Не повторяется такое никогда!

– Нет, не пойду! – ответил я.

– Почему? – удивился Шах.

– Сам не пойду и тебе не советую. Лучше пригласи-ка ты Машу в кафе "Мороженое", не зачем ей это видеть! – серьёзно сказал я.

– Как скажешь! – махнул рукой Шах.

– Ладно, давай работать. План за нас никто не выполнит… – кивнул я в сторону верстаков.

– Согласен! – грустно согласился Лёха.

А вечером я пошёл в заводской ВИА, как и обещал Жанке. Ну что вам сказать? Всё не просто грустно, всё просто печально. Нет, для этого времени конечно нормально, но играть на этом? Вернее, даже не так, делать на этом качественную музыку и звучание? Звук отстой, инструмент дубовый, усилки слабёхонькие, колонки дохленькие. Нет, на речь на партсобрании их конечно хватит, но играть и выступать…

В общем ваще не айс. Руководитель тоже…, тот ещё кадр. Сразу дал мне понять, что зовут меня здесь никто и никак. Одно слово, "творческая интеллихенция". Напыщенный, самовлюблённый индюк. Конечно не без таланта, но далеко не гений, а видимо хочется. Но не гений, скорее подгенышь, я бы даже сказал гандонышь… Короче, мы не понравились друг другу с первого взгляда. Он сразу показал, что все остальные прислуга, а особо приближённые его помощники. Жанка она из помощников, а я, как бы не пыжился, выше прислуги никогда не поднимусь. Вот так, ну и зачем мне это?

Жанна начала ему с восхищением расписывать, как красиво я спел и здорово сыграл и в каких обстоятельствах, но "маэстро" только хмурился. Ловить мне тут нечего, да даже и как-то стрёмно.

Прервал Жанку, сказав:

– Жанна не нужно, маэстро – это не интересно. Спасибо тебе за всё, я пошёл. Прощайте!

Развернулся и, не оглядываясь, пошёл на выход. Это не мой вариант.

Жанка смотрела вслед уходящему Лисёнку и не могла понять, почему? Тут она резко повернулась и успела поймать довольный взгляд их музыкального руководителя.

– Эдуард Валерьевич, но почему? Он талантливый юноша, отлично поёт и играет, пишет свои песни. Вы же сами мне жаловались, что вам не с кем работать? – возмутилась Жанна.

– Жанна, солнышко! Если тебе понравился мальчик, то это ещё не значит, что он так талантлив. Вы, в силу своего юного возраста, ещё не способны оценить весь потенциал и способности настоящего музыканта, а его исполнение глупых дворовых песен, я не отношу к истинному творчеству! – напыщенно прогундосил, гениальнейший из гениев современности.

– Вы просто ему позавидовали? – осенило её – Вы испугались, что он талантлив и талантлив больше вас. Я видела, как вы наблюдали за ним, когда он осматривал инструменты и аппаратуру. Вы сразу оценили его уровень. Андрей у нас на заводе недавно, слышала они в Тюмень откуда-то переехали, а значит Андрей раньше уже играл в ансамбле и прекрасно в этом разбирается – задумчиво проговорила Жанна и посмотрела на руководителя ансамбля – Жаль, что я не увидела этого в вас раньше. Прощайте! Я ухожу из ансамбля. Петь под вашим руководством я больше не хочу! – она гордо развернулась и быстрым шагом пошла на выход.

– Жанночка! Вы сделали совершенно не правильные выводы. Вы поступаете весьма опрометчиво! – закричал ей в след Эдуард Валерьевич, но его любимая муза, ушла не оборачиваясь.

