Корона вечности. Наследница

– Это он! – голос получился до смешного визгливым, только вот никто не засмеялся.

– Сейчас я ему… – угрожающе прошипела тетка, хватая метелку из угла. Вооружившись, она с воинственным настроем открыла дверь и с несвойственной ей живостью рванула к забору. – А ну! Чего мне девку пугаешь? Пошел вон! Сейчас топор достану!

Эван так и замерла в проеме, не ожидав подобной смелости от пожилой женщины. Однако случилось нечто совсем непредсказуемое. Мужчина вдруг поднял голову, спокойно посмотрел своими умными глазами на тетку, на нее, а затем выудил из складок плаща самую настоящую корону! Не успела Эван подобрать отвисшую челюсть, как та пала еще ниже, когда тетка произнесла:

– А… пришли все-таки? Ну что ж… в доме поговорим. Нечего тут цацками светить.

Глава 2. Чужая среди чужих

Тот от которого Эван так стремительно убегала, теперь стоял прямо посреди кухни, наконец скинув капюшон. Под ним оказались темно-русые волосы, едва тронутые редкой сединой, но менее бояться этого человека, она не стала. Что вообще тут происходит? Тетка никогда не впускала в дом незнакомцев, да и в целом гостей не любила.

А она в свою очередь вела себя крайне странно. Глядела как-то в пустоту, на Эван вообще не смотрела, от чего становилось еще страшнее. Но вместо ответов на свои вопросы, девушка получила совсем другое.

– Сам ей все объясняй, – обратилась тетка к незваному гостю. Почему она так с ним говорит? Они знакомы? – Некогда мне тут возиться, дел полно.

И была такова… просто вышла из дома, оставив Эван одну с этим… кто он вообще?

– Думаю, настало время представиться, – будто услышав ее мысли, произнес мужчина. – Мое имя – Демирон. Я очень рад познакомиться с вами лично, миледи.

И в довершении, он склонил перед ней голову. Вот те раз…

– Эван, – ответила она, судорожно соображая, как реагировать на странное поведения гостя.

– Эван, – повторил он, загадочно улыбаясь, – нам нужно поговорить и, боюсь, разговор предстоит не из простых. Позволите присесть?

Она растерянно кивнула и села первая, когда он жестом указал на лавку. Манеры этого мужчины напоминали принцев из сказок. Там тоже всех «миледями» называли, только вот они не в сказке, да и Эван не принцесса.

– Простите, что напугал, – заговорил гость, – но найти ваш дом оказалось не так-то просто. У нас почти не было никакой информации и кроме того, след привел поначалу в пустоту.

– Зачем вы меня искали? – руки похолодели от волнения, но она не могла даже пошевелить пальцами, дабы разогнать кровь. – Я ничего не сделала плохого!

– О, не переживайте! Я здесь для того, чтобы вернуть вас в мир, откуда вы родом. Видите ли, Эван, по нелепой случайности или же злому умыслу – пока не ясно, вы оказались не в том месте и даже не в том времени, в котором должны быть.

– А? – только и смогла выдать растерянная Эван на эти совершенно бессмысленные слова человека, что явно был не в себе.

– Понимаю, – он сложил пальцы в замок, – возможно мои речи звучат несколько… специфично.

– Как? – нахмурилась она, вообще перестав разбирать бормотание мужчины. Он точно из города. Только там говорят так мудрено, но слово ей понравилось, чтобы оно не значило.

– Эван, что тетушка говорила о вашей матери? О ваших родителях – спросил этот Дери… Деми… что за имя вообще такое?

Ответить ей, по сути, было нечего. Все разы, когда маленькая Эван пыталась выяснить хоть что-то о своем появлении на свет, тетка отправляла девочку молиться, а потом она и спрашивать перестала. Что толку? Да и к тому же разве имя матери изменит ее собственную жизнь?

– Ничего, – сказала девушка, как есть.

– А о том, как вы оказались в этом доме? – умные глаза внимательно следили за ней.

– Оказалась и оказалась, вам то что?! – пробубнила она, пожалуй, немного грубо, однако мужчина не обиделся, а только кивнул, принимая ответ.

– Вашу мать звали Сетталин, – он перевел взгляд на печь и принялся рассказывать, будто бы не Эван, а куда-то в пустоту, – она была кровной сестрой нашей безвременно почившей королевы. А совсем недавно скончался король Тарквин. Кубофайеза тяжело приняла этот удар, особенно приближенные двора, ибо отныне целостность государства под угрозой, но об этом потом…

Мужчина снова взглянул на нее. Несмотря на безумицу, которую он молол, выражение его лица оставалось крайне серьезным.

