейс, – мне не четырнадцать (она припомнила младшую из принцесс), что бы управлять мною, точно куклой.

– А ты не перечь отцу! Женщина должна знать свое место, – парировал Элеманх, вставая на ноги, – уж мне виднее! А ты – принцесса! У тебя есть долг перед страной, пред народом. Немедленно ступай к себе и готовься к приему, не испытывай мое терпение, дочь… – у старика даже белки глаз чуть не потрескались. Он воевал, сколько себя помнил, но с дочерями был исключительно мягок. Особенно с Грейс, – ты одета как чернавка. А стоило бы постараться обольстить принца, понравиться! Благополучие стольких людей зависит от тебя конкретно. Боги повелели тебе родиться на свет женщиной, так исполни свой долг перед страной. А хотелки твои вот мне где! – старик с косматой седой бородой двинул рукой у шеи, показывая самый крайний предел терпения. Грейс поклонилась, тяжело выдохнув. Ей ничего не оставалось, кроме как показать смирение. Но, выйдя за дверь королевских покоев, принцесса в сердцах пнула иссохшую лозу винограда, которая упала на каменные плиты коридора.

– Нет, ну надо же!

– Госпожа? – принцессу окликнула служанка Анора, которая, словно тень, отделилась от стены коридора. Наконец-то её ожидание окончено, – Вы готовы приступить к вечернему туалету?

– Да, да… само собой… – устало ответила Грейс, потирая переносицу. Эти разлады с отцом утомляли. Ей приходилось спорить и отстаивать свою позицию, когда дело казалось замужества. Кажется, девчонка совсем не желает становиться ничьей женой, что совершенно противоречит устоям Юга. В остальном же она радовала старика своими успехами в обучении, хоть женщинам в Эритрее учиться не полагается. Грейс действительно была исключением, но не по воле короля, это случилось стихийно, с легкой подачи прадеда принцессы, а когда её сведение в чтении и письме замечено, запрещать оказалось поздно.

"С северо-запада на юго-восток путь неблизкий, так что, раскисать нельзя, ведь принцу тому, должно быть, еще более тяжко, – думала Грейс, собираясь с силами. Трудно, от смены климата и чудно от таких необычных пейзажей. Жаркое солнце, белые пески. Теплый ветер и нескончаемые трели птиц… Едва ли он успел с дороги увидеть море. А может, это первое, что пожелал увидеть чужеземный принц в этой стране?"

Странно, что Грейс вообще о таком подумала. Должно быть, всему виной тот самый плащ с меховой оторочкой, с портрета, присланного с гонцом. На той картине, что стояла в самом дальнем углу покоев принцессы (так она «спасала» принца от здешней жары), был изображён молодой мужчина, но, что не типично для портретов, в профиль. От чего и почему – Грейс не знала. Может, мода такая в Фирнене? Но это интриговало её, от образа принца веяло загадкой.

– Давай то, голубое платье, – ответила Грейс служанке, направляясь в свои покои в её молчаливой компании.

С принцем познакомиться Грейс все равно хотела. У нее была масса предложений по развитию торговых связей с Севером. Искусные резчики могли бы изготавливать украшения из раковин, которые добывали в южном море, куда более богатом подводными мирками, нежели холодный северный океан, лижущий побережье чуждого королевства.

– Как прикажете, госпожа…

***

Эранор простонал, выдавая такой измученный звук, что голос в его голове замолк на несколько секунд.

– «Лучше бы меня маленького утопили… Хорошо, один, всего ОДИН танец», – он отвечал мыслями. Им не нужно было открывать рта, чтобы слышать другу друга, не нужно видеть, не нужно говорить о своих чувствах, ведь они ощущают всё как свое собственное.

– «Это лучше войны, Эранор, ты сам мне сказал», – принц услышал мурлычущий голос в ответ.

Поговаривают, что кронпринц Севера Эранор Хрон Фирнен весьма странный и иногда разговаривает сам с собой. Он может спокойно замолкнуть в середине разговора, даже на военных Советах, чтобы ответить на слова или образы в своей голове. Не многие знают, что он общается с вполне реальным существом, которое ему, на самом деле, важнее Совета и всего прочего.

