Кто ты, человек?

После секундной паузы лейтенант согласился:

– Сахаров, действуем, как оговорено!

«И кто сказал, что майский дождь теплый? Этот ливень – он такой холодный». И Толя снова вспомнил то замечательное сентябрьское утро пятьдесят седьмого года.

Я собака

Вода холодная уже… Ну что за жизнь такая моя собачья. Вся морда в тине, а хозяин свистит, надрывается, сердешный:

– Ату его, ату, Аян! Давай, ату!!!

Ага, а мне-то слышится – «Ату его, Толян». Чую все – отдельной плотной струйкой исходит от камышей утиный дух. Чую и саму утку уже, чего орать-то так, хозяи-и-ин!

– Еу-у-у, – и басовито залаял, – Гаф-ф-гаф!

Но не думаю уж ни о чем ином, только вперед, только успеть, только угодить хозяину. Вода в пасть, лягушонок еще не заснул на зиму – тьфу тебя, дурак. Вот она, уточка. Фрр-фрр-фрр, загребаю лапами к берегу. Хозяин улыбается, треплет за шею, мне приятно. Чую все. Чую. Только красного цвета теперь нет совсем в этом мире. Ну и что – пустяки какие, счастье-то какое, счастье – вот оно, в моем носу от хозяйкой руки только-то и рождается.

Вот уж мы и дома. Вьюсь у ног, заглядываю в глаза, а меня раз – и за ограду, да на замок. Никуда не пускают.

А вот котофеич на окне сидит, зараза подлая. Улыбается да посмеивается. Что видит такое особенное? Ну-ка, и я посмотрю.

Я кот

Теперь «подлая зараза» – эт я. Батюшки-светы! Какие-то непривычные у меня лапы, но как приятно делать то, что хочешь. Никто мне теперь не указ. А этот-то, этот прихвостень, раб вислоухий, так и заливается за оградой. Ну его.

От меня человеку огромная польза есть, хоть я и не раб. Человеку оно что надо? Правильно – покой ему нужен и уют, и… свобода. Это как раз по нашей – котовской –части. Вот я хожу, где хочу и когда хочу. И никто не вздумает мной командовать. Как приятно мне сейчас, спрыгну-ка я вниз, да как заору: «Главный инженер – идиот! Мяаууу! Главный бухгалтер – вор! План не выполняем много лет, и все – вранье!» Что хочу, то и буду говорить. Теперь мне все можно. Свобода!

– Что воешь, бестия усатая, – хозяин поддал коту Сахарову под хвост тапком да захлопнул дверь. Оскорблено дергая хвостом, Анатолий вышел во двор. Странно, но ему жутко захотелось курить.

Какой воздух, какая благодать. Трухлявый запах дровника, под верандой сыро и замечательно пахнет мышами, а это изысканное амбре от светло-коричневой промасленной бумаги, в которую некогда были завернуты куриные потрошки. Мое царство-государство. Только мое.

– Стоп-стоп. Толя, не увлекайся так. Я не кот, я просто исследователь «Жизни или смерти, борьбы или дружбы, жертвенности или равнодушия», – вспомнил котофеич.

Наверху слышен шум, топот. Хозяин что-то орет про свой законный выходной. Хозяйка же гнусавит про загубленную молодость. Вдруг – бум, ттрреньк, брреньк. Звук разбитого стекла. Толя стремглав из-под веранды молнией мягко вскочил на перила. Что там? Утиная голова вопросительной полуулыбкой застряла в разбитом окне хозяйской спальни. Кусок расколоченного стекла выпал из окна прямо на траву. Подошел, понюхал… Сквозь стекло увидел пару несчастных муравьев, придавленных плашмя упавшим на траву осколком. Живы, кажется, еще. Толя попробовал отодвинуть стекло лапкой…

– Ой, порезался, твою ж мяйу, – вырвалось, но муравьишки зато вылезли, потерлись усиками. Подняв головы, крикнули Толе: «Спасибо!» – да и поковыляли себе в разные стороны.