– Сетталин родила ребенка прямо перед своей трагической кончиной. Мало кто вообще знал о существовании сироты, все это было покрыто мрачной тайной и правды уже не сыскать. Дитя не обнаружили, как и возможного отца… Откровенно говоря, тогда вовсю шла война с соседними королевствами. Много кто умер, много кто пропал, а после, оплакав Сетталин, Кубофайеза заключила долгожданный мир, скрепленный магией. И пока трон принадлежит кровному наследнику, мирный договор имеет силу. У короля и королевы не было детей, не осталось более братьев и сестер.

Голос его дрогнул и мужчине пришлось сделать паузу, словно он хотел сглотнуть горький ком в горле, а затем продолжил:

– Когда Его Величество покинул этот мир, первым делом я проверил магическую печать, подписанную каждым лордом соседних королевств, ожидая нападения в любой момент. И каково же было мое удивление, когда обнаружил договор действующим. Тогда то, я сразу подумал о ребенке Сетталин и принялся делать вычисления… искать…

Зеленые глаза уставились на девушку и в них читалась… радость?!

– Я вас нашел, Эван.

Наступила торжественная тишина, скрывающая в себе одновременно ликование безумца и ее желание сбежать от него куда подальше. Он хоть сам понял, что тут наговорил? Почему? Лишь один вопрос крутился в голове – почему тетка позволила ему нести свою ересь в этом доме? И что теперь делать? Как выгнать, если он сидит такой довольный, ждет от нее чего-то?

– Магия значит? – осторожно произнесла Эван, поглядывая краем глаза на дверь.

– Магия, да, – тепло улыбнулся мужчина.

– Ну что ж… – она медленно поднялась, стараясь не делать резких движений, гость тоже встал, глядя на нее и хлопая ресницами. – Доброго вам дня. Приходите еще… потом как-нибудь…

Выдавив дружелюбную улыбку, Эван любезно открыла дверь и указала гостю на выход. Но тот, кажется, вовсе не собирался уходить.

– Эван, вы не понимаете, – зеленые глаза стали серьезными. – Вам надо срочно в Кубофайезу, это ваш истинный мир, ваш дом!

– Да что же вы такой упрямый?! – всплеснула она руками, не сдержавшись. – Деримон, подите прочь!

– Демирон… – поправил он, роясь в складках своего плаща.

– Не важно. Просто оставьте меня в покое.

– Вы не верите, но вот… смотрите.

Вдруг прямо перед ее глазами замаячила корона невероятной красоты. Эван могла поклясться ― подобной роскоши никогда ранее не видывала! Демирон осторожно поставил ее на стол, давая возможность как следует рассмотреть. Эван забыла про дверь, про то, что выгоняла гостя и завороженно опустилась на скамью, вглядываясь в небывалое чудо перед ней.

Тиара состояла как бы из двух частей. Нижний обруч с огромным овальным камнем розово-фиолетового цвета по середине, а выше переходила в драконью голову из серебра и таких же ярких самоцветов, инкрустированных вместо глаз, в центре и по бокам от загнутых рогов. Что за мастер изготовил подобную диковину? Металл обработан настолько искусно, что ни в одном из многочисленных изгибов, ни в одном завихрении, заостренном клыке не было видно никакого изъяна. И все же при этой неземной роскоши, корона выглядела воинственно и даже устрашающе.

Однако не только красоты влекли Эван, а нечто иное… Чем дольше она вглядывалась в чарующе-пугающие фиолетовые очи дракона, тем сильнее ее начинало греть изнутри. Жар. Нет… тепло, но какое-то едва ощутимое и в то же время настойчивое, зарождалось в груди. Кончики пальцев покалывало, а дыхание стало прерывистым. Она даже глаза закрыть не могла или отвести взгляд хоть на секунду. Что за неведомые фокусы? Почему у Эван чувство, будто эта корона… хочет к ней?!

– Эван, – бархатный голос раздался вдалеке, но его застилал нарастающий звон в ушах. Она не хотела слушать этого человека. Не хотела его знать. Просто оставьте ее в тишине с каменными самоцветами вместо глаз в обрамлении серебряных заостренных бровей из металла.

– Эван, – повторил мужчина, а затем коснулся плеча. Все исчезло в момент, будто не было. Ни звона, ни необъяснимой тяги к жутковатой короне. Девушка лишь сидела, пригнувшись и держась ладонями за край стола, чтобы быть на одном уровне с драконом.