– «Тебе в следующем году двадцать шесть, Хрон уже смирился, что внуков он не увидит».

– «Хауфо, на поле боя было проще. Приходилось думать о том, как избежать вражеского меча, а не брака».

– Эранор, помнишь, что пообещал Его Величеству? – диалог в сознании принца прервал живой "внешний" голос, пришлось разорвать мысленную связь с Хауфо, и обратить внимание на своего двоюродного брата, идущего рядом.

– Конечно! Такое забудешь: Веди себя прилично, не ввязывайся в неприятности. Вернёшься без жены, я тебя и твою кошку на кол посажу, – Эранор передразнивал напутственную речь своего отца-короля, который переживал за сына, ведь тот не отличался ни сдержанностью и тактом.

– Все-все, я понял! Надеюсь, и ты понимаешь, насколько важен сегодняшний вечер, – брат принца покачал головой.

– Конечно, я поем то, чего не ел раньше. Что может быть важнее? – засмеялся Эранор и хлопнул брата по плечу, – доверься мне, Манкар, иначе как ты будешь верить мне, когда я стану правителем?

– О, боюсь, с тобой не доживу я до этого дня, – обречённо выдохнул герцог Манкар Фирнен, нервно поправляя воротник камзола. В нем было жарко, и если своим сопровождающим Эранор разрешил облачиться в наряды, под стать местным, то сам принц и его брат были одеты в официальные одежды своего народа. Камзол, рубашка и жилет под ними, низ – плотные кожаные штаны с высокими ботинками. Жара – кошмар! И если бы не ледяные кристаллы Хауфо, они зажарились бы еще по дороге к тронному залу. Для Эранора в целом акклиматизация прошла только через раздражение и мат, а вот двоюродный брат принца, провалялся с лихорадкой всю дорогу, стоило пересечь границу. Зато, дорога из-за этого была веселой: Манкар такой бред нёс, что даже Хауфо была в восторге.

***

Лишь с наступлением сумерек, когда жара спала, на первый взгляд вымерший замок Аспер, возвышающийся на скале у самого моря, начал просыпаться. По его коридорам бродили смеющиеся служанки, зажигали огни, поэтому галереи и залы, которые были долгие годы темны и пустынны, залил свет факелов. Девушки созывали задремавших в своих покоях вельмож и гостей на пир. В воздухе запахло чем-то сладковатым и манящим. Тронный зал украсили в лучших традициях Юга, в ожидании гостей. Стяги с изображением герба семьи Хокк пылали золотом. На них толстоствольное дерево с мощной корневой системой и полумесяцем, накрывшим крону. По краям зала стояли столы, полные яств, которыми славится Юг: морепродукты, фрукты, орехи и сладости. Звуки настраиваемых музыкальных инструментов отражались от стен, вились к потолку.

Кажется, так давно не было ничего подобного. За годы войны ни одного повода к веселью, лишь траурные церемонии и панихиды. Туда-сюда сновали разряженные в пух и прах дамы и кавалеры. Их легкие одеяния, полупрозрачные, яркие, по фигурам, шелестели, точно фольга и развивались, как паруса. Игрались шуты, забавляя собирающихся зевак. Поперек зала стоял главный стол королевской семьи и их высочайших гостей. Король Элеманх с супругой Терпсионой в воцарившейся тишине занял свое место на троне. Затем его дочери: старшая, Эсфея, с мужем, младшая, Тэса, девочка лет четырнадцати, с ручной белкой, и средняя, Грейс. Король поднял руку и отдал знак, призывая к тишине собравшихся. Вот-вот, с минуты на минуту, должны появиться гости. Их путь был долог, но прибывшие на рассвете, к вечеру должны были отдохнуть.

– «Ты же мне еду принесешь?» – вновь услышал Эранор вторженца в свои мысли.