Андрей медленно брёл вдоль тёмной улицы. Неожиданно, накатили воспоминания. Сверкающая, ночная Москва будущего, его студия, любимая гитара, редкие выступления, квартирники-капустники, весёлые приятели, доступные подружки. Всё это болью отдалось в его душе. Страстно захотелось хоть на час оказаться там, в том своём прошлом-будущем, вновь почувствовать вкус свободы, вкус вседозволенности и секса. Да секса! Для его нынешнего тела это насущная проблема. Если настоящий Андрей был ещё девственником и пока не представлял, что такое секс, то моя память не забыла ничего. Я просто жаждал женщину, я безумно её хотел, хотел наслаждения, и жажда секса сводила меня с ума. Вы даже не представляете, как сложно взрослому сознанию, быть в теле 17-ти летнего подростка, тем более в СССР. Где, как нам говорили, секса нет, есть только любовь!

– Ой! Привет красавчик. А ты чего грустишь тут один? Такой милашка и без девушки? Лисёнок, ты не хочешь зайти в гости к тёте Свете? – раздался за спиной грудной голос.

Я тихо развернулся и увидел блондинку из малярного цеха, которая делала губками "О" в столовой. Представив, как насаживаю эти губки на свой орган, чуть не взорвался.

– Лисёнок просто жаждет познать тётю Свету, но только так, чтобы об этом никто не узнал. Это возможно? – сипло прохрипел я.

– Конечно дорогой. Это совпадает и с моими желаниями! – она схватила меня за руку и буквально затащила в подъезд.

Жанна была в бешенстве, в гневе, в ярости! Она для него, а он… Она ради него, а он… Она на всё согласна, а он ушёл с это шмарой? С этой крашеной сучкой? Как он мог? Ведь она же старая? А ему разве не противно, со старухой? Ведь она ему в матери годится! Как в тумане она забежала в квартиру и, упав на свою постель, горько зарыдала от обиды.

Когда Андрей только устроился к ним в цех, он показался ей милым и непосредственным юношей. Да, он ей понравился. Шатен, с серыми глазами, длинными ресницами, волевым подбородком, широкими плечами, длинными ногами и развитой мускулатурой. В общем, будь ей 15, она бы влюбилась без памяти, но ей 19, а два года разницы в этом возрасте это много, да и по его глазам и по его поведению, было видно, что он ещё совсем мальчишка. Только вот после возвращения из больницы, он предстал совсем другим человеком. Резко повзрослевшим и весьма поумневшим, он иногда смотрел на неё так снисходительно, как на маленькую девочку. Странно, но точно также на неё смотрит папа? Да и разговаривая с ним в последнее время, она часто ощущала себя маленькой девочкой, а его серые глаза, заставляли бешено колотиться её сердечко. Правда она изо всех сил пыталась ему этого не показывать… Когда она услышала песню и его слова этому гаду, то невольно восхитилась его мужеством, ведь Петя отслужил в армии и не где-нибудь, а в десанте. Она сама не раз видела, что другие парни его побаиваются. А Андрею всего 17, и он не испугался сказать ему правду прямо в глаза и потом, там у токарного станка? Ребята рассказывали, что он скрутил Петра за несколько секунд, а потом макал того лицом в грязь, что-то возмущённо ему высказывая. Нужно завтра расспросить Машу в чём причина, уверена мне она не откажет. Да ещё узнать, чем закончился товарищеский суд в соседнем цехе? Хотя можно позвонить? Нет! Она не в том состоянии, чтобы звонить в общежитие. Нет, ну какой гад? И зачем он пошёл с это старухой? Ну заче-е-е-ем?

Квартира Светланы.

Как хорошо, что у Светы дома есть телефон, а то я совсем забыл про маму. И не мудрено, дорвался наконец до сладкого… Боги, что мы с ней вытворяли? Если поначалу тетя Света пыталась порулить, то поняв мой уровень и знание процесса, отдала управление в мои руки. И надеюсь не пожалела. Если первый выстрел оказался почти холостым, то уже второй я затянул на сколько смог, а третьим довёл тётеньку до неоднократных оргазмов. Как она кричала? Как она стонала? Как она двигалась? Богиня! А уж что она творила языком и губками? Только через два часа прошёл первый угар, и я вспомнил о маме. Она же волнуется! Вот тупень… Хорошо, что у дяди Юры дома телефон. Он меня выслушал, всё понял и пообещал, сообщить о моём совершенно не запланированном визите к другу в гости. Пусть она меня не ждёт и ложится спать. Надеюсь прокатит!