– Что? – вдруг она ощутила неловкость. Да что же с ней в самом деле? Неужели богатства способны так затмить разум?

– Ваши глаза, – уголок губ Демирона дернулся в улыбке, – они сияли. Вы ведь почувствовали связь?

– Ничего я не чувствовала, – соврала Эван, стараясь не смотреть на мужчину, – забирайте свои каменья и… и уходите!

– Вы хитрите, – он осторожно взял корону аккуратными пальцы, которые явно не знали черной работы. – Даже я видел магию, протянувшуюся к вам и это при том, что здесь, в нынешнем времени и пространстве, магия не работает.

– Колдовство – страшный грех, – говорить становилось тяжелее. Какая магия? Не бывает ее, разве что в сказках, но не в этой избе с печью, глиняными горшками и погребом, наполненным картошкой.

– Грех? – нахмурился Демирон и медленно покачал головой, будто пробуя слово на вкус. – Не понимаю, о чем вы, но уверяю, магия у вас в крови. Сетталин была величайшей чародейкой, очень искусной. Многое упущено, однако мы вас всему научим… я лично возьмусь за ваше обучение! Можете не сомневаться.

– Я не ведьма! – только не это. Все сошлось в сознании Эван… не даром соседи еще давно шептались, указывая на цвет ее волос, поговаривая, будто она ведьма или проклятая. Лишь походы в церковь окончательно разубедили их и прекратили мерзопакостные сплетни. Раз крест не сжег кожу девушки, то и нет ничего от дьявола. Тогда почему сейчас ее заставляют поверить в какую-то бесовщину?

– Ни в коем случае не хотел вас обидеть, Эван, – мужчина виновато опустил взгляд в пол, но потом вновь посмотрел на нее. – Я лишь исполняю свой долг и моя цель – вернуть законную наследницу на трон.

– Не могу я быть какой-то там наследницей, – с губ сорвался нервный и совершенно неуместный смешок. – Спросите тетку! Она вам скажет, что я… обычная я и никаких чар не знаю!

– А много ли вы знаете о своей тетушке?

Этот вопрос поставил Эван в тупик. Знала она и правда немного, только то, что тетка приютила ее из жалости и вырастила, как родную. О прочем они никогда не говорили, ведь из этой женщины и слова лишнего не вытянешь.

– Я вот кое-что выяснил, – загадочно продолжил Демирон, очевидно, правильно поняв молчание. – Пока искал вас, вышел на одного из стражников, что был подкуплен и помог передать младенца… Вашей тетушке, щедро заплатили за то, чтобы она сберегла доверенного ей ребенка и предупредили, что однажды за девочкой могут прийти. Вам это ничего не напоминает?

Мужчина как-то странно окинул взглядом кухню, будто оценивал обстановку. Эван не хотела осмысливать его слова, однако разум уже соотнес тот простой факт, что жили они, по сути, не бедно, а тетка ни дня не работала. Да, хозяйство имелось, но оно никогда бы не принесло столько золота, дабы тратить на баловство. Как же так выходит? Единственный человек в мире, который был родим с детства, пусть не кровно и все ж других сирота не знала, выходит ее просто растили за деньги?

– Уходите, – сдавленно произнесла Эван, понимая, что больше не могла выносить этого мужчину рядом с собой. Боги, хоть бы он просто оказался юродивым, который слаб умом! Стало слишком тесно в груди даже для дыхания. Она уверенно подошла к двери и указала на выход. Демирон с короной в руках шагнул к порогу, но прежде вновь обратился к Эван:

– Понимаю, вам нужно время. Я приду ближе к ночи, будьте готовы. Эван, я обязан вернуть вас в Кубофайезу, поверьте… – он внимательно посмотрел ей в глаза, – вы даже не представляете, как много не знаете об истинном мире.

Демирон снова склонил голову, а после вышел и она поспешно захлопнула за ним дверь. В доме повисла звенящая до боли тишина.

Глава 3. Шаг в неизвестность

Эван с отвращением смотрела на кусок рыбы, что лежал в глиняной тарелке перед ней рядом с ломтиком свежего ароматного хлеба. Разве может быть хоть какой-то аппетит после всего, что наговорил тот безумный? Или не такой уж и безумный?

Тетка молчала. Делала вид, будто ничего не произошло и это служило немым доказательством ее опасений. Но как? Как такое вообще возможно в нормальном, самом обычном мире?