– «Я что, буду распихивать ее по карманам? Иди, лови крыс!» – принц обидел подругу сарказмом и предложением крыс ловить. Он знал, насколько Хауфо ленится добывать себе пищу сама. Но вредность часто брала верх.

– «Все, сам напросился!» – фыркнула ему в ответ кошка, и связь оборвалась.

– …кронпринц Фирнена, Его Высочество Эранор Хрон Фирнен, – это было единственное, что услышал Эранор из всего представления глашатая, когда его выдернуло из мысленной беседы, и двери тронного зала распахнулись перед ними. Тут же лицо мужчины стало серьезным, можно сказать даже суровым, спина выпрямилась и плечи расправились, он величественной походкой, будто этот замок принадлежит ему, прошел под взором множества людей, ведя за собой свою немногочисленную свиту, а именно личную стражу, слуг и брата. Это было единственное условие Эранора – минимум людей и багажа. И Хауфо, конечно, без нее он просто бы не приехал.

Ожидание было минимальным, но для Грейс оно тянулось, подобно патоке. И вот, когда двери тронного зала распахнулись, южанка выпрямила спину, сложила руки на колени, изображая кротость, которой её обучали с детства, но глаза все равно подняла, и с любопытством рассматривала приближающуюся от порога тронного зала фигуру мужчины, кажущуюся сплошным черным пятном. Грейс прищурилась, потому что видела она плоховато на расстоянии, однако уже могла понять, что портрет и вправду соврал.

Принц оказался высоким, наверное, сантиметров двадцать не достает до двух метров роста, широкоплечий и крепкий, как скала. Имел мужчина небывалую для Юга, но такую притягательную, белую кожу. Серые, словно лёд, глаза, выразительные, обрамлённые густыми, короткими ресницами, широкие брови, грозящие сойтись на переносице от всего происходящего. Средней длины черные, словно крыло ворона волосы, которые он с трудом позволил уложить назад, открывали все лицо напоказ. Черты лица его были грубее, чем на портрете, но в общей картине смотрелись гармонично. Художник сделал его подбородок более широким, чем в реальности, а скулы более высокими. Правда, хитрец, что писал Эранора, упустили тот факт, что левый глаз принца был разрезан не самым маленьким шрамом, тянувшимся от брови до челюсти. Должно быть, поэтому изображён принц был в профиль, а не в анфас.

Одет он был в цвета своего дома – темно синий камзол, расшитый золотой и серебряной нитью, из украшений только брошь, в виде ворона – символ рода Фирнен, который основал королевство на Севере, и уже не одно столетие правит им.

В целом жених Грейс не был похож на принца, который днями сидит в своем замке и думает над тем, что сегодня надеть и как развлечься, он был похож на воина, прошедшего множество сражений. Поэтому иметь шрамы для того, кто был на войне, совершенно естественно. Но, тем не менее, наследник рода Фирнен вызвал в принцессе… ужас. Высокий и грозный, более воин, чем дипломат, произвел он впечатление тирана и деспота, девушке сложно и помыслить себя его женой.

– Ваше Величество, мы благодарны Вам за приглашение и за столь теплый прием, надеюсь, сегодняшний вечер послужил началом долгого и крепкого союза, – голос у принца был низкий, стальной, созданный специально для того, чтобы отдавать приказы.

Когда зазвучал голос Эранора, Грейс ощутила дрожь. Картины войны, которую она никогда не видела, но о которой читала, стали всплывать перед внутренним взглядом, описанные так красочно, что этот северянин мог бы стать неотъемлемой их частью без каких-либо усилий. Зато совершенно по-иному смотрели на чужестранца старшая и младшая принцессы. Эсфея ворковала с мужем, толстым вельможей, который явно был её недостоин, на умиление публике. Старшей дочери приходилось много играть и притворяться, ведь её брак был заключен ради экономической выгоды во время войны с сыном главы гильдии купцов, чтобы заручиться его поддержкой, и девушка, красивая и гордая, завидовала своей младшей сестре, которой полагался принц, да еще и такой экзотический. Об Эсфее ходили разные слухи среди стражников, но никто и ничего «не замечал».