Решив проблему с облегчением выдохнул и повернулся к Светлане.

– Тётенька, а вы не научите меня ещё чему-нибудь плохому? Мне так понравилось с вами творить всякие безобразия… – сделал я вид скромного и стеснительного мальчика.

– Думаю, что одним уроком обучение не обойдётся – плотоядно облизнулась богиня – Уверена, это займёт, как минимум декаду!

– Я согласен и на целый семестр с такой очаровательной преподавательницей, даже согласен отказаться от большой перемены, но…, меня иногда необходимо кормить, иначе толку с меня обессилившего будет мало! – грустно заметил я.

– Не переживайте студент, я вас буду очень хорошо кормить. Поверьте, я не меньше вас в этом заинтересована. О господи! Он опять встаёт. Какая прелесть! – прошептала чаровница и…

В общем некогда нам, всё позже…

Квартира Лисёнка.

– Юра, ты меня не обманываешь? Он точно у друга? – мама Андрея схватила брата мужа за пуговицу и притянула к себе.

– Анечка, ну откуда я знаю? Он сказал, что у друга! – отпирался дядя Юра.

– Юра! Не ври мне! – грозно посмотрела она на него.

Неожиданно для неё, он рассмеялся.

– Ты чего? – опешила Анна.

– Вот шельмец. Прав оказался! – улыбался дядя Юра – Анечка он у женщины. Она его сама позвала, они предохраняются. Всё нормально!

– Как у женщины? – растерялась Анна – Он же маленький ещё?

– Это для тебя он маленький. Для родителей свои дети всегда маленькие! – грустно ответил дядя Юра.

– Но ведь… – начала Анна.

– Анечка! Ему почти 18, пришло его время. Он с женщиной старше его, она разведена, он ей давно нравится и вот случилось. Она на него не претендует и ничего от него не хочет. Поверь, лучше так, чем с неопытной девчонкой, хотя бы ненужного ребёнка не сделают и не заразятся какой гадостью. Лучше так, поверь мне. Он просил его не ждать и ложиться спать. Ну что ты ревёшь дурёха? – обнял он заревевшую женщину.

– Он так быстро вырос, я просто не успеваю за ним, морально – всхлипывая, ответила Анна – После смерти Феденьки всё так поменялось, всё так закрутилось, столько всего навалилось…

– Анечка, мы всегда рядом, и я и Зина. Да и твои под боком, через двор, чего ты? – гладил он её по голове.

– Плохо мне без него, тоскливо. Сниться стал часто, больно мне Юрочка! За что мне это? За что? – разрыдалась она.

– Ничего Анечка, ничего. Время вылечит! – шептал он, поглаживая её по волосам – Мне и самому без брата муторно. Я ведь тоже один, из всей нашей родни остался. Мои и вы, вот и всё, а больше и нет никого на белом свете. Вот как она, жизнь наша повернулась!

Дорога домой.

Я шёл и пританцовывал, как же всё классно получилось. Подумаешь три часа утра! Дело молодое, посплю пару часов и на работу. Осторожно открыл ключом входную дверь, тихо разделся и на цыпочках прокрался в свою комнату. Упс! А кто это спит на моей кроватке? Мама-медведица из леса? Включил торшер и увидел спящую маму. Веки припухшие, значит плакала. Мама, мамочка, прости меня засранца… Прости, пожалуйста! Я стоял на коленях и смотрел на маму, позднее раскаивание терзало меня. Вот подонок, дорвался до сладкого и не подумал, что мама меня будет ждать до последнего. Теперь уже поздно, грустно вздохнул я, выключил торшер и покрался спать в залу. Лягу пока на мамин диван, а извинятся буду с утра.