– Он сказал, что ты меня растила, потому что тебе заплатили, – не могла она больше молчать, тая в себе обиду. Ей надо знать все как есть на самом деле. Прямо сейчас.

Старая женщина со строгим лицом и тугим пучком волос на голове сердито взглянула на Эван, отложив ложку. Ее морщинистые губы двигались, дожевывая пищу, а та злилась все больше и больше с каждой секундой. Неужели правда? А как же эти упреки, якобы она тяжкая ноша, посланная тетке Богом? Что она должна ценить доброту и самопожертвование своей покровительницы? Получается все ложь? Не было ни добра, ни жертв?

– Скажи мне правду, – попросила Эван, все же надеясь на то, что тетка сейчас стукнет по столу и заругает ее за наивную веру в сплетни. Выкрикнет, назвав все это чушью. Она даже согласна быть наказанной и долго молиться на коленях, лишь бы этот кошмар закончился, а ее жизнь перестала утекать сквозь пальцы подобно сухому песку.

– Ну не молчи ты!

– Нечего тут мусолить, – холодно произнесла тетка и кивнула будто бы сама себе. – Сказано тебе было все уже. Доедай и собирайся.

– Куда собираться? – застыла Эван с приоткрытым ртом.

– А я почем знаю? – выцветшие глаза не выражали ничего, кроме раздражения. – Свою часть договора я исполнила. Дальше сами разбирайтесь, а меня не впутывайте в свои колдовские дела.

– Не хочу я никуда идти и колдовать не хочу, – медленно, неминуемой грозой на Эван опускалось осознание, что все же Демирон не лгал. Тетка никогда бы не допустила ничего подобного, будь оно выдумкой. И все же больше всего ее терзало разочарование, которое она всячески пыталась заглушить, цепляясь за ниточки здравого смысла.

– Это уж ты сама решай, – пожала плечами женщина.

– Тогда не открывай ему дверь, когда придет, – хоть обида и томилась в груди, Эван верила, что сможет ее побороть.

– Мне заплатили и велели глядеть за тобой покуда не придут. А коли явились, то и места тебе больше нет в моем доме, – тетка встала, схватила тарелку, стоявшую перед девушкой. – Раз не голодна, ступай одеваться. И сопли подбери, нечего тут сырость разводить.

Та всхлипнула, а потом и вовсе разрыдалась, прижав ладони к мокрым глазам. Каждое слово било подобно розгам, только ими, пожалуй, не так больно, как ей сейчас. Утром Эван проснулась в своем родном доме, а теперь тетка ее гонит, как бродячую кошку с крыльца и смотрит так холодно… Единственный человек во всем мире, который защищал, учил, выхаживал в болезни и водил в церковь каждое воскресенье, в миг… в одно мгновение оказался чужим и далеким. А она, получается, совсем одна?

От злости ей хотелось крикнуть тетке что-то обидное, задеть ее, заставить тоже мучатся, однако взглянув сквозь слезы, встретила лишь равнодушие блеклых глаз. Эван встала из-за стола, побрела в свою комнату, а женщина, отвернувшись, гремела черепками, убирая еду.

Последующие два часа, а может и больше, Эван лежала на кровати, завернувшись в теплое одеяло из шерсти. Несмотря на летнюю теплую ночь, ее трясло от холода и слез, да и думать толком не получалось. Все превращалось в кашу из негодования, обид и страха. Она была готова, что тетка отправит ее служить в храм или выдаст замуж за кого посчитает нужным. Да, в этих случаях тоже было бы нелегко и все же понятнее, нежели чем сейчас. Куда ее привезут? Как она будет жить? Что есть? Где спать? Короли? Магия?!

Удар в дверь резко вытащил из полубредового состояния рвущихся мыслей. Неужели пора? Боже… как страшно! А Эван ведь даже вещи не собрала, да и не хотела этого делать! Ее гнали из родного дома, гнали из семьи неизвестно куда! Разве это справедливо?

– Эван! – недовольный зов тетки был подкреплен еще одним стуком, после которого она встала с кровати и пошатываясь, направилась к выходу.

Демирон ждал на кухне, лишая последней надежды на то, что все рассказанное им просто глупая шутка. В руках он держал все ту же роскошную корону, а тетка стояла рядом, протирая тряпкой котелок, в котором ранее готовила ужин.

– Я не собралась еще, – голос Эван прозвучал хрипло, а глаза опухли от слез. Наверное, она выглядела ужасно растрепанной, но, честно говоря, до этого не было дела. Больше всего на свете сейчас хотелось лечь на свою скрипучую кровать и забыться глубоким сном, закутавшись в одеяло.