«Ну вот, а говорят, что бесполезное животное», – подумал человек-кот, облизывая лапку.

Вечерело. И он вдруг осознал, что прошел почти весь день. Пора было отправляться домой. Но как? До дома верст десять, и, как назло, вокруг не было ни единой птицы. Птицей – оно сподручнее бы сейчас…

Когда он вышел на дорогу, окончательно стемнело. Предстоял путь через весь город, но там… собаки. Толя решил пройти напрямки, через колхозные поля. Так и короче, и безопаснее.

«Зато вижу в темноте! Все замечаю: сапоги, пустые бутылки, мерзкие лужи машинного масла, колеса автомобилей, окурки, окурки, еще окурки, а вон телега со старым полуслепым владимирским тяжеловозом. Вот уж в его шкуру влезать точно не хочется. Какой-то пацан у клуба попытался меня погладить, только не до того мне, улизнул. Бабка на углу «Промторга» пробовала пнуть меня ногой! Хорошо, что не попала, ведьма старая.

Вот и добрался почти! Но тут-то и наткнулся на стаю бездомных собак. Думать некогда, побежал, что есть мочи. Задерут, не ровен час, оглянуться не успею! Беда!»

Вот это был бы гром…

В кабине экскаватора уже ни о чем не думалось. Стало почему-то холодно, но по спине потекла струйка пота. Анатолий предельно аккуратно, без рывков, подвинул экскаватор к обрушенной стене. Будто отговаривая Сахарова, дождь хлестал по лобовому стеклу, выбивая ритм. Всполох молнии разделил небо надвое. И опять в голове возникли слова:

Если бы парни всей земли

Хором бы песню одну завели,

Вот было б здорово,

Вот это был бы гром…

Тут и впрямь грянул гром. Песня перестала звучать, остался лишь ее ритм, он кровью стучал в висках. Буквально сантиметр за сантиметром Анатолий опускал ковш в нужную точку: до упора вниз, слегка левее и вперед. Так. Еще. Еще. Готово. Никто не обращал внимания на ливень. Лейтенант стоял, застыв, как изваяние. Старик-водитель все еще сидел на подножке грузовика, от ужаса обхватив голову руками, намокшая папироска давно погасла.

Через несколько минут Сахаров и Лейтенант уже вытаскивали пострадавшего. Старик принимал наверху. Парня аккуратно поместили в кабину.

– Так это же Женька Погорелов, – воскликнул старик, – пасынок Ефимова Геннадия, начальника станции. Что тут в субботу да еще в конце дня можно было ворошить-то?

Неожиданно возник другой вопрос. Никто не подумал, что, отправляя грузовик с раненым, они на время лишаются важного источника освещения. Вернется ли машина? Пропустят ли ее назад через оцепление? Но водитель уверенно пообещал сразу после больницы – назад.

Грузовик с пострадавшим уехал. Анатолий опять залез в кабину экскаватора. Минуты ожидания тянулись и тянулись. Наконец они услышали, что ЗИС возвращается. Лучи фар скользнули по привокзальной площади. И тут произошло самое плохое. Возможно, из-за движения тяжелого грузовика или из-за оползня грунта, но оставшаяся часть стены стала рушиться на глазах. Стоявший под наклоном экскаватор, принимая на себя все увеличивающийся вес обрушающихся конструкций, наклонился еще больше… Последнее, что увидел Анатолий – падающие деревянные перекрытия остатков второго этажа. Они стали сыпаться вниз крест-накрест и дальше – во все стороны со стрелы экскаватора. И вот раскачивающаяся в свете фар огромная авиабомба соскочила и медленно-медленно не покатилась, но бочком-бочком заскользила по паре деревянных балок – как по рельсам, сдерживаемая лишь стрелой крана. Эти мгновения спрессовались для Анатолия в какую-то тяжелую тягучую массу почему-то темно-бордового времени, которое все никак не кончалось. Анатолий, стараясь хотя бы уменьшить наклон упавших балок, рефлекторно повел стрелу дальше и еще дальше… Достигнув земли, фугас каким-то чудом остановился в узком коридоре между конструкциями. В этот момент экскаватор перешел допустимую точку наклона и… опрокинулся вниз.