– Оно хоть того стоило? – раздался сзади, тихий мамин голос.

Я развернулся и, подойдя к тахте включил торшер, посмотрел в мамины красные глаза и сказал:

– Стоило мамочка!

Мама так удивлённо посмотрела на меня, что я сразу сказал:

– Я всё объясню. Во-первых – теперь я точно не попадусь на уловки какой-нибудь хитрой дурочки. Во-вторых – я многое понял из того, что не понимал раньше. Поверь для меня это важные знания. Жизнь оказалась гораздо сложнее, чем я думал. В-третьих – прости, что я так надолго задержался. Просто всё случилось так неожиданно и быстро, что я растерялся и немного потерялся во времени! – повинился я.

– Могу себе представить – усмехнулась мама – Она хоть красивая?

– Не столько красивая, сколько сексуальная, а ещё очень тактичная и внимательная, а ещё она очень страстная, но я не влюбился. Нет! Просто констатация факта! – поднял я ладони перед собой.

– Слова то ты какие знаешь? Сексуальность, тактичность, констатация фактов. Откуда сынок? У меня ощущение, что я разговариваю со взрослым мужчиной, а не со своим сыном? Когда ты так повзрослел сынок? Когда? – провела она ладонью по моей щеке.

Я прижался к её ладошке, а потом развернул её и поцеловал.

– Я люблю тебя мамочка! Ты у меня самая замечательная женщина на свете! – искренне прошептал я.

– Спасибо конечно. В последнее время ты не часто мне такое говоришь, но всё же, может ответишь на вопрос? – не повелась мама.

– Хорошо мам – вздохнул я – Пока я находился в коме, я прожил там целую жизнь и погиб в возрасте 50 лет. Именно тогда я и очнулся, и не сразу понял, где я на самом деле? Всё было так реально, до сих пор не могу привыкнуть, что я опять подросток. Прямо, как в кино… – ответил я и задумался.

– Удивительно! – восхитилась мама – И кем ты там был? А семья у тебя была? А дети? А как же мы? Мы тоже там были? А…

– Мамуль не торопись. Я всё тебе расскажу. Только рассказ будет долгим и длинным, поспать уже не получится! – улыбаясь перебил я её.

– Ничего я потерплю. Ты сам то как? Выдюжишь? – посмотрела она на меня.

– Выдержу мамочка. Я теперь много чего могу выдержать. Начнём? – улыбнулся я.

– Начнём! – азартно согласилась мама.

– И так, звали меня там Романов Денис Романович и был я поэтом, музыкантом и композитором! – начал я рассказ.

Три часа спустя. Кухня, квартира Лисёнка.

– И вот я шагнул в кабину лифта, а там не оказалось пола. В результате я упал с 21 этажа и разбился, а когда очнулся, то вновь оказался в теле 17-ти летнего подростка, в своём собственном теле. Вот так вот мамочка! – закончил я.

– Да сынок, а я-то думала, ты придумываешь – ответила мама – И как мы теперь будем жить дальше?

– Как жили, так и будем. Это всего лишь сон. Правда очень реальный сон или очень реальный бред, но это не важно! – отмахнулся я.

– Нет, Лисёнок, это не бред. Не бывает такого подробного бреда. Да и эти песни, ведь их сейчас нет? Их же тут никто не поёт? – посмотрела вопросительно мама.

– Нет, конечно! Откуда они тут возьмутся? – отмахнулся я – Тут и певцов то этих нет.

