Драконья канцелярия. Мой враг номер один

В основном – на меня.

– Не… не трогай меня! – она попыталась вырваться, но сил не хватило. Ее магия бушевала внутри, я чувствовал ее отголоски как статический разряд на коже. – Это все из-за этого проклятого места! И из-за…

– Из-за меня? – закончил я за нее, отпуская руку. Пусть ненавидит. Лишь бы не впала в истерику посреди хаоса. – Можешь меня ненавидеть потом, Руби Хонг. Сейчас собери свою драконью волю в коготь и смотри под ноги. И держи свою магию на коротком поводке. Следующий камень может оказаться моей головой. Или твоей.

Моя резкость, кажется, подействовала лучше, чем уговоры. Она стиснула зубы, взгляд сфокусировался, стал жестче. Стальным.

Так она смотрела на меня последние десять лет. Лучше ненависть, чем паника.

– За мной, – бросил я, разворачиваясь к зловещему разлому в скале. Теперь я верил ее чутью. Её кровь каким-то магическим образом связана с артефактом. Мысль заставила сжаться сердце сильнее.

Зачем я втянул в эту Руби?

Разлом оказался входом в систему пещер. Воздух внутри был густой, спертый, пахнущий серой и озоном. Стены светились тусклым, неровным фиолетовым светом – биолюминесценция каких-то мерзких грибов или сама магия Зоны, просачивающаяся сквозь камень. Идти пришлось гуськом. Я шел первым, вытянув перед собой магический щит как факел, освещающий путь. Руби следовала вплотную, ее дыхание горячим пятном ложилось мне на спину.

Руби молчала.

И это была благословенная тишина. Лишь скрежет наших подошв по камню, капли воды где-то вдалеке и… навязчивое, едва уловимое органическое тиканье, будто сама пещера была огромным сердцем.

Мы шли, петляя между сталагмитами, похожими на окаменевшие слезы гиганта, еще минут десять. И тут я увидел его.

Целый клочок ткани – темной, прочной, стандартной для полевых агентов Бюро Расследований.

Клочок застрял на остром выступе, а рядом – капли засохшей жидкости, темной, почти черной в этом свете.

Кровь? Но не драконья. И не человеческая. Слишком темная.

– Кай, – имя вырвалось у меня само собой, низким, чужим голосом.

Руби насторожилась, шагнув ближе.

– Ты знаешь его? Не твой ли это родственник? – язвительность вернулась в ее голос, но теперь в нем слышалось и любопытство.

Я подобрал клочок ткани. На изнанке – едва заметная, выцветшая вышивка: номер отряда.

Его отряда.

– Нет. БЫвший коллега, – я повернулся к ней. В полумраке ее лицо было бледным пятном, глаза – двумя синими углями. – Кай Вейланд. Лучший аналитик Бюро Расследований за последние пятьдесят лет. Гений стратегии и дедукции. И… – я запнулся, подбирая слова. Правда была горькой. – И человек, которого сломала Канцелярия.

Руби промолчала, ожидая продолжения. Ее взгляд замер на моем лице, изучая.

– Три года назад, – начал я, глядя мимо нее, в темноту пещеры, где таились невидимые угрозы. – Его команда расследовала контрабанду артефактов через Нейтральную Зону. Операция была рискованной, но Кай настаивал – у него были данные, что груз особо опасен. Совет… Совет решил иначе. Счел риск неоправданным, информацию – недостаточной. Отозвал группу. А через два дня… – я сглотнул ком в горле. – Через два дня контрабандисты активировали один из артефактов в густонаселенном квартале Внешнего Города. Из-за магического взрыва погибли сотни невинных людей. В том числе… – я замолчал.

– В том числе кто-то из его отряда? – тихо спросила Руби.

Яд из ее голоса куда-то испарился.

Я кивнул, не в силах произнести имя.

– Нет, его родная сестра. Единственный близкий человек. Она работала там, в маленькой пекарне. Ничего не подозревала. – Я сделала паузу, чтобы собраться с мыслями. – Кай обвинил Совет. Обвинил Канцелярию в бюрократическом убийстве. Сошел с ума от горя и ярости. Стал искать… способы все исправить. Опасные способы. Крал артефакты, пытался найти те, что связаны со временем. Его поймали, судили, изгнали. Лишили магии… или думали, что лишили. – Я сжал клочок ткани в кулаке. – Видимо, он нашел способ вернуть силу. Или нашел покровителей. И теперь он здесь. С «Сердцем Хроноса». И я полагаю, что он хочет исправить ошибку и вернуть сестру.