Завидовала Грейс еще и Тэса. Четырнадцатилетняя девчушка вытянула шею, наблюдая за чужаком. Эранор показался ей всем хорош, особенно пугающим глазом и хмурыми бровями. Должно быть, именно такие воины убивают огнедышащих драконов в сказках, которые ей читала няня перед сном.

У подножья трона Эранор поклонился королевской семье, окинув каждого равнодушным взглядом, останавливаясь на той, чей портрет уже несколько недель пригвождён арбалетным болтом к двери его покоев, только чтобы побесить отца. Манкар тогда сказал, что Эранор короля Хрона до инфаркта доведет своими выходками. Принцесса похожа, но отдаленно, как и ожидалось.

Все сопровождающие преклонили колено перед королем и его семьей, и это не особо-то радовало принца. Он провел бо́льшую часть своей жизни на поле боя, и ему трудно воспринимать всех присутствующих не врагами. И все же, он не опоясан мечом, а значит пришел с миром, будь он не ладен.

– Мой король, Хрон Корпен Фирнен, приказал мне навестить Эритрею с дипломатической миссией. Я намерен предстать женихом принцессы Лилии Грейс Хокк, и чтобы подтвердить серьезность своих намерений, мой король приносит Вам в дар меч, служивший ему до сего дня.

Эранор незаметно махнул рукой, и вперед вышел один из слуг, с мечом в руках, который был идеален не только своей изогнутой формой, но и балансом, а так же изысканным украшением эфеса. Ножны были золотыми и инкрустированы россыпью темно-синих сапфиров. Подарить собственный меч – немыслимо! На Севере личное оружие хоронили вместе с правителем, а тут отдать своему врагу. Это означало буквально оскорбить собственных предков и потомков. Эранор за это отца осудил, но не ему такое решать. И пусть принц считал меч, слишком уж щедрым подношением, но понял, как ошибся, когда король Элеманх остался доволен. Пускай и высокой ценой, но отец принял верное решение. Не зря он на троне уже полвека.

Лишь изумленный ропот зала вывел Грейс из плена её собственной внутренней паники. Еще бы! Какая честь… тот самый меч, что грозил Эритрее теперь в руках Элеманха. Старик король был тронут столь щедрым жестом. Он истолковывал его, как залог мира и процветания.

– А Вам, Ваше Высочество, я бы хотел сделать личный подарок, – Эранор снова вернул взгляд на принцессу, которую пророчили ему в супруги. Еще один незаметный жест, и к принцессе так же направился оруженосец принца, нёсший раскрытую дубовую шкатулку, в которой находилось колье, из сапфиров и изумрудов, добываемых в шахтах Фирнена.

Грейс заглянула в шкатулку и вскинула брови. Никогда она не видела такого ослепительного сияния самоцветов. Королевство Юга было обделено подобного рода богатствами, однако, это не более чем безделушка. Конечно, сестры бы с Грейс не согласились и уже вытягивали шеи с любопытством. Но было в шкатулке еще кое-что, совсем незаметное, то, что было по-настоящему от принца, а именно маленький прозрачный ледяной шар.

Грейс уже хотела передать шкатулку телохранителю короля, как заметила его. Она взяла шарик и будто обожглась, ощутив холод. Такой колкий, непривычный… но лишь на первый взгляд. Со второго раза она ухватила его подушечками пальцев, поднесла к глазам и разглядела. На ощупь шар холодный, но в руках не тает, а внутри, словно за стеклом, был какой-то маленький, доселе невиданный ею цветок. Он не стоит ровным счётом ничего. Идею подала Хауфо, а Эранор воспринял ее просто как интересный способ посмотреть на реакцию второй принцессы.