А кстати да! Тут нет Кобзона, нет Пьехи, нет Кристалинской, нет Ободзинского, не было Шаляпина, Утёсова, у них не было борца Поддубного. Тут нет анекдотов про Чапаева и Петьку с Анкой, не слышали про Павлика Морозова и Зою Космодемьянскую. Вместо них были совершенно другие люди, чем-то на них похожие, но другие. В остальном этот мир от моего почти не отличался, но это пока… Это только те различия, которые я обнаружил на данный момент, слегка порывшись в памяти настоящего Андрея. А ведь это получается, что я не в своём мире, а в альтернативном или параллельном? Очень и очень похожем, но в другом. Скорей всего, я в другой реальности. А разве это, что-то меняет? А что именно? От этого меняются чувства к маме и сестрёнкам? Нет! Меняется отношение к этой стране и политическому строю? Нет! То, что я здесь вижу, мне в основном нравится. Ну а с тем, что мне категорически не нравится, я буду бороться. Не хочу, чтоб здесь случилось тоже, что и в моём мире. Очень не хочу!

– Значит ты умеешь играть на самых разных инструментах? – вырвала меня мама из моих размышлений.

– Могу! – согласно кивнул я.

– А на каких? – заинтересованно смотрела на меня мама.

– На клавишных. Это синтезатор, клавесин, электроорган, пианино, рояль. На ударных, на гитарах, на баяне, аккордеоне, гармошке. На духовых: труба, саксофон. Достаточно? – улыбаясь смотрел я на маму.

– Вот это да… Невероятно! – ошеломлённо замерла мама – Сынок, да ты у меня такой талантливый. Играешь на всех инструментах, пишешь стихи, песни, музыку. Имеешь разряд по боксу и самбо. Сам на себя и семью зарабатываешь, на отлично учишься. Внимательный, заботливый, не жадный. Можно я выйду за тебя замуж?

– Чего? – охренел я.

А мама, увидев моё выражение лица, звонко и от души рассмеялась.

– И чего вам не спится? – сестрёнка зашла на кухню, набрала в стакан воды и выпив, уселась ко мне на коленки – Лисёнок, унеси меня обратно, баиньки! – промурлыкала она.

– Ты совсем стыд потеряла? – возмутился я.

– Нет! Я попила водички и теперь я рыбка, а у рыбок нет ножек и ходить они не умеют. Вот! Давай, неси уже вредина… – заявила рыбка и сладко зевнула.

Я взглянул на хохочущую маму и тяжко вздохнув, понёс это обнаглевшее чудо, в её кроватку. Вернувшись обратно, застал маму, готовящую кофе. Кофе у неё всегда получался "изюмительный"!

– Сынок, споёшь вечером? – взглянула на меня мама.

– Спою конечно! – кивнул я – Я наверно себе яичницу с колбасой забахаю. Надо уже на работу собираться. Кстати, я на выходные пригласил в гости приятеля с его девушкой, ты не возражаешь?

– Нет дорогой! Я рада, что у тебя появятся друзья. И очень тобой горжусь. Ты стал настоящим мужчиной! – обняла она меня.

– Спасибо мам! Ты даже не представляешь, как это для меня важно! – поцеловал я её в щёчку и крепко-крепко прижал к себе.

– Прочитай что-нибудь из своего? Из стихов! – вдруг попросила мама.

– Мммм… – задумался я на секунду – Вот, так сказать на злобу дня!

– Когда меня не станет на Земле,

Не вздрогнут в горе небеса и горы.

Когда меня не станет на Земле,

Не помрачнеют от обиды воды.

Не перестанут с неба лить дожди,

Не перестанут листья с веток падать.

И не забудут люди о любви,

Не станут обо мне ночами плакать!

Всё также будет солнце им светить,

Всё также будет радовать годами.

Всё также будут дети всех любить,

И сказки будут сниться им ночами.

Всё как всегда и звёзды, и закат,

И облака куда-то гонит ветер?

И побегут на пятый перекат,

Купаться дети, там, где берег светел.

Лишь грустно проскрипит сосна,

Качая кроной над моей могилой.

И может быть найдётся хоть одна,

Из тех, кого я звал когда-то, милой?

Придёт. Присядет тихо у сосны.