Странная встреча

Духота и редкие крупные капли уже предвещали грозу. Человек в длинном плаще, накинув капюшон, стоял на подножке вагона. Приподнимаясь на носках, он высматривал, что же там происходит у полуразрушенного дома? Снизу потянуло табачным дымом, человек посмотрел под ноги и раздраженно спросил:

– А-а, юродивый ты наш, как доехал? Что делаешь тут, прямо у вагона?

Инвалид на каталке курил у самых вагонных ступенек. Он сплюнул сквозь зубы и ответил:

– Да доехал твоими молитвами, игрок. Ты работу сделал, пинчер16? Небось давно уже герой поц-соревнования, или как там у вас положено? И что с народом, в вагонах пусто?

– Сделал, как договаривались. Он уж знает. Пассажиры вроде как вышли, а проводники должны быть на местах. Вот дождь начинается, – тяжелая капля упала на кончик дымящейся папироски. – Так что ты тут делаешь, как тебя там?.. Хотя меня это не касается. В расчёте мы теперь, должок я отдал, так и передай. Знать ничего не знаю боле, и чтоб я тебя не видел никогда, огрызок.

– Чо ты мне тут жопку-то морщишь17. А будешь…

Прозвучало объявление об эвакуации. Полуразрушенное здание осветилось, и через несколько секунд народ, спокойно направлявшийся к выходу, вдруг побежал. В беспорядке, на грани паники, роняя поклажу, люди затолпились у входных дверей вокзального здания. Кто моложе даже перепрыгивал через низкое ограждение, сразу попадая на улицу.

– Что-то странное происходит, – пробурчал «плащ», – сейчас выясним.

– А у меня после твоих выяснений от чайка в горле не запершит? Иди в тамбур и оттуда паси поляну18, плывун19… – калека сплюнул в сторону вагона, криво усмехнулся и покатил себе вдоль состава, резво отталкиваясь утюжками.

Встревоженная происходящим поездная бригада, не понимая, что именно случилось, не решалась покинуть поезд. Такого приказа не было.

Человек в плаще еще раз оглядел тускло освещаемую десятком фонарей опустевшую площадь и перрон. Проводники из соседних вагонов ему махали, что-то кричали. Еще через несколько минут многие увидели, как два милиционера побежали к зданию вокзала. За ними, тщетно силясь догнать, уточкой семенил пожилой начальник поезда.

В поезде, во время эвакуации

Шура замешкалась с выходом из вагона из-за тяжеленного чемодана Стаса. Толчинский помог Шуре сойти на перрон, и новые знакомые несколько натянуто, но любезно попрощались. Девушка зашагала вдоль состава. Стас не пытался ее догнать, но на какое-то время остался стоять у вагона, видимо, в ожидании начальника станции. Стас наблюдал за тем, что происходило в отдалении у полуразрушенного дома.

В вагоне-ресторане, прильнув к окнам, стояли оба официанта. На перроне только-только зажигались редкие фонари. Левон, как обычно, натирал полотенцем давно уже сухой стакан. Прозвучало объявление по вокзалу о чрезвычайной ситуации. Официанты переглянулись и, не говоря ни слова, пошли к выходу. Сойдя на перрон, сразу же обратили внимание на инвалида. Он катился вдоль поезда по направлению к голове состава. Рыбальченко встал у самого литерного и закурил. Левон же, вернувшись назад и пройдя через соседний вагон, вдруг встретил Воскобойникова. Тот появился из своего купе: вроде как собирался идти в другой вагон. Они обменялись парой фраз о происходящем. Левон не спеша вышел на перрон через тамбур одиннадцатого вагона. Потом он опять вернулся, постояв несколько минут на ступенях вагона, покрутил в руках полотенце, помахал им Рыбальченко и отправился назад. Еле увернувшись от летевшей прямо в лоб двери, он нос к носу столкнулся с Шурой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ку́рка – часть гильзы папиросы, заполненная табаком.