– Не беспокоитесь, миледи, – бодро произнес Демирон, – во дворце есть все необходимое. Для вас уже подготовили покои и одежду.

Тяжелый выдох вырвался из ее груди. Никогда Эван не думала, что не захочет новых нарядов. Сейчас бы все отдала, лишь бы только тетушка просто взглянула на нее.

– Нам пора, – мужчина сделал шаг навстречу. – В этом мире магия практически не работает. Чары, заключенные в вашей короне, невероятно сильны, но даже их едва хватит, чтобы перенести нас в конечную точку. И чем дольше мы здесь, тем слабее становится магия.

– То есть, есть возможность опоздать в этот ваш… мир? – спросила Эван, шмыгая носом.

– Нет, миледи, – Демирон сделал еще один шаг к ней. – Если мы задержимся, я отправлю вас одну, а этого мне бы не хотелось, так как перемещение во времени и пространстве не самое безопасное дело. Не хочу, чтобы вы пострадали.

– Как происходит перемещение? – этот вопрос стал еще больше не давать ей покоя, особенно после слов колдуна об опасностях. Почему-то представилась адская повозка, что несется по устрашающим отвесным скалам, а запряжены в нее козлы. От подобной картины стало не по себе.

– Чары, заключенные в короне, откроют магический портал в ткани материи, – мужчина заговорил так воодушевленно, словно весь день ждал этого. – Я выстроил заранее необходимую схему прилегания времени и в нужный момент, мы сцепимся с его строением, тела окончательно перейдут в нужный нам мир и синхронизируются с ним.

Зеленые глаза сияли гордостью, как у ребенка, который правильно ответил на заумный вопрос. Эван же ни слова не поняла из сказанного.

– Прошу, – он протянул корону, держа ее одной рукой за нижнее основание. – Как только вы коснетесь ее, магия сработает.

Сердце рухнуло вниз. Вот и всё. Неужели тетка даже не взглянет на на прощание? Горло сдавили подступающие слезы, а она так и стояла, упорно всматриваясь в ссутулившуюся спину женщины, что заменила ей отца и мать.

– Миледи?

– Да погодите вы со своими королевствами! – Эван огрызнулась на колдуна, не сдержавшись. – Тетушка?

Она наконец повернулась. Глаза все такие же строгие, только не блеклые, а чуть затронутые красной сеткой сосудов.

– Помни о Боге, Эван, – произнесла женщина, окрестила и махнула рукой. На вдохе, пальцев девушки коснулся неожиданно горячий металл, все пространство вокруг в тот же миг сжалось в одну точку, и она вместе с ним. Не описать, что творилось с телом, будто оно вообще покинуло Эван, остался только разум в чистом виде. Время перестало работать. Это как быть везде и не существовать вовсе. Прожить тысячу жизней, но сгореть в долю секунды, возродиться вновь, заполнить весь мир и раствориться в нем же, рассыпаясь до бесконечности.

И тут ее тело обрело форму. Вся тяжесть плоти собралась воедино, сердце забилось, и Эван упала на колени. Голова кружилась, а желудок истерично сжимался в конвульсиях.

– Дышите, Эван, – произнес ровный голос прямо возле уха. Только сейчас она поняла, что находится в крепких объятиях Демирона. Пошевелиться было невозможно. Все силы своего организма Эван направила на то, чтобы сдержать тошноту и потому быстро дышала, зажмурив глаза. Постепенно стало полегче, хотя тело все еще било крупной дрожью.

– Х-холодно, – еле выговорила она, сомневаясь в том, что чувствовала на самом деле. Озноб прокатился от макушки до кончиков пальцев на ногах и теперь вовсе не тошнота стала главной проблемой.

– Вам плохо с непривычки, – голос колдуна успокаивал. – Нужно отдохнуть и все пройдет, не бойтесь.

Легко, словно не прикладывая совершенно никаких усилий, Демирон вдруг поднял ее, отчего Эван невольно открыла глаза. Вот только разглядеть ничего не удалось – яркие пятна света беспорядочно плясали перед взором, а озноб усилился. Ее пальцы судорожно вцепились в плотную ткань мантии мужчины. Как же она хотела тепла… Кажется, он пронес ее по лестнице, но понять было сложно. Тело покачивало от мерных шагов, а разум норовил впасть в столь желанный сон.

– Вот, сейчас вам станет лучше.