Сметёт весь мусор с моего надгробья,

И улыбнётся с грустью от тоски.

И вспомнит что-то нежно, без злословья!

(слова автора)

– Да сынок! – подошла ко мне мама и посмотрела в мои глаза – Это точно не мог написать мой, 17-ти летний мальчик!

Глава 3.

А через два дня, в субботу, ко мне пришли гости. Я встретил их у подъезда, и мы поднялись к нам в квартиру. Мы живём в пятиэтажке, лифта у нас соответственно нет, здесь это нормально. Лично для меня, вообще замечательно, а то у меня каждый раз душа замирает, когда я еду в лифте. Думаю, понятно почему?

Познакомил маму с гостями, попили чаю, фотки посмотрели, поболтали о том, о сём. По рассказывали анекдоты и наконец мы выдохлись.

– Никогда столько не смеялась. Живот уже болит и скулы сводит. Хватит нас смешить. Ты говорил, что у тебя две сестрёнки? Где же они? – посмотрела на меня Маша.

– Мам, а где Алёнки? – крикнул я в сторону дверей.

– В школе! У них с утра уроки, а потом танцевальный кружок. Скоро они должны подойти – мама зашла в комнату – И не зачем так орать! – спародировала она кролика из мультика про Винни Пуха.

– Извини мам, больше не буду – улыбнулся я – Честна-честна!

– Лисёнок, а спой нам что-нибудь? – вдруг попросила она.

– Я.…, э… Ну я не готовился, не распевался… – смутился я и даже покраснел.

Стыдоба то какая, прям, как подросток. Тьфу ты! Я же и есть подросток. Вот блин, а что спеть то? Я бешено принялся вспоминать подходящую песню. И почему я мало сочинял нежных, лирических композиций?

– Пойдём к девочкам в комнату, пианино там! – развернулась мама и пошла на выход.

Вот блин подстава. Хорошо, что я немного потренировался, а то Андрюха на пианино никогда не играл. Так хоть пальцы вспомнили немного. В комнате сестёр стояла: двухъярусная, деревянная кровать у окна слева, перед ним комод с зеркалом, справа большой письменный стол, над ним этажерки-полки для книг, двухстворчатый шифоньер и фортепиано разместилось справа, между стеной и входной дверью.

Я сел, поднял крышку и, решив пока размять пальцы завис. А чего играть то? Повернулся и спросил:

– Про что петь?

– Про любовь конечно! – ответила Маша, удивившись моей глупости.

– Про любовь значит? – задумался я и, тут мне как-то вспомнилась песня "Звёздочка ты моя ясная", а ведь здесь её не поют, а по идее пора. Уже полгода, как пора. С бацать её? А почему бы и нет?

Я встал и сходил за гитарой в свою комнату. Сел на стульчик от фортепиано, подстроил и запел:

– Песни у людей разные,

А моя одна на века.

Звездочка моя ясная,

Как ты от меня далека!

Поздно мы с тобой поняли,

Что вдвоем вдвойне веселей

Даже проплывать по небу,

А не то что жить на земле.

Облако тебя трогает,

Хочет от меня закрыть.

Чистая моя, строгая,

Как же я хочу рядом быть!

Знаю, для тебя я не бог.

Крылья, говорят, не те.

Мне нельзя к тебе на небо

А-а-а-а прилететь.

Поздно мы с тобой поняли,

Что вдвоем вдвойне веселей

Даже проплывать по небу,

А не то, что жить на земле.

Поздно мы с тобой поняли,

Что вдвоем вдвойне веселей

Даже проплывать по небу,

А не то, что жить на земле.

(О. Фокина)

Я пел и вспоминал свою первую любовь Таню. Эта песня у меня ассоциировалась только с ней. Нежная, хрупкая девочка из моего детдома. У неё были невероятно огромные, синие глазища и пышные ресницы. Когда она улыбалась, то в ответ улыбались все вокруг, было невозможно удержаться от ответной улыбки. Почему её не взяли ни в одну семью, было загадкой для всего детдома. Теперь-то я понимаю, что эти, возможные мамы, просто её боялись, как будущую конкурентку, пусть и не осознанно.