2

27 августа 1957 года СССР объявил, что обладает сверхдальней межконтинентальной многоступенчатой баллистической ракетой, способной доставить ядерный заряд в любую точку земного шара.

3

В Доме культуры им. Серафимовича в свое время выступали Любовь Орлова, Фаина Раневская. ДК. Снесен в 2017 г.

4

«Луна-1» – первая в мире станция, в январе 1959 года пролетевшая мимо Луны и достигшая второй космической скорости. Было доказано, что у Луны отсутствует магнитное поле, открыт солнечный ветер.

5

Знаменитый Берлинский зоопарк сильно пострадал в 1945 году во время боев за город.

6

Маятник Фуко – назван в честь французского физика Жана Фуко. Эксперимент наглядно демонстрирует факт суточного вращения Земли.

7

Стременная – из фамилий Донских казаков. «Стременную» чарку после «дорожной» и «на посошок» подавали перед дальней дорогой воину, уже находящемуся в седле.

8

Санинструктор – лицо младшего медицинского состава военно-медицинской службы. Непосредственно во время боя совместно с санитарами санинструктор должен был обеспечить розыск, вынос и эвакуацию раненых с поля. Во время ВОВ количество женщин-санитарок и санинструкторов в действующей армии составляло более 40%.

9

Норма ГТО на золотой значок – в зависимости от возраста и пола включала в себя необходимость сдачи от семи до десяти норм по разным видам физических упражнений. По всей видимости, сержант Вяткин не без оснований гордился сдачей нормы на IV ступень – «Физическое совершенство» – для мужчин 19-39 лет.

10

Песня «Если бы парни всей земли» – написана к VI Московскому фестивалю молодежи и студентов 1957 года. Текст: Долматовский Е., композитор: Соловьев-Седой В. В те годы песню исполнял Марк Бернес.

11

Новое пассажирское здание вокзала было построено в 1952 году. В годы войны станция Всполье была решающей для всего Северо-Западного направления. Она являлась распределительной для Калининского, Западного и Северо-Западного фронтов. Отсюда отправлялись грузы для бойцов, защищавших обе столицы. Через Всполье вывозили жителей блокадного Ленинграда. Этот этап в истории вокзала отражён в романе «Два капитана».

12

Отвал трактора – навесное оборудование для бульдозеров, автогрейдеров, погрузчиков, используемое для разработки грунтов, снегоуборочных работ и для других операций.

13

25 октября 1956 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «О мерах по улучшению работы Министерства внутренних дел СССР». Органы МВД реорганизованы в управления (отделы) внутренних дел исполкомов Советов. Тем самым возрождалась система двойного подчинения: местным Советам и вышестоящим органам МВД.

14

Сильнейший за всю войну авианалёт на Ярославскую область начался 9 июня 1943 года около полуночи. Он продолжался полтора часа. За это время на Ярославль бомбардировщики «Юнкерс» и «Хейнкель» (от 58 до 109 машин по разным источникам) сбросили 1766 авиабомб общим весом 190 тонн, из них 416 (по другому источнику – 342) фугасных, а 1350 (по другому источнику – 1100) зажигательных.

15

Этот тип немецкой фугасной авиабомбы использовался для преодоления препятствий типа межэтажных перекрытий зданий и сооружений особо прочных целей (плотин, железобетонных складов вооружения, стоянок техники). Отличались более массивной и прочной головной частью, большой толщиной корпуса и отсутствием запального стакана и головного очка под взрыватель.

16

Пинчер – грубая форма определения нетрадиционной ориентации мужчины.

17

Морщить жопку – выражать недовольство.

18

Пасти поляну – стоять на стреме.

19

Плывун – человек, выдающий себя за кого-то другого.