Тишина повисла между нами, густая, как пещерный воздух. Руби смотрела не на меня, а куда-то в темноту, ее лицо было нечитаемым. Потом она вздохнула.

– И он думает, что перемотка времени сработает? Что не станет еще хуже? Это же безумие!

– Это горе, – поправил я грубо. – Невыносимое горе. Оно лишает рассудка. Заставляет хвататься за любую соломинку. Даже за такую… временную.

«Временную».

Каламбур вышел непреднамеренно. Руби даже не пошевелилась. Она все еще переваривала услышанное. Возможно, примеряла на себя. Что бы сделала она на месте Кая? Я не хотел знать ответ.

Мы двинулись дальше. Пещера расширялась, открываясь в огромный зал. Посередине – озеро темной, абсолютно неподвижной воды. От него веяло холодом. И тишиной. Слишком неестественной тишиной. Воздух над водой мерцал, как над раскаленным асфальтом.

И тут Связующая Нить на моем запястье зажглась волной тревоги, острой как укол иглы.

– Стой! – я резко отбросил Руби назад, за выступ скалы, сам прижимаясь к камню. – Не двигайся!

Она ахнула от неожиданности, но не спорила. Слишком неопытный агент, чтобы игнорировать инстинкты.

И вовремя.

Над озером, там, где мерцал воздух, вдруг что-то сверкнуло темной магией. И образовалась… воронка. Маленькая, размером с тарелку, но невероятно плотная. Она бесшумно вращалась, втягивая в себя свет, пыль, даже звук. Пространство вокруг нее искривлялось, как в кривом зеркале.

Временная аномалия.

Миниатюрная червоточина. Случайный разрыв ткани времени в этом проклятом месте.

– Что это? – прошептала Руби, выглядывая у меня из-за плеча. Ее голос дрожал.

– Пробоина во времени, – прошептал я в ответ, следя за воронкой. Она пульсировала, то расширяясь, то сжимаясь. – Небольшая. Но если попадешь в радиус… тебя просто разорвет на молекулы или выбросит в другое время.

Молчи и не шевелись. Она нестабильна. Должна скоро схлопнуться.

Мы замерли, прижавшись к холодному камню. Я чувствовал дрожь Руби сквозь одежду. Воронка внезапно дернулась, сместилась… и начала медленно, неумолимо двигаться в нашу сторону. Прямо к выступу, за которым мы прятались

«Драконий пламень!» – мысль метнулась, ища выход. «Бежать? Но куда?».

За нами – узкий проход, впереди – озеро и эта пожирающая все воронка. Она приближалась, искривляя свет, за ней тянулся хвост искаженного пространства.

– Назад! – прошипел я Руби, толкая ее к узкому проходу. – Быстро!

Она рванула, как ошпаренная. Я последовал, пятясь, не сводя глаз с аномалии. Она была уже в метре от выступа. Камни рядом с ней начали крошиться, исчезать не в пыль, а в ничто.

И тут Руби споткнулась. Ее каблук соскользнул с мокрого камня у самого входа в узкий лаз. Она вскрикнула, падая назад, прямо на край зоны искажения. Временная воронка жадно потянулась к ней, ее гравитационное поле уже начало вырывать пряди ее светлых волос, тянуть тело.

Инстинкт сработал быстрее мысли.

Я не раздумывал о правилах, о нити, о прошлом. Я просто рванулся. Рывком оттолкнулся от стены, сбивая Руби с ног и накрывая ее своим телом, откатываясь от смертоносной воронки. Мы кубарем покатились по мокрому камню, сбивая дыхание. Я почувствовал, как холодная, всепоглощающая пустота аномалии опалила мне спину сквозь пиджак. Как будто лезвие из антиматерии провело в сантиметре от кожи.

Нам было необходимо защитное заклинание.

Магия рванулась из меня, формируя купол прямо за нашей спиной, в последнее мгновение. Временная воронка чиркнула по магическому барьеру. Раздался звук, от которого заныли зубы – как рвущееся полотно реальности.

Щит треснул, осыпаясь искрами, но выдержал удар. Аномалия, будто обессилев, схлопнулась с тихим хлопком. Осталась лишь рябь на камне и адская боль в моей левой лопатке, где холодная пустота все же коснулась меня.