Эван плавно опустили в нечто мягкое и теплое. Кто-то заботливо укрыл воздушным одеялом, что-то проговорил, но она не разобрала слов. В секунду сознание отключилось и все погрузилось во тьму.

Глава 4. Как живут принцессы

– Миледи?

Голос тихий и нежный, но Эван не хотела его слышать. Так хорошо лежать в сладкой неге мягкого тепла, которое окутало тело невесомым коконом.

– Госпожа…

Голос стал более настойчивым и тьма, окружающая Эван, вдруг начала рассеиваться. Постепенно возвращались и воспоминания, которые мигом вытащили из безопасного укрытия забытья. Неужто все это правда? Она открыла глаза и сразу же прищурилась от яркого солнечного света, заливающего комнату.

– Миледи, как вы себя чувствуете? – опять заговорила молодая женщина, что пыталась разбудить Эван, однако пока видеть ее, она не могла. Сев в постели, прижала пальцы к глазам. Голова слегка кружилась, но в остальном ощущала себя довольно сносно.

– Кто ты? – спросила Эван, даже не понимая куда смотреть и где искать незнакомку.

– Рина, госпожа. Ваша служанка…

– А?

Она резко приподнялась на локтях, отчего тело качнулось, и Эван чуть не рухнула обратно на подушку. Служанка?

– Хотите воды? Или может сладкого чая? Вам набрать ванну? – тараторила та, не давая возможности Эван прийти в себя после столь тяжкого пробуждения.

– Я где? – наконец проморгавшись, она попыталась оглядеться.

– Вы в своей спальне, – к кровати подошла обладательница нежного голоса. На Эван смотрела молодая русоволосая девушка с длинной косой и с миловидным светлым лицом. Одета Рина была куда лучше нее… и кто тут еще служанка, спрашивается. Платье светло-розового цвета с закрытыми рукавами, юбкой до пола и с фиолетовым поясом вокруг талии. Ну, а ткань… кажется она такая мягкая, что только коснешься – растворится в воздухе. Несмотря на все происходящие странности, Эван ощутила даже некую зависть. Служанка, а наряжена, как царевна. Совсем деревенской девушке тут не место.

Далее взгляд зацепился за высокое окно, что располагалось прямо за спиной Рины, и в которое вовсю светило яркое солнце. На полу, по бокам от широкого подоконника стояли большие горшки с растениями. Подобных Эван никогда не видала за всю жизнь! Длинные лианы, похожие на щупальцы, поднимались вверх, то цепляясь за легкие невесомые шторы, то отпуская их и извиваясь ползали по стеклу. А белые цветочки, что осыпали эти двигающиеся стебли, издавали мелодичный тихий звон.

Прямо напротив огромной кровати располагались двустворчатые двери, чуть левее круглый стол с большой вазой, наполненной всевозможными фруктами да такими, каких Эван ранее не видела даже на базаре, рядом несколько мягких кресел, диван в светлой обивке и по правую сторону от него еще две двери, что были прикрыты. Стены и пол выложены какими-то камнями кремового цвета с фиолетовыми и черными прожилками, что составляли вместе причудливый узор. Вся комната была наполнена различными побрякушками, вазами, подсвечниками и прочей мелочью, которую хотелось рассмотреть поближе. Но даже сидя в кровати, Эван понимала, что все эти хоромы по размеру превосходили ее дом целиком.

– Госпожа? – Рина вопросительно посмотрела на нее, виновато улыбаясь, будто ей стало неловко от своей настойчивости.

– Я не госпожа, меня Эван зовут, – пробубнила она, откидывая одеяло и попыталась встать. Однако голова закружилась, а ноги тут же подкосились точно ватные.

– Ох, осторожно, – девушка заботливо подхватила ее и вновь усадила на кровать. – Сейчас, госпожа, я наберу вам ванну и сразу станет лучше!

Рина поспешно засеменила к одной из дверей и скрылась из виду. Эван захотелось подойти к окну, чтобы понять похож ли этот новый мир на ее родной, но встать не хватило сил. Поэтому она просто смотрела на голубое небо, что озаряло яркое солнце. Ну хотя бы оно здесь привычное.

Интересно, что там сейчас дома? Тетка скучает ли? Как она одна справится с хозяйством, ведь уже совсем не молода. А потом, словно волной, Эван накрыла резкая и даже пугающая злость. За что тетка так со ней?! Разве можно отдать ту, которую вырастила с пеленок, с которой не расставалась и на день! Ни слезинки не проронила… мерзкая горгулья.