Впервые за вечер Грейс улыбнулась. А когда она улыбалась, то больше походила на красавицу с портрета, хоть таковой на самом деле и не являлась. По меркам самих южан – уж точно! В отличие от матери, томной, черноволосой и зеленоглазой красавицы, Грейс унаследовала карие, теплые, словно янтарные, глаза отца и его золотистые волосы. Смуглую, пропитанную теплом южного солнца кожу, просыпанную крупными веснушками. Удивительно, но у двух других принцесс такого изъяна на коже подметить было нельзя. В невесты принцу куда больше сгодилась бы старшая дочь короля Эсфея, красавица и почти ровесница, но она уже пристроена. Младшая еще не распустилась. А Грейс… исполнилось прошлой весной девятнадцать.

Глава II

– «Она интересная» – первым, кто оценил внешний вид принцессы, была Хауфо. Она поймала в мыслях Эранора образ Грейс, и решила высказаться.

– «Соглашусь, я таких девушек никогда не видел. На Севере она бы не выжила. А ты видела этого кабана?» – принц посмотрел на мужа первой принцессы и даже улыбнулся, видя, как он перешёптывается с супругой.

– «Эранор! Не порть мне аппетит, верни на принцессу!» – зазвенел смех Хауфо, но связь тут же оборвалась. Видимо, кошка нашла крысу.

– О вашей красоте слагают стихи даже в наших краях. Я и мечтать не мог убедиться в достоверности тех похвал. Рад возможности познакомиться с Вами и надеюсь на крепкую дружбу, – принц специально выделили слово "дружба" интонацией. Скорее бы этот фарс подошел к концу. Как же он ненавидит официальные мероприятия.

– Дружбу? – королева Терпсионах ухватилась за слово, точно рак за ветку ивы, – неужели, принц, смотрины…

Но король вовремя поймал супругу за локоть, призывая держать свой язык за зубами. Дипломатия не женское дело, и все может быть в корне не так, как послышалось Терпсионе. Эранор бы ответил королеве, если бы ту не одёрнули, чем сильно удивили чужеземного принца. В его королевстве царит равноправие, и пусть у Фирнена уже давно нет королевы, и король правит один, но жёны могут участвовать в принятии решений, высказывать своё мнение или негодование наравне с мужьями, и уж тем более говорить тогда, когда хочется. Но по сигналу советника короля Витель Стага, тут же заиграла музыка.

К Эранору приблизились слуги с подносом и, втемяшив в руку кубок, повели к столу, усадили подле невесты. Рассадили и свиту принца, отводя к положенным местам неподалёку. Манкар тут же зашептал на ухо Эранора, чтобы не влезал не в свое дело и осторожнее высказывался.

Лишь после того, как гости заняли места, кубки были осушены. Сладкие южные вина… они имели дивный букет и аромат фруктов, пьянили и расслабляли, ударяли в голову. Элеманх знал это, специально загладил так конфуз, но все равно, в его сознании поселилась тревога, которую рискнула озвучить королева. Грейс не красавица, и могла просто не понравиться будущему мужу, но ведь политика превыше всего.

– «Не отравили, и на том спасибо», – мысленно сказал принц Хауфо, отпивая из бокала совсем немного. В ответ пришла картина дохлой крысы. От этого вида у принца вино чуть обратно не полезло. Сидел Эранор подле принцессы, но не смотрел на нее, а окидывал взглядом изобилие фруктов, которые были разных цветов и причудливых форм. А в его краях было два вида фруктов – яблоки и дикие груши. Всё. Остальное – ягоды. В основном рябина, ежевика, можжевельник и немного других. Из мяса за столом были в основном рыба, диковинные моллюски и птица, в его краях – оленина, свинина, конина и говядина. Да и овощи знатно отличались по вкусу, казались слаще. С досадой принц осознал, что на Севере еда серая и пресная.

Вот только, съесть толком Эранор ничего не смог, в голове закрепился навязчивый образ половины той крысы, которую не доела Хауфо. Месть пришла быстро и неприятно. Он как будто собственными ушами он слышал, как задорно хрустят кости в пасти его кошки.

– «Приятно аппетита, дорогой мой человек», – пожелала кошка, не скрывая издевательства в голосе.