Все детдомовцы сбегали в город, когда по своим делам, а когда и на танцы. Таня тоже убегала с подружками, однажды её зарезали в пьяной драке у клуба, как сказал убийца, чтобы она никому не досталась. Просто из-за ревности. И так бывает. Как я тогда плакал? Мне казалось моя жизнь кончилась, потеряла всякий смысл. Потом я написал своё первое стихотворение, потом второе, посвящённое Тане, а затем придумал к стихам музыку. Так и стал творить дальше. Возможно из-за неё, я и не женился, все в сравнении с ней проигрывали, а я хотел свой идеал – Таню!

– А ещё? – попросила всхлипывающая мама, когда я допел.

– Мамочка не плачь! – сорвался я к ней и прижал её к себе – Не плачь пожалуйста. Я так тебя люблю! Ты самая лучшая женщина на свете! Не плачь мамочка! – я целовал лицо самого дорого мне в этом мире человека и отчётливо понимал, что убью любого, кто заставит мою мать плакать.

– Спасибо сынок! Всё хорошо… – прижалась мама головой к моей груди – Просто отца твоего вспомнила, он мне также всегда говорил, звёздочка ты моя ясная… Ты сейчас напомнил мне самые счастливые моменты моей жизни. Спасибо! А кому ты её написал?

– Тане! – машинально ответил я.

– Тане? – отпрянула она от меня – Колиной сестре? Но ведь её уже два года, как нет. И ты молчал? – обвиняюще посмотрела на меня мама.

– А что говорить? – пожал я плечами – Такая судьба.

– Судьба! – согласно кивнула мама, внимательно меня рассматривая.

– А что с ней случилось? – внезапно вмешалась Маша.

– Это произошло в Свердловске, два года назад… – начала мама рассказ.

Какое-то время спустя.

– Так вот откуда у тебя эти шрамы на теле? – сообразил Лёха – Не слабо вас порезали…

– Не слабо! – согласно кивнул я.

– А что было дальше? – спросила Маша.

– Дальше? – задумался я.

– А дальше была городская больница, несколько перенесённых операций, затем военный госпиталь, реабилитация, восстановление функций организма, они учились заново ходить, бегать, прыгать. Много чего было. Затем зубрёжка, ведь оставаться на второй год в том же классе они отказались! – вместо меня закончила мама.

– Да! – согласился я – А ещё двое похорон, на которых меня не было, моего отца и моей девушки. Ну, то есть это я её считаю своей девушкой… – смутился я.

Вы скажете зачем я приплёл сюда Таню? А как ещё дать понять девушкам, что я не жажду серьёзных отношений? Ведь вокруг СССР и крутить любовь с кем попало и без обязательств, мне никто не даст. Яркий тому пример Петруха, его мало того, что увольняют с завода, так ещё и выгнали из комсомола, а это полная жопа для карьеры. Характеристика у него теперь не фонтан и на хорошую работу устроиться будет очень сложно. Кроме этого, он ещё и Маше всё до копейки вернул, все её соседки по комнате подтвердили, что она копила деньги и отдала их Петру. Так того чуть не порвали работяги на товарищеском суде, здесь ещё осталась вера в людей, правда и справедливость.

– А что случилось с твоим папой? – вновь огорошила вопросом Маша.

– Он был офицером Советской армии, командиром мотострелковой роты. Проходили учения, неожиданно приехало с проверкой большое начальство. Всех накрутили и у солдата-новобранца от волнения, боевая граната улетела не туда, куда было надо. Отец был ближе всех, он не задумываясь лёг на гранату. Сам погиб, но ценой своей жизни, спас других солдат и офицеров! – ровным голосом ответил я, поглаживая по волосам всхлипывающую маму.