– А-а-аргх! – я не сдержал стон, скатываясь с Руби на холодный камень. Спина горела адским холодом, пронизывающим до костей, как будто впилось ледяное копье.

– Леон! – Руби вскочила на колени рядом, ее глаза были полны ужаса, но уже не за себя. За меня. Она смотрела на мою спину, и ее лицое исказилось от увиденного. – Ты… ты ранен!

– Пустяк, – скрипя зубами, попытался я подняться, но боль пригвоздила к месту. – Просто… ожог. От временной энергии. Не смертельно. – Вру, конечно.

Боль была чудовищной, а холод расползался по телу, как яд.

Руби не стала спорить. Ее пальцы, дрожа, расстегнули мой пиджак, потом рубашку. Ее прикосновение, обычно вызывающее во мне раздражение или… что-то еще более смутное, сейчас было осторожным, почти нежным. Она ахнула, увидев рану.

– Пустяк, говоришь? – ее голос дрожал от смеси страха и ярости. – Это же… это черная метка! Как от прикосновения Тени!

На лопатке, чуть ниже плеча, был четкий, темный, почти черный отпечаток. Формой он напоминал ожог, но не горел, а леденил. Края светились зловещим фиолетовым.

Энергия временного разрыва.

Яд для плоти и магии.

– Нужно… нужно тепло, – пробормотала Руби, лихорадочно оглядываясь. – Или… или что-то, чтобы нейтрализовать эту хворь! Но…здесь же ничего нет!

Ее паника была искренней. Глубже, чем просто страх перед ответственностью. Она боялась за меня. Этот осознание ударило сильнее, чем холод в ране.

Руби Хонг, мой злейший враг, дрожала от страха, что я могу умереть.

Потому что я бросился на нее, чтобы спасти.

Ирония судьбы была густа, как здешний воздух.

– Там… – я с трудом указал рукой вглубь зала, мимо зловещего озера. – Видишь? У стены есть углубление, будто бы пещера в пещере. Нам бы туда.

Она кивнула, словно ее решимость вернулась.

Сильная девчонка. Чертовски сильная.

– Держись, Вейс, – сквозь зубы процедила она, подсовывая мое плечо себе на шею. – Если сдохнешь, я тебя прибью. Писать длинные отчеты Агате я не собираюсь!

Ее попытка шутки сквозь дрожь в голосе тронула меня больше, чем любое признание. Я оперся на нее, пытаясь идти.

Каждый шаг отзывался жгучей ледяной болью. Руби, хрупкая на вид, выдержала мой вес, ведя нас к темному углублению у дальней стены. Оно оказалось небольшим гротом, сухим и относительно защищенным. Она осторожно уложила меня на бок, здоровой лопаткой вниз.

– Что делать? – спросила она, опустившись на колени рядом со мной. Ее руки беспомощно повисли в воздухе. – Я не знаю, как это лечить! Магия не работает, а моя… – Она замолчала, сжав кулаки.

– В сумке, – прохрипел я, показывая на маленькую походную сумку у пояса. – Нагреватель и экстренный запас. И… серебряный порошок. Это антидот для магических ожогов. Посыпь вокруг раны, но не на нее!

Она закивала, ловко расстегнула сумку. Ее пальцы дрожали, но действовали быстро и точно.

Сначала она достала плоский диск-нагреватель, активировала его легким щелчком и сунула мне за пазуху, к груди. Приятное тепло разлилось по телу, немного отгоняя внутренний холод. Потом она насыпала тонкий серебристый порошок по краю черной метки. Порошок зашипел, засветился голубоватым светом, впитывая фиолетовое свечение. Боль немного отпустила, превратившись из леденящего ножа в тупую, терпимую ломоту.

Руби вздохнула с облегчением, вытирая лоб тыльной стороной ладони. Её движения были такими знакомыми, такими… человечными.

– Держишься? – спросила она, и в её голосе впервые за долгое время не было ни сарказма, ни презрения. Только искреннее беспокойство.

– Пока не развалился, – попытался я шутливо хмыкнуть, но получилось больше как стон. Боль пульсировала в спине, напоминая о том, что я всё-таки не бессмертный. – Спасибо, Хонг.

Она отвернулась, делая вид, что убирает порошок обратно в сумку. Но я видел, как дрогнула её нижняя губа. Как она быстро сглотнула. Как её глаза блестели в тусклом свете пещеры не только от отсветов грибов.