Принц расстроился от того, что ранее нагулянный аппетит как рукой сняло, и даже вино не лезло в глотку, поэтому все, что ему оставалось, это осматривать присутствующих. В его краях люди не одеваются столь откровенно, такое количество открытой кожи было для принца чудным.

А вот Грейс, что припухла рядом, активно заедала стресс фруктами. Правда в её бокале не вино, а лишь вода, так что снять напряжение у нее не выходило. Тем более, она тоже зацепилась за это слово «дружба» и решила, что с принцем стоит попытаться поговорить. Сам того не подозревая, северянин дал ей надежду.

– Ваше Высочество, – робко подала она голосок, убирая за ушко прядь завитых служанкой волос, светлых, точно жидкое золото, – я хотела спросить…

Заметив, что Грейс открыла рот, король Элеманх вновь поднялся и провозгласил:

– Время танца!

Принц как раз повернул голову, глянул на девушку сверху вниз из-за своего роста, но тут снова влез король, и предложил то, чего делать совершенно не хотелось. Танцевать! Эранор подбирал слова, чтобы отказаться от этой затеи.

По традиции первый танец должен состояться между женихом и невестой. Ранее прочие пары просто не имеют права вставать со своих мест. Каждая невеста в стране мечтала, чтобы этот миг, когда она самая главная в мире, наступил поскорее, но Грейс ощутила, как комок застрял в горле. Танцевала она прекрасно, но все же… Да и отказываться было нельзя, по крайней мере, ей. Поэтому, расправив свое голубое, точно мартовское небо, платье, подала руку Эранору первой.

– «Если ты сейчас не встанешь, я принесу оставшуюся половину крысы тебе в постель», – этих слов Хауфо хватило, чтобы принц встал с места и взял протянутую Грейс руку. Очень сложно объяснять потом слугам на утро, откуда падаль берется в кровати принца, особенно сложно будет сделать это в чужом замке. Вот и вся причина, по которой ладонь Эранора, обтянутая кожаной перчаткой, крепко сжала узкую ладошку принцессы. Он повел «будущую жену» в центр зала. Воцарилась тишина на мгновение, а после только тихая музыка, словно пробуя чаровать перед началом танца, сопровождала пару. Эранор заговорил громко, чтобы его голос отражался от стен и доносился до каждого в зале грозным эхом.

– Милорды и миледи, у меня есть для вас еще один подарок, только, он не несет какой-либо особой ценности, поэтому прошу, не судите строго. Я поражен красками, которые встретил в ваших краях, никогда ничего подобного не видел. И, с вашего позволения, – Эранор посмотрел на короля, чтобы получить от него хоть взмах рукой в качестве разрешения, и тот кивнул благосклонно.

– Я привез немного Севера с собой для вас. Сейчас вы увидите снег.

Зал перешёптывался: снег? Какой такой снег

Конечно, все о нём слышали, но никто из собравшихся не видел его воочию. Грейс только читала о снеге в старом ветхом трактате прадеда, и теперь сердце её замерло. Неужели принц не шутит?

Эранор улыбнулся и поднял руку вверх, на его раскрытой ладони образовался переливающийся голубой свет, что столбом взмыл прямо в высокий свод потолка-купола тронного зала, достигнув которого, рассыпался искрами. Раздался громкий хлопок – все ахнули, вздрогнули. Грейс втянула голову в плечи, крепче сжала руку Эранора, но больше никак не выдала страха.

Прямо под потолком от взрыва появилась огромная пятиконечная снежинка, которая тут же закрутилась, даря присутствующим живительную прохладу. Медленно падающий снег закружился по тронному залу как белые огоньки. Каждая падающая снежинка была уникальной и идеальной, будто над нею работал какой-то неизвестный мастер. Волшебный снег оказался необычным еще и потому, что не таял, хотя и был холодным на ощупь, но стоило наступить на него или сжать в руке, как он тут же исчезал. Слуги, стража, все были под впечатлением, ловя крохи Севера в ладони и